Глава 2.6 (окончание)
Потом пошли знакомиться с самолетами и техниками. Народ был удивлен, что у Северова и Железнова есть уже и техники и самолеты, но потихоньку разобрались и с этим вопросом. Олег выяснил, что новые наставления по тактике воздушного боя никому не известны, про их существование в лучшем случае просто что-то слышали. Связываться с Козевичем не хотелось, поэтому имеющийся у него экземпляр Олег отдал Даниле. Тот полистал ее с видимым интересом:
- А что, ты уже все это знаешь!?
- Мы знаем и применять умеем, так что это вам с Женькой.
Полеты начались через день, по мере сдачи знания района штурману полка. Северов и Железнов сдали первыми, Костров тоже быстро справился, а вот Женя сдал только с третьего раза. Было видно, что парень старается, но пока получается не очень. В воздухе самолеты понравились. После нескольких ознакомительных полетов пара получила разрешение на пилотаж. Оторвались по полной. Олег уже стосковался по настоящим полетам, а не прогулкам по пятому океану. Когда они сели, на лице Жени была написана целая гамма чувств, но вопрос был только один, сможет ли он научиться летать так же.
- Это долго, Женя. Но научиться сможешь. При одном условии. Тебе надо выжить в первых боях, а для этого надо нас слушаться, как маму с папой и бабушку с дедушкой сразу. Покойник ничему научиться не может, уясни это и не геройствуй.
- А кто из вас кто? – поинтересовался Костров, также впечатленный их пилотажем.
- Я мама с папой, а Влад – бабушка с дедушкой и все прочие родственники в одном флаконе.
Козевич стал относиться к ним еще более настороженно. В освоении самолетов его больше всего заботило, не летает ли кто лучше него самого. А тут стало понятно, что слава лучшего летчика полка ему не грозит. Однако, ни Северов ни Железнов форсить не стали, делали вид, что ничего не было и комэск успокоился. Он понял, чего они хотят. Чтобы их не трогали и позволили им летать так, как они умеют. При этом ребята ясно дали понять, что демонстрировать сомнения в авторитете командира эскадрильи не собираются.
Дела у звена меж тем шли неплохо. По утрам все четверо бегали и занимались гимнастикой. Неделя слишком малый срок, чтобы можно было научить чему-то по-настоящему такого неопытно пилота, как Цыплаков. Но было одно обстоятельство. Учился Женя на И-16, ЛаГГ был машиной намного более простой в управлении, к тому же от Жени пока требовалось только одно – держаться за ведущим и, пользуясь прекрасными летными характеристиками своего самолета, уклоняться от боя с мало-мальски серьезным противником. И, как говорил Владимир наш Ильич, учиться, учиться и еще раз учиться. Чем ребята и занимались все время, если не спали, не ели и не присутствовали где-нибудь, от чего никак не отвертеться.
Боевые вылеты начались через десять дней. Фронт приближался, перебазирование не требовалось. Вторая эскадрилья получила приказ обеспечить прикрытие наших войск, отступающих к переправам через Донец. Говорили, что наши войска оставили Шахты. Переправы были довольно далеко от места расположения полка, беженцев тоже не наблюдалось. Оставалось посмотреть на все это с воздуха. В штабе рассуждали о пятикратном перевесе противника в самолетах, о больших наших потерях на земле и в воздухе.
