Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
В ВИХРЕ ВРЕМЕН |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Бориса Батыршина » Крымская война. Попутчики-3. Третья бумажка.
Скоро такие же устройства появятся ни на вашем слоте, мистер Мори. - вежливо ответил Федя.
флоте
На лицо, торс, облитый потом, лег из топкиоранжевый отсвет.
топки оранжевый
***
Катера отошли от борта «Буга», когда над морем уже вовсю пылал закат. Багровое солнце садилось в туманное марево за остров, противоположная, остовая сторона горизонта уже тонула в чернильной мгле. Лейтенант Красницкий, командовавший в этом набеге группой из четырех катеров, мог радоваться: им выпало атаковать с востока, а значит, англичанам сложнее будет разглядеть силуэты катеров на фоне темного неба. Зато и действовать придется одним; винтовая яхта «Аргонавт», переведенная после Варны в разряд минных канонерок, сопровождает вторую, западную группу.
На цель вышли в кромешной темноте. Федя приказал как можно сильнее прижиматься к мелководью: во-первых, здесь они окажутся в мертвой зоне для орудий форта Рикассоли, а во вторых, высокий берег, увенчанный крепостными стенами надежно скроет катера в своей тени. Пока расчет оправдывался - до входа на внутренний рейд оставалось не более мили, а их до сих пор не заметили. И, судя по тому, что не слышно стрельбы - второй группе тоже пока везет.
Вдалеке глухо, ударил взрыв. Звук отразился от каменных стен и укатился в открытое море.
«...тьфу, пропасть, накаркал...»
Федя схватил обрезиненный корпус рации, нащупал тангенту.
- «Заветный», я «второй». Западная группа обнаружена, нас пока не увидели. До цели девять кабельтовых, выхожу в атаку!
- Второй, я «Заветный», понял вас. Десять минут.
Это значит - миноносцы дадут «фулл спид» и через десять минут выпустят по стоящим на внешнем рейде кораблям торпеды. За это время катерам лейтенанта Красницкого надо успеть добраться до прохода и найти цели, достойные их мин.
На бруствере заметались желтые отсветы, бухнула сигнальная пушка. Пронзительно, по-змеиному, зашипело, над бастионом взлетел в небо комок ярко-желтого пламени, ярко осветив море, крепостные стены, пену прибоя в полукабельтове от "двойки".
Федя вскочил. Теперь он ясно видел все три катера - вот они, держатся позади изломанной линией. Осветительная ракета вырвала из темноты детали - фигуры людей, низкие рубки, трубы, минные шесты на решетчатых подставках.
Новое шипение, новая вспышка в зените. Крики на бастионе стали громче, захлопали ружейные выстрелы. У самой щеки пронеслось что-то горячее, плотное и с треском ударило в планширь. Брызнули во все стороны щепки.
-Полный вперед! - отчаянно заорал Федя. - Семикозов, давай к минам!
Боцман, с которым они ходили в атаку еще при Варне, завозился с креплениями минных шестов. Федя оттолкнул рулевого и сам встал к штурвалу. Справа, в темноте, забухали пушки. Это уже на кораблях - только звук какой-то несолидный, не похоже на тяжелые пексановские орудия. Тоже, наверное, сигнальные...
Федя быстро завращал штурвальное колесо, нос катера покатился влево. Прямо посреди прохода на внутренний рейд, между западным молом и оконечностью мыса Калькара, медленно полз линейный корабль. Мачты его казались кургузыми обрубками; из короткой трубы густо валил дым, подсвеченный изнутри оранжевыми искрами. За кормой, на буксире, тащится еще один: у этого стеньги не спущены, неубранные паруса свисают с реев неопрятными фестонами. Орудия на обои линкорах пока молчали.
«..надолго ли? Ох, сомневаюсь...»
- Купченко, семафорь - «Мыслете»!
Матрос-сигнальщик схватил переносной фонарь Ратьера и застучал шторкой.
«... заметят с берега? Черт с ними, поздно!..»
