Глава 3.4 (начало)
Истребительные части финских ВВС, вооруженные самыми разными машинами, от итальянских Фиатов и французских Моранов до Мессершмиттов последних моделей, достаточно успешно боролись с ВВС Балтфлота и 13 воздушной армией, наносили им чувствительные потери. Все ВВС страны Суоми по численности ненамного превосходили ОАГ, а по качеству самолетов не шли ни в какое сравнение. В мастерстве своих пилотов Северов также не сомневался, так что противнику было устроено форменное избиение. Привыкшие к неважной организации и невысокой выучке летчиков ВВС РККА, финны понесли значительные потери. Наличие радиолокатора позволяло быстро концентрировать силы, да и не работал неприятель большими группами. Способствовала и небольшая, в общем, протяженность линии фронта. Северов и сам сделал несколько вылетов на По-3, дал волю чувствам. Кроме действия истребителей было нанесено несколько ударов по аэродромам противника, в том числе ночью. Всего лишь за неделю активность финской авиации была снижена на порядок.
На базе тем временем заканчивали постройку объекта «Платформа». Под этим названием скрывалась имитация палубы авианосца с системой аэрофинишеров. Его строительство должны полностью завершить 23 июля, а после 25 июля должны начать прибывать новые палубные самолеты – полк пикирующих бомбардировщиков Су-6 и полк торпедоносцев Су-8. Это были изначально спроектированные морские машины со всеми соответствующим атрибутами – гаком, усиленной конструкцией, увеличенной дальностью и т.д. Часть экипажей бомбардировочного полка было из 41 ГБАП, но фамилии командования 1 особого бомбардировочного полка ВВС ВМФ и 5 особого минно-торпедного полка ВВС были Северову незнакомы, однако Жаворонков охарактеризовал их как людей опытных и воевавших.
Уже 20 июля к Олегу подошел Булочкин со словами:
- Ты обещал!
Пришлось отпустить. С этого дня выходы на передовую стали постоянными и регулярными. Действия снайперских групп батальона охраны базы ОАГ быстро получили большую известность на фронте, причем не только на нашей стороне. Некоторые пары имели мощные винтовки калибра 12,7 мм и 14,5 мм и работали на расстояниях, намного превышающих возможности их оппонентов, а сами снайперы были настоящими мастерами своего дела. Аверин и Булочкин собирали выдающихся стрелков, где только могли, а признанные авторитеты – Степан, Василий и Тимофей, постоянно занимались с группами, повышали их квалификацию. Финны пытались противопоставить им действия диверсантов и артиллерию, но все было тщетно. Прикрытие прекрасно справлялись со своими обязанностями, а обнаружить и быстро накрыть стрелков артиллерией было проблематично, тщательная маскировка и перемена позиции давали хорошие результаты. Видя, что обычная тактика не приносит успеха, финны попытались действовать диверсионными отрядами по самой базе, но охрана была слишком серьезной, да и полк НКВД, обеспечивающий внешний периметр, не дремал. Значительную его часть составляли бывшие пограничники, многие из которых в этих местах раньше и служили, остальные тоже были люди бывалые. Командир полка, сорокалетний подполковник Эклунд был самым настоящим финном со шведской фамилией, служил в «органах» с шестнадцати лет, местность знал как свои пять пальцев. Работать с Андреем Густавовичем было одно удовольствие, а он был рад вернуться в родные места, до этого служил на самом южном фланге. Как он сам однажды выразился, еле вытащил свои кости с Керченского полуострова. При воспоминаниях о прошлогодних боях, Эклунд морщился как о зубной боли и тихо ругался на родном языке, материл тамошнее начальство и, особенно, Мехлиса. Северов, Булочкин и Аверин сразу нашли с ним общий язык, помогали, когда тот просил, и транспортом и авиацией. Особенно часто задействовали звено связи с их У-2Ш, девчонки летали практически каждый день. Когда Аверин и Эклунд ликвидировали несколько серьезных диверсионных групп, противник притих и к базе больше не лез. Впрочем, упертость горячих финских парней Олег недооценил.
