Выкладываю правленое окончание главы 2.8

На это раз на бригаду навалилась Regia Aeronautica, причем в приличном количестве. Зато каких только самолетов не было! И Fiat G.50, и Macchi MC.200, и Macchi MC.202, и даже Fiat CR42, выставка итальянской техники! Правда, большинство этих моделей современными назвать уже нельзя, к тому же пары пулеметов, пусть и крупнокалиберных, для нанесения серьезных повреждений сухарику или Илу явно недостаточно. Да и воздушный бой давно уже не рыцарский поединок один на один. Оторвались все, даже несколько бомберов и штурмовиков заявили о воздушных победах,  что делает с небольшим истребителем четырехпушечная очередь и так понятно. В общем, досталось итальянцам крепко, когда в штабе подвели итог, получилось, что из тридцати двух истребителей сбили двадцать три. И добавилось еще единиц пятнадцать различной бронетехники.
Шестаков руководил с земли, а пара Северов-Железнов висела сверху. Когда Олег убедился, что ребята справились и спокойно уходят домой, пошел на свой аэродром, а Лев полетел встречаться с английским генералитетом. Илы и сушки опять чувствительно пощипали немецких танкистов, так что Северов был вполне доволен.
К удивлению Олега на базе он обнаружил майора и подполковника, местных авиационных командиров. Почему они появились именно в тот момент, когда Шестаков улетел на встречу с их командованием, остается только гадать, но пришлось принять и обговаривать вопросы взаимодействия. Сначала на лицах англичан явно читалась сложная гамма чувств. То ли эти русские просто издеваются, то ли большевики в Кремле совсем сбрендили и устроили балаган даже из назначений своих военных.
- Вы не находите, господа, что погода сегодня особенно хороша для охоты за итальянскими истребителями?
Эта шутка разрядила обстановку, летчики посмеялись и беседа перешла в конструктивное русло. Северов помнил, сколько проблем доставляла нашим летчикам собственная малоизвестная по разным причинам техника, были случаи атак своих Су-2 и Пе-8, а тут пилоты другого государства. Олег поинтересовался, как идет знакомство личного состава с советскими машинами, не будет ли накладов в виде «дружественного огня». Англичане очень спокойно заметили, что силуэты изучены, а их подчиненные хорошо проинструктированы и не атакуют неизвестные самолеты, если не будут твердо убеждены в его принадлежности противнику. К тому же пока практика совместных полетов будет продолжена. Оставалось поверить им на слово, хотя некоторые моменты по связи и опознаванию дополнительно обговорили. После этого перешли непосредственно к обсуждению хода боевых действий и участию в них советской авиабригады. Не забыл Олег и про «укрепление боевого содружества» путем совместных посиделок, но бритты только руками развели, мол, они-то с дорогой душой, но решает более высокое начальство, которому обещали непременно доложить. Просидели до вечера, но разошлись обе стороны удовлетворенными. Англичане убедились в серьезности намерений русских, а Северов в том, что британцы, хоть и несколько насторожены, но воевать вместе готовы и на контакт идут. Все правильно, люди, которые вместе воюют на передовой, между собой всегда договорятся.
Вскоре после отъезда гостей вернулся Шестаков.
- Как слетал, Лева?
Тот махнул рукой:
- Полдня убил, а на что? Послушал хмыканье сэров, они, видите ли, удивлены моей молодостью! Хорошо, что тебя не видели. Знаешь, Олежа, у меня такое впечатление, что сдулись они, как проколотый мяч. Сами в свою победу над Роммелем не верят! У самих техники и людей навалом, а толку мало.
Над этим феноменом Олег размышлял давно. Он имел возможность в прошлой жизни пронаблюдать, как менялось восприятие людьми жизненных ценностей. Пожалуй, неполных три десятка лет мало для воспитания нового поколения, совершенно отличающегося от предыдущего, но люди, родившиеся в девяностые, уже во многом другие. Неужели и они потом станут такими же? В свое время Северов иногда спрашивал себя, а как повели бы себя эти люди, если бы случилась большая война, такая как эта? Нет, не дай Бог, конечно, лучше не проверять, но все же! Делали бы свой бизнес, продолжали искать выгоду? Нет, не может быть! Такие уроды найдутся, куда без них, но все остальные? Неужели, если бы кто-то из его тогдашних ребят попал в прошлое так же как он, то отсиживался бы в тылу или попытался перебраться куда-нибудь в Бразилию? Нет, в этом он был уверен абсолютно. Значит, есть что-то в нас, не до конца вытравленное общечеловеками. Как сказал герой фильма «Барьер неизвестности»: «Наш человек, с его одержимостью идеей, способностью продираться сквозь нищету, голод, войны к заветной цели, вот где подъемная сила!» Олег очередной раз подумал о том, что должен использовать предоставленный шанс изменить будущее, реализовать эту подъемную силу.
Отвлекся, уплыл мыслью, а Шестаков продолжал расказывать. Оказалось, что командиру бригады пришлось и повоевать. Когда Лев после встречи подъезжал к аэродрому, то увидел в небе круговерть из самолетов. Подобравшись еще ближе, он обнаружил, что один из них наш. Ваня, не утерпел! Сержантов кружился с четырьмя мессерами, бой уже переместился в сторону от аэродрома и проходил на высоте около тысячи метров, так что Шестаков без проблем взлетел и присоединился к веселью. Вдвоем они сковырнули двоих, после чего оставшаяся пара поспешно покинула поле боя. Оказалось, что Иван сбил еще двоих, пока командира не было. Пока тот слушал хмыканье сэров, на аэродром налетела семерка лаптежников в сопровождении звена мессеров. Обнаружили их заранее, так что Сержантов успел взлететь и набрать высоту. Мессеры находились на приличном расстоянии от эскортируемых, оберегали от внезапной атаки с северного сектора, видимо считали его наиболее опасным. Владлен успел развалить двух юнкерсов, пока они подошли, и закрутился с ними. А тут и Шестаков взлетел.
