Глава 2.9 (окончание)
На следующее утро Северов справился о здоровье пленника, узнал, что тот еще спит и отправился на завтрак. Настроение у всех, кто был в курсе содеянного, царило откровенно приподнятое, но, когда Бобров, Забалуев и Северов допивали чай, подошел мрачный Яровой:
- Все, приплыли, англы начинают эвакуацию базы. Они собираются сдать Александрию.
- Ну, вояки! – Северов покачал головой. – Они сообщили конкретные сроки?
- Нет, но боюсь, что при малейшем нажиме со стороны немцев, они просто драпанут без всяких сроков.
- Пока ничего предпринимать не будем, подождем их реакции на сообщение о пленении Роммеля, - решил Бобров.
Олег съездил в госпиталь к Шестакову, тот был очень слаб, но врачи сказали, что состояние улучшается, шансы на благополучный исход лечения возрастают с каждым днем. Разрешили короткое посещение, но предупредили, чтобы ничего плохого не рассказывал, не надо ему сейчас.
- Лева, ты как?
- Не дождутся, - прошептал подполковник в духе Руцкого. – Как в бригаде дела? Кто командует?
- Полковника Забалуева прислали, а дела отлично идут. Немцы активность снизили, так что курорт, а не работа.
- Забалуев толковый мужик, но жаль, что тебя не поставили, ты бы справился.
- Чином не вышел, командир, - улыбнулся Олег, - да я и так не обижен.
Врач сделал знак, пришлось уходить, сожалея, что рассказывать про захват Роммеля пока было нельзя, но все скоро само откроется, долго такую информацию скрывать не будут.
На фронте стояла подозрительная тишина, немцы остановили свое наступление, хотя было понятно, что с исчезновением Роммеля война не закончится. Операцию провели в 16 января, а 18-го перед обедом прилетел С-47. Из него вылез представительный мужчина с трубкой в зубах, представился майором Барановым Иваном Кузьмичем, командиром эскадрильи полка осназа ВВС. Из самолета принялись выгружать документы и заказанные ранее запчасти. Баранов сказал, что имеет приказ вылетать ночью, чтобы пройти зону возможного перехвата вражескими истребителями затемно. Сопровождать пленного будет Тихонов и отделение орлов Басаргина. Все вместе отправились обедать, заодно поговорить. Неожиданно зашел Бобров и сказал, что Берлин передает важное сообщение – погиб лучший полководец Рейха, его тело в запаянном гробу завтра будет доставлено в Берлин, где и состоятся похороны. Фельдмаршал погиб во время перелета, его «Шторх» сбит английскими самолетами. Командующим танковой армией «Африка» назначен генерал-полковник Ханс-Юрген фон Арним. Вот такие дела. По всему выходит, что немцы считают Роммеля погибшим, видимо в обломках даже крупных фрагментов тел не смогли найти. Тогда заявление Москвы, которое состоится после того, как фельдмаршал будет доставлен в СССР, произведет мощный эффект. Кое-кто будет коврики и другой текстиль портить!
После обеда экипаж Баранова отправился спать, им предстоял долгий и ответственный перелет, а Олег пошел в штаб. Бригада вела интенсивную воздушную разведку, по всему выходило, что немцы пока не собираются штурмовать базу, их больше интересует Суэцкий канал. По имеющимся данным, основанным, в том числе и на радиоперехвате, фон Арним в Африку еще не прибыл, но вскоре появится. Ему понадобится некоторое время, чтобы разобраться с обстановкой, после чего и начнутся активные действия.
