Глава 3.1 (начало)
Аэродром был прежним, родным, а вот все остальное… Количество новостей, обрушившихся на Северова, а главное их содержание, поражало всякое воображение.
Полк сухариков перебазировался на новое место, радара у них тоже больше не было. Все командование 7 ГИАП убыло к новому месту службы, все четверо направлены на соответствующие должности в авиадивизии. Из летного состава имеются вернувшиеся из Египта пилоты, фактически две эскадрильи, на базе которых и предстоит сформировать авиаполки. Но есть и приятные новости. Технический персонал на месте, никого никуда не переместили, рота охраны и АСС тоже почти в прежнем составе. И звено связи на месте, вместе с пилотом сержантом Горностаевой! Оно теперь приписано к штабу бригады, а рота охраны разворачивается в батальон.
А вот дальше опять началось сплошное расстройство. Командиром бригады назначен новоиспеченный подполковник Музыка! Он в конце ноября 1942 года из 7 ГИАП был направлен на фронт заместителем командира полка, получил орден Александра Невского и всерьез считал себя вдающимся военачальником. Эммануил Мирославович определенно был неглуп, так что должность, где много летать не надо, занял с удовольствием. Получая назначение в наркомате ВМФ, Олег слышал, что тот полк действовал успешно, но понес большие потери, поэтому командир был оставлен в прежней должности, а вот его зам, тогда еще майор Музыка, наоборот, показал себя замечательно и заслужил награду и повышение. Один орден он уже получил и перед самым новым назначением был представлен к другому. К какому конкретно, собеседник не знал, а Северов выяснять не собирался. Комиссар бригады назначен, а начальника штаба пока нет и непонятно, когда будет. И еще, бригада выведена из подчинения Брянскому фонту и подчиняется непосредственно наркомату ВМФ.
Жилье за Северовым сохранилось, поэтому Олег бросил свои вещички в комнату и отправился в штаб. С собой у него было только самое необходимое, основная часть привезена Петровичем. В жарко натопленной комнате пили чай новый командир и не менее новый комиссар в морской форме. Появление Северова вызвало у Музыки легкое раздражение. Олег представился, Мимосралович глянул на него одним глазом из-под опущенного века и величавым жестом отпустил. Выходя, майор услышал, как Музыка сказал комиссару:
- Ох и намаемся мы с ним!
«Ну и хрен с вами! – подумал Северов. – Дело делать надо, а не симпатии заводить!»
Вышел из штаба, а тут ребята налетели. Всю пыль, какая была и какой не было, хлопками выбили. Чуть новую бекешу не порвали, требуя показать новую награду. Орден вызвал у них легкое обалдение.
- Это что же, командир, тебя как генерала наградили?
- Ну, вроде того, - засмеялся Северов. – А вас чем наградили, я же не знаю толком ничего!
Оказалось, что вернувшиеся из Египта теперь все Герои, Каха получил еще и младшего лейтенанта. Все, кто имел звание Героя, были награждены орденами Ленина. Не забыли и АСС, все летчики получили ордена Красной Звезды, стрелки – медали «За отвагу». Бойцы охраны поголовно получили медали «За отвагу», командиры взводов – Красную Звезду, Аверин – Знамя. Все они участвовали в боевых действиях в пустыне, так что награды были заслуженными. Во взводе осназа все оставшиеся в живых также получили Красные Звезды, а командир – Гладышев, старшего лейтенанта и звание Героя Советского Союза. Кроме своих основных обязанностей, он обеспечивал некоторые операции разведки и здорово отличился. Среди его достижений взятие в плен целого итальянского генерала, захват важных штабных документов и спасение английского курьера с суперважным и сверхсекретным пакетом. Все техники получили «За боевые заслуги», а Михалыч, Винтик и Шпунтик – ордена Отечественной войны 1-й степени, они несколько раз вылетали к совершившим вынужденную посадку самолетам и проводили их ремонт, чем обеспечивали возвращение на базу. Андрей и Паша стали старшими сержантами. Их особенно хвалил Берг, который и поддержал представления командования дивизии. Сам Яков Карлович получил Красное Знамя. Ордена Отечественной войны 2-й степени был удостоен и Петр Иванович Кузнецов, который был у Берга заместителем. Такую же награду получил старшина Тарасюк.