Когда вторая пошла на старт, Олег попросил разрешения слетать парой на разведку и сразу его получил. ЛаГГи второй эскадрильи были первых выпусков, выглядели хорошо, летали неважно. Догнали их быстро, они шли на двух с половиной тысячах, по высоте не эшелонировались, строй держали плохо. Будет им на орехи! Заняли четыре с половиной, осмотрелись. Примерно на трех тысячах обнаружили три девятки Ю-87 и три пары мессеров в охранении. Совсем нас за людей не считают! Олег решил их немного проучить. Но гансы подтянулись сами. Одна пара худых осталась при лаптежниках, а две смело атаковали ЛаГГов. И могли бы вырезать бОльшую часть, но тут пришли гвардейцы и показали кузькину мать в классическом, так сказать, исполнении. Два мессера разлетелись на куски. Два оставшихся попытались оторваться, но уйти от истребителя с движком почти в две тысячи сил шансов у них не было, не сбили, но повредили обоих. Расправившись с нахалами, Северов направил вторую эскадрилью на лаптежников. ЛаГГи потеряли троих, но оставшиеся рвались в бой. Оставшаяся пара худых просто ушла, бросив своих бомберов без прикрытия. Летчики во второй были малоопытными, но их истребители были достаточно неплохо вооружены для борьбы со штуками – пушка ШВАК, два УБСа и два ШКАСа. Лаптежников разогнали, сбили троих. Олег и Влад в этой вакханалии не участвовали, ждали гостей, но мессеры больше не появились.
После возвращения летчики второй ходили именинниками, пришлось им напомнить, что фактически они разменяли трех своих на три лаптежника, плюс еще четыре ЛаГГа были повреждены оборонительным огнем юнкерсов. Про то, что эскадрилью мессеры бы неплохо проредили, Олег говорить не стал, может сами догадаются. На удивление, обоих сбитых им записали, по одному на брата. Командир полка получил благодарность из штаба за сорванную бомбардировку, ходил довольный и важный. Козевич тоже выглядел довольным, но на самом деле его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны хорошо, что в его подразделении появились такие летчики. С другой стороны, странно это все. Что за люди? Что за ЗАП, где таких летчиков готовят? Наград никаких нет, значит, не воевали? Одни непонятки. И решил Козевич посоветоваться с Горнюком, может тот чего узнает.
Задания полку были, в основном, на прикрытие своих войск. Подавляющее превосходство вражеской авиации делало эту задачу постоянной, а сопровождение большой редкостью по причине почти полного отсутствия собственной штурмовой и бомбардировочной авиации. Тем более, что рядом базировалась только 8 отдельная авиаэскадрилья связи, вернее, несколько самолетов из нее. Она обслуживала штаб 12 армии, что расположился неподалеку.
Когда полку была поставлена задача воздушной разведки, Северов вызывался сам, объяснил тем, что имеет опыт. Комполка не возражал, ему было все равно. Гансы прилично обнаглели, особенно не маскировались, так что рассмотреть все удалось хорошо. От немецких перехватчиков просто ушли, зенитки, конечно, работали, но попасть в истребитель, маневрирующий на большой скорости, задача очень непростая.
В этот же день летали еще три раза, благо было недалеко. Все три раза с ними летал и Женя, держался неплохо, Олег и Владлен его качественно накачали, парень старался. В этот день Женя ни разу даже не выстрелил, зато удержался за ведущим. Если так дальше пойдет, то у парня есть шанс научиться.
Тем временем люфтваффе обратило, наконец, свое благосклонное внимание на их аэродром. Пробомбили их качественно, фатальных потерь в технике и летном составе удалось избежать только потому, что почти все самолеты полка, которые могли держаться в воздухе, там и находились. Отражали налет вражеской авиации на скопление наших войск около переправ через Дон в районе Семикаракорска. К этому времени полк уже потерял более трети от первоначального состава, наибольшие потери понесла вторая эскадрилья. Так получилось, что в ней собралось наибольшее количество неопытных пилотов. В совокупности с наименее маневренными машинами это дало ожидаемый результат, из десяти машин в строю осталось только четыре. Первая эскадрилья, оснащенная Яками потеряла четыре машины, в строю осталось шесть. Лучше всех выглядела третья, которая могла поднять в воздух восемь машин. А вот потери среди техников и прочего наземного персонала были значительными, больше половины технарей и роты охраны. Так что когда полк, вернее его остатки, вернулись на аэродром, им открылась картина полного хаоса и разрушений. Впрочем, обслуживать оставшимся техникам особенно было нечего. Вернулись всего десять самолетов – три Яка, один ЛаГГ-3 и шесть ЛаГГ-5. Олег и Влад очень беспокоились за своих механиков, но Михалыч и Егор не пострадали, поскольку щель у них была отрыта давно, не то, что у других. Во время налета тертый Михалыч сразу спрыгнул в щель и затащил туда Егора. Метаться по аэродрому не имело никого смысла. Егор, впервые попавший под бомбежку, сначала порывался выбраться из щели и куда-то бежать, поэтому Михалыч просто улегся на него сверху и придавил к дну окопа. Егор повозился и затих, только вздрагивал при взрывах. После налета какое-то время прятал глаза, стыдился своего поведения, но Михалыч объяснил ему, что под бомбами многие голову теряют, не он первый, не он последний.