25 июля Северов выехал к линии фронта, чтобы лично понаблюдать за работой штурмовиков и пикировщиков по вражеским позициям. Требовалась буквально ювелирная точность, из-за чего фронт и попросил помощи у ОАГ. Планировалось нанести удар по вражеским позициям около Белоострова, работать надо было в непосредственной близости от позиций наших войск. Олег сам выехал на рекогносцировку, путь был недалек, около сорока км, но проехали всего десять, когда у сопровождающего БТРа накрылась трансмиссия. По рации вызвали техничку, но Северов поехал дальше на своем додже вместе с Винтиком и Шпунтиком. Механиков он взял с собой, чтобы они осмотрели немецкий «Шторх», который совершил аварийную посадку в полутора десятках километров от передовой где-то северо-восточнее Сертолово. Дорога заняла около часа, так что до полудня Олег поговорил с командиром 10 стрелковой дивизии генерал-майором Платовым, сам облазал передний край. После обеда прибыли авианаводчики от Бондаренко и Кривцова, Северов объяснил им диспозицию, показал на местности. Налет состоялся в 17:30, все прошло как запланировано, экипажи еще раз продемонстрировали свою высочайшую квалификацию, а Северов, довольный как слон, поехал искать «Шторх», было, вроде, почти по пути. «Почти» оказалось с загогулинами, до темноты ничего не нашли, остались ночевать на каком-то хуторке рядом с развернутой медицинской частью, что-то вроде небольшого полевого госпиталя. Винтик и Шпунтик (Олег мысленно хмыкнул – ну да, дело молодое,  хотя возраст практически его) отправились знакомиться с местными девушками, сияя широкими улыбками и наградами, а Северов разделся до пояса, попросил пожилого солдата полить ему на спину и с удовольствием растерся полотенцем после холодной воды. Дедок озадаченно посмотрел на сухопутную форму и тельняшку под ней, но ничего не сказал, только заулыбался, когда поливал, знал, что вода ледяная. Потом также молча принес банку американской консервированной колбасы и буханку хлеба. Ужинать Олег пока не стал, решил подождать своих сержантов. Те явились, когда начало темнеть, хихикали и оживленно шептались, косясь на командира, принесли котелок вареной картошки в мундире. Добавили пару луковиц из своих запасов, Паша принес кипятка, заварили чай. Ужин получился неплохой, но как ни был Северов благодушен, на ночные похождения к молоденьким медичкам парней не отпустил. Те повздыхали, но стали устраиваться спать.
Около половины четвертого Северов проснулся, будто кто за ногу потянул. Рефлекс его еще ни разу не подводил, поэтому он растолкал Шведова и Глазычева, они быстро оделись и стали прислушиваться к ночной тишине. Прошло несколько минут, когда сержанты уже вовсю крутили головами и собирались спросить, какая муха укусила их командира, в коридоре раздались тихие крадущиеся шаги. За два года войны парни хорошо поднаторели в ножевом и рукопашном бое, обзавелись серьезными инструментами. Помимо пары метательных ножей, изготовленных собственноручно, ребята привезли из Египта прекрасные кинжалы, немного вычурно, на вкус Северова, украшенные, но из прекрасной стали. Владели ими Винтик и Шпунтик мастерски, все два года они находили время для тренировок с Северовым, Булочкиным, Авериным и их орлами. Дом, в котором ночевали авиаторы, стоял на самом краю хутора, в ближней ко входу комнате спали два пожилых солдата из обслуги госпиталя, дальнюю предоставили приезжим. Поднимать шум пока не стали, обнаруживать свое местонахождение не стоит. Сначала надо тихо разобраться с гостями, потом осмотреться на местности. Тем временем дверь в их комнату стала тихонько открываться и вот уже в нее начал просачиваться первый гость с пуукко в левой руке. Левша? В свое время Олег кое-что слышал о кас-пин и работе с ножом финских диверсов. Дед начинал на Халхин-Голе, а уж потом попал на Финскую. И в работе с ножом ой как не подарком был! Много интересного порассказывал, о чем читать не приходилось, да и показывал немало. Первого диверсанта Олег без затей убил ударом в сердце, когда тот шагнул в комнату, второго обезоружили и оглушили Винтик и Шпунтик, после чего быстро и сноровисто связали. Затем осторожно выглянули в дверь, в коридоре было тихо. Оба пожилых солдата были зарезаны, Северов тихо выматерился. Сзади чуть слышно сопели Андрей и Паша, ребята молодцы, пока делают все правильно, но Олег чувствовал, что в них, как и в нем самом, закипает тихая ярость. Та самая, которая рассудку не мешает, но делает с организмом удивительные вещи, когда многие после искренне удивляются, как такое вообще оказалось под силу.