Договорившись немного посидеть вечером за рюмкой чая, Олег направился в комнатку, где обычно дежурили летчики АСС. Сейчас, когда аэродром считался тыловым объектом и на боевые задания никто не летал, их не было, но летчики связного звена должны быть именно там.
Так и оказалось. Настя сидела в унтах и расстегнутом зимнем меховом комбинезоне, читала книгу, названия Олег рассмотреть не успел, она положила ее на стол.
- Здравствуй, Настя!
- Здравствуйте, товарищ гвардии майор!
- А почему так официально? Мы здесь одни, в неслужебной обстановке.
- Не знаю как вы, товарищ заместитель командира бригады, а я на службе!
- Так я мешаю? – разозлился Северов.
В это время в комнату зашла еще одна летчица звена, сержант Худышкина. Словно в насмешку над фамилией, девушка была немного выше среднего роста, но крупной, щекастой, грудастой, попастой, с непроходящим румянцем во все щеки, как говорится «кровь с молоком». Майор повернулся и вышел.
- Чего он хотел-то? – спросила Худышкина у Насти, в ответ та пожала плечами. Худышкина пришла в часть недавно, мало кого знала. Все вернувшиеся из командировки были ей пока совершенно неизвестны.
Олег шел и злился на себя. Мозги, что ли, в пустыне высушил? Не виделись четыре с лишним месяца, и вот такая встреча. Стоп! Это его, Северова, не было, а Музыка-то был! Вот идиот, надо было у кого-нибудь, кто здесь оставался, спросить. Может они уже вместе давно, а тут «возвращение блудного попугая». Тогда понятно, почему она его так встретила.
Совершив обход аэродрома, заглянув в пустые капониры, отметив засыпанные снегом дорожки, заметенные позиции пустых постов охраны (только на КПП имелся дежурный), злой как черт Северов вернулся в штаб. С командиром и комиссаром встречаться еще раз желания не было, поэтому вызвал к себе командира БАО и батальона охраны, скучающим штабным поставил задачу разобраться с приходом-расходом людей и техники и в кратчайшие сроки подготовить ему весь расклад. Орать и накачивать никого не стал. Пришли Булочкин и Аверин, с ними пришел и Кузнецов, они прекрасно понимали, зачем их вызвали.
- Мужики, от гвардейской бригады имеем одно название!
- Да понятно все, Олег! Мы уж сами тут все посмотрели и поразились. За нашу часть службы не беспокойся. Костяк подразделения охраны у нас прежний, так что весь периметр восстановим. Технический состав Петр Иванович тряхнет. Я их на трудовые подвиги уже завтра подниму. А так, сам видишь, самолетов нет совсем, новых летчиков почти нет и когда будут прибывать непонятно. Прибыло три человека неделю назад, сидят, чай пьют целыми днями. А может и не только чай, больно уж морды опухшие. На Мануила надежды никакой, сам берись, а мы поможем.
Разошлись по работам, а перед сном Олег зашел в дом, где квартировали Булочкин с Василисой и Аверин. Все трое пили чай перед сном. От друзей у Олега секретов не было, поэтому он прямо спросил Василису о Насте и ее отношениях с Музыкой. Та вздохнула и сказала, что пока их не было, здесь много чего поменялось. Тут Василиса замялась и сказала, что Настя вместе с новым командиром не живет, осталась с остальными девушками. С Василисой отношения перестали быть доверительными, так что ничего она толком сказать не может. Наверное, девушка хотела Северова обнадежить, но получилось наоборот. Майор хмуро пожелал всем спокойной ночи и ушел к себе.
На утро Олег снова нашел Музыку и принялся спрашивать обо всем, что хотел знать, но тот отмахнулся.
- Мне надо отъехать по делам, буду нескоро. Исполняешь мои обязанности, занимайся!