Готовясь к атаке, Красницкий расписал несколько вариантов действий. Была среди них и атака на две крупные цели в проходе. «Мыслете», буква «М» в своде флажных сигралов русского флота, тире-тире-точка: катера Красницкого и мичмана Бухреева идут на головной мателот, мичмана же Ольминский и Редников берут второго. Сначала атакуют ведущие катера; ведомые следуют в полукабельтове позади и, при необходимости, наносят завершающий удар.
- Семикозов, оба шеста!
Начинка мин - не черный порох, даже не пироксилин. Из 1920-го доставили достаточно взрывчатки - мелинита, динамита, тротила. Два заряда разломают деревянный борт английского линкора, как телегу, застрявшую на рельсах перед несущимся локомотивом. Можно обойтись и одним, но - мало ли? Взрыватель не сработает, или электрический провод перебьет шальной пулей...
«...правда, никто в нас не стреляет. Что они там, заснули?...»
Кабельтов... восемьдесят саженей.. шестьдесят...
- Мины в воду!
Семикозов навалился на шест. Медный бочонок, скрывающий пол-пуда тротила, выдвинулся на всю длину, наклонился, нырнул в воду. Боцман набросил на свободный конец шеста заранее подготовленную петлю и точными движениями закрепил узел. Краем глаза Красницкий видел, как американец помогает матросу крепить второй шест.
Линкор полз вперед узлах на двух. Медленно - но вполне достаточно для того, чтобы вместо миделя, куда нацелился Федя, катер подошел к борту у самой кормы.
- «... еще чуть-чуть, и может затянуть под винт. Впрочем, вздор - машина у англичан слабосильная, обойдется...»
Высоченная корма утесом нависала над катером. Бессильно болталось громадное полотнище кормового флага; поблескивали стекла офицерских кают, латунные переплеты и вызолоченные буквы «Centurion» под окнами адмиральского салона.
80-ти пушечный линейный корабль третьего ранга. Странно, подумал Федя, в справочниках «потомков» «Центурион» значится как парусный, переделанный в винтовой лишь в конце 1856-го. Видимо, из-за прошлогодних потерь британцам пришлось поторопиться.
«...три сажени... две!..»
- Ahoy! Who the hell are you?
Прежде, чем лейтенант успел открыть рот, Мори овептил:
- All hands weather main вraces, limey!
Мины уткнулись в борт на четыре фута ниже ватерлинии и заскрежетали по подводной медной обшивке, уходя ниже, под киль.
Федя медленно сосчитал до пяти и рванул линь, освобождая взрывчатые снаряды.
- Машину на реверс!
Машинист со скрежетом перекинул рычаг. Под кормой забурлило, вертикальная стена борта медленно поплыла назад.
"... семь... восемь... девять... десять..."
На счет "пятнадцать " Федя заорал: "Берегись"! и замкнул рубильники. Сдвоенный взрыв ударил катер, словно копытом шерстистого носорога. Лейтенант едва удержался на ногах, вцепившись в штурвал; Семикозов, Мори, кочегар, сигнальщик - все повалились друг на друга. Пенный вал захлестнул суденышко от носа до кормы. Пронзительно зашипело - это вода окатила раскаленную чугунную дверцу топки.
На палубе линкора пронзительно орали люди, грохотали по палубе башмаки, один за другим хлопнули два пистолетных выстрела. Водяной столб, поднятый взрывами, уже осел; в грязной, бурлящей пене то тут, то там мелькали обломки, взметнулась и пропала рука с судорожно скрюченными пальцами...
«...тот, что нас окликал? Не повезло бедолаге...»
Федя закашлялся, выплевывая воду, замотал головой. В ушах все еще звенело после взрыва.
- Отличная работа, мистер Красницки!
Мори завозился, поднимаясь на ноги. Матрос-сигнальщик подхватил американца под микитки, рывком поднял, усадил на банку.
Почему с «Центуриона» до сих пор не стреляют, гадал Федя, выкручивая до упора штурвальное колесо. Все же корабль не на бочке, не у стенки стоит - движется, выполняет маневр. Должны же быть дежурные орудия, часовые с ружьями, наконец? Хотя, если подумать - зачем? Родная гавань, берег - сплошные форты и береговые батареи. Похоже, командующий британской эскадрой был уверен, что здесь им ничего не угрожает. Если так - то эта уверенность дорого обошлась его подчиненным...