Около полуночи с 18 на 19 Иван Кузьмич Баранов поднял свой самолет в воздух. Его сопровождали до Мертвого моря звеном, вел лично Северов, а также парой Пе-3. Над самым низким участком суши на планете Олег покачал крыльями и повернул обратно на деревеньку Алексашкино, а С-47 с пешками пошел дальше, топлива должно было хватить до Тегерана. На следующий день, 20 января, в Берлине состоялись пышные похороны генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля, а 21 января Правительство СССР и Ставка Верховного Главнокомандования официально объявили, что означенный генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель, бывший командующий танковой армией «Африка» жив и находится в Москве. В тот же день он был показан прессе и официальным представителям стран-союзниц. Сталин был в прекрасном настроении и поблагодарил всех бойцов бригады и сотрудников особой миссии. Что в это время творилось в Берлине, невозможно описать без использования идиоматических выражений. Англичане попробовали обидеться, но признали, что раструбить на весь мир об этой операции до того, как фельдмаршал окажется в Москве, было бы большой ошибкой. В тот же день, 21 января 1943 года Ставка отдала приказ о прекращении деятельности особой миссии наркомата обороны, личный состав должен был в кратчайшие сроки вернуться в СССР.
На следующий день базу посетил генерал сэр Харольд Александер, извещенный о прекращении работы миссии. Генерал вручил десяти наиболее результативным летчикам, в числе которых оказался и Северов, Крест «За выдающиеся летные заслуги». От себя генерал довольно искренне поблагодарил всех военнослужащих РККА за помощь, которую они оказали в борьбе с войсками стран Оси в Африке. Еще через день, 23 января, генерал-полковник фон Арним прибыл на Афиканский театр военных действий. Подготовка к эвакуации базы шла полным ходом, транспортные самолеты прилетали и улетали каждый день, вывозя ненужную больше технику и запчасти, но основная часть техники и личный состав должны были совершить марш до железнодорожной станции, определенной как место погрузки. Поскольку погрузка будет довольно долгой, на несколько эшелонов, станция находилась за пределами Египта, вне зоны военных действий.
Фон Арним возобновил наступление на Суэц 25 января, а 27 января колонна с техникой двинулась с базы на восток. Взлетели транспортные самолеты, увозя технический персонал, автожиры АСС улетели еще 23-го, их небольшая скорость и гораздо меньшая дальность полета делали невозможным следование с основной группой. Личный состав роты радиоразведки также свернул свою технику, радар и уже убыл в Союз. Одним из последних самолетов вывезли и Шестакова, который был признан врачами достаточно окрепшим для долгого перелета. Остальных раненых отправили днем раньше.
Северов нашел время съездить в Александрию, хотел попрощаться с Эйприл, но оказалось, что она с другими девушками накануне улетела в Иран. В январе они виделись всего два раза, и вот теперь расстались, похоже, навсегда. Не сказать, что Олег сильно загрустил, но все же. Однако, с таким настроением он боролся воспоминаниями о Насте, помогало хорошо.
Олег последний раз прошел по опустевшей деревеньке Алексашкино, летчики уже находились в самолетах и запускали двигатели. Из-за ящика на Северова смотрела светло-коричневая кошка, Олег заметил ее большой живот и усмехнулся, скоро пассия Валеры принесет серых котят, которые вырастут и будут поражать своими размерами и окрасом местных жителей.
Через полчаса бригада была уже в воздухе, самолеты с красными звездами на крыльях покачали ими над Александрией и ушли на восток, их ждал длинный, с четырьмя промежуточными посадками, перелет до Москвы. Немцы не планировали пока наступать вдоль канала на север, их задачей было перекрыть движение по нему, поэтому мехколонна без серьезных поломок и других проблем прошла до места переправы через канал в районе севернее Эль Куантара, целый день переправлялась на другой берег, после чего продолжила движение до станции погрузки. Ей предстоял долгий многодневный путь домой, африканская эпопея закончилась.
По прилету в Москву Северов для начала хорошенько выспался, потом написал последний отчет. Все остальные уже давно были переправлены и, наверняка, внимательнейшим образом изучены. Теперь оставалось только ждать дальнейших распоряжений, хотя Олег подозревал, что может последовать вызов в Кремль.

