Глава 2.6
В последних числах июля Олегу и Владлену снова доверили сопровождение транспортного самолета на участок Юго-Западного фронта. Накануне узнали о награждении, как объяснил Остряков, за участие в операциях военной разведки. Северов, Булочкин, Аверин и Каменев, бойцы роты охраны, а также Винтик и Шпунтик получили ордена Отечественной войны 2-й степени. Взвод осназ АСС получил в полном составе 1-ю степень.
Немецкие истребители не появились, полет прошел спокойно. После приземления из ПС-84 вылезли несколько неизвестных Олегу командиров и политработников и уехали на поданном автобусе, а Северов и Железнов отправились в столовую пообедать. После еды расположились на лавочке под деревьями, в тенечке. Владлен задремал, Олег тоже кемарил вполглаза, но сон слетел, когда в прошедшей мимо летчице он узнал Катю, подругу Антона Соколова, который командовал звеном в его эскадрилье. После гибели Вики Антон вдруг запереживал, признался Олегу, что не может забыть Катю и очень за нее волнуется. Просил Острякова узнать о ней, но тот через некоторое время сказал, что многие летчицы были распределены в мужские полки и найти его Катю очень трудно. Да и интерес такого рода не приветствуется. Так что придется ждать, быстро не получится.
И вот молодая женщина прошла мимо, животик ее заметно округлился, она явно была беременна. Северов уже встал со своей скамейки, как вслед за Катей быстрым шагом прошел мужчина, Олег не успел разглядеть его петлицы, но несколько встречных командиров поприветствовали его первыми. Северов направился за ними, сохраняя дистанцию, что-то подсказало ему, что обнаруживать сразу их знакомство не стоит. Неизвестно, как тут дела обстоят, может Антоше лучше и не знать ничего.
- Катюша, ну что же ты уходишь? – голос у мужчины был сильный, так что слова старший лейтенант разбирал неплохо. – Подумай сама, что ты дальше делать будешь! Одна, с ребенком…
- Товарищ подполковник, да как же мне вам объяснить! Я другого люблю!!
- Кого?! Где этот твой лейтенант?! Даже если жив, почему тебя не ищет?
- А, может быть, ищет! И найдет!
«Вот это страсти! Почти по Шекспиру! Ну что ж, пора себя обнаруживать!» - усмехнулся про себя Северов, подошел поближе и представился.
- По какому вопросу? – не понял подполковник. – Что-то срочное?
- Можно сказать и так. Здравствуй, Катя.
Только сейчас подполковник заметил, как радостно вспыхнули глаза летчицы, и сразу потемнел лицом.
- Так это и есть твой жених? – мрачно спросил он.
- Нет. Гвардии старший лейтенант Соколов является командиром звена в моей эскадрилье. И невесту свою ищет, только непросто это, потому не нашел до сих пор.
- Ну, допустим. А дальше что?
- Как что? – удивился Северов. – Рапорт на перевод Катерина напишет, со своим командованием я вопрос решу. У вас-то она ведь все равно уже не летает.
- Какой ты шустрый, - хмыкнул влюбленный командир и Олег понял, что проблемы будут.
В этот момент подошел младший лейтенант и сказал, что подполковника Захарова срочно вызывают в штаб. Когда тот ушел, немного растерянная Катя спросила:
- А он правда меня помнит? И ищет?
- Конечно, зачем мне тебя обманывать? Расскажи лучше, что это за фрукт такой?
- Это не фрукт, а командир полка, - вздохнула летчица. – Он хороший командир и летчик отличный, но влюбился в меня и голову потерял, ничего слушать не хочет. Характер просто такой, что в голову втемяшится, напролом пойдет, будет своего добиваться.
- Вот что, ты иди, вон с Владленом посиди, поговори, а я в штаб схожу, попробую вопрос порешать.
Сказано – сделано, до заместителя командующего ВВС фронта добраться удалось. Седоволосый полковник выслушал Олега и покачал головой:
- А что! Может так и лучше будет, совсем Федор головы лишился. Давай, связывайся со своим начальством, если добро получишь, пусть рапорт пишет. Вот только комполка его завизировать должен, он ее начальник.
- В этом вопросе я на ваш авторитет надеюсь, товарищ полковник! – пошел с козырей Северов. – Если бы она сама улетать не захотела, а тут все один к одному. И мой летчик ее ищет. Пусть распишутся, вместе счастливы будут, насколько война позволит. А работу ей в штабе найдем, она же летчица, воздушную обстановку хорошо понимает.
На этом и расстались. Связаться со своим командованием удалось ближе к вечеру, место тоже нашлось, довольный Северов принес написанный Катей рапорт о переводе в штаб и отдал замкомандующего. На следующий день утром прилетел «Хадсон», из него вылез Соколов и помчался искать свою любимую. Сцену встречи Олег не видел, но говорили, что летчица от счасться плакала.
Впрочем, повода для всеобъемлющей радости не оказалось, Захаров рапорт о переводе не подписал. Тем не менее, замкомандующего ВВС фронта выглядел уверенно, обещал вопрос решить и Олег с Владленом улетели успокоенные, задачу сопровождения транспортного борта с них никто не снимал. А вечером, когда они наконец попали на родной аэродром, Антон и Катя уже были там, так что Северов и Железнов попали в круговорот подготовки к свадьбе.
Вечером, когда завершились полеты, командир полка зарегистрировал брак, Катя стала Соколовой, все уселись за праздничный стол. Выпивки было совсем мало, но это никого не смущало и не удивляло, в полку вообще употребление алкоголя не поощрялось. Да, бывали случаи, когда надо, но это было нечасто. В общем, несмотря на минимум пития стол получился, по фронтовым меркам, очень неплохой, а свадьба веселой.
Когда ранним утром через день прилетел Остряков, Олег никак не думал, что история будет иметь продолжение. Когда летчика вызвали в штаб, он думал о чем угодно, но не о ней. В комнате находились командующий ВВС фронта и Бармин.