Над говорой визгнуло ядро, и Федя инстинктивно пригнулся. Стреляли не с «Центуриона» - видимо, катера заметили на батарее, караулящей проход на внутренний рейд.
«...поздно, джентльмены! По малоразмерной цели, в темноте хрен вы куда попадете, разве что в свой же «Центурион». Впрочем, ему уже довольно - вон, как осела в воду корма! Обшивка, наверное распорота так, что в пробоину можно въехать на грузовике, а до водонепроницаемых переборок здесь пока еще не додумались...»
Позади обреченного корабля ударило - раз, другой, потом, после короткого интервала еще дважды. Ольминский с Редниковым, а значит - второму линкору тоже аминь. А ведь у них получилось так, как и было задумано, запоздало сообразил Федя. Даже если англичане сумеют оттянуть «Центурион» к берегу, прежде чем он ляжет на дно, второй корабль уж точно потонет прямо на судовом ходу. Конечно, его уберут самое позднее, дня через три, но эти три дня эскадра - или то, что от нее останется, - будет надежно заперта в гавани.
- Вашбродь, а наши-то?
Федя обернулся. В стороне, в полукабельтове попыхивал машиной катер мичмана Бухреева. В свете взмывающих с бастионов ракет поблескивали медные бочонки мин на задвинутых до упора шестах.
-Купченко, пиши всем - «Рцы»!
«Рцы», точка-тире-точка. «Следовать за мной». Соваться на внутренний рейд рискованно, да и незачем, а вот на отходе вполне можно найти достойную цель.
Словно в ответ его мыслям вдали, на внешнем рейда вспыхнули и забегали лучи прожекторов. Федя замер - до его слуха донеслась беспорядочная пушечная пальба, а потом серия глухих ударов. Раз, другой, еще и еще... Лейтенант шевеля губами, шепотом считал взрывы торпед. Каждый - это отправленный на дно боевой корабль. А молодцы: наверное, стреляют, как на адмиральском смотру - по одному, считая от головы ордера, с равными интервалами. Неудивительно, что почти каждая торпеда идет в цель, условия стрельбы самые что ни на есть полигонные. А вот британцам наводчикам не позавидуешь - попасть из допотопных гладкоствольных орудий по стремительным низким силуэтам, да еще и когда сетчатку наводчику выжигает беспощадный луч, уставленный прямо в лицо с каких-то двенадцати кабельтовых...
Ярчайший мертвенно-белый свет залил катер. Это было так неожиданно, что Федя присел, прячась за кожухом котла. Позади удивленно вскрикнул Мори, выматерился Семикозов, а прожекторный луч уже скользил прочь, выхватывая из темноты то брустверы бастионов Сан-Эльмо, то покосившиеся мачты приткнувшегося на мелководье фрегата, то шлюпки, мельтешащие в волнах вокруг грузно оседающего в воду трехдечного корабля. Все новые слепящие щупальца обшаривали море, корабли, крепостные стены, слепили наводчиков, сковывали ужасом сердца людей на палубах беззащитных линкоров. Потом два столба электрического света взметнулись вверх и скрестились, подобно «световым мечам» из футуровидческого фильма о «далекой галактике», который Феде случилось как-то посмотреть в кают-компании «Алмаза». Лейтенант радостно засмеялся, встал во весь рост и, сорвав фуражку, замахал идущим следом катерам. Впереди, над внешним рейдом Ла-Валетты, над разодранными тротилом и сталью британскими линкорами, встал до самых звезд Андреевский крест.
Отредактировано Ромей (20-07-2017 22:01:43)
IV
Близ Ла-Валетты.
Матка минных катеров «Буг».
Планширь «двойки» уютно поскрипывал в такт толчкам волн, прикасаясь к доскам корабельной обшивки. На палубе переругивались матросы боцманской команды; заскрипело и над головой Феди проплыл выстрел с раскачивающимся на сдвоенном тросе чугунным гаком. Федя инстинктивно втянул голову в плечи - тяжеленный крюк смахнул с его головы фуражку и едва-едва чиркнул по волосам.