Капитан Козевич в вылете участия не принимал, его истребитель был поврежден накануне в воздушном бою, а теперь превратился в груду обломков. Во время налета он не пострадал, в отличие от командира полка. Тот был нетрезв и принялся бегать по стоянке самолетов, отдавая непонятные распоряжения. Результат – ранение в грудь и контузия.
Когда летчики вылезли из самолетов, к ним подошел Козевич.
- Это все?
- Все. Еще дешево отделались. Налет на переправы мы сорвали, но немцев уже потрепали ишачки, по-моему из 298 полка, хотя могу ошибаться. На нашу долю тоже хватило. Но самое поганое, что на отходе никто не прикрыл, хотя я в эфире, наверное, огромную дырищу проковырял. В общем, поймали нас и как детей сделали.
Олег махнул рукой. Летчики неопытные, а тут еще отсутствие боеприпасов и горючее на исходе. Пришлось им с Владом опять выкладываться по полной. Как чувствовал, половину боезапаса придержал, благо он большой. Если бы не их пара, потери были бы еще больше, но говорить об этом он, естественно, не стал.
А на следующие день вечером, когда оставшиеся в живых летчики пришли на реку искупаться перед сном, случилось событие, которого Олег давно ждал и очень опасался. Все уже накупались, оделись и сидели, тихо переговариваясь и отдыхая, когда на другом берегу Олег услышал тихое тарахтение. На автомобильный мотор звук не походил, скорее мотоциклетный. Но звук громче не стал и вскоре пропал совсем, зато через некоторое время показались две бегущие фигурки, которые плюхнулись в воду и шумно поплыли к их берегу. Река Северский Донец конечно не Амазонка, но в низовьях довольно широка, больше ста метров, так что пловцы, вернее пловчихи, переплыли с трудом, видно очень устали, пока бежали. Это оказались две медсестры из разгромленной колонны с ранеными. Они сумели убежать, за ними гонялись немцы на мотоциклах, но им удалось скрыться. Все это они рассказали, когда их вытащили на берег, и кое-как успокоили. Девушки ревели в голос, им дали хлебнуть водки из фляжки, только тогда они немного успокоились.
Тут, как из под земли, появился бдительный Горнюк, послушал девушек, сделался очень серьезным, вытащил наган и приказал следовать в особый отдел.
- С ума не сходи, я сам слышал немецкий мотоцикл на том берегу. Чего ты в них наганом тычешь, на них только рубашонки, куда они денутся?! – Олег начал злиться. – Кончай их пугать, они и так перепуганы. Надо их допросить, не вопрос. Мы их сейчас приведем, переоденем, покормим. Допрашивай, сколько влезет.
- Ты чего лезешь не в свое дело! – завелся особист. – Я тебя летать не учу!
- И я тебя не учу. Советую, как лучше сделать. А вот о том, что немецкие мотоциклисты уже до берега добрались, в штабе армии знать должны как можно быстрее, не находишь?
Переправляться здесь наверняка никто, кроме, может быть, разведгрупп, конечно не должен. Для переправы техники есть гораздо более удобные места. Но особист совет оценил и поспешил в штаб полка.
Девушек накормили и напоили чаем, дали им чистое солдатское белье и комбинезоны техников, после чего отвели к Горнюку. Активность у того уже притупилась, он запер медсестер в сарае и завалился спать.