- Не можешь без приключений, - без всякого осуждения сказал генерал и, видя недоумение Северова, пояснил, - история скверная получается. Комполка рапорт так и не подписал, более того, командующий ВВС Юго-Западного фронта вообще не в курсе, да и понятно. У него своих забот полно, помасштабнее перевода рядовой летчицы, а вот заместитель задний ход дал, мол, не разрешал, увезли ее самовольно.
- Вот дела!
- Слушай дальше. Захаров этот бучу поднял такую, что того гляди до Москвы дойдет, он, к тому же, чуть ли не с самим Жигаревым знаком.
- И чего теперь делать? Очень некрасиво получается, документы-то не оформили как надо. Я раньше улетел, не видел.
- Это еще не все! Захаров твою фамилию запомнил и всех собак на тебя вешает. В общем так, никто тебя не осуждает. Слушай дальше. В штаб фронта Василий Сталин прилетал, случайно узнал про эту историю. Влезать в дрязги он не будет, но кое-что посоветовал и даже сделал. В общем так, в дисциплинарном порядке ты понижаешься до старшего летчика и переводишься во вновь формируемый 15 ИАП ВМФ, он формально входит в структуру Черноморского флота, но, как и ваш полк, будет воевать на суше, в составе Южного фронта. Будем надеяться, что за пару месяцев все утрясется, об этой истории просто забудут, ты себя хорошо зарекомендуешь на новом месте и мы будем просить перевести тебя обратно.
- И на том спасибо.
- Так, еще вопрос, на эскадрилью кого думаешь?
- Ларионов, без вариантов.
- Согласен.
Генерал знал почти всех летчиков 7 ГИАПа, объяснять ему было ничего не надо.
- Николай Алексеевич, тут вот еще какое дело, - молча стоявший рядом Бармин смущенно мял в руках фуражку. – Старшина Новоселов хочет с ним отправиться, говорит, никому его самолет не доверит. И лейтенант Железнов, его ведомый, тоже.
- Давай их сюда, а ты иди, собирайся.
Олег ушел, о чем говорил Остряков с Михалычем и Владленом не слышал, но вышли они оба довольные. Тем временем к Северову подошел Антон.
- Я все знаю. Попрошусь лететь с тобой, и не возражай.
Северов вздохнул.
- Слушай внимательно и соображай. Я улетаю на время. Что в недалеком будущем здесь произойдет? Перемещения произойдут. Ты думаешь Бармина и других на полку вечно держать будут? Они этот уровень переросли уже. На их место, скорее всего, никого не пришлют, будут из своих назначать. Игорь эскадрильей еще в 41-м году командовал, может и дальше расти. Любой из вас, командиров звеньев, с эскадрильей справится. Кстати, решено полк расширить, будет четвертая эскадрилья, ей командир нужен. И в каждой эскадрилье хотят сделать четвертое звено. Видишь, сколько всего только в организационном плане будет происходить. Дальше пойдем. У тебя сбитых сколько? А у ребят? Вам, орелики, звания Героя положены! Про то, что здесь активные действия скоро будут, никто не говорит, но я уверен, скоро начнется! Ты на карту посмотри и сам все поймешь. Выступ срезать будут, не могут не срезать. Так что, ты здесь нужен. И особенно Кате нужен, ей и ребенку твоему. Все, закрыли тему.
Когда Олег подошел к «Хадсону», который должен был отвезти его к новому месту службы, около самолета стояли оба полка почти в полном составе. Все пришли проводить его, все надеялись на скорое возвращение. Северов был очень растроган. Настя несмело подошла одной из последних.
- За Валеру не переживайте, присмотрю за ним.
Олег засмеялся:
- Это он за тобой присмотрит, я ему поручил.
- Возвращайтесь, я буду ждать.
Северов неожиданно обнял девушку и крепко поцеловал в губы, после чего быстро пошел к самолету. Забравшись внутрь, он обнаружил улыбающихся Новоселова и Железнова. Пилотировал «Хадсон» Каменев. Арсений Арсеньевич сказал:
- Посмотрю, чего там и как. Нашим обскажу.
И запустил двигатели.
Сели через четыре часа на аэродроме в степи, где-то севернее Константиновска, недалеко от берега Северского Донца. ПВО аэродрома состояло из пары счетверенок Максима, народ был, как и трава, какой-то жухлый. Каменев заметно расстроился.
- Не переживайте, Арсений Арсеньевич. Просто мы отвыкли от такого. Люди здесь те же, просто воевать, видимо, еще не умеют.
- Смотри, не переусердствуй. Порядка, как я вижу, тут немного. Тот, кто его наводить будет, сильно рискует.
- Где наша не пропадала.
- Все шутишь. Смотри, Олежа, в следующий раз попадешь куда-нибудь на Дальний Восток или вообще, на Камчатку! – засмеялся Каменев. – Все, я обратно.
Летчики и Новоселов направились искать командование полка. Полк располагался, в основном, в палатках. Штаб находился в саманном домике, в таких же проживало командование части. Никакой маскировки, охрана формальная, ходят несколько солдатиков с винтовками, самолетов нет вообще. Глубокий тыл?
Куда мы попали? Этот вопрос задали себе все трое. Впрочем, вряд ли их специально законопатили в самый отстойный полк во всех советских ВВС ВМФ, скоро все прояснится.
Командиром полка оказался небритый майор, который на приветствие не ответил, сам не представился, глянул мельком на документы и махнул рукой, идите мол, занимайтесь. Заместителя командира полка не было в природе, начальник штаба убыл в дивизию, комиссар полка был на месте, но к нему пока не пошли, незачем. Направились к палаткам, где жили летчики.