- Полегче там, храпоидолы! - заорал Семикозов. - Чуть господина лейтенанта не зашиб, а он поранетый! Тебя бы по темечку вымбовкой, дярёвня косорукая!
Мимо пропыхтел катер с большой цифрой «4» на носу - мичман Ольминский. Разведенной волной суденышко Красницкого приподняло и чувствительно приложило о борт «Буга». Надо бы спуститься и вывесить кранцы, лениво подумал Федя. Конечно, после такого отчаянного дела можно и расслабиться, но не настолько, чтобы калечить казенное имущество.
Но - не получится. Рана, конечно, пустяковая, но все же мешает карабкаться по веревочным трапам. Недаром на борт Федю поднимали как куль муки, в веревочной люльке. Англичане все же до него дотянулись - ружейная пуля, пущенная наугад, на кого бог пошлет, угодила выше локтя, распорола рукав сюртука и вырвала из руки изрядный клок плоти. Ерунда, конечно, но ведь болит...
- Позвольте, я! - засуетился Мори, перехвативший Федин взгляд. Он ловко, несмотря на покалеченную ногу спустился в катер, и по очереди перекинул за борт все три кранца. Скрип немедленно прекратился. Подбежавший матрос помог американцу забраться на палубу.
- Ваши мины - страшное оружие. - сказал Мори, вытирая ладони большим клетчатым платком. - Всего полчаса, и британцы недосчитались четырнадцати кораблей линии. Четырнадцати! И все это - дело рук трех сотен человек, если считать команды миноносцев.
- Это еще что! - отозвался Федя. - Могли бы и остальные добить, только некогда. К тому же господин вице-адмирал хочет поберечь торпеды: путь до Кронштадта неблизкий, нам еще мимо Гибралтара идти, и Каналом...
- Вряд ли теперь кто-нибудь рискнет встать у вас на дороге. Брюссельские газеты еще в апреле писали - Англия собирает на Мальте последние оставшиеся у нее линейные корабли. Все, что они могут сейчас наскрести в Метрополии - хлам, линкоры третьего класса, постройки двадцатых годов. Разве что эскадра Нейпира - так половина ее кораблей еще в прошлом году ушла на Черное море.
- Помню, как же.. - кивнул Федя. - «Джеймс Уатт», «Дюк оф Веллингтон». Приходилось видеть в Варне. Нам тогда не так повезло - подорвали вместо линкора паршивый фрегат и сами чуть богу души не отдали. Двенадцать дырок в днище! Спасибо боцману, запасся чопиками, а то бы так и потопли посреди бухты.
Заскрипели блоки, борт «Буга» качнулся. Катер мичмана Бухреева оторвался от воды и неспешно пополз вверх. Зеленовато-прозрачные струйки стекали с днища и звонко разбивались о воду.
Лейтенант задрал голову - отсюда хорошо были видны пробоины в днище с торчащими из них деревянными затычками. Руль «единички», свороченный влево, висел на единственной петле. Семикозов снова заорал что-то ругательное, упершись враскачивающийся катер багром.
- Вот кому не повезло... вздохнул Мори. - Удивительно только, как не взорвался котел? Два попадания, трещины - а ему хоть бы что!
«Беллерофон», восьмидесятипушечный трехдечный линкор, один из самых старых кораблей Средиземноморской эскадры (1818-й год, как-никак!) был давно знаком алмазовцам. Впервые они встретились в открытом море, на полпути между Варной и Евпаторией, когда эссеновские «эмки» заставили адмирала Дуданса повернуть назад. Линкор отделался тогда тремя попаданиями - полупудовая бомба рванула на шканцах, да пара «ромовых баб» - бутылок с кустарной зажигательной смесью - слегка опалили палубу возле грот-мачты. Через два месяца «ветерану» снова повезло: каким-то чудом он выскочил из варненского горнила и приполз залечивать ожоги на Мальту. И здесь везению пришел закономерный конец: Бог, как известно, любит троицу, и в полном соответствии с этой народной истиной, шестовые мины мичмана Бухреева поставили в карьере корабля Её Величества «Беллерофон» жирную точку.