В пустыне постоянно работало две-три группы разведки численностью около отделения каждая. Потихоньку начала складываться более-менее ясная картина окружающей обстановки. За неделю активных действий удалось основательно накрутить хвост местным авиаторам и прилично подкузьмить сухопутному противнику. В масштабах всего Североафриканского театра боевых действий ничего серьезного, но прыщ успешно назревал, надо было ожидать, когда его начнут выдавливать. Бригада наносила бомбоштурмовые удары по выявленным объектам, перехватывала засеченные локатором цели, вела воздушную разведку. Около полудня 10 ноября пришлось поработать и АСС. Итальянцы перехватили тройку Бленхеймов, возвращавшуюся с бомбежки. Шансов у неважно вооруженных тихоходных машин против шести Macchi MC.202 были невелики, все три машины рухнули на землю, при этом пять членов экипажа остались в живых. На отходе итальянцев подловило звено Бабочкина и сходу сбило троих, оставшаяся тройка прожила ненамного дольше, до повторного захода. Алексей передал координаты бедолаг, покружил над ними и, покачав крыльями, ушел на аэродром. Через час с четвертью пара автожиров уже была в районе падения бомбардировщиков. «Бетономешалки», как их окрестили солдаты, отработали РСами по разъезду итальянцев, направлявшемуся пленить англичан, и спокойно сели рядом. Страдальцев распихали по машинам, взлетели и под прикрытием пары По-3 доставили на свой аэродром, который уже успели окрестить деревенькой Алексашкино. Спасенных передали вызванному по такому делу майору Палмеру, который принял их с видом заядлого кошатника, которому подарили целую корзину борзых щенков.
В ночь с 10 на 11 немцы явились «давить прыщ». Когда около трех часов ночи Валера неожиданно заблажил басом, Олег понял, что что-то не так и быстро оделся. В пустыне, где  располагались секреты охраны, началась стрельба. Надежда, что англичане плотно прикрывают базу, оказалась ложной. Рота немецких диверсантов при поддержке пяти PzKpfw III пробралась мимо британских заслонов и подошла к базе. Секреты вовремя заметили гостей и подали сигнал тревоги. Танки раздолбали экипажи модернизированных Т-34 из своих новых длинноствольных орудий, мотострелки подсобили из гранатометов. Диверсантов проредили из пулеметов, снайперы из своих «антиматериальных» монстров калибра 12,7 мм и 14,5 мм быстро разобрались с теми, кто пытался командовать. Несколько экземпляров таких винтовок были изготовлены и отправлены для испытаний в пустыню, где способность поражать цели на большом расстоянии являлась востребованной. Света от горящей бронетехники противника и специальных закладок, подожженных в тылу атакующих, было достаточно для прицельной стрельбы. В плен было взято три танкиста (три печальных друга) и двенадцать диверсантов разной степени потертости. Перед периметром базы осталось сто тринадцать трупов. Свои потери составили два убитых и восемь раненых, из них один тяжелый, но поправится. Среди пленных был унтер-фельдфебель, которого сразу стали крутить, пока не очухался. Выдоили из него прилично, мужик оказался на удивление разумным и басен про свое арийское происхождение не рассказывал, недочеловеками не обзывал. Чуток поломался для приличия и выложил все, что знал и о чем слышал. Выслушали, запротоколировали показания и отправили отдыхать. Проверили через оставшихся, в целом сходится. Припожаловали к ним специалисты из Абвер 2 и парашютно-десантных войск СС с заданием устроить диверсию на базе, по возможности, уничтожить командование и летный состав. Силы прикрытия базы были немцами сильно недооценены, а средние танки вообще оказались сюрпризом. Они предполагали тихо подойти и напасть в темноте, уничтожить летный состав, танками передавить самолеты. Пленных решили передать англичанам, может тем на что-нибудь сгодятся.
После этого через три дня последовала попытка массированного налета на базу. Отбивались все вместе. Илы и сушки взлетели без бомбовой нагрузки, но с подвеской РСов с осколочно-фугасной боевой частью. Истребители связали боем прикрытие, штурмовики и бомберы отстрелялись РСами и пошли крушить врага пушечными очередями. Получилось неплохо. Даже четыре Б-20 сушки наносят фатальные повреждения любому немецкому бомбардировщику, а уж четыре 23 мм пушки штурмовика просто разносят их в хлам. То немногое, что достигло радиуса поражения зениток, было ими с азартом обстреляно. В результате три По-3, два Су-2М и один Ил-2М пришлось поставить на серьезный ремонт, пять летчиков было ранено. Гансы недосчитались десятка мессеров и семнадцати бомбардировщиков различных типов. А что еще ждать от подразделения, где собрались Герои Советского Союза или люди, которые ими станут в ближайшее время, если, конечно, доживут! Такие потери – это уже серьезно, тем более, что удары по наземным объектам никто не отменял. А летчики-истребители шутили, что теперь они на вторую Звезду настреляют быстро.
Полдень 11 ноября ознаменовался радостным событием. К базе подъехала колонна транспортеров, которая привезла пять новейших противотанковых СУ-85 и усиленную батарею из шести самоходных 152 мм гаубиц-пушек. Видимо, в Кремле прекрасно понимали ненадежность союзников и решили немного подстраховаться и усилить батальон. Машины уже были в пути, когда пришла информация о ночном нападении, подтвердившая эти подозрения.
Противотанковые САУ напоминали таковые из прошлой жизни Северова, но имелись и отличия. Наклоненная под большим углом лобовая броня была толщиной 110 мм, двигатель также был мощнее – 600 л.с. и развернут поперек корпуса. Пушка С-53 использовала снаряды с повышенной мощностью метательного заряда, что увеличиало ее бронепробиваемость. Самоходная гаубица-пушка внешне походила на 2С3 «Акация» с увеличенной башней. За счет механизации скорострельность составляла более четырех выстрелов в минуту. Для конца 1942 года модели совершенно немыслимые!
Экипажи на самоходках тоже были войной тертые, все с орденами и медалями. Поговорив с командиром противотанкистов лейтенантом Юферовым, Олег понял, что машины экспериментальные и вопрос об их серийном производстве открыт (а вот союзникам об этом знать не надо). Сейчас на них отрабатываются некоторые конструктивные решения и отдельные элементы. Подошедший Бобров объяснил, что Ставку беспокоил возможный прорыв немецких частей к базе, поэтому ее оборону решено было усилить, заодно и проверить новинки в деле.
- Иван Тимофеевич, хочу с вами посоветоваться. Как вы смотрите на то, чтобы пригласить Палмера к нам, да немножко угостить. Я в курсе прочных британских алкогольных традиций, никто не собирается устраивать соревнования кто кого перепьет, мы с детьми не соревнуемся. Но немножко его разговорить, дать расслабиться… Что скажете?
- Олег Андреевич, я так понимаю, вы хотите наладить более тесный контакт с месной администрацией. И хотите начать с офицера связи генерала Александера. Что ж, мы уж точно ничего не теряем. Передача пленных повод вполне подходящий. Командир бригады в курсе? Вот и отлично.