А утром следующего дня появился Вершинин. Он печально посмотрел на царившую кругом разруху и спросил о планах на ближайшее будущее. Козевич, браво выпятив грудь с орденом, доложил о готовности исполнить любой приказ. Генерал удивленно посмотрел на него и вздохнул. Северов понял, что надо вмешаться.
- Разрешите, товарищ генерал-майор.
Получив кивок головой, продолжил:
- Если продолжать в том же духе, полк сточится в ноль за несколько дней.
- Так что предлагаешь, старлей?
- Применить, наконец, давно предложенное разделение на группы, эшелонирование по высоте, все то, что изложено в наставлении! – протянул Вершинину брошюру.
- Я так понял, что в полку это изучить не успели? Согласен, дальше.
- Десятью самолетами великие задачи нам не решить. Подозреваю, что обстановку на той стороне Донца штаб фронта себе представляет не очень хорошо, так что, во-первых, предлагаю сосредоточиться на воздушной разведке. Вести ее парами на ЛаГГ-5, этот самолет в опытных руках делает любой немецкий. Во-вторых, необходимо прикрытие аэродрома как средствами ПВО, так и пехотой. На том берегу немцы уже шляются. Небольшими пока группами, но тем не менее. В-третьих, необходимо, наконец, организовать нормальную работу службы ВНОС. В-четвертых, подготовить для полка новый аэродром на случай, если отдельные небольшие группы противника превратятся в полноценные подразделения. Аэродром под обстрелом полковой артиллерии не нужен. Про пополнение тактично не спрашиваю.
Вершинин улыбнулся.
- Чем командовал?
- Эскадрильей, с осени 41-го.
- Принимай полк. Пополнение постараюсь выделить, не взыщи, что смогу. Справишься?
- У меня в эскадрилье самолетов больше было, чем в этом полку. Справлюсь.
Козевич был близок к обмороку. Такой облом! Но на его тонкие душевные материи Северову было сейчас наплевать, не та обстановка.
- Ну, действуй, комполка!
Вершинин улетел, а Олег развил бурную деятельность. Под руководством Михалыча начали строить капониры для оставшихся самолетов, перебирали разбитую технику, снимая с нее все, что может пригодиться. Делали укрытия для боеприпасов, горючего, копали щели для людей. Оставшиеся бойцы роты охраны под командой последнего живого маладшего лейтенанта оборудовали себе нормальные позиции. Как ни странно, но люди взялись за дело с большим энтузиазмом, они видели, что ими управляет уверенный в себе командир, понимали, что и как надо сделать. В критической обстановке верят тому, кто не растерялся и отдал приказ. Любой. И не важно, шпалы у него в петлицах или кубари. А уж если приказ окажется правильным и логичным, то ему будут верить и дальше. Дело не в какой-то абстрактной доброте, доброта на войне, это выполнение приказа при минимальных собственных потерях. И командир должен сделать для этого все. Это подполковник Северов уже проходил, теперь настало время старшему лейтенанту Северову снова эти знания применить.
Вершинина не зря ценили как выдающегося организатора. Утром в полк прибыли три И-16 и один Як. Собрал летчиков, стал объяснять, что и как делать, работа привычная.
Основная нагрузка легла на пятые ЛаГГи, Женька рос над собой, но пару Костров-Цыплаков Олег использовал в одиночку только для патрулирования в районе аэродрома, прикрытие возвращающихся самолетов стало обязательным.
Немцы еще раз попытались пробомбить аэродром, но это вышло им боком. Их засекла ушедшая на разведку пара, Северов успел поднять полк в воздух и набрать высоту. Две девятки Ю-87 шли в сопровождении двух звеньев мессершмиттов. Встретили их всего в десятке километров от аэродрома и раздербанили в пух и прах. Два худых и пять лаптежников остались догорать на подступах к аэродрому, остальные повернули назад, многие оказались повреждены. Своих безвозвратно потеряли двоих, последний ЛаГГ-3 и И-16. Еще двое выпрыгнули с парашютами и через пару часов пришли на берег реки. За ними плавали на лодке бойцы из роты охраны. Женьку в бою словно подменили, он был великолепен! Пара Костров-Цыплаков завалила троих, худого и двух лаптежников. Худого и лаптежника сбил Цыплаков. Мессер подбирался к Даниле, Женя срезал его короткой очередью, ушел от трасс ведомого и пристроился обратно к Кострову. На земле сержант признался, что у него в голове что-то вдруг щелкнуло и схема боя стала понятна, действия пошли на автомате, как у опытного игрока.