Но старый линкор успел отомстить своему убийце. Сноп картечи, выпущенный из карронады, с оседающей в воду палубы, лег точно по оси катера. Свинцовые, размером с мелкий абрикос, свинцовые шарики изрешетили трубу, пробороздили кожух котла, снесли транец, а по дороге в клочья разорвали четыре человеческих тела. Федя на подбитое суденышко, едва сдержал рвотный позыв. Растерзанные тела бесстыдно выворачивали наружу бледно-лиловые жгуты кишок, копошились сахарно-белыми костями, фонтанировали кровью из перебитых артерий. Пайолы, банки, борта - все было обильно забрызгано красным. Семикозов лишь длинно, матерно выругался и принялся выворачивать прикрывающие дно решетчатые пайолы и наощупь, под водой, затыкать пробоины в днище. Морская вода смешавшись с кровью, немедленно стала розовой, окрасив и голландку Семикозова и парусиновые Федины брюки. Оба они, замерев, ждали второго залпа, еще одного снопа картечи - но «Беллерофон» замолк, и на этот раз навсегда. Огромный корабль медленно накренился; по палубе загрохотали сорвавшиеся с креплений пушки, в воду градом посыпались человеческие тела, а умирающий кит все валился на борт. Море захлестнуло планширь, реи коснулись гребней волн; мачты по всей длине легли на воду. Какое-то мгновение казалось, что линкор так и останется лежать на боку, подобно диковинному барельефу, копией самого себя, залитой до половины в черное стекло. Но нет - бок левиафана дрогнул и палуба повалилась вниз, накрывая, словно крышкой общего гроба, плавающие в бурлящем водовороте головы...
Катера прошли внутренний рейд насквозь, лавируя среди тонущих, пылающих, подставивших звездам днища кораблей её Величества королевы Виктории. Двумя милями мористее к ним присоединился второй отряд. Они, как и предсказывал Истомин, напоролись на прикрывающую внутренний рейд брандвахту, команда которой, в отличие от многих других бдительности не потеряла и встретила незваных гостей частой ружейной пальбой. Выпущенная с «Аргонавта» торпеда прекратила этот фейерверк, но атака была сорвана, и катерам пришлось поворачивать, нацеливаясь с тыла на стоящие на внешнем рейде корабли. Впрочем, и их мины не пропали даром, подняв счет катерников до шести неприятельских кораблей.
Общий итог оказался в пользу миноносников. «Живой» и «Строгий» записали себе по две цели. «Заветный» попал один раз, зато минеры «Свирепого» все три торпеды положили точно. После чего - принялись описывать огромные восьмерки, подавая сигналы прожекторами и время от времени кидая в сторону береговых батарей шрапнели. К шестой склянке, когда небо на востоке начало сереть, последний из катеров вышел к точке рандеву. С миноносцев подали буксирные концы, и минный дивизион на двенадцати узлах отошел к маткам и сопровождающему их "Громоносцу". Остальные пароходофрегаты во главе с «Вобаном» растянулись огромной подковой, перекрывая подходы к Ла-Валетте с севера и северо-запада. Небо совсем посветлело; восток наливался утренним золотом, за кормой таял в утренней дымке скалистый контур Мальты.
***
«Двойка», слегка скрипнув, улеглась на обшитые воловьей кожей кильблоки. Семикозов суетился вокруг, шпыняя матросов палубной команды - боцману не терпелось забраться в катер и нарисовать на трубе трехцветный шеврон - знак из четвертой победы в этой войне. И, даст Бог, не последней, хотя американец, конечно, прав - вряд ли кто-нибудь в обозримом будущем рискнет бросить вызов истоминской эскадре. Ну ничего, ухмыльнулся про себя Федя, мы не гордые, можем и сами заглянуть на огонек. Как не раз уже заглядывали - и в Варну, и в Константинополь, и в Ла-Валетту. У королевы много - и гаваней, и кораблей и моряков. А том, глядишь, и американцы подтянутся - им похоже, пришлись по вкусу ночные визиты на минных катерах.
Кстати, об американцах...
- Мистер Мори, позволите задать вам вопрос?
Американец доброжелательно взглянул на Красницкого.
- Сколько угодно, шкип, я к вашим услугам!