Уильям Палмер прибыл в полдень следующего дня, точно в назначенное время, и согласился перекусить, пока пленных готовят к отправке. На обед был приготовлен отличный борщ, шашлык с картофелем, запеченным с салом и луком, блины, жареная рыба, сыр, овощи. Из специальных запасов извлечен армянский коньяк и бутылка «Столичной» из холодильника. Обедали втроем Бобров, Северов и Палмер. Шестаков, понимающий, чем занимается его заместитель, решил ему не мешать. Олег не пил (маленький еще!), майор опрокидывал рюмки с удовольствием, но не частил и не наливал себе по полной, просто получал удовольствие. Удивил Бобров. От Палмера не отставал, чтобы у того не создалось впечатление, что его спаивают, но был трезв как стекло.
«Ну да! – сообразил Олег. – Он же военный атташе, их этому учат. Ай да дедушка!»
Майор – молодец, под хорошую закуску выпил прилично, но не нахрюкался. Тоже, видно, пить учили. Но цель была достигнута, язык у него развязался. Наговорил он немало, уехал в превосходном настроении. Генерал тоже пошел отдыхать, не молод уже такие нагрузки переносить, тем более, что в питье Иван Тимофеевич в обычной жизни был более чем умерен. Анализировать, что он там наговорил, договорились завтра, а сейчас Олегу надо было в штаб.
Воздушное наблюдение, радарный контроль и данные глубокой разведки позволили найти авиабазу, где находились приличные силы вражеской авиации. Охранялась она очень солидно, наземный рейд был чистейшей авантюрой, поэтому решили провести воздушную операцию, совмещенную с воздействием тяжелых снайперских винтовок с большого расстояния.
Операцию подготовили и провели 15 ноября ранним утром. Бригада поднялась в воздух еще в темноте, чтобы подойти к объекту с первым лучами солнца. Получилось неплохо. Штурмовики и снайперы подавили ПВО базы, кстати, еще толком не проснувшееся. Затем сушки нанесли удар РСами и засеяли стоянки самолетов мелкими осколочными бомбами из контейнеров. Более полусотни самолетов противника были выведены из строя, в основном сильно разрушены. А на палатки, где размещался личный состав, пошли осколочные бомбы покрупнее. Вот теперь потери врага были очень ощутимыми, проигнорировать их немцы и итальянцы не могли.
Утром 20 ноября радар показал приближение вражеских самолетов курсом на базу, а доклады секретов впереди линии боевого охранения, что в этот раз атака комбиринованная, с воздуха и земли. Этот вариант в штабе бригады уже обсуждался, так что работали спокойно, в соответствии с планом. Истребители поднялись и занялись охранением ударных самолетов, Илы и сушки разгрузились по наземным войскам и пошли перехватывать бомбардировщики, самоходки ударили по танкам и пехоте противника на расстоянии около 15 км, огонь корректировали с БТРов, находящихся вне воздействия огневых средств противника. Затем подключились 122 мм гаубицы батареи, приданной батальону охраны. При приближении сильно поредевших панцергренадеров в работу включились минометы, танки и противотанковые САУ. Зенитки добивали немногих прорвавшихся к базе бомберов. Потом в ход пошли снайперские винтовки и пулеметы. Прорывавшийся к базе мотопехотный батальон при поддержке усиленной роты танков был уничтожен. В воздухе более пятидесяти бомбардировщиков при поддержке тридцати истребителей успеха также не достигли. Большую помощь оказали две эскадрильи Харрикейнов и звено Спитфайров, связавшие формации вражеских бомбардировщиков и не давшие им проскочить к базе, пользуясь численным преимуществом. Очень хорошо показали себя САУ и танки. Блародаря механизации ряда операций по заряжанию, довольно высокая для 152 мм орудий скорострельность поддерживалась все время боя. Орудия СУ-85 уверенно поражали танки противника на предельных расстояниях, а несколько попаданий в них самих не вызвали серьезных повреждений, хотя на этот раз бронетехника была новой, с длинноствольными 50 мм и 75 мм орудиями.
Общий итог неудачной операции противника оказался внушительным. На земле уничтожено 22 танка противника, 12 бронетранспортеров и более 300 солдат и офицеров, 58 человек взяты в плен, захвачено 15 грузовых автомобилей. В воздухе уничтожено 12 истребителей и 46 бомбардировщиков противника, в том числе английскими пилотами – 18 бомбардировщиков.
По этому поводу вечером в одном из клубов англичане решили закатить грандиозную пьянку, на которую были приглашены и советские летчики. В своих подразделениях Северов всегда вводил порядки, близкие к сухому закону, так что особых проблем командование бригады не ожидало. Тем более, что заместитель командира и замполит тоже направились вместе с личным составом, поехал и Миша Ногтев. Из числа наземного персонала также были отобраны кандидаты, которым после обслуживания техники можно было немного отметить, с комендантом базы майором Булочкиным Олег все вопросы обговорил.
К клубу подъехали на трех трофейных грузовиках, командование – на Додже. По дороге Миша рассказал, что бритты вписываться в разборки с немцами не планировали, но летчики, которых вывезли из пустыни, подняли бучу. Летный состав их поддержал, руководство, чтобы не обострять ситуацию, подняло в воздух две эскадрильи. Звено Спитфайров взлетело по собственной инициативе, их командование им не запрещало. Выглядело все это некрасиво, но Олег истину знал, так что не удивился такому поведению союзников.
В клубе было шумно, английские летчики праздновали от души, ведь бой был серьезный, но погибших не было, хотя три пилота тяжело ранены. В свободное время личный состав бригады усиленно овладевал английским, языковой практики хватало, так что дело шло. Многие худо-бедно понимали и могли что-то объяснить. Летчики позволили себе немного пива, с удовольствием танцевали с девушками из Женских вспомогательных служб ВВС (WAAF) и ВМС (WRNS). Они довольно часто бывали на базе, в основном привозили и увозили различные документы. Здесь же были несколько летчиц из вспомогательной службы ВВС (АТА).
Одна из них села за стойку рядом с Олегом.
- Привет! Как тебя зовут? Понимаешь меня?
- Вполне. Меня зовут Олег.
Попытки правильно произнести его имя кончились тем, что Северов разрешил называть его Олаф. Девушку звали Эйприл.
- Я не разбираюсь в ваших знаках различия, кто ты по званию?
- Капитан.
- Ого! Сколько же тебе лет?
Северов засмеялся.
- Я не женщина, мне скрывать нечего – двадцать два.