Сел в связной самолет (пилот сержант Горностаева, между прочим) и отбыл на неопределенный срок. Комиссар бригады, старший батальонный комиссар Ташнов, человеком оказался непростым. Уже хорошо за сорок, из партхозактива районного уровня, откуда-то с Поволжья, на военной службе оказался в середине прошлого года. Неглупый и неплохо подкованный идеологически (любил по поводу и без цитировать классиков), но на редкость нудный, поборник чистоты и порядка в размерах, явно превышающих разумные пределы. К тому же сторонник широкого использования наказаний. Работу организовать может и делает это, но любит перекладывать свои обязанности на других, а сам четко отслеживает процесс. К тому же, хоть и знаток первоисточников, но воспитывает по шаблону, без души и огонька. Действует неспешно, но методично, в помещениях штаба идеальный порядок, до остальной территории руки у него не дошли, но дойдут, можно не сомневаться. В общем, любую проверку по своей линии пройдет, но в предстоящих делах не помощник, чтобы понять все это Северову понадобилось несколько дней. Однако, мешать он тоже не будет, бригадный особист Миша Ногтев прямо сказал, что Ташнов справки о личности замкомандира уже навел и в возможные терки между Олегом и Мануилом вмешиваться не станет.
Весь следующий день Северов пытался разобраться в бумагах, но так ничего и не понял. Не было ясно даже с кем решать вопросы в главке. Непосредственное подчинение наркомату ВМФ и все. Когда будет приходить техника, когда начнется пополнение личным составом? В штабе ВВС фронта спрашивать бесполезно, из их подчинения вывели. Что за хрень? Стал долбить ставший родным наркомат, никто ничего пояснить не может. Кончилось тем, что обозленный Северов связался напрямую с секретариатом и записался на прием к командующему авиацией ВМФ. К его удивлению, тянуть резину никто не стал и Северову назначили на завтра, 10 марта, на 13 часов. Отлично!
Хадсон доставил Олега в Москву, за полчаса до назначенного времени Северов зашел в приемную, показал документы и стал ждать вызова. За несколько минут до назначенного времени из кабинета вышел дивизионный комиссар в морской форме, довольно пожилой, с папочкой и, что-то бормоча под нос, удалился. Северова пригласили в кабинет.
- Товарищ генерал-лейтенант! Заместитель командира 3 гвардейской истребительной авиабригады гвардии майор Северов.
- Проходи, Олег Андреевич. Садись. Рассказывай, зачем прилетел.
Олег вкратце изложил ситуацию, сказал, что нигде не мог добиться никакой информации, поэтому вышел прямо на командующего.
- Наверняка установлен какой-то срок обеспечения полной боеготовности, а у нас ничего нет, ни людей, ни техники! И когда будет неясно.
- А чего командир твой не чешется?
- Я только позавчера прибыл из командировки, командир сам ничего не знает, вчера улетел по делам.
Жаворонков крякнул:
- Большое переформирование идет, много частей вновь формируется, другие перевооружаются, сам только на днях в Москву вернулся, даже с тобой после возвращения из Египта поговорить не смог.
Генерал позвонил по телефону и дал задание немедленно принести все материалы по 3 ГИАБр, потом велел принести чаю.
- Пообедать не удастся, так давай почаевничаем, расскажешь, как там было.
Сам ход боевых действий в Африке Семену Федоровичу был неплохо известен, так что его интересовало впечатление непосредственного участника событий. Северов обстоятельно ответил на все вопросы командующего флотской авиацией, Жаворонков остался доволен.
- Я в своих отчетах писал о низковысотном, «прыгающем» или топмачтовом бомбометании.
- Да-да, - оживился генерал, - помню, как же. Интересная штука! Вовсю опыты идут, скоро начнем летчиков строевых частей обучать. Задача ударов по морским коммуникациям противника на Балтике и Черном море не за горами, а на севере это давно актуально. Сейчас целый ряд новых систем морского оружия испытывается, узнаешь со временем.
О чем идет речь Северов, вообще-то, догадывался. Не все и не подробно, но о том, что работы над головками самонаведения бомб и торпед активно ведутся, знал, сам же на некоторые мысли наводил. Но вот каковы успехи, пока неизвестно. Впрочем, пока работать предстояло над сушей, да и бригада истребительная, а не штурмовая и не минно-торпедная.
Тем временем зазвонил телефон, Жаворонков послушал, поднял брови, сказал «вот как!», снова слушал, потом положил трубку, сказав «бардак!!».