Олег, как услышал про щелчок в голове, чуть не поперхнулся. Внимательно посмотрел Женьке в глаза, вроде нормальные. Спросил про потерю памяти, а может голос в голове чего подсказывает. Тот удивился, какая потеря, какие голоса, ты чего, командир? Северов мысленно чертыхнулся, начитался в свое время про попаданцев, мерещится всякое. Похоже, у парня количество наконец начало перерастать в качество, тем более с ним Влад плотно занимался.
На следующий день оставшиеся десять машин полка ушли на прикрытие наших войск в районе Белой Калитвы. Внизу действовали И-16 и Яки, выше ЛаГГи бывшей третьей эскадрильи, а пара Северов-Железнов висела над ними с превышением еще на тысячу. Гансов привалило много, пришли три девятки Ю-87, две семерки Хейнкелей, их сопровождали три звена мессеров. Сбили не так уж много, всего троих, зато из своих потеряли только одного, да и то пилот прыгнул с парашютом. Немцы отбомбились мимо, некоторые по своим войскам. Вершинин по телефону хвалил и обещал подкрепление. Вечером летчики валились спать как убитые, даже горечь потери боевых товарищей уже была не способна встряхнуть смертельно уставший организм.
Вершинин прислал пять ЛаГГ-5 вместе с летчиками и три без них, перегонщики забрали последний И-16 и Яки. Теперь в полку только ЛаГГ-5, четырнадцать штук, воевать можно!
Каждый день вылетали на разведку, немцы пытались противодействовать, но летали самые опытные пилоты, а самолеты были качественно лучше, чем мессера противника. Дырки были, но никого не сбили. Штаб фронта полученные данные очень ценил, комфронта генерал-лейтенант Малиновский был доволен, сдержанно хвалил. В полку иногда появлялся начальник разведотдела штаба фронта полковник Васильев, беседовал с летчиками, летавшими на разведку и с Северовым, поскольку чаще других летел именно он. Один раз видел генерал-лейтенанта Антонова, начальника штаба фронта. На свой киношный образ в лице Владислава Стржельчика он был не очень похож. Алексей Иннокентьевич имел с Северовым довольно долгую беседу, во время которой Олег, обнаглев, дал характеристику замыслам противника и его возможным действиям, исходя их своего послезнания. Об этом он генералу, конечно, не сказал, сослался на размышления на основе разведданных и прошлых действий немецких военачальников. Антонов вежливо поблагодарил за информацию, сдержанно похвалил за вдумчивый анализ и отпустил.
Северов с Владленом с волнением слушали новости об их родном Брянском фронте. Петровский решительным ударом пробил оборону немцев из района западнее Спас-Деменска и соединился с Коневым, ударившим навстречу, у Смоленска. Войска Брянского фронта были неплохо насыщены техникой, обучены по новому Уставу. Ведомые хорошо подготовленными командирами, они понесли потери намного меньшие, чем ожидала Ставка. Темп наступления был высоким, использование боевой техники – эффективным. Авиация отработала на «отлично», не дав немцам ничего противопоставить. Узлы сопротивления безжалостно уничтожались авиацией и артиллерией, только потом в атаку шли танки и пехота. Благодаря неплохому уровню механизации, командование фронтом маневрировало силами, перебрасывая их на угрожаемые участки. Из кольца не выпустили никого, 9-я, 4-я армии и 3-я танковая армия вермахта понесли боьшие потери. Это был огромный успех, который не мог не отразиться и на положении на юге. Противник резко снизил, а затем прекратил наступление. Линия фронта шатко стабилизировалась по Дону и Северскому Донцу, в руках противника были Купянск, Старобельск, Ворошиловград. Бои велись на окраинах Миллерово и Кантемировки.