Олег станцевал с ней несколько танцев. Попутно пришлось объяснить ребятам, что спрашивать у летчиц о количестве сбитых не стоит.
- А разве у вас в России девушки воюют?
- К сожалению, да. Меньше, чем мужчины, но и им достается.
- А ты встречал таких девушек? Я имею в виду пилотов.
- Моя девушка была летчиком-истребителем.
- Была? А сейчас она перестала летать?
- Перестала. Она погибла, сбили в воздушном бою.
- Извини. Это просто не укладывается в голове. Ты очень переживал?
- Да, но немцы переживали гораздо сильнее.
- Как это?
- Я сбил того, кто это сделал. И многих его коллег.
- Здорово! Ты ас? Сколько у тебя сбитых?
- У меня в Союзе было сорок сбитых. Здешних приплюсую, когда их зачтет мое командование.
Вечер подходил к концу, надо было собираться обратно на базу. Эйприл намекала на «продолжение банкета», но Олег вежливо отказался, сославшись на неотложные дела, но обещал вернуться к этому вопросу. Договорились как-нибудь еще посидеть в клубе или немного погулять. Северов решил сразу не бросаться «во все тяжкие», с Бобровым была договоренность, что после того, как все пройдет гладко, нашим бойцам и командирам будет разрешено посещение местных клубов.
По масляным глазам некоторых летчиков командование сделало вывод, что успехом у местных девушек наши пилоты пользуются. Но никто не высказал недовольства, когда Северов подал команду «По машинам». Со смехом и шутками пилоты полезли в кузова и через час маленькая колонна уже была на территории базы.
На следующее утро британцы начали утаскивать разбитые немецкие танки и БТРы, вопрос этот был оговорен накануне. Себе прижимистый Булочкин захомячил пять грузовиков, хотя база была обеспечена полноприводными «Студебеккерами». Вечером того же дня Бобров сказал, что генералы сэр Харольд Александер и сэр Клод Окинлек хотят осмотреть место боя.
Утром 22 ноября по дороге на базу показалась целая колонна машин, высокое начальство прибыло. На штабных произвел сильное впечатление вид разбитых немецких танков, пушка СУ-85 разносила сравнительно легкие «тройки» и «четверки» буквально в клочья. Да и С-54 тридцатьчетверок тоже успешно поражала вражескую технику. После того, как джентльмены вдоволь нагулялись по пустыне, они пожаловали на базу. Для встречи все было готово. Бобров довольно много времени потратил на подготовку, но, по общему мнению, оно того стоило. Хорошее впечатление, произведенное на главнокомандующего силами Среднего Востока, сильно облегчит решение многих задач.
Бобров встретил генералов на КПП и проводил на территорию базы. Почетный караул был составлен из бойцов батальона и летчиков. Аверин отдал рапорт, генерал поздоровался, почетный караул синхронно рявкнул в ответ. Было видно, что оказанные почести генералу приятны. Александер хотел попросить показать ему танки, которые превратили на таком расстоянии вражескую технику в кучу металлолома, но Бобров сам предложил небольшую экскурсию по базе. И вот тут англичан ожидал самый настоящий шок. Самолетов с такими характеристиками в Королевских ВВС пока нет, номенклатура авиационного вооружения до конца неизвестна, крупнокалиберные снайперские винтовки в британской армии отсутствуют как класс, шестидюймовая САУ с феноменальной скорострельностью и маневренностью поражает воображение. Модернизированные Т-34 тоже удивили своей подвижностью и мощными длинноствольными орудиями. Но наибольшее впечатление произвели противотанковые САУ. При виде их пушек генералы сразу представили себе свои танки с их двухфунтовками (40 мм). Автожиры аварийной спасательной службы также вызвали неподдельный интерес, один из аппаратов с генералами на борту раскрутил винт, прыжком взлетел, совершил круг над базой и приземлился с минимальным пробегом. Их полет охраняла пара истребителей, которые, после приземления автожира, выполнили синхронный пилотаж. В общем, Фарнборо какое-то, а не база под Александрией. Нагулявшие аппетит генералы и их свита с удовольствием пообедали, подняли бокалы за боевой содружество, за победу над странами Оси, за Черчилля и за Сталина и т.д. Союзники уехали весьма довольные, под большим впечатлением от увиденного. Подробный отчет о визите был отправлен в Москву.
А на базе продолжились обычные боевые будни. Акцент теперь сместился на обеспечение работы разведки, поскольку в небе наступило некоторое затишье, связываться с русскими больше никто не хотел, копили силы. Бригада наносила удары по разведанным позициям войск противника, уничтожала артиллерию, бронетехнику, живую силу, склады снабжения. Разведка выявила склад топлива и боеприпасов в глубине пустыни, его накрыли Су-2. Действия противника оказались на время сильно ограничены из-за нехватки бензина и некоторых видов боеприпасов. Союзники опять хвалили, вышло большое облегчение. Выполнили еще один удачный налет на разведанный аэродром противника, несколько десятков самолетов превратились в хлам, была надежда, что потери среди летного состава также велики.
Осуществили и задуманные «специальные» мероприятия. Винтик и Шпутник английским начали заниматься еще в Союзе, здесь тоже не забывали, так что общаться могли, хоть и помогая себе жестами. Они уже пару раз посещали местные кабаки, поэтому устроить свару с подвыпившими британскими солдатами труда не составило. Прошло как по маслу. Никакой «политики», кто-то кого-то толкнул, на ногу наступил, не извинился и пошло-поехало. Наших было двое, англов пятеро, но ребята настучали им без потери товарного вида, потом помирились, снова выпили. В следующий раз встретились уже вполне мирно. Из англичан собственно из метрополии оказались двое, еще двое австралицами и один новозеландцем. Их всех интересовало, как воюют немцы в России и как их там бьют. Наши рассказывали, британцы удивлялись. Их поражал масштаб, миллионы сражающихся с обеих сторон, тысячи танков и самолетов. Холод и тьма Заполярья и жара южных степей. Они, в свою очередь, рассказывали о боях здесь, в Египте. Австралийцы говорили также о том, что боятся японского вторжения, хотят здесь побыстрее закончить и ехать домой, но пока на это надеяться не приходится.