От Луны была только половинка, но кое-что позволяла рассмотреть. Через приоткрытую дверь удалось разглядеть, что вход в дом страховали еще как минимум двое с пистолетами-пулеметами «Суоми». У парней с собой были ТТ и автоматы ППС, у Северова обычный набор из Браунинга и ТТ и такой же автомат. Луна, к счастью, светила финнам в лицо, так что сквозь щель приоткрытой двери внутри дома они ничего не видели. Плохо было то, что стрелять, не открывая дверь шире, можно было только в одного. Окна в комнатах были не очень большими, но вывалиться в них можно было нормально. Рамы не были закрыты на шпингалет, просто прикрыты. Разглядывание в окна наличия диверсантов, держащих дом на прицеле, не выявило, хотя это вовсе не означало, что их там нет. С другой стороны, не батальон же в темноте прячется! По сигналу Олега Андрей выстрелил в финна, а они с Пашей почти синхронно вылетели рыбкой в разные окна и перекатились в стороны. Из темноты заработали два автомата, один уже известный со стороны дверей, второй диверсанта, страховавшего окна. Ни тот, ни другой не попали, а вот Олег и Паша выстрелили почти одновременно в своего противника, после чего тот огонь сразу прекратил. Рассвет должен был наступить около половины пятого, а сейчас было четыре часа, небо уже начало сереть. Последнего супостата они не увидели, но услышали, как тот побежал по направлению к госпиталю. Там было, видимо, все очень погано, потому, что тихо. Сразу двинулись в сторону госпиталя, было недалеко, метров сто по прямой. Не успели пройти и половины расстояния, когда там раздался чей-то взвизг, быстро прекратившийся. Значит еще не ушли, твари! Ни Паша, ни Андрей на визг не дернулись, продолжали настороженно двигаться вперед, молодцы! Впереди у госпитальных палаток было неясное шевеление, потом оттуда заработал финский автомат. Успели упасть, поэтому никого не задело, а потом Северов с ребятами ответили. Диверсанты подобрались поближе, видимо, хотели взять в плен, но эта попытка стоила им троих. Вражеский командир был определенно мужик опытный и тертый, потому что после этой неудачи они попытались просто тихо смыться, не дожидаясь дальнейших осложнений, но свой лимит везения, видимо, исчерпали. По их следам шел взвод волкодавов из фронтовой контрразведки, появившийся очень вовремя прямо из леса и блокировавший противнику пути отхода. Финны ринулись на прорыв в сторону, где был шанс пробиться, туда, где находились только три авиатора. Шанс у них был, но тут произошло нечто. Шпунтик вдруг заорал «граната!» и запустил ее в довольно кучно бегущих троих вражин. Все дружно упали на землю, но раздавшийся взрыв вовсе не напоминал взрыв боевой гранаты. Паша кинул в них светозвуковую! Они начали производиться малыми сериями для спецподразделений, имелись они и у полка охраны базы. Шведов потом признался, что хотел попробовать ее грохнуть где-нибудь в лесу, очень ему было интересно, раздолбаю. Уже двадцать три года, а как шкодливый ребенок! С другой стороны попробовал, и не без пользы! Пока финики охреневали от полученного эффекта, Олег, Винтик и Шпунтик снова вскочили и бросились к ним. Дальше всех лежал здоровый как бык детина, его накрыло меньше других. Он успел вскинуть автомат, но Паша выбил его ногой, после чего диверс попытался устроить рукопашную схватку, но быстро получил сапогом в коленную чашечку и по морде. Завершил Шпунтик могучим ударом в солнечное сплетение. Один готов. Противник Винтика еще не очухался от взрыва, поэтому был просто и без затей скручен. Своему, пытавшемуся возиться с ножом, Олег от души припечатал ногой в пах, после чего тоже скрутил, при этом, кажется, сломал руку. Веревки имелись у всех, к этому Северов давно приучил, так что временно живых врагов быстро и качественно связали. Контрразведчики тем временем покончили с остальными, их было всего четверо.