Поскольку ни в какую эскадрилью их не определили, решили просто устроиться на любом свободном месте. На входе в большую палатку сидел дежурный, молоденький сержант, который и показал Северову и Железнову их койки, а Новоселова проводил к палатке технического состава. Летчики слонялись без дела, некоторые просто спали, не редкостью были пьяненькие. На вопрос Олега, где посреди степи народ выпивку берет, старший лейтенант, лежавший на соседней койке, буркнул, что свинья грязи найдет. Разговорить его не получилось, он просто повернулся на другой бок, спиной к Олегу и Владлену. Тогда Олег пошел к дежурному.
От него летчики узнали, что часть сформирована из остатков разных авиаподразделений и выпускников летных школ, ей недавно присвоили номер. Воевавших летчиков немного, но и те не могут похвастаться большим количеством сбитых. Больше всех у капитана Козевича, целых четыре. В общем, как понял Олег, на весь полк набирается десяток сбитых, меньше, чем у Влада. Летчиков, имеющих награды, считанные единицы. У Козевича Концертный Зал, есть двое с медалями. Северов и Железнов награды в обычной обстановке не носили, здесь тоже светиться сразу не стали, решили осмотреться сначала. Техников с наградами нет вообще, такого чуда еще никто здесь не видел, поэтому появление степенного Михалыча с медалью «За отвагу» – целое событие. А технику должны начать пригонять завтра, вроде ЛаГГи, хотя точно неизвестно.
Пошли пообедали, а может поужинали. Кормежка довольно скверная, но ладно. Михалыч ушел к технарям, а Олег с Владом из пары бревен и куска трубы соорудили турник, после чего отправились спать.
Утром никто никого не будил, Северов и Железнов поднялись сами, сделали пробежку, размялись на турнике, после чего занялись рукопашным боем. Владлен неплохо освоил работу с ножом и без него, мог за себя постоять в схватке даже с серьезным, по нынешним меркам, противником. Когда закончили возиться, увидели удивленных зрителей. Правда, никто ничего не спросил.
Сразу после завтрака объявили построение, на посадку заходил ПС-84. На нем прилетел командующий 4 воздушной армией Вершинин Константин Андреевич, сорокадвухлетний генерал-майор авиации с орденом Красного Знамени и медалью «ХХ лет РККА» на гимнастерке. Командир полка был удивительно трезв и выбрит до синевы, командовал толково и громко, докладывал тоже по делу, хотя особенно докладывать было нечего, списочный состав и все.
Буквально через полчаса стали прибывать новые самолеты. Олегу стало, наконец, понятно, что в полку насчитывается три эскадрильи по десять самолетов в каждой, т.е. по два четырехсамолетных звена и пара из комэска и его ведомого. Хуже было то, что самолеты в эскадрильях были разные. Первая будет летать на Як-1, вторая – на ЛаГГ-3, третья – на ЛаГГ-5. Олег с Владом попали в третью эскадрилью.
Константин Андреевич военачальником был опытным, суета с его прилетом ему глаз не замылила, так что командование полка он накрутил по-полной, хотя всю меру царящего бардака не постиг. После чего дал неделю на освоение новой техники и улетел обратно. Перегонщики в течение трех часов доставили все машины и улетели обратно на ПС-84 в два приема.
Олег и Влад пошли выбирать себе самолеты. Оказалось, что Алексей Михайлович уже сделал две вещи. Во-первых, подобрал Владлену механика. Им оказался шустрый паренек лет двадцати двух, русоволосый и сероглазый, и, по мнению Северова, изрядно отощавший на тыловых харчах. Михалыч сказал, что пообщался с местными и выбрал его не просто так. У парня есть хорошие задатки и, что важно, желание учиться и работать на совесть. Во-вторых, самолеты он уже отобрал. Пока летчики перетирали всякие оргвопросы и возились с документами, он первым делом пошел на стоянку самолетов и выбрал машины для пары Северов-Железнов. Те, кто пытался помешать этому процессу, были посланы на хер. Возражать внушительному старшине с медалью никто не решился.
Выбору Михалыча можно было доверять безоговорочно, но Олег сам все посмотрел и остался доволен. Новоселов нисколько не обиделся на ползания своего командира, знал, что это не недоверие, характер и привычки такие.
- Неплохой аппарат, спасибо Михалыч, чтобы я без тебя делал!
Старшина довольно улыбнулся. Он успел привыкнуть к Олегу и не представлял себе другого летчика на своем самолете. Все время, пока Северова не было, он чувствовал себя несчастным. Хотя Алексей Михайлович был старым холостяком, холостяковал он не по убеждению, а по обстоятельствам. Иметь семью он очень хотел, но как-то не складывалось. Один раз чуть не женился, но опять не сложилось. Северов годился ему в сыновья и Новоселов, мечтавший о детях, быстро привязался к нему, полюбил как собственного сына. Гордился его успехами, переживал за него. Олег, который и так был достаточно чутким человеком, еще дедом был приучен заботе о людях. Тот готовил из него не просто бойца, готовил командира, для которого забота о подчиненных была частью жизни. Олег тоже привязался к Михалычу, тоже часто вспоминал, когда служил в других частях. И когда они снова встретились, всегда находил время для общения по душам, рассказывал понемногу о своих делах.
Ползанье по самолету и изучение его документов показало Олегу, что его самолет прямого аналога в прошлой жизни не имел. Двигатель мощностью 1900 л.с., максимальная скорость у земли 600 км/ч, на высоте – 660 км/ч. Потолок больше 10 тысяч, высотные характеристики неплохие. Дальность – 1000 км, вооружение – две пушки Б-20 и два УБСа. Эргономика на высоте, видно, что с кабиной специально работали. Наверняка Берг руку приложил, не зря с ним Северов на эту тему общался, показывал, чем мудреное и неудобное управление в бою оборачивается. Бронезащита тоже приличная. Хорош самолет! Даже для конца войны хорош, а уж для 1942 года просто сказка. Вот только хороший самолет сам по себе воевать не будет, а вот здесь главная засада и спрятана.
Олег еще немного походил вокруг самолета, пошептал ему ласковые слова, погладил. Он делал это со всеми своими машинами и они его не подводили. После этого Михалыч и Егор, техник Железнова, остались проверять самолеты, а летчики пошли обедать. За обедом Влад еще раз помянул недобрым словом местных тыловиков.