Самолеты бригады еще находились в Сталинграде, летчики отдыхали после долгого перелета, когда в Москве завершилось заседание Ставки. В кабинете Сталина остались только военные, члены Ставки, кроме больного Шапошникова и находящегося на фронте Тимошенко, и приглашенные – нарком внутренних дел Берия, начальник Генштаба Василевский, заместитель наркома обороны по авиации генерал Новиков, нарком ВМФ адмирал Кузнецов и, конечно, начальник ГлавПУра Мехлис.
- И последний на сегодня вопрос, товарищи. В Африке завершила работу наша особая миссия. Вы ознакомились со справкой, подготовленной Генеральным Штабом по итогам ее работы.
Возникла пауза, Сталин то ли хотел услышать чье-то мнение, то ли просто собирался продолжить. Наконец он проговорил:
- Задачи, стоявшие перед миссией, вам известны. Необходимо дать оценку, определить, насколько они выполнены товарищами Бобровым и Шестаковым, а позднее Забалуевым. Попрошу кратко высказаться по этому вопросу. Товарищи Василевский и Жуков, попрошу вас высказать свое мнение первыми.
Перебивать друг друга генералы не стали, хотя Жуков был старше по званию, он жестом предоставил первое слово начальнику Генштаба.
- Товарищ Сталин, материалы, которыми располагает Генштаб позволяют сделать следующие выводы. С военной точки зрения участию бригады в боевых действиях следует дать самую высокую оценку. С минимальными потерями противнику нанесен значительный урон. Уничтожено 213 самолетов, в том числе 74 на земле, около 150 единиц вражеской техники, как в ходе проведения наземных операций, так и воздушных ударов. С другой стороны, наша техника произвела очень большое впечатление на командование силами Среднего Востока. В своих письмах и докладных записках руководству генерал Александер прямо об этом говорит. О том, какой резонанс получило пленение фельдмаршала Роммеля, я и говорить не стану. Только ради этого стоило их туда послать.
- Товарищ Сталин, - продолжил Жуков, - я присоединяюсь к мнению товарища Василевского и хочу отметить, что в руководство Третьего Рейха направляло на этот, прямо скажем второстепенный театр боевых действий, силы, которые могли быть направлены на Восточный фронт.
Ворошилов ограничился коротким одобрением, он был не особенно в курсе дела. Семен Михайлович Буденный расправил знаменитые усы.
- А что, я помню командира бригады, Шестакова. Прекрасный летчик и командир, жаль, что ранен. Да, и заместителя командира бригады Северова, тоже встречал, шустрый малый. Молодцы!
Новиков был не в курсе задач особой миссии, но говорить об этом не стал, а высказался по действиям бригады в воздухе, дал положительную оценку.
Кузнецов вообще не понял, что от него хотят:
- Товарищ Сталин, я не в курсе работы миссии, справку изучил, но я мало разбираюсь в сухопутной тактике. Могу сказать только одно – жаль, что 7 ГИАП еще не скоро не вернется к выполнению задач флота!
- Все это конечно хорошо, - желчно сказал Мехлис, - но я бы обратил внимание на несколько фактов. Во-первых, личный состав бригады, особенно летчики, устраивал пьянки с англичанами, с женщинами они путались! Во-вторых, они имели многочисленные и, на мой взгляд, необоснованные контакты с представителями британского командования. В-третьих, за сбитые самолеты и уничтоженную технику, они получили значительные суммы в валюте. Да, часть они сдали в Фонд обороны, но куда делось остальное? С этим надо разобраться самым тщательным образом…
- Спасибо, товарищ Мехлис! – голос Сталина был ровным, но Лев Захарович осекся и замолчал.
- Нами тщательно контролировалась деятельность подразделения, претензий нет. – Берия был краток. – Операция по похищению Роммеля вообще шедевр.