- Бардак, говорю, майор! Ну я этим штабным фитиля-то вставлю! Хорошо, что приехал, а то бы до морковкина заговенья и людей, и технику ждали. Сейчас тебя проводят к моему помощнику, с ним обговоришь все вопросы, а уж я проконтролирую! До свидания!
Старший лейтенант в широченных черных брюках проводил Северова в кабинет, где сидел лысый бровастый полковник, тоже, естественно, в морской форме с крылышками на рукаве. Он оказался толковым и понимающим человеком, Северов решил с ним все вопросы по технике и личному составу. Полковник очень обрадовался, что не надо задействовать инструкторов для переучивания на По-3, Северов планировал обойтись летчиками третьей эскадрильи, которые прекрасно его освоили. Удалось также добиться согласия на то, чтобы присылали летчиков уже обстрелянных. Гвардейские полки не запасные, учить людей долго и с удовольствием времени нет, да и положение обязывает. Предварительно, с 10 апреля бригада должна быть полностью боеготова. Насчет РЛС он ничего обещать не стал, дело это было непростое. Теперь по всем вопросам надо обращаться к нему, полковнику Сажину, а уж он дальше разберется, кому что переадресовать. Обещал также докладывать командующему, впрочем, Сажин был уверен, что Жаворонков сам будет интересоваться делами в бригаде.
В неплохом настроении Северов улетел к себе.
Летчики стали прибывать уже на следующий день, Музыка пока не объявился. Поскольку в полках по три эскадрильи, на должности комэсков и командиров звеньев Олег назначил летчиков из «африканцев». В 7 ГИАП командиром осталя Ларионов, заместителем Брянцев, начальником штаба Бабочкин. Петра Бринько Олег уговорил стать заместителем командира 8 ГИАП, но от более высокой должности он отказался категорически, вообще хотел комэском остаться. Эскадрильи состояли не из двух звеньев и пары управления, а из четырех, т.е. с учетом пары управления в каждой эскадрилье было восемнадцать самолетов. В полку, с учетом звена управления, должно быть пятьдесят восемь истребителей. Как говорил тезка вкусного торта, некто Наполеон Бонапарт, Бог на стороне больших батальонов.
Штат был укомплектован полностью уже 14 марта и, хотя Северов в отборе не участвовал, пополнение оказалось неплохим. Командиры полков распределили людей по эскадрильям и звеньям, Олег утвердил план учебы. Самолетов пока не было, поэтому налегали на физподготовку и теорию, тренировались пешим по-летному. Рядом с домами личного состава, а жили поэскадрильно, вырос целый спортгородок. Командование подразделений и сам Северов участвовали в занятиях, поддерживали свою форму. Петрович быстро навел порядок в хозяйстве, повара снова летали как электровеники (здесь, правда, такого еще не знают), старшина Тарасюк снова был всемогущ. Ташнов тоже трудился не покладая рук, приходилось его даже с некоторыми начинаниями по чистоте притормаживать. Уже через неделю бригаду и аэродром было не узнать. Но были и такие, кто заниматься не хотел, дескать и так наваляем фашистам поганым. Не хуже некоторых и вообще с крыльями родились. И где вы все были, когда мы кровь проливали, в самолетах горели, на парашютах летали. Сам Северов награды надевал только при необходимости, даже дубликаты Звезд Героя не носил. Эту же манеру переняли и все остальные, так что новички с наградами (и на груди его могучей в пятьсот четырнадцать рядов одна медаль блестела кучей, и та за выслугу годов) с удовольствием гнули пальцы перед летчиками, чьи гимнастерки не несли ничего, кроме гвардейского значка. Задействовать комиссара Олег не стал, просто собрал личный состав, сказав своим, чтобы надели гимнастерки с наградами. Формальным поводом стало объявление приказа о награждении 7 ГИАП орденом Александра Невского. Верховный решил отметить не только летчиков, но и всю часть в целом. Новички с круглыми от удивления глазами разглядывали иконостасы на груди своих командиров, военно-воздушные понты сразу закончились, но трех человек, которые Олегу особенно не понравились своим поведением и продолжали бухтеть, он отправил в кадры наркомата, а на их место запросил новых. Трое новичков появились через два дня, среди них Олег с удивлением увидел Женю Цыплакова. Из разговора Северов узнал, что Женя был ранен, при выписке из госпиталя случайно узнал о наборе в бригаду, сам явился в кадры и добился перевода. Как удалось сухопутному летчику пробиться в морскую часть объяснять не стал, сказал просто, что очень хотел. Олег сделал его своим ведомым, так как Владлен согласился принять звено в родной третьей эскадрилье.