- А что, ты другое видел? Здесь еще ничего, вот в ЗАПе нас по тыловой норме кормили.
Сидевший рядом летчик, старший лейтенант лет двадцати пяти со следами ожогов на лице и кистях рук махнул рукой и продолжил есть тушеную капусту.
- Видел и другое! – Владлен получил от Олега тычок под столом и сменил тему. – А кто у нас комэск, кто командиры звеньев, в каком мы звене?
- А вон сидит. Капитан Козевич, Ипполит Аполинарьевич, попробуй выговори. Летчик хороший, лучший здесь, но больно уж характером тяжелый. А кто у вас командир звена пока неясно, Козевич еще народ не делил.
После обеда поступила команда построиться перед столовой. Командир полка еще раз объявил распределение по эскадрильям, затем комэски разобрали людей. Третья эскадрилья собралась в палатке рядом со столовой. В глубине стоял стол и два стула. На один из них уселся Козевич, на другой – адъютант эскадрильи старший лейтенант Пампушкин, полноватый блондин с очень подходящей к его внешности фамилией. Северов определил его как человека старательного, стеснительного и добродушного. Чего не скажешь про командира. Козевич всем своим видом дал понять, что личный состав его недостоин и должен быть счастлив, что им достался такой прекрасный летчик и командир. Тем более, что половина летчиков была необстрелянными новичками, сержантами последнего ускоренного-переускоренного выпуска. Затем Козевич взял в руки список летчиков и стал распределять их по парам и звеньям. Согласно его дележу Олег и Владлен оказались в разных звеньях.
- Товарищ капитан! – тут же подал голос Владлен. – Мы с гв… кхм… со старшим лейтенантом Северовым слетанная пара, не надо нас разбивать!
- Кому интересно твое мнение, лейтенант! Будет как я сказал! Для тупых повторять не собираюсь!
- Смотри на повороте не поскользнись, - дружески посоветовал Северов. – Мы пара!
Козевич был хамоват и заносчив, но не глуп. Он уже отметил для себя хорошо проработанную мускулатуру новичков, впечатлился уровнем гимнастической подготовки, оценил владение приемами рукопашного боя. Все это он успел заметить во время их утренней зарядки. В глаза ему бросилось и добротное обмундирование, кожаные куртки и перчатки. Он еще не успел просмотреть их личные дела и подумал, что ребята проштрафились, вот их и сослали на фронт. Может, сынки чьи-то, очень похоже. Так что ситуацию Козевич решил пока не обострять.
- Да и х@й с тобой, Железнов. Не хочешь быть старшим летчиком, будь ведомым у своего дружка всю жизнь. Ха-ха.
Олег и Владлен оказались в звене старшего лейтенанта Данилы Кострова, того самого парня с ожогами, что был их соседом на обеде. Четвертым членом их команды оказался сержант Евгений Цыплаков, худой девятнадцатилетний паренек с выгоревшими на солнце короткими волосами и голубыми глазами. Из всех сержантов их эскадрильи он выглядел самым молодым и беззащитным. Его Козевич специально к ним запихнул, дескать во всем полку ни одного такого звена нет, целых три лейтенанта, вот пусть эту цыпу и содержат. Прозвище сразу приклеилось, Женя обиделся.
Потом пошли знакомиться с самолетами и техниками. Народ был удивлен, что у Северова и Железнова есть уже и техники и самолеты, но потихоньку разобрались и с этим вопросом. Олег выяснил, что новые наставления по тактике воздушного боя никому не известны, про их существование в лучшем случае просто что-то слышали. Связываться с Козевичем не хотелось, поэтому имеющийся у него экземпляр Олег отдал Даниле. Тот полистал ее с видимым интересом:
- А что, ты уже все это знаешь!?
- Мы знаем и применять умеем, так что это вам с Женькой.
Полеты начались через день, по мере сдачи знания района штурману полка. Северов и Железнов сдали первыми, Костров тоже быстро справился, а вот Женя сдал только с третьего раза. Было видно, что парень старается, но пока получается не очень. В воздухе самолеты понравились. После нескольких ознакомительных полетов пара получила разрешение на пилотаж. Оторвались по полной. Олег уже стосковался по настоящим полетам, а не прогулкам по пятому океану. Когда они сели, на лице Жени была написана целая гамма чувств, но вопрос был только один, сможет ли он научиться летать так же.
- Это долго, Женя. Но научиться сможешь. При одном условии. Тебе надо выжить в первых боях, а для этого надо нас слушаться, как маму с папой и бабушку с дедушкой сразу. Покойник ничему научиться не может, уясни это и не геройствуй.
- А кто из вас кто? – поинтересовался Костров, также впечатленный их пилотажем.
- Я мама с папой, а Влад – бабушка с дедушкой и все прочие родственники в одном флаконе.
Козевич стал относиться к ним еще более настороженно. В освоении самолетов его больше всего заботило, не летает ли кто лучше него самого. А тут стало понятно, что слава лучшего летчика полка ему не грозит. Однако, ни Северов ни Железнов форсить не стали, делали вид, что ничего не было и комэск успокоился. Он понял, чего они хотят. Чтобы их не трогали и позволили им летать так, как они умеют. При этом ребята ясно дали понять, что демонстрировать сомнения в авторитете командира эскадрильи не собираются. Ипполит наконец узнал, с кем имеет дело и похвалил себя за то, что не стал демонстрировать власть и разбивать их пару. Эти двое воевать умеют и эскадрилья может показать пеплохие результаты, причем под его «чутким руководством»!