Олег тоже несколько раз встретился с Эйприл. Она оказалась из обедневшей еще в прошлом веке аристократической семьи, во вспомогательную службу ВВС пришла уже после начала войны. Северов все ломал голову, засланный она казачок или все само собой получается. Так ничего и не придумал, тем более, что девушка вела себя естественно, проявляла самое обычное любопытство, да и больше сама говорила, чем расспрашивала. Летчик понял, что она тоже боится, уже две подруги у нее погибли во время бомбежки, да и вести с фронта не радовали. Но долго печалиться девушка не могла, она была молода, а молодости свойственен оптимизм и надежда на лучшее. Эйприл рассказывала, что после войны хочет попытаться устроиться пилотом в гражданскую авиацию, расспрашивала, трудно ли в СССР женщинам получить такую профессию. Летчица Олегу нравилась, она была в его вкусе внешне, да и характером тоже, так что в постели они оказались уже на третьем свидании. «Что есть война? Война есть ускоренная жизнь!» Так, кажется, говорил генерал Кузьмич из романа Константина Симонова «Солдатами не рождаются». Очень точно подмечено, вот и не стали два молодых человека долго ждать, ведь неизвестно, что с ними будет дальше. Не было взаимных обещаний, не было планов на послевоенную жизнь, был только сегодняшний день, ну, может быть, завтрашний. Где-то в глубине души Северова точил червячок, все-таки это было задание, а не просто случай. Но он успокаивал себя тем, что не обманывает Эйприл и ничего ей не обещает, а она ничего и не просит.

Глава 2.9 (начало)
В ночь на 1 декабря была предпринята еще одна попытка диверсии. На этот раз немцы пытались все сделать по-тихому, без эффектных перестрелок и танковых атак. Пробраться незамеченными мимо секретов Аверинских ребят не удалось, их засекли и передали охране внутреннего периметра. Большинство взяли также тихо и незаметно для остальных, как они сюда и проникли. Одного взял Валера! Эсэсовец качественно притаился у мешков с песком, но гвардии кота на такой мякине провести было нереально. Валера раздулся раза в два и завыл-заревел таким басом, что слышно было, наверное, в Александрии. После чего сиганул вбок, взлетел на вершину стенки из мешков и оттуда обрушился на диверсанта, норовя попасть когтями по глазам. Прежде чем немец отбросил зверюгу, по одному попал! Младший сержант из второго взвода первой роты, улыбчивый сибиряк из Красноярского края, отбил автоматом финку и впечатал кулак размером с маленький арбуз диверсу в челюсть. Выбил несколько зубов, бугай! Подоспевший Денис с трудом оттащил кота от законной добычи. Немец выглядел убого – глаз выцарапан, морда расцарапана чуть не до костей, зубы выбиты. Хорошо, что медицинскую помощь успели оказать до того, как тот вышел из нокаута.
Пленных стали допрашивать, узнали немало интересного. Самым ценным на информацию оказался одноглазый обершарфюрер СС, его поверг в прострацию тот факт, что его победил кот. У русских есть боевые коты, натасканные на диверсантов. Чертовы азиаты, все не как у людей! Пленных выдоили досуха и передали англичанам. Немец плакался и там, после чего появился майор Палмер, который почтительно попросил взглянуть на кота. Валера выказал манеры английского лорда, чем произвел на майора неизгладимое впечатление, а потом ему устроили небольшой спектакль. Валере показали немецкое кепи, снятое с пленного, кот выпустил свои внушительные когти, схватил головной убор и принялся его с азартом драть.
Вскоре командование полка получило донесение из Ставки, что на усиление выслана сформированная пятая эскадрилья штурмовиков. Она прибыла 5 декабря после обеда, состав, как и в других – четыре звена и пара управления. Вместе с ними прибыли новейшие С-47 на замену ПС-84, которые улетели домой под управлением перегоночных экипажей.
Росли и безвозвратные потери среди летного состава, ими стали два стрелка Ил-2 и один летчик, да и раненых было уже семь человек, но вместе с новыми транспортниками пришло и пополнение. Хуже было другое, одним из тяжелораненых оказался Шестаков. Снаряд ахт-ахта разорвался вблизи его самолета, подполковник тянул в сторону базы, но не долетел километров семьдесят, его вывезли на «Хадсоне». В составе миссии был развернут свой небольшой госпиталь, но тяжелых направляли в английские госпитали, в Александрии с этим проблем не было. А Лев Львович был тяжел, потерял много крови, врачи жизнь не гарантировали. Терзаться размышлениями на тему «от судьбы не уйдешь» Северов не стал. Во-первых, очень даже уйдешь. Петровский ушел, и Снегов, и Остряков, и Лестев, и Лукин, и Бринько. Да мало ли кто. И Шестаков уйдет! Во-вторых, не до рефлексий, командование бригадой теперь на нем. Доложили в Москву, оттуда запросили: справляется? Бобров ответил, что да, справляется. Пришел приказ Ставки на исполнение обязанностей, обещали обеспечить замену, правда, не пояснили чего.
Немцы предприняли 10 декабря новую попытку наступления с целью взять Каир. Роммель не тот военачальник, который будет тупо биться лбом в хорошо подготовленные позиции. Он маневрировал, нащупывал слабые места в обороне, перемалывал британские войска, демонстрируя превосходство в тактике и качестве боевой техники. Над Каиром проходили нешуточные воздушние бои, немцы и итальянцы оперировали крупными соединениями. Англичане установили за хорошо укрепленными позициями километрах в тридцати юго-западнее Каира свой радар и исправно передавали с него информацию. Теперь бригада перекрывала значительную часть фронта от Александрии до Дейрута, формации вражеских бомбардировщиков стали перехватывать километров за полсотни до Каира. Гансы попытались хитрить, вытащить бригаду на наживку южнее Каира, а сами нанести внезапный удар по базе, но Северов никогда не уводил обе эскадрильи истребителей одновременно, да и не собирался воевать за англичан. Бритты это понимали и претензий никогда не высказывали, помощь они получали существенную. Были случаи, когда итальянцы вываливали бомбы и поворачивали назад просто при появлении краснозвездных самолетов. А сами англичане, привыкшие за месяц с лишним к стилю работы бригады, уже охотно с ней взаимодействовали. На базе постоянно находилось несколько офицеров RAF, Харрикейны 274 эскадрильи часто работали вместе с советскими самолетами, а их летчики были частыми гостями деревеньки Алексашкино. Да и в клубах Александрии на русских уже не смотрели косо, как раз наоборот. На днях произошел случай, наглядно продемонстрировавший изменение настроений. В клубе пятеро новоприбывших из метрополии орлов стали откровенно провоцировать на драку двух аверинских бойцов-пехотинцев, сержанта и рядового. Так местные им даже толком кулаками помахать не дали, сами отоварили сослуживцев, вопя при этом, что характерно, матюги на ломаном русском языке. Военной полиции они объяснили толково, что вступились за своих боевых товарищей, а эти красномордые бездельники еще никак себя не проявили. Британцы к нашим никаких претензий не имели, даже извинились, но последствия были. Накануне Беренс на совещании, где присутствовали комэски, заметил, что его настораживают походы наших военнослужащих по местным клубам и их участившиеся неслужебные контакты с иностранными гражданами, в том числе противоположного пола. Тут можно было усмотреть намек на самого Северова, про его связь с Эйприл было известно, да он особо и не скрывал. Тему развивать не стали, но последний инцидент вызвал реакцию уже в Москве, было получено сообщение, что к ним направлен сотрудник из Политуправления РККА.