Неожиданно появился Музыка, узнал откуда-то, стервец, что будет награждение полка. Прибыл за день до торжественного мероприятия, когда все уже было готово. Вручать орден прилетел тот самый пожилой дивизионный комиссар, которого Северов видел выходящим из кабинета Жаворонкова. Подполковник командовал зычным командным голосом, но чуть было не испортил церемонию, так как забыл некоторые моменты, пришлось подсказывать. Летный состав был построен на укатанном снегу аэродрома, все действия были отрепетированы заранее. После короткой речи дивизионного комиссара и довольно длинной речи Музыки с бесконечными лозунгами и заверениями в преданности делу Ленина-Сталина, продолженной в том же стиле комиссаром Ташновым, состоялось торжественное прохождение. Впереди полковых коробок шел Северов, знамя полка нес Аверин, Денис имел прекрасную строевую выучку, ассистентами при знамени шли два командира взвода. Дивизионному комиссару все очень понравилось, полк и бригаду он похвалил. Музыка цвел майским цветом, на обеде после церемонии снова говорил речи, приезжий комиссар удивленно поднимал брови, но ничего не сказал. Вечером он улетел обратно в Москву, а утром 19 марта Мимосралович разругал в пух и прах Северова и других, объявил всем по выговору и улетел по очередному важному делу. Летчики пожали плечами и разошлись работать дальше.
С 16 марта стали прибывать новые самолеты, их перегоняли четыре дня, все это время техники почти без отдыха ползали вокруг них, проверяя все и устраняя найденные недостатки. Самолеты оказались усовершенствованными, мощность двигателя достигла 2000 л.с., что несколько увеличило и без того высокую скорость, наддув позволил поднять потолок и значительно улучшил характеристики на больших высотах. Полеты начались 20 марта, бензина выделили достаточно, сколько Олег и просил, а просил он много. Кроме того, сразу была поставлена задача подготовить перемоторивание всех самолетов и замену расходников после выработки ресурса. Сажин обещал напрячь кого надо, подтвердил готовность к 10 апреля.
По вечерам, попивая чай в компании комполков, комэсков, Булочкина и Аверина (иногда заходил и Кузнецов), Северов обсуждал с ними боевые действия в Египте. Что происходило здесь, в СССР, все и так обсуждали очень живо, но тех, кто вернулся из Африки, этот вопрос тоже занимал. Как Олег и предполагал, после громкого успеха участие частей РККА в боевых действиях стало не очень желательным. Британцы сначала хотели использовать советские части как таран, сохраняя при этом свои, но такой расклад генерала Алферьева не устраивал, о чем он прямо заявил Монтгомери. Подкрепления из Европы позволили фон Арниму остановить продвижение союзников в Ливии, хотя о былых наступательных действиях речи уже быть не могло. В Африке вновь установилось шаткое равновесие, хотя было понятно, что англичане соберутся с силами и немцев с итальянцами все-таки домолотят.
Гвардии кот, не обнаружив верного Санчо Панса в лице, вернее морде, Васисуалия Михайловича, который убыл на новое место службы вместе с Трегубовым, целиком посвятил себя воспитанию Рекса, в просторечии Кеши. Кеша был очень заводным и упорным, но Валера был терпелив, оставляя их вдвоем можно было не беспокоиться, что щенок куда-нибудь провалится, где-нибудь застрянет, убежит и потеряется. Спали они вместе, в обнимку, ели тоже вместе, отсутствием аппетита никто из них не страдал, Валера регулярно Кешу вылизывал и вообще приводил в порядок. Дел было выше крыши, но вечером, приходя в свою комнатку, Олег брал на руки щенка, кот забирался сам и они вдвоем облизывали и обмурлыкивали своего хозяина, щедро даря ему уют и помогая расслабиться.

Отредактировано Olle (17-09-2017 23:38:50)