Дела у звена меж тем шли неплохо. По утрам все четверо бегали и занимались гимнастикой. Неделя слишком малый срок, чтобы можно было научить чему-то по-настоящему такого неопытно пилота, как Цыплаков. Но было одно обстоятельство. Учился Женя на И-16, ЛаГГ был машиной намного более простой в управлении, к тому же от Жени пока требовалось только одно – держаться за ведущим и, пользуясь прекрасными летными характеристиками своего самолета, уклоняться от боя с мало-мальски серьезным противником. И, как говорил Владимир наш Ильич, учиться, учиться и еще раз учиться. Чем ребята и занимались все время, если не спали, не ели и не присутствовали где-нибудь, от чего никак не отвертеться.
Боевые вылеты начались через десять дней. Фронт приближался, перебазирование не требовалось. Вторая эскадрилья получила приказ обеспечить прикрытие наших войск, отступающих к переправам через Донец. Говорили, что наши войска оставили Шахты. Переправы были довольно далеко от места расположения полка, беженцев тоже не наблюдалось. Оставалось посмотреть на все это с воздуха. В штабе рассуждали о пятикратном перевесе противника в самолетах, о больших наших потерях на земле и в воздухе.
Когда вторая пошла на старт, Олег попросил разрешения слетать парой на разведку и сразу его получил. ЛаГГи второй эскадрильи были первых выпусков, выглядели хорошо, но летали неважно. Догнали их быстро, они шли на двух с половиной тысячах, по высоте не эшелонировались, строй держали плохо. Будет им на орехи! Заняли четыре с половиной, осмотрелись. Примерно на трех тысячах обнаружили три девятки Ю-87 и три пары мессеров в охранении. Совсем нас за людей не считают! Олег решил их немного проучить. Но гансы подтянулись сами. Одна пара худых осталась при лаптежниках, а две смело атаковали ЛаГГов. И могли бы вырезать бОльшую часть, но тут пришли гвардейцы и показали кузькину мать в классическом, так сказать, исполнении. Два мессера разлетелись на куски. Два оставшихся попытались оторваться, но уйти от истребителя с движком почти в две тысячи сил шансов у них не было, не сбили, но повредили обоих. Расправившись с нахалами, Северов направил вторую эскадрилью на лаптежников. ЛаГГи потеряли троих, но оставшиеся рвались в бой. Оставшаяся пара худых просто ушла, бросив своих бомберов без прикрытия. Летчики во второй были малоопытными, но их истребители были достаточно неплохо вооружены для борьбы со штуками – пушка ШВАК, два УБСа и два ШКАСа. Лаптежников разогнали, сбили троих. Олег и Влад в этой вакханалии не участвовали, ждали гостей, но мессеры больше не появились.
После возвращения летчики второй ходили именинниками, пришлось им напомнить, что фактически они разменяли трех своих на три лаптежника, плюс еще четыре ЛаГГа были повреждены оборонительным огнем юнкерсов. Про то, что эскадрилью мессеры бы неплохо проредили, Олег говорить не стал, может сами догадаются. На удивление, обоих сбитых им записали, по одному на брата. Командир полка получил благодарность из штаба за сорванную бомбардировку, ходил довольный и важный. Он тоже просматривал личные дела своих летчиков, понял, кто попал к нему в часть, поэтому пожал руки Северову и Железнову весьма многозначительно.
Задания полку были, в основном, на прикрытие своих войск. Подавляющее превосходство вражеской авиации делало эту задачу постоянной, а сопровождение большой редкостью по причине почти полного отсутствия собственной штурмовой и бомбардировочной авиации. Тем более, что рядом базировалась только 8 отдельная авиаэскадрилья связи, вернее, несколько самолетов из нее. Она обслуживала штаб 12 армии, что расположился неподалеку.
Когда полку была поставлена задача воздушной разведки, Северов вызывался сам, объяснил тем, что имеет опыт, комполка не возражал. Гансы прилично обнаглели, особенно не маскировались, так что рассмотреть все удалось хорошо. От немецких перехватчиков просто ушли, зенитки, конечно, работали, но попасть в истребитель, маневрирующий на большой скорости, задача очень непростая.
В этот же день летали еще три раза, благо было недалеко. Все три раза с ними летал и Женя, держался неплохо, Олег и Владлен его качественно накачали, парень старался. В этот день Женя ни разу даже не выстрелил, зато удержался за ведущим. Если так дальше пойдет, то у парня есть шанс научиться.
Тем временем люфтваффе обратило, наконец, свое благосклонное внимание на их аэродром. Пробомбили их качественно, фатальных потерь в технике и летном составе удалось избежать только потому, что почти все самолеты полка, которые могли держаться в воздухе, там и находились. Отражали налет вражеской авиации на скопление наших войск около переправ через Дон в районе Семикаракорска. К этому времени полк уже потерял более трети от первоначального состава, наибольшие потери понесла вторая эскадрилья. Так получилось, что в ней собралось наибольшее количество неопытных пилотов. В совокупности с наименее маневренными машинами это дало ожидаемый результат, из десяти машин в строю осталось только четыре. Первая эскадрилья, оснащенная Яками потеряла четыре машины, в строю осталось шесть. Лучше всех выглядела третья, которая могла поднять в воздух восемь машин. А вот потери среди техников и прочего наземного персонала были значительными, больше половины технарей и роты охраны. Так что когда полк, вернее его остатки, вернулись на аэродром, им открылась картина полного хаоса и разрушений. Впрочем, обслуживать оставшимся техникам особенно было нечего. Вернулись всего десять самолетов – три Яка, один ЛаГГ-3 и шесть ЛаГГ-5. Олег и Влад очень беспокоились за своих механиков, но Михалыч и Егор не пострадали, поскольку щель у них была отрыта давно, не то, что у других. Во время налета тертый Михалыч сразу спрыгнул в щель и затащил туда Егора. Метаться по аэродрому не имело никого смысла. Егор, впервые попавший под бомбежку, сначала порывался выбраться из щели и куда-то бежать, поэтому Михалыч просто улегся на него сверху и придавил к дну окопа. Егор повозился и затих, только вздрагивал при взрывах. После налета какое-то время прятал глаза, стыдился своего поведения, но Михалыч объяснил ему, что под бомбами многие голову теряют, не он первый, не он последний.