Игра это или естественное течение событий, Олег ломать голову не стал, других забот хватало, да и ничего уже не изменить. Но в тот же день вечером Тихонов дал ему прочитать документ, после чего и.о. комбрига впал в задумчивость. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, такие удачные совпадения случаются чрезвычайно редко, а обычно их тщательно готовят. Эйприл не скрывала, что она из старинного аристократического рода, давно обедневшего. Навели справки и выяснилось, что связи этой семьи никуда не делись, а были они весьма любопытными. Отец, занимавший пост чиновника среднего уровня в Министерстве иностранных дел, благодаря родственным связям своим и жены, знал многих влиятельных людей, начиная с самого сэра Уинстона Леонарда Спенсера-Черчилля! А сама девушка была знакома с его дочерьми Сарой и Мэри. ГБшник прямо сказал, что отношения с ней надо поддерживать, Северова, конечно, покоробило, но тот заметил и сказал, что больше ничего и не требуется.
Между тем немцы с итальянцами сдаваться не собирались. Было предпринято несколько попыток воздушных засад. Немцы перебросили в Африку новейшие модификации Bf-109 и FW-190, охотились на наши самолеты, мечтая подловить кого-нибудь из командования бригады. Олег при помощи разведки их просчитал и 13 декабря пара Северов-Железнов «купилась» на провокацию немцев и ввязалась в бой с восьмеркой фоккеров. Гансы не знали, что с запада на сверхмалой высоте крадется звено Севастьяна Брянцева, Героя Советского Союза, гвардии старшего лейтенанта. Олег наверх не полез, наоборот снизился, чтобы сократить время Брянцеву для набора высоты. В итоге сбили троих, остальные ушли, преследовать не стали, не без оснований опасаясь какой-нибудь другой пакости.
Кроме Северова, наибольшей «любовью» немцев пользовался Петр Бринько. Он устроил гансам настоящий террор, а итальянцы очищали небо при одном упоминании о «бешеном Пьетро». Его личный счет уже перевалил за пятьдесят и Олег как-то подумал, что Иван Кожедуб может не оказаться самым результативным асом наших ВВС, ведь Бринько явно не собирается останавливаться на достигнутом.
Совмещать обязанности командира и заместителя было трудно, в Ставке это понимали, поэтому уже 14 декабря пришел новый приказ, Северов назначался командиром бригады, Ларионов становился заместителем. Под такой компот комэском-1 Олег назначил Бабочкина.
Ковоиспеченный комбриг и так и этак прокручивал создавшуюся ситуацию. Пока, помимо правильных расчетов, несомненно, присутствует элемент везения. До сих пор безвозвратные потери были минимальны, но по своему опыту еще из прошлой жизни Олег знал, что черная полоса может наступить внезапно, без видимых заранее признаков. Ранения теперь случались чаще, за один день 15 декабря потеряли сразу двух человек, хорошо не безвозвратно. Сначала тяжелое ранение получил летчик второй эскадрильи, пуля бортового стрелка юнкерса пробила легкое. Младший лейтенант с трудом посадил самолет и потерял сознание. А в следующем вылете осколок зенитного снаряда пробил бок штурману сушки, разорвал селезенку и застрял в левой руке. Оба были доставлены в госпиталь военно-морской базы, где успешно прооперированы. Опасности для жизни уже нет, но в строй они вернутся не скоро. В этом же госпитале лечатся раненые бойцы батальона охраны и разведчики. К счастью, их немного, пока всего три десятка. С учетом того, какие бои пришлось провести при отражении нападений на базу и что они творят на своих боевых выходах, это немного.
Прибыл и обещанный представитель Политуправления. Опять в яблочко! Появился сам полковой комисар товарищ Кольский! Важности Леве было не занимать, но вел он себя прилично. Всем видом показывал, что близок к руководству, что от его слова многое зависит, но выражался осторожно, критические замечания формулировал корректно, никакими карами не грозил. Общался, в основном, с Беренсом, не забывал и Боброва, а также политотдел миссии. Просматривал документы, неторопливо беседовал с людьми, но не улетал.
Тем временем Тихонов с Корнеевым приступили к разработке самой важной операции за время их пребывания на данном театре военных действий. Анализируя свои разведданные, информацию от англичан и показания пленных, стала вырисовываться возможность ликвидировать, а может даже выкрасть кого-нибудь из руководства танковой армии «Африка». Роммель очень осторожен, охраной и секретностью не пренебрегает, но ведь заманчиво, очень заманчиво!
Стали поступать сведения, что Роммель получил целый батальон новых тяжелых танков, а также около роты новых средних, которые серийно еще не выпускаются и которые хотят проверить в боевой обстановке. «Светить» их раньше времени на Восточном фронте руководство гитлеровской Германии не хотело, дела там обстояли не так радужно, как хотелось бы, да и риск потерять новейшие машины в русских снегах был не так уж невелик. Логика понятна, к лету обкатать, устранить недостатки и вернуть себе инициативу, показать в ответ на русскую кузькину мать творения сумрачного германского гения.
Бритты удивили очередной раз. Утром 20 декабря, предварительно предупредив, конечно, заявился генерал Окинлек со свитой и вручил гвардии коту Валере Матроскину Воинскую медаль, награду, которую получают нижние чины за храбрость на поле боя! Передавал наилучшие пожелания от Уинстона Черчилля и Ее Величества, а также намек, что неплохо бы его наградить медалью и как воина доблестных ВВС СССР. Фамилию коту придумал, естественно, Северов и теперь тихо угорал над бредовостью ситуации. О желании союзников было немедленно доложено в Ставку, оттуда быстро пришел ответ – правами руководителя миссии наградить гвардии кота Валерия Матроскина медалью «За боевые заслуги». Ни одного некролога напечатано не было, из чего Олег заключил, что со смеха никто не умер.