Командовавший волкодавами младший лейтенант по рации связался со своим начальством, так что на хутор вскоре должны были подъехать сотрудники «Смерша». Первого пленного из дома бойцы сразу вытащили и стали с пристрастием допрашивать. Вскоре на месте уже работало достаточно много народу, охрана Северова давно подтянулась, так что авиаторы уехали, наконец, к себе на базу, наплевав на так и не найденный «Шторх» и написав положенные по такому случаю рапорты. Смершевцы сказали, что из всех работников госпиталя уцелела одна девчонка-медсестра, которая проснулась по естественной надобности и, поэтому, успевшая забиться под койку. Стрельба, которую затеяли авиаторы, отвлекла диверсантов, искать ее они не стали.
Смотреть на финские художества Северов не стал и своим не дал. Не потому, что слишком впечатлительные, а опасаясь, как бы ребята не натворили чего, с зарезанными девушками они еще вчера вечером чай пили. Нет, на пленных кидаться не будут, к дисциплине приучены, но могут с очередной группой на передний край пойти, да мало ли, что в голову ударит, не упасешь.
На следующий день Олег узнал, что взятые ими в плен оказались сержантом, прапорщиком и старшим лейтенантом, а связанный в доме – ефрейтором. Рассказали они много чего полезного, но «попытались бежать» и были, естественно, уничтожены и прикопаны тут же, в ближайшем овраге. А старший лейтенант по имени Лаури Терни оказался довольно известным человеком, командование Ленфронта было очень довольно его поимкой и не очень быстрой ликвидацией, но тут уж как получилось, так получилось. Терни командовал ротой егерей, неоднократно привлекавшейся к диверсионным рейдам в Карелии. Северов тут же написал представление на Шведова и Глазычева к недавно учрежденной награде – ордену Славы (по статуту: лично захватил в плен вражеского офицера; прапорщик, конечно, подофицер, но и противник был не простая пехтура). Вообще-то этого Лаури подполковник взял лично, руку ему сломал и очень качественно огорчил сапогом по причинному месту, но ребята молодцы, награды заслужили несомненно.
А через два дня с очередного выхода на передовую привезли Булочкина с простреленным левым плечом и двумя ножевыми, тоже в левый бок. Ранения оказались нетяжелыми, повезло просто сказочно, ни один жизненно важный орган или крупный кровеносный сосуд не задет. Пуля также по кости только чуть скользнула. Финны решили достать снайперов, почти подловили своей диверсионной группой, из подразделения Лаури Терни, кстати. Пришлось вступить в рукопашную с превосходящими силами противника. Прикрытие из второй роты отреагировало быстро, но из отделения, бывшего с Булочкиным, трое погибли и два были очень тяжелыми. Злющий Петрович дал волю давно копившемуся. Одно дело наблюдать как снайперы работают, совсем другое самому своими руками врага потрогать.
- Отпустило? – спросил Северов, когда Булочкина зашили и перевязали.
- Немного, - буркнул Олег Петрович, он переживал из-за потерь.