Приток резервов, видимо, все-таки был, так как полк получил сразу восемнадцать ЛаГГ-5 с летчиками и, о чудо, рядом разместился «Пегматит»! Для охраны всего этого богатства выделили целый батальон и две батареи зениток, 37-мм и 85-мм.
Беда была с командными должностями в полку. Эскадрилий стало три, одной из них командовал Костров, второй капитан Багдасарян, низенький смешливый армянин из последнего пополнения, третьей, естественно, Козевич. К счастью, все прибывающие летчики имели солидный боевой опыт, некоторые даже были неплохо знакомы с новой тактикой. Но заместителя командира и начальника штаба в полку не было. Комиссар был, но не летающий и откровенно растерявшийся в сложившихся условиях. Накачивать и поднимать боевой дух Олег необходимости не видел, заниматься заменой комиссара просто не собирался, не мешает и ладно. На должность начальника штаба временно назначил Пампушкина, поскольку прежний, которого Олег так и не видел, в полк не вернулся. Говорили, что самолет, на котором он летел, пропал, скорее всего сбили. Пампушкин впрягся, как вол и тянул воз сколько мог. Конечно, на настоящего начальника штаба он пока не тянул, числился помощником и исполняющим обязанности, но зато все бумаги у него были в порядке и должным образом оформлены. Олег его хвалил и Пампушкин в такие минуты напоминал кота, которому чешут за ухом.
Ребята, обслуживающие радар, свое дело знали. Теперь Олег имел свободу маневра, мог наращивать силы и действовать в нужный момент, а не распылять силы, болтаясь в воздухе в надежде кого-нибудь поймать. Буквально за десять дней он довел до ручки авиацию противника на своем участке ответственности, части, принадлежащие 4 воздушному флоту люфтваффе. К концу сентября ситуация окончательно стабилизировалась, у нашего командования хватало сил для прочной обороны занимаемых рубежей, а у противника не было достаточно сил для дальнейшего наступления.
Стало поспокойнее, немцы резко снизили свою активность в воздухе, так что приходилось вести воздушную разведку и иногда прикрывать бомбардировщики и штурмовики. Олег вдруг немного захандрил. Когда дел было невпроворот, когда засыпал как только касался головой подушки, а то и раньше, мысли о Насте проносились в голове со скоростью экспресса, на рефлексию не оставалось ни времени, ни сил. А вот теперь накатило. Сам себе Северов признался, что влюблен. И сильно по ней скучает. Оставалось надеяться, что ссылка скоро закончится и можно будет вернуться в полк. За два месяца Олег и Владлен неплохо потрудились. Хотя задачи увеличивать свой счет они себе не ставили, но на войне с далеко идущими планами вообще неважно. Из двух месяцев пребывания на Южном фронте, полтора были проведены в напряженных боях, теперь счет сбитых лично у Олега достиг сорока девяти.
Поздно вечером 28 сентября к Северову неожиданно заявился Горнюк. Как человек он был Олегу неприятен, но работать умел, это надо было признать. В район расположения полка окруженцы выходили нечасто, так что с ними особист возился, можно сказать, с удовольствием. Когда стало известно, что один из них вызвал его пристальный интерес, летчик подумал, что тот просто выслуживается, но вскоре выяснилось, что Горнюк был прав, человек сознался, что его завербовали еще осенью 41-го и сейчас внедрили под видом другого военнослужащего. А поймал его особист на мелочах и раскрутил по-полной. Потом он перехватил разведгруппу противника и даже выявил информатора из местных, и все это за неполные полтора месяца.