Капитан Козевич в вылете участия не принимал, его истребитель был поврежден накануне в воздушном бою, а теперь превратился в груду обломков. Во время налета он не пострадал, в отличие от командира полка. Тот принялся бегать по стоянке самолетов, отдавая распоряжения, результат – ранение в грудь и контузия.
Когда летчики вылезли из самолетов, к ним подошел Козевич.
- Это все?
- Все. Еще дешево отделались. Налет на переправы мы сорвали, но немцев уже потрепали ишачки, по-моему из 298 полка, хотя могу ошибаться. На нашу долю тоже хватило. Но самое поганое, что на отходе никто не прикрыл, хотя я в эфире, наверное, огромную дырищу проковырял. В общем, поймали нас и как детей сделали.
Олег махнул рукой. Летчики неопытные, а тут еще отсутствие боеприпасов и горючее на исходе. Пришлось им с Владом опять выкладываться по полной. Как чувствовал, половину боезапаса придержал, благо он большой. Если бы не их пара, потери были бы еще больше, но говорить об этом он, естественно, не стал.
А на следующие день вечером, когда оставшиеся в живых летчики пришли на реку искупаться перед сном, случилось событие, которого Олег давно ждал и очень опасался. Все уже накупались, оделись и сидели, тихо переговариваясь и отдыхая, когда на другом берегу Олег услышал тихое тарахтение. На автомобильный мотор звук не походил, скорее мотоциклетный. Но звук громче не стал и вскоре пропал совсем, зато через некоторое время показались две бегущие фигурки, которые плюхнулись в воду и шумно поплыли к их берегу. Река Северский Донец конечно не Амазонка, но в низовьях довольно широка, больше ста метров, так что пловцы, вернее пловчихи, переплыли с трудом, видно очень устали, пока бежали. Это оказались две медсестры из разгромленной колонны с ранеными. Они сумели убежать, за ними гонялись немцы на мотоциклах, но им удалось скрыться. Все это они рассказали, когда их вытащили на берег, и кое-как успокоили. Девушки ревели в голос, им дали хлебнуть водки из фляжки, только тогда они немного успокоились.
Переправляться здесь наверняка никто, кроме, может быть, разведгрупп, конечно не должен, для переправы техники есть гораздо более удобные места. Девушек накормили и напоили чаем, дали им чистое солдатское белье и комбинезоны техников, после чего особист запер медсестер в сарае, решив оставить разговоры на следующий день.
А утром следующего дня появился Вершинин. Он печально посмотрел на царившую кругом разруху и спросил о планах на ближайшее будущее. Козевич, браво выпятив грудь с орденом, доложил о готовности исполнить любой приказ. Генерал удивленно посмотрел на него и вздохнул, Северов понял, что надо вмешаться.
- Разрешите, товарищ генерал-майор.
Получив кивок головой, продолжил:
- Если продолжать в том же духе, полк сточится в ноль за несколько дней.
- Так что предлагаешь, старший лейтенант?
- Применить, наконец, давно предложенное разделение на группы, эшелонирование по высоте, все то, что изложено в наставлении! – протянул Вершинину брошюру.
- Я так понял, что в полку это изучить не успели? Согласен, дальше.
- Десятью самолетами великие задачи нам не решить. Подозреваю, что обстановку на той стороне Донца штаб фронта себе представляет не очень хорошо, так что, во-первых, предлагаю сосредоточиться на воздушной разведке. Вести ее парами на ЛаГГ-5, этот самолет в опытных руках делает любой немецкий. Во-вторых, необходимо прикрытие аэродрома как средствами ПВО, так и пехотой. На том берегу немцы уже шляются. Небольшими пока группами, но тем не менее. В-третьих, необходимо, наконец, организовать нормальную работу службы ВНОС. В-четвертых, подготовить для полка новый аэродром на случай, если отдельные небольшие группы противника превратятся в полноценные подразделения. Аэродром под обстрелом полковой артиллерии не нужен. Про пополнение тактично не спрашиваю.
Вершинин улыбнулся.
- Чем командовал?
- Эскадрильей, с осени 41-го.
- Подожди, как фамилия твоя?
- Северов.
- Ага, ну давай, отрабатывай свое геройское звание! Принимай полк. Пополнение постараюсь выделить, не взыщи, что смогу. Справишься?
- У меня в эскадрилье самолетов больше было, чем в этом полку. Справлюсь.
Козевич был близок к обмороку. Такой облом! Но на его тонкие душевные материи всем было сейчас наплевать, не та обстановка.
- Ну, действуй, комполка!
Вершинин улетел, а Олег развил бурную деятельность. Под руководством Михалыча начали строить капониры для оставшихся самолетов, перебирали разбитую технику, снимая с нее все, что может пригодиться. Делали укрытия для боеприпасов, горючего, копали щели для людей. Оставшиеся бойцы роты охраны под командой последнего живого маладшего лейтенанта оборудовали себе нормальные позиции. Как ни странно, но люди взялись за дело с большим энтузиазмом, они видели, что ими управляет уверенный в себе командир, понимали, что и как надо сделать. В критической обстановке верят тому, кто не растерялся и отдал приказ. Любой. И не важно, шпалы у него в петлицах или кубари. А уж если приказ окажется правильным и логичным, то ему будут верить и дальше. Дело не в какой-то абстрактной доброте, доброта на войне, это выполнение приказа при минимальных собственных потерях. И командир должен сделать для этого все. Это подполковник Северов уже проходил, теперь настало время старшему лейтенанту Северову снова эти знания применить.
Вершинина не зря ценили как выдающегося организатора. Утром в полк прибыли три И-16 и один Як. Собрал летчиков, стал объяснять, что и как делать, работа привычная.
Основная нагрузка легла на пятые ЛаГГи, Женька рос над собой, но пару Костров-Цыплаков Олег использовал в одиночку только для патрулирования в районе аэродрома, прикрытие возвращающихся самолетов стало обязательным.