Генерал-фельдмаршал был натурой творческой, вдохновенной, к войне относился как к искусству, а не как к нудной работе. Вот и сейчас, нанес внезапный удар там, где никакой активности не показывал. Приучил британцев к мысли, что будет брать Каир, а сам обошел его с юга, разгромил 7 бронетанковую дивизию и вошел в Айн эль-Сохна, а оттуда меньше сорока километров до Суэца! Но англичане эвакуировать базу не спешили, демонстрировали твердую решимость ее защищать.
Бригада продолжала действовать в прежнем режиме, только второй локатор англичане переместили в район южнее Порт-Саида. В Каире вспыхнуло восстание, Александер отвел остатки своих войск на линию Бенха-Исмаилия. В воздухе ощутимо попахивало большой катастрофой для британских сил на Среднем Востоке. Прежнего накала воздушных боев не было, стороны копили силы и тратили их весьма экономно, только на реальные важные цели. Это позволило Северову нанести еще пару ударов по вскрытым аэродромам противника.
Также пришлось принять участие в отражении массированного налета итало-германской авиации на базу 28 декабря, оторвались по-полной. Гитлер привлек к операции силы люфтваффе с Балкан, авиацию стран-сателлитов, итальянские ВВС выставили все, что можно. Кораблям досталось очень серьезно, фактически все крупные корабли, которые находилсь в это время в восточной части Средиземного моря были либо потоплены, либо очень серьезно повреждены. Тяжелые крейсера «Сассекс» и «Шропшир» потоплены, линкор «Малайя», тяжелый крейсер «Девоншир» и легкий крейсер «Галатея» сильно повреждены. Но за этот успех пришлось расплачиваться настоящим разгромом военно-воздушных сил, задействованнных в операции. Тех, кто прорвался к базе и, отбомбившись, пытался уйти на аэродромы Крита или на площадки в пустыню, продолжали избивать. Снести все аэродромы противнику не удалось, Александер рассредоточил авиацию по небольшим площадкам, на которых создал запас горючего и боеприпасов, благодаря чему истребители быстро дозаправлялись и снова устремлялись в бой. Численный перевес странам Оси создать удалось, потери союзников были катастрофическими, но эта победа далась слишком дорогой ценой. Потеряны бесценные летные кадры, на формирование которых было затрачено очень много времени, быстро такие потери не восполнить. Это неизбежно должно сказаться на других театрах военных действий, в первую очередь на самом крупном фронте – Восточном.
А 31 декабря, в последний день 1942 года пришлось познакомиться с представителями семейства кошачих. Пять «Тигров» при поддержке двух батальонов панцергренадеров и батареи легких гаубиц 10,5 cm leFH 18 прибыли, чтобы уничтожить базу. Наибольшую опасность представляли именно они, поскольку находились за пределами досягаемости танковых пушек. В воздух поднялся автожир для корректировки огня гаубичной батареи, взлетело звено штурмовиков. Батарею подавили быстро, особого ущерба она нанести не успела, но пять убитых и четырнадцать раненых имелись. В это время танкисты и артиллеристы Юферова успешно расстреляли вражеский зверинец. Неплохо справились С-53, 85 мм тоже хорошо себя показали. Ближе пятисот метров к нашим танкам никто не подъехал, зафиксировано несколько попаданий в САУ без пробития брони, но два Т-34 немцы сожгли. Панцергренадеров также положили высокой плотностью огня из стрелкового оружия и минометов. Прежде чем добраться до наших позиций, немцы прорвались через англичан. Из двух- и шестифунтовые противотанковые пушки ничего с броней немецких танков сделать не смогли и были подавлены.
Скромно справили Новый Год, елок в Египте нет в принципе, но еще 30 декабря транспортный самолет доставил вместе с запчастями красивую ель и набор игрушек. Это Беренс заранее сделал заказ и сохранил его в тайне, сюрприз удался!
А в первых числах января настало время для «аллаверды по-максимуму». Разведка сумела навести ночью два звена бомбардировщиков на лагерь, в котором находился штаб 15 танковой дивизии немцев, сушки вывалили на него 500 кг сколочно-фугасные бомбы. Но подловить Роммеля пока не удавалось. Бобров постоянно «мониторил» ситуацию, при решении англичан сдать Александрию требовалось время для эвакуации базы, поскольку танки, самоходки, БМП и многое другое на самолете не увезешь. Но пока этот вопрос не возникал. Воздушные бои почти совсем затихли, вылеты проводились в основном на разведку.
Наконец, в Старый Новый Год пришел с таинственным лицом Корнеев.
- Не томи, Максим Петрович!
Корнеев и Тихонов давно подбирались к Роммелю и штабу танковой армии «Африка». Но фельдмаршала не зря называли «лисом пустыни», он был мастером не только хитроумных маневров, но и умело путал следы при перемещениях. Банально подловить его, чтобы разбомбить лагерь или устроить что-то подобное, имея современные средства связи и обнаружения, было практически невозможно. Попытки ликвидировать Роммеля англичане предпринимали, но все они были неудачны, хотя генерал немало колесил по фронту. Разведчики внимательно изучали привычки генерала, его действия, реакцию на возникающие проблемы. И теперь были готовы кое-что предложить.
В моторизованную бригаду, которая понесла потери и не получала пополнений уже довольно длительное время, но которой Роммель отводил важную роль в наступлении на Суэц, было направлено подкрепление. Колонна формируется для выхода. Корнеев предположил, что она остановится на привал около заброшенного оазиса, рядом с которым стояли руины какого-то древнего сооружения. Высока вероятность, что Роммель выедет на это место и, если он там окажется, то остановится на ночлег в этих развалинах, которые, кстати, не такие уж и ветхие и неплохо сохранились. Не лето все-таки, по ночам довольно холодно. Разведчик предложил сделать засаду именно там. Позже Северов узнал, что в пустыне действовала еще одна группа, состоявшая из выходцев из Средней Азии и Кавказа, изображавшая бедуинов, среди них были даже женщины. Сведения, позволившие устроить засаду, были получены во многом благодаря ей.