Горнюк в своей обычной манере хмуро буркнул приветствие и протянул Северову газету. Олег только что отпустил командиров эскадрилий и Пампушкина и собирался спать, поэтому только поднял бровь в молчаливом вопросе. Особист тоже молча ее развернул и все стало понятно. «Красная звезда» трехмесячной давности, статья про 7 ГИАП, без указания номера полка, конечно. На фото командование и комэски, а среди них гвардии сташий лейтенант Северов со всеми наградами. Горнюк усмехнулся:
- Обнаружил случайно, не думай, я под тебя не копал. У одного сослуживца увидел, сделал запрос, дошло аж до Зеленина. В общем, с Брянского фронта сообщили, что можно возвращаться, на днях за тобой прилетят.
Особист помолчал и вдруг добавил:
- А жаль, что уходишь, с тобой я сработался!
После чего повернулся и вышел, оставив Олега в легком недоумении.
А на следующий день Северов познакомился с маршалом Буденным, тот направлялся в Москву на совещание. Его ПС-84 сопровождало звено ЛаГГ-3, а немцы то ли пронюхали, кто летит, то ли просто посчитали, что на борту важная персона, но навалились двумя звеньями, да еще две пары охотников подходили с разных сторон. Благодаря наведению с «Пегматита» эскадрилья Кострова успела вовремя, а пара Северов-Железнов приняла охотников. Олег и Владлен сбили по мессеру, оставшиеся два ушли. Из двух звеньев нападавшие потеряли пару и три были повреждены, но и транспортник был вынужден сесть на аэродроме 489 полка.
Северов, выбравшийся из кабины своего истребителя, с удивлением обнаружил Семена Михайловича, распекавшего подполковника с голубыми авиационными петлицами.
- Ты мне что говорил? Все тихо, немцы нос высунуть боятся! Слетали, яти мать, в Ставку! Надо было ночью лететь, как хотели, так нет! Удалец, воздушный молодец! Чуть всех не угробил!
- Так я же как лучше хотел, - бормотал подполковник. – Тут лета всего час, а дальше уже совсем безопасно.
- На кой хер мы тогда напрямую поперлись? Взяли бы восточнее и все! Чего оправдываться теперь, в следующий раз головой думай, а не тем, чем в седло упираются!
Марщал махнул рукой и что-то тихо сказал одному из сопровождавших его командиров, майору-кавалеристу. Тот козырнул и быстро пошел по направлению к штабу, а Северов шагнул к маршалу и представился. Буденный кивнул головой:
- Спасибо, вовремя подоспели.
Потом оглядел Олега и поинтересовался:
- А полком давно командуешь? Постарше званием не нашлось никого?
- Так получилось, товарищ маршал. Когда назначали, не нашлось, а когда пополнили, менять не стали. А командую недавно второй месяц.
Тут вернулся майор и доложил, что в Москву сообщено и что транспортник командованием Южного фронта выделен, так что скоро можно будет продолжить путь. Через полтора часа Семен Михайлович улетел, а Северов получил сообщение, что послезавтра за ним и Железновым с Новоселовым придет самолет, который отвезет их в родной полк.
А утром 1 октября на аэродроме приземлился знакомый Хадсон, из которого вылез Каменев. Когда все пообнимались, он сообщил, что прилетел забрать их отсюда, ссылка кончилась. Отдал Олегу его гимнастерку с гвардейским значком и наградами.
- Чтобы не выглядел оборванцем, когда будешь с личным составом прощаться!
Личный состав еще не успел построиться, когда прилетел Вершинин. Константин Андреевич тепло попрощался с гвардейцами, поблагодарил за службу.
- Жаль, что улетаешь! У меня полком бы командовал!
- Спасибо за доверие, товарищ генерал! Я лучше к себе домой, там мои ребята, с которыми я с первого дня войны. И не только.
Вершинин пожал на прощание руку и Олега обступили теперь уже бывшие подчиненные, генерал объявил Кострову капитана и назначил командиром полка. Женя грустно покачал головой:
- Жаль, что вы улетаете. И спасибо вам за все. Владлен меня тоже многому научил.
- Будь жив, Женя!
Передал дела Даниле, взял у взволнованного Пампушкина документы, еще раз помахал всем рукой и полез в Хадсон.

Отредактировано Olle (19-08-2017 01:00:51)