Работы на объекте «Платформа» были закончены в срок, некоторые недостатки также устранены и 26 июля оба палубных полка также прибыли на базу. Палубные самолеты были спроектированы КБ Сухого на основе опыта работы по Су-2 и если Су-6 имел с ним довольно много общего, то Су-8 отличался гораздо больше. Торпедоносец несколько походил на «Авенджер» – имел довольно толстый фюзеляж и торпеду на внутренней подвеске. Однако, все лучшее, что было наработано по Су-2, было использовано и в этих машинах. Командиром торпедоносцев был североморец майор Сергей Медведев, опыт имел большой, воевал с первого дня, на полк пришел с повышением, был заместителем командира. Личный состав полка машину освоил, теперь надо было отрабатывать взлет с палубы. А вот у майора Виктора Шабанова проблем было больше, Су-6 мог нести торпеду под фюзеляжем, поэтому, хотя основной специализацией у полка было нанесение бомбовых ударов, предстояло освоить еще и торпедометание. За новое дело оба полка взялись с большим рвением, истребители также с энтузиазмом стали отрабатывать взлет с имитатора палубы. Поскольку все летчики имели очень приличный налет в несколько сотен часов, то освоение шло неплохими темпами. Кроме того, Северов знал, что команды будущих авианосцев уже проходят практику в США. С Жаворонковым, получившим генерал-полковника, теперь созванивались не каждый день, а раза два в неделю, а вскоре Семен Федорович хотел приехать и сам все посмотреть. К тому же у Олега был к нему серьезный разговор. Из прежней истории Северов знал, что в начале осени линкор «Тирпиц» и линейный крейсер «Шарнхорст» выходили в рейд на остров Шпицберген. Если новое оружие будет к тому времени готово, то можно попытаться их подловить.
Жаворонков прилетел 1 августа и три дня знакомился с базой и новой техникой. Вечером 3 августа Олег и Семен Федорович не спеша прогуливались около объекта «Платформа».
- Впечатляет! Молодцы вы тут! – командующий ВВС ВМФ не скрывал своего удовлетворения. – Базу отгрохали, технику осваиваете успешно, боеготовность личного состава на уровне. Молодцы! А что за разговор ко мне такой спешный?
- Товарищ генерал-полковник! Я регулярно читаю сводки и справки Генштаба и считаю, что в ближайшее время может произойти очень важное событие. Гитлер очень недоволен действиями своего надводного флота, они просто смехотворны, поэтому велика вероятность того, что кригсмарине скоро проведут операцию, в которой будут задействованы крупные корабли, в первую очередь «Тирпиц» и «Шарнхорст». Мы должны предпринять все возможное, чтобы их утопить!
- Так! Давай по порядку! С чего ты решил, что такая операция будет?
- Поставьте себя на место немецкого руководства. Раз не стали ликвидировать флот, то они просто обязаны как-то оправдать его наличие. Сколько можно конвои одним своим присутствием пугать? К тому же Дениц не Редер, для него эти большие галоши особой ценности не представляют.
Жаворонков какое-то время соображал.
- В твоих словах резон есть. К тому же чуйка твоя тебя еще не подводила. Что предлагаешь? Неужели хочешь орлов своих задействовать? А какие потери будут, представляешь? Англичане вон спят и видят «Тирпиц» утопить, да руки коротки.
- Да что Вы, Семен Федорович! Какие потери? Если все пойдет как задумано, то никаких потерь не будет.
- Во как! Излагай!
- Если коротко, то суть такая. Принципиально важно наличие управляемых боеприпасов, я об этом давно писал. Насколько я знаю, уже должно что-то вырисовываться. Нам не нужен массовый продукт, подойдут опытные изделия, много их не надо. Что там готово?
- Да все готово. Сделали десять опытных образцов. Как ты говоришь, не для массового производства, а для отработки идеи и основных элементов. Четыре сбросили, тремя попали, у одного отказала система управления. Осталось шесть, но вопросы их применения и передачи тебе решаю не я, сам понимаешь!
- Понимаю! Далее, перебазируем на север Ту-10, пару летающих радаров, это на всякий случай, хватит и одного. Для прикрытия эскадрилью пешек, можно две. Они выходят, мы их топим. Все! Даже если у нас ничего не получится, мы ничего не теряем.