- Спасибо товарищи! Есть мнение наградить товарища Боброва орденом Ленина. Товарищи Шестаков и Забалуев заслужили Звезды Героев и повышение в званиях. Несколько летчиков-истребителей еще не имеют звания Героя Советского Союза. По количеству сбитых они, безусловно, этого достойны. Все летчики бомбардировочной и штурмовых эскадрилий также должны получить награды. Не забудьте летчиков АСС и экипаж товарища Баранова. Разумеется, заместителя командира бригады, начальника штаба и комиссара. Товарищ Новиков, вам дается два дня на подготовку, изучите еще раз материалы и подготовьте предложения. Товарищ Василевский, вы в тот же срок должны подготовить обоснованные предложения по награждению разведчиков. Также с вас предлождения по награждению наземного персонала базы, батальона охраны. Что ж, на этом и завершим вопрос, на сегодня все, товарищи.

31 января, Забалуев и Северов были вызваны на 23 часа в Кремль. О чем пойдет разговор было понятно, хотя нутром Вещий Олег чувствовал какой-то подвох. Вежливо поздоровавшись с Поскребышевым, летчики уселись на диван и стали ожидать вызова. Вскоре дверь кабинета открылась, стали выходить люди, все они были что назывется «при высоком положении», поэтому полковник и капитан встали. Наконец Поскребышев сделал приглашающий жест и авиаторы шагнули в кабинет.
- Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий! Гвардии полколвник Забалуев по вашему приказанию прибыл!
- Гвардии капитан Северов по вашему приказанию прибыл!
- Здравствуйте, товарищи! Мы пригласили вас, чтобы задать ряд вопросов. Как зарекомендовала себя наша новая техника, чем вы объясните такие высокие потери врага при очень низком уровне собственных потерь?
Ответил Вячеслав Михайлович:
- Факторы следующие. Очень высокий уровень подготовки летного состава, пилотов такого класса, собранных в одном подразделении, у противника просто не было. Существенно более высокие характеристики боевой техники, ничего похожего у немцев и, особенно, итальянцев просто нет. Правильное планирование и управление, наличие радара, качественных разведданных.
- Вы ставите свое тактическое мастерство на последнее место?
- Это просто в порядке перечисления, что более важно, а что менее, мне однозначно сказать трудно.
- Товарищ Северов, перед отправкой в Египет вы говорили о том, что необходимо произвести должное впечатление на союзников. По вашему мнению, это удалось сделать?
- Я могу судить только по реакции Александера и Окинлека, которую наблюдал сам. Да, они впечатлились, очень впечатлились. Тем более, что мы им продемонстрировали не только нашу технику, но и результат ее работы по врагу.
- А как восприняли ваше появление в Египте английские солдаты и офицеры?
- Сначала настороженно, но потом, когда увидели, как мы воюем, отношение изменилось. Большинство хорошо относилось, они считали нас своими боевыми товарищами.
- Товарищ Мехлис утверждает, что политико-воспитательная работа в бригаде была поставлена недостаточно хорошо, имели место пьянки, гулянки с женщинами.
Забалуев был озадачен и не знал, что сказать, пришлось снова отвечать Северову:
- Совместные мероприятия с союзниками проводились по их инициативе, но пили в меру, ни никто из наших на них ни разу не напился. А вот укреплению товарищеских отношений с простыми солдатами это как раз способствовало.
- Какое впечатление произвел на вас Роммель? – задавая вопрос, Сталин смотрел на Олега, поэтому командир бригады снова промолчал.
- Это очень талантливый военачальник, к тому же очень храбрый и демонстрирующий прекрасное самобладание. Иметь такого агента влияния – большая удача.
Судя по реакции за столом, заявление было неожиданным. Сталин тоже поднял бровь:
- Поясните ваши слова.
- Фельдмаршал не воевал на Восточном фронте, рассматривать его в качестве военного преступника оснований у нас нет. У союзников также нет к нему претензий в этой части. Да, он обласкан Гитлером, но надо понимать, что часть немецких военных служит своей стране, а не идее национал-социализма. После войны Германия должна стать не пустыней, а нашим союзником, страной, чей промышленный потенциал выступит в роли локомотива для нашей экономики. Других столь же мощных экономик в нашей зоне влияния просто не будет. В приказе от 23 февраля 1942 года № 55 по этому поводу все сказано. Для решения этой задачи мы должны занять Германию целиком, чтобы потом не делить ее на оккупационные зоны с нынешними союзниками. Да и создание буферной зоны перед границами СССР с военной точки зрения очень выгодно. Что же касается Роммеля, то его надо превратить в своего союзника, через него выйти на других авторитетных немцев, которые могут составить оппозицию шайке Гитлера.