С-47 с ротой Басаргина и «Хадсоны» с осназом АСС на бреющем полете, едва не цепляясь за барханы, вышли в точку в десяти километрах от цели. Ночная тьма, особенно густая здесь, в Африке, скрыла высадку русских разведчиков. Дальше последовал марш-бросок до места возможного привала немцев, необходимо было выйти в конечную точку затемно и начать обустраивать позиции. Когда рассвело, все уже успели удобно расположиться и замаскироваться. В самих развалинах никого не было, немцы их обязательно проверят. В песке были выкопаны ямы, укрытые тканью, где по двое-трое и располагались разведчики и осназовцы. Часть людей с гранатометами, пулеметами и снайперскими винтовками прикрывала намеченные пути отхода. Ближе всех к развалинам расположились лежки Басаргина, Северова, Булочкина и еще троих наиболее подготовленных бойцов. Надо сказать, что среди них был и Гладышев, оставивший взвод на старшину, своего заместителя.
Чего Олега понесло участвовать в наземной операции, он сам себе потом внятно объяснить не смог. Наверное, влияние молодого здорового организма сказалось. Возражать тоже никто не стал, даже Бобров, хотя попереглядывались. Северов, конечно, подготовлен был очень прилично, да и действовал не один, но поматерил себя знатно, когда все уже началось. Олег не боялся погибнуть или получить ранение, он не хотел подвести своих товарищей. Впрочем, допустившие его участие разведчики уровень его подготовки знали, потому и согласились.
Аверин находился в прикрывающей группе вместе с Корнеевым. Предстояло провести в секретах целый день, ожидая приезда колонны противника. Была немалая вероятность, что немцы не появятся, тогда все впустую, но ничего не поделаешь. Если расчет оказался неверным, надо будет придумывать что-то другое, только и всего.
За пару часов до того, как начнет темнеть, появилась разведка на двух вездеходах. Довольно поверхностно проверила все и расположилась отдыхать, передав по радио, что все нормально. Клюет! Основные силы прибыли перед самым закатом. А когда почти совсем стемнело, раздался шум моторов и подъехал штабной вездеход в сопровождении танка и трех бронетранспортеров. Птичка прилетела в клетку! Бдительная личная охрана фельдмаршала еще раз прошерстила округу, но много ли можно увидеть в почти кромешной тьме. Устаршие за день солдаты улеглись спать, господа офицеры еще некоторое время попивали вино и о чем-то оживленно болтали. Хорошее настроение было вполне объяснимо, вот-вот будет перерезан Суэцкий канал, англичан в Африке взяли за горло. Наконец угомонились и они. Около трех часов диверсанты покинули свои лежки и стали подбираться к развалинам. Часовых было немного, основное внимание было уделено охране периметра, там уже работали другие группы, еще несколько человек минировали технику или по-тихому выводили ее из строя. Например, у мотоциклов перерезали высоковольтные провода, идущие к свечам. Снайперы контролировали пространство лагеря. Сняв двух часовых у входа, диверсанты проникли в здание, разошлись по разным коридорам. Северов и Булочкин обследовали все помещения подряд в своем секторе, остальные попарно действовали в других коридорах. Петрович скользнул в один из дверных проемов, высунулся и подал знак, что немного задержится. Внимание Северова привлекло помещение, из которого раздавались приглушенные голоса. Олег осторожно приблизился к дверному проему и заглянул в него. В комнате находились два дюжих немца из личной охраны фельдмаршала, в свете чуть теплящегося костерка и едва светящейся керосиновой лампы находился лишь небольшой круг, где и находились гансы, вся остальная часть комнаты утопала в темноте, но в противоположной стене виднелся еще один проем. Логично было предположить, что командующий спит именно там. Это следовало проверить, надо подобраться поближе. В такой темноте обнаружить Северова в было практически невозможно, поэтому он бесшумно пробрался внутрь и встал за выемкой стены. Разглядеть его в таком свете нереально, но один из немцев тихо засмеялся и вдруг плеснул из крышки от котелка прямо в костерок. Там находилась какая-то горючая жидкость, пламя взметнулось и ярко осветило все сравнительно небольшое помещение. Тот, кто плеснул жидкость в костер был боком ко входу, но спиной к Олегу, но другой его увидел, его глаза удивленно расширились. Эти ребята был достаточно профессиональны, чтобы быстро хвататься за оружие. Дальнейшее длилось всего несколько мгновений. Прилетевший из темноты нож вонзился первому из гансов в глаз, Северов в это время вонзил свой клинок в шею начавшему поворачиваться второму охраннику, тот смог только булькнуть кровью.
Вспышка костра уже угасла и комната вновь погрузилась во мрак. Друзья заглянули во вторую комнату и обнаружили походную кровать, на которой угадывался спящий человек. Памятуя о накладке английских коммандос, которые вместо Роммеля ликвидировали другого человека, Северов быстро моргнул фонариком. Сомнений нет, это фельдмаршал. Зашевелившегося военачальника слегка оглушили и, пока не очухался, связали руки и заткнули рот. Появившиеся бойцы Басаргина подхватили Роммеля под мышки и шустро потащили к выходу. Проходя через первую комнату, Олег немного задержался. Его внимание привлекла небольшая корзина, стоящая в углу, он с трудом разглядел ее. Зачем она ему понадобилась, Олег объяснить не мог, но он подошел и посветил фонариком. В корзине спал маленький черный щенок. Летчику стало жалко оставлять живность на погибель, он вынул его из корзинки и сунул за пазуху. Животинка могла запищать в самый неподходящий момент, но пока продолжала безмятежно спать, пригреваясь в тепле его тела.
Таскать командующего в светлом белье в ночи никто не собирался, поэтому быстро натянули на него штаны и мешок с дыркой для головы и собственно мешок для головы из темной ткани, его же ботинки. Северов выглянул наружу, у ближайшего костра сидели несколько человек, но он знал, что это трупы. Кто-то догадливый уже подползал к костру и немного его разворошил, теперь костер угасал, почти не давая света. Дверь в развалины скрывалась во тьме, группа тихо выскользнула из здания и направилась за пределы лагеря. Северов несколько раз мигнул фонариком. По этому сигналу заработали светящиеся маячки, по положению которых можно было определить положение лагеря. На высоте нескольких километров тихо, на минимальных оборотах моторов, барражировало два звена сухариков, штурманы и летчики внимательно вглядывались во тьму внизу. Увидев огни маячков, самолеты также тихо заскользили вниз, затем перешли в пикирование и сбросили пятисоткилограммовые бомбы на спящий лагерь. Естественно, все диверсанты его уже покинули и удалились на безопасное расстояние. Наконец, раздались мощные взрывы, разметавшие старинное здание и стоящую неподалеку технику противника. Сколько вражеских солдат не проснулось после налета, никто не стал даже предполагать. Оставшимся в живых было не до наблюдения и поисков в пустыне.