- Давай так! Я доложу Кузнецову, он в Ставку, а там решат. Кстати, нарком награждение парней твоих, что финских диверсантов ликвидировали, поддержал. Указ в ближайшее время будет, а вот тебя ругал за то, что подставился.
- Товарищ генерал! Не могу же я все время в бункере сидеть. Все не предусмотришь, но выводы я сделал.
- Ладно, не переживай, это он от избытка чувств, так сказать.
Рано утром Жаворонков улетел обратно, а уже вечером Северов получил приказ прибыть в Кремль 5 августа в 22 часам. В назначенное время Олег сидел в знакомой приемной. На этот раз он приехал в морской повседневной форме с двумя Звездами и орденскими планками, посчитав, что этого будет достаточно. Пришлось подождать почти полчаса, прежде, чем Поскребышев пригласил его пройти в кабинет.
- Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий. Гвардии подполковник Северов по вашему приказанию прибыл!
- Здравствуйте, товарищ Северов.
Сталин некоторое время его разглядывал, будто давно не видел. Сидевшие за столом Василевский, Жуков и Кузнецов тоже молчали.
- По имеющимся у нас данным из разных источников, ваше предположение о выходе в море крупных кораблей немцев не лишено оснований. В настоящее время точно неизвестно, что конкретно собирается предпринять командование кригсмарине, но в любом случае речь идет о действиях в Северной Атлантике или примыкающем районе Северного Ледовитого океана. В любом случае эти действия не будут направлены против нашего Северного флота, но они напрямую влияют на прохождение конвоев, в которых мы по-прежнему заинтересованы. К тому же не стоит забывать и о политическом аспекте, успешные действия против сильнейших немецких кораблей вызовут большой резонанс в США и Великобритании. Поэтому ваше предложение Ставкой принимается. В ваше распоряжение передаются все шесть имеющихся боеприпасов, вы можете использовать их, как считаете нужным. Статус представителя Ставки позволит не тратить время на согласование с командованием Северного флота. Ни Головко, ни другие товарищи ничего об операции знать не должны. Все организационные вопросы вы решите с товарищем Кузнецовым. Ставка предоставляет вам самые широкие полномочия, вы всегда успешно справлялись со всеми поручениями, надеемся, что и на этот раз все будет также.
- Товарищ Сталин. Я считаю необходимым немедленно начинать подготовку к операции, будет ли у нас другой шанс – неизвестно. Кроме того, мне будет необходима вся информация о характере операции кригсмарине с четким раскладом, что известно точно, а что предположительно. Иначе мне будет очень трудно спланировать свои действия.
- Разумеется, товарищ Северов. Вся информация будет вам предоставляться немедленно. И еще. Товарищ Жаворонков дал очень высокую оценку базе и авиагруппе. Мы внимательно ознакомились с его отчетами и приняли решение придать группе еще один истребительный авиаполк на новейших самолетах Як-3. Вам необходимо привести его в максимальную боевую готовность и оценить перспективы использования Як-3 в качестве палубных самолетов.  До свидания, товарищ Северов.
- До свидания, товарищ Сталин.
Когда Северов вышел в приемную, Поскребышев передал ему приказ Кузнецова – ехать в наркомат и начинать работу с Жаворонковым, сам адмирал приедет, как только освободиться, машина ждет.
Николай Герасимович приехал через полтора часа в прекрасном настроении. За это время Олег с Семеном Федоровичем рассмотрели проблемы перебазирования четырех Ту-10, двух Ту-4РЛбис, четырех Ту-2РБ, четырех Каталин, эскадрильи Пе-5МР. Для охраны будет переброшена рота из состава полка охраны базы. Олегу откровенно не нравилось использование в качестве основного аэродрома Ваенги-1, но вариантов не было. Мастодонты Ту-10 и Ту-4 где угодно не разместишь. На Ваенгу-1 был направлен заместитель Булочкина капитан Волжанин с самыми серьезными полномочиями для подготовки аэродрома к приему самолетов ОАГ – строительства капониров, размещения зенитной артиллерии и прочего. Олег настаивал, чтобы рядом была развернута РЛС, но этот вопрос пока завис.