Немцы еще раз попытались пробомбить аэродром, но это вышло им боком. Их засекла ушедшая на разведку пара, Северов успел поднять полк в воздух и набрать высоту. Две девятки Ю-87 шли в сопровождении двух звеньев мессершмиттов. Встретили их всего в десятке километров от аэродрома и неплохо поклевали. Два худых и пять лаптежников остались догорать на подступах к аэродрому, остальные повернули назад, многие оказались повреждены. Своих безвозвратно потеряли двоих, последний ЛаГГ-3 и И-16. Еще двое выпрыгнули с парашютами и через пару часов пришли на берег реки. За ними плавали на лодке бойцы из роты охраны. Женьку в бою словно подменили, он был великолепен! Пара Костров-Цыплаков завалила троих, худого и двух лаптежников. Худого и лаптежника сбил Цыплаков. Мессер подбирался к Даниле, Женя срезал его короткой очередью, ушел от трасс ведомого и пристроился обратно к Кострову. На земле сержант признался, что у него в голове что-то вдруг щелкнуло и схема боя стала понятна, действия пошли на автомате, как у опытного игрока.
Олег, как услышал про щелчок в голове, чуть не поперхнулся. Внимательно посмотрел Женьке в глаза, вроде нормальные. Спросил про потерю памяти, а может голос в голове чего подсказывает. Тот удивился, какая потеря, какие голоса, ты чего, командир? Северов мысленно чертыхнулся, начитался в свое время про попаданцев, мерещится всякое. Похоже, у парня количество наконец начало перерастать в качество, тем более с ним Влад плотно занимался.
На следующий день оставшиеся десять машин полка ушли на прикрытие наших войск в районе Белой Калитвы. Внизу действовали И-16 и Яки, выше ЛаГГи бывшей третьей эскадрильи, а пара Северов-Железнов висела над ними с превышением еще на тысячу. Гансов привалило много, пришли три девятки Ю-87, две семерки Хейнкелей, их сопровождали три звена мессеров. Сбили не так уж много, всего троих, зато из своих потеряли только одного, да и то пилот прыгнул с парашютом. Немцы отбомбились мимо, некоторые по своим войскам. Вершинин по телефону хвалил и обещал подкрепление. Вечером летчики валились спать как убитые, даже горечь потери боевых товарищей уже была не способна встряхнуть смертельно уставший организм.
Вершинин прислал пять ЛаГГ-5 вместе с летчиками и три без них, перегонщики забрали последний И-16 и Яки. Теперь в полку только ЛаГГ-5, четырнадцать штук, воевать можно!
Каждый день вылетали на разведку, немцы пытались противодействовать, но летали самые опытные пилоты, а самолеты были качественно лучше, чем мессера противника. Дырки были, но никого не сбили. Штаб фронта полученные данные очень ценил, комфронта генерал-лейтенант Малиновский был доволен, сдержанно хвалил. В полку иногда появлялся начальник разведотдела штаба фронта полковник Васильев, беседовал с летчиками, летавшими на разведку и с Северовым, поскольку чаще других летел именно он. Один раз видел генерал-лейтенанта Антонова, начальника штаба фронта. На свой киношный образ в лице Владислава Стржельчика он был не очень похож. Алексей Иннокентьевич имел с Северовым довольно долгую беседу, во время которой Олег, обнаглев, дал характеристику замыслам противника и его возможным действиям, исходя их своего послезнания. Об этом он генералу, конечно, не сказал, сослался на размышления на основе разведданных и прошлых действий немецких военачальников. Антонов вежливо поблагодарил за информацию, сдержанно похвалил за вдумчивый анализ и отпустил.
Северов с Владленом с волнением слушали новости об их родном Брянском фронте. Петровский решительным ударом пробил оборону немцев из района западнее Спас-Деменска и соединился с Коневым, ударившим навстречу, у Смоленска. Войска Брянского фронта были неплохо насыщены техникой, обучены по новому Уставу. Ведомые хорошо подготовленными командирами, они понесли потери намного меньшие, чем ожидала Ставка. Темп наступления был высоким, использование боевой техники – эффективным. Авиация отработала на «отлично», не дав немцам ничего противопоставить. Узлы сопротивления безжалостно уничтожались авиацией и артиллерией, только потом в атаку шли танки и пехота. Благодаря неплохому уровню механизации, командование фронтом маневрировало силами, перебрасывая их на угрожаемые участки. Из кольца не выпустили никого, 9 и 4 армии и 3 танковая армия вермахта понесли боьшие потери. Это был огромный успех, который не мог не отразиться и на положении на юге. Противник резко снизил, а затем прекратил наступление. Линия фронта шатко стабилизировалась по Дону и Северскому Донцу, в руках противника были Купянск, Старобельск, Ворошиловград. Бои велись на окраинах Миллерово и Кантемировки.
Приток резервов, видимо, все-таки был, так как полк получил сразу восемнадцать ЛаГГ-5 с летчиками и, о чудо, рядом разместился «Пегматит»! Для охраны всего этого богатства выделили целый батальон и две батареи зениток, 37-мм и 85-мм.
Беда была с командными должностями в полку. Эскадрилий стало три, одной из них командовал Костров, второй капитан Багдасарян, низенький смешливый армянин из последнего пополнения, третьей, естественно, Козевич. К счастью, все прибывающие летчики имели солидный боевой опыт, некоторые даже были неплохо знакомы с новой тактикой. Но заместителя командира и начальника штаба в полку не было. Комиссар был, но не летающий и откровенно растерявшийся в сложившихся условиях. Накачивать и поднимать боевой дух Олег необходимости не видел, заниматься заменой комиссара просто не собирался, не мешает и ладно. На должность начальника штаба временно назначил Пампушкина, поскольку прежний, которого Олег так и не видел, в полк не вернулся. Говорили, что самолет, на котором он летел, пропал, скорее всего сбили. Пампушкин впрягся, как вол и тянул воз сколько мог. Конечно, на настоящего начальника штаба он пока не тянул, числился помощником и исполняющим обязанности, но зато все бумаги у него были в порядке и должным образом оформлены. Олег его хвалил и Пампушкин в такие минуты напоминал кота, которому чешут за ухом.