- Помните, нас окликнули с борта «Центуриона»? Вы еще что-то там ответили о грота-брасах.... Я все гадаю, к чему это - англичане ведь шли на паровой тяге, со спущенными стеньгами...
Американец недоуменно нахмурился. Потом лицо его расплылось широченной улыбкой.
- О, мистер Красницки, это совсем просто! Британский морской обычай: когда умершего хоронят в море, тело кладут на доску, перекинутую через планширь. Потом кептен командует: «Грота-брасы на ветер!», судно теряет ход и мертвец по доске соскальзывает в море. Это как... - он пошевелил пальцами в воздухе, - ...как если бы я крикнул им: «Опускай гроб и закапывай могилу!» Шутка, мистер Красницки!
Отредактировано Ромей (20-07-2017 22:00:47)
Вместе с другими грузами из 1920-го доставили достаточно взрывчатки - меленита, динамита, тротила.
мелинита
Матрос-сигнальщик подхватил американца по микитки, рывком поднял,
под
Почему с «Центуриона» д сих пор не стреляют, гадал Федя,
до
Соваться на внутренний рейд рискованно, да и незачем: то, что осталось там уже (не) представляет опасности для перегруженных войсками
Скоро такие же устройства появятся ни на вашем слоте, мистер Мори.
И на вашем флоте.
Командующий русской эскадрой вице адмирал Истомин поначалу категорически отказывался брать американца в средиземноморский поход, но авторитет Корнилов и Великого князя Николая Николаевича сделали свое дело.
Корнилова.
Сноп «ближней», крупной картечи, выпущенный из карронады, с оседающей в воду палубы, лег точно по оси катера. Свинцовые, размером с мелкий абрикос,
свинцовыешарики изрешетили трубу, пробороздили кожух котла, снесли транец, а по дороге в клочья разорвали четыре человеческих тела.
Близкий повтор, второе лишнее.
И ближняя картечь, вроде бы, мельче должна быть, а эта дальняя.
Родная гавань, со всех сторон свои, берег - сплошные форты и береговые батареи. Похоже, командующий британской эскадрой был уверен, что здесь, под защитой самой могучей в Середиземноморье твердыни, им ничего не угрожает. Если так - то эта уверенность дорого обошлась его подчиненным...
Военные годы, суровые воды
Где вражьи таились в портах корабли
Огнем нас встречали, туда нас не звали
А мы на минутку зашли. 
Вернётся Мори домой... А там прямо все воспылали: нагнуть сраную Бриташку, пока у неё зубы выбиты. За 12й год отомстить опять же.
И вот собирается в патриотическом порыве тот ансамбль песни и пляски, который в САСШ оптимистично называют армией, и идёт воевать Канаду. А там помимо собственно канадцев, ещё и дохрена потомков лоялистов, которые ничего не забыли, и ничего не простили.
Тут может быть самый широкий веер вариантов, кто кого и как поубивает, но два результата полюбому такие: Штаты внезапно понимают, что у них не армия, а ..ансамбль. Разногласия Север-Юг никуда не денутся, и станут даже острее, будучи сдвинуты на икс лет вперёд(пока там канадская война и результаты). И вот тогда Гражданка пыхнет по взрослому, потому как участников с опытом будет больше, а Юг не станет надеяться на "заграница нам поможет", и хоть пару заводиков да поставит.
Катера прошли внутренний рейд насквозь, лавируя среди тонущих, пылающих, подставивших звездам днища кораблей её Величества королевы Виктории.
По смыслу - внешний рейд...
Вернётся Мори домой... А там прямо все воспылали: нагнуть сраную Бриташку, пока у неё зубы выбиты. За 12й год отомстить опять же.
И вот собирается в патриотическом порыве тот ансамбль песни и пляски, который в САСШ оптимистично называют армией, и идёт воевать Канаду. А там помимо собственно канадцев, ещё и дохрена потомков лоялистов, которые ничего не забыли, и ничего не простили.
Вы коллега ещё франко язычный Квебек не забывайте. Он с удовольствие присоединится что бы навалять бритам.
Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Бориса Батыршина » Крымская война. Попутчики-3. Третья бумажка.
|
|