В кабинете возникла вязкая тишина, Сталин молчал и высказаться вперед него никто не решался. Верховный подошел к столу, выбрал из нескольких лежащих бумаг нужную, что-то черкнул в ней.
- Вы считаете, что после войны возникнут напряженности в отношениях с Великобританией и США? Что они могут стать нашими противниками? После общей победы над таким врагом?
- Уверен в этом! Они дружат с нами лишь против Гитлера, поэтому второй фронт в Европе сейчас не нужен им, а позже не будет нужен нам. Линия соприкосновения с союзными войсками в Европе – это линия фронта. Надеюсь, что в неявной форме. Чем ближе она к Ла-Маншу, тем выгоднее нам.
- Хм! У вас очень образное представление информации. Хм! Кстати, эти самые союзники о вас исключительно высокого мнения. После изучения некоторых материалов по пленению Роммеля, которые мы им предоставили, они наградили некоторых участников, в том числе и вас, орденом «За выдающиеся заслуги».
- Служу Советскому Союзу!
- Как вы представляете свою дальнейшую службу?
- Хотелось бы вернуться на фронт, товарищ Сталин.
- А как же заслуженное повышение? Неужели вы не рассчитываете занять более высокую должность?
- Эти вопросы вне моей компетенции. И мне не хотелось бы прыгать по должностям, обнаруживая в самый неподходящий момент собственную некомпетентность.
Сталин одобрительно кивнул.
- Ставка положительно оценивает вашу работу. Завтра состоится церемония награждения сотрудников особой миссии и бойцов бригады. Вы свободны.
Когда Забалуев и Северов вышли, Сталин повернулся к столу. Большинство выглядел озадаченными, Жуков, Василевский и Берия улыбались.
- Ну что, товарищи, есть мнение наградить товарища Северова орденом Суворова первой степени.
Ничего не сказал даже Мехлис. Сталин усмехнулся. Он не заблуждался относительно хорошего отношения союзников, но в такой резкой форме о недалеких перспективах еще никто решился не высказаться.

На следующий день было объявлено о присвоении очередных званий, Шверник вручил гвардии майору Северову орден Суворова 1-й степени, а посол-представитель Великобритании Арчибальд Кларк Керр орден «За выдающиеся заслуги». Порадовало, что Героями Советского Союза стали Корнеев и Тихонов. Про остальных Олег пока ничего не знал, решил не спрашивать, скоро все узнает. А сам новоиспеченный майор оказался назначенным на должность заместителя командира 2 гвардейской истребительной авиационной дивизии ВМФ, в состав которой в числе прочих входил и 7 ГИАП.
После такой командировки, вообще-то, полагался отпуск, но Олег отказался. Во-первых, дивизия пока существовала только на бумаге, а родной полк был выведен на переформирование и находился в тылу. Сменилось не только руководство, произошли подвижки и в личном составе. Иметь целый полк Героев было слишком жирно, часть людей уехала с повышением в другие части. К тому же неясно пока было с другими подразделениями, так что у заместителя командира дивизии забот хватало. Во-вторых, 7 ГИАП решено перевооружать на По-3, поэтому новоприбывших надо обучать. В-третьих, ехать было просто не куда. Один как перст. И тут возникало еще одно обстоятельство. Настя. Его не было почти три месяца, он чувствовал, что скучает по ней. Там, в Африке, в немногие свободные минуты он всегда вспоминал о девушке. Жаль, что нельзя было хотя бы написать письмо, но скоро они увидятся.
Старый ТБ-3, переделанный под транспортный самолет, уносил его на юг от Москвы. Теперь ставший родным аэродром под Мценском был тыловым, немцы «выровняли» линию фронта, Брянск был еще у них, но Орел уже наши взяли.