Ребята, обслуживающие радар, свое дело знали. Теперь Олег имел свободу маневра, мог наращивать силы и действовать в нужный момент, а не распылять силы, болтаясь в воздухе в надежде кого-нибудь поймать. Буквально за десять дней он довел до ручки авиацию противника на своем участке ответственности, части, принадлежащие 4 воздушному флоту люфтваффе. К концу сентября ситуация окончательно стабилизировалась, у нашего командования хватало сил для прочной обороны занимаемых рубежей, а у противника не было достаточно сил для дальнейшего наступления.
Стало поспокойнее, немцы резко снизили свою активность в воздухе, так что приходилось вести воздушную разведку и иногда прикрывать бомбардировщики и штурмовики. Олег вдруг немного захандрил. Когда дел было невпроворот, когда засыпал как только касался головой подушки, а то и раньше, мысли о Насте проносились в голове со скоростью экспресса, на рефлексию не оставалось ни времени, ни сил. А вот теперь накатило. Сам себе Северов признался, что влюблен. И сильно по ней скучает. Оставалось надеяться, что ссылка скоро закончится и можно будет вернуться в полк. За два месяца Олег и Владлен неплохо потрудились. Хотя задачи увеличивать свой счет они себе не ставили, но на войне с далеко идущими планами вообще неважно. Из двух месяцев пребывания на Южном фронте, полтора были проведены в напряженных боях, теперь счет сбитых лично у Олега достиг тридцати девяти.
Поздно вечером 28 сентября к Северову неожиданно заявился особист полка Горнюк. Как человек он был Олегу неприятен, больно многозначительно себя держал, но работать умел, это надо было признать. В район расположения полка окруженцы выходили нечасто, так что с ними особист возился, можно сказать, с удовольствием. Когда стало известно, что один из них вызвал его пристальный интерес, летчик подумал, что тот просто выслуживается, но вскоре выяснилось, что Горнюк был прав, человек сознался, что его завербовали еще осенью 41-го и сейчас внедрили под видом другого военнослужащего. А поймал его особист на мелочах и раскрутил по-полной. Потом он перехватил разведгруппу противника и даже выявил информатора из местных, и все это за неполные полтора месяца.
Горнюк в своей обычной манере хмуро буркнул приветствие и сказал:
- Узнал по своим каналам, тебя обратно переводят, на Брянский. Скоро из штаба фронта сообщат.
Особист помолчал и вдруг добавил:
- А жаль, что уходишь, с тобой я сработался!
После чего повернулся и вышел, оставив Олега в легком недоумении.
А на следующий день Северов познакомился с маршалом Буденным, тот направлялся в Москву на совещание. Его ПС-84 сопровождало звено ЛаГГ-3, а немцы то ли пронюхали, кто летит, то ли просто посчитали, что на борту важная персона, но навалились двумя звеньями, да еще две пары охотников подходили с разных сторон. Благодаря наведению с «Пегматита» эскадрилья Кострова успела вовремя, а пара Северов-Железнов приняла охотников. Олег и Владлен сбили по мессеру, оставшиеся два ушли. Из двух звеньев нападавшие потеряли пару и три были повреждены, но и транспортник был вынужден сесть на аэродроме 15 полка.
Северов, выбравшийся из кабины своего истребителя, с удивлением обнаружил Семена Михайловича, распекавшего подполковника с голубыми авиационными петлицами.
- Ты мне что говорил? Все тихо, немцы нос высунуть боятся! Слетали, яти мать, в Ставку! Надо было ночью лететь, как хотели, так нет! Удалец, воздушный молодец! Чуть всех не угробил!
- Так я же как лучше хотел, - бормотал подполковник. – Тут лета всего час, а дальше уже совсем безопасно.
- На кой хер мы тогда напрямую поперлись? Взяли бы восточнее и все! Чего оправдываться теперь, в следующий раз головой думай, а не тем, чем в седло садятся!
Маршал махнул рукой и что-то тихо сказал одному из сопровождавших его командиров, майору-кавалеристу. Тот козырнул и быстро пошел по направлению к штабу, а Северов шагнул к маршалу и представился. Буденный кивнул головой:
- Спасибо, вовремя подоспели.
Потом оглядел Олега и поинтересовался:
- А полком давно командуешь? Постарше званием не нашлось никого?
- Так получилось, товарищ маршал. Когда назначали, не нашлось, а когда пополнили, менять не стали. А командую недавно, второй месяц.
Тут вернулся майор и доложил, что в Москву сообщено и что транспортник командованием Южного фронта выделен, так что скоро можно будет продолжить путь. Через полтора часа Семен Михайлович улетел, а Северов получил сообщение, что послезавтра за ним и Железновым с Новоселовым придет самолет, который отвезет их в родной полк.
А утром 1 октября на аэродроме приземлился знакомый «Хадсон», из которого вылез Каменев. Когда все пообнимались, он сообщил, что прилетел забрать их отсюда, ссылка кончилась.
Личный состав еще не успел построиться, когда прилетел Вершинин. Константин Андреевич тепло попрощался с гвардейцами, поблагодарил за службу.
- Жаль, что улетаешь! У меня полком бы командовал!
- Спасибо за доверие, товарищ генерал! Я лучше к себе домой, там мои ребята, с которыми я с первого дня войны. И не только.
Вершинин пожал на прощание руку и Олега обступили теперь уже бывшие подчиненные, генерал объявил Кострову капитана и назначил командиром полка. Женя грустно покачал головой:
- Жаль, что вы улетаете. И спасибо вам за все. Владлен меня тоже многому научил.
- Будь жив, Женя!
Передал дела Даниле, взял у взволнованного Пампушкина документы, еще раз помахал всем рукой и полез в «Хадсон».