У Кузнецова Олег первым делом спросил, почему Головко не будет знать об операции.
- Не бери в голову. Просто Верховный решил максимально ограничить круг посвященных. Это не элемент недоверия к Головко лично и не подозрения в утечке информации. Да и ладно, для его задач знать главное нет необходимости.
Дальше до утра обговаривали вопросы перемещения и размещения, а также задачи для Северного флота по организации разведки. Олег развил мысль, что очень вероятна операция кригсмарине против Шпицбергена или действия в его районе. Убедил взять этот район за основу и на его примере проиграть план операции. К 6 утра основной перечень задач для штаба ВМФ был определен и Северов отправился спать, договорившись о прибытии к 15 часам.
Олега отвезли в гостиницу недалеко от штаба, Кутькин уже разместился и, что не раз удивляло Северова, не спал, ждал его возвращения. Подполковник поблагодарил своего ординарца и отправил его спать, а сам принял душ и тоже повалился в постель.
Когда Кузнецов, Жаворонков и Северов встретились снова, основные наметки плана операции были уже проработаны сотрудниками штаба, когда и успели. Снова рядились и прикидывали. Олег с некоторым удивлением узнал, что три крейсерские подводные лодки типа «К», которые будут составлять основу морской разведки в данной операции, очень сильно отличаются от известных ему. Нет, лодки первых серий те же самые, а вот дальше начинаются приличные расхождения. От серии к серии их накапливалось все больше. Другие обводы корпуса, глубина погружения 120 метров, скорость подводного хода 12 узлов, радар, приличная гидроакустическая станция и прочее радиооборудование, автоматика для торпедной стрельбы. Часть приборов была еще импортная, но некоторые уже свои. Получив данные о реальной глубине погружения немецких лодок, советские судостроители озаботились повышением этого показателя у наших. Разработки отечественных металлургов позволяли надеяться на это. К тому же, какая-то светлая голова додумалась до блочного метода строительства, на Ленинградском судостроительном заводе пытаются его внедрять.
На лодках новой серии, которая, правда, еще не вошла в строй, из 6 носовых торпедным аппаратов два калибром 650 мм, а артиллерия будет состоять из пары новейших спарок 37 мм и пары счетверенных 12,7 мм, причем установки убираются в обтекатели. Серьезные корабли. Определили для них районы патрулирования, квадраты, где будут находиться спасательные Каталины, расчет потребности ГСМ и многое другое. «Домой» на базу Северов вернулся 8 августа, усталый, но довольный. Все, что можно было спланировать заранее, было сделано. Готовность Ваенги-1 к приему самолетов ОАГ была назначена на 20 августа. Надо было торопиться, по данным разведки выход кораблей кригсмарине в море мог состояться в ближайшее время. На всякий случай боеприпасы должны привезти в Ваенгу-1 15 августа. Уже 13 августа будет размещена рота охраны из аверинского полка.
Вечером 9 августа, когда Олег пошел к себе после традиционного чаепития, Миша Ногтев пошел его проводить.
- Слушай, тут вот дело какое. Помнишь, ты после возвращения из Египта удивлялся, что Настя Горностаева к тебе изменилась? Оказалось, Музыка ей наплел про твои связи с женщинами там, в Африке.
- Вот гаденышь! А она дура, раз поверила.
- Погоди, само собой, дура, но не так все просто. Сам понимаешь, знать он ничего конкретного не мог, вернее, не должен был, так что пришлось разбираться. Слова его обычным трепом оказались, но в ходе проверки мы вышли на его дядю из наркомата ВМФ. Короче, английским шпионом оказался. Вот так, начиналось как обычная рутина, а выловили серьезную рыбу. Я это тебе к чему говорю. Соединение у нас необычное, концентрация секретов просто зашкаливает. Мы по своей линии бдим, но и ты, как командир, с людьми поработай. Лучше пусть сигнал пустышкой окажется, чем утечку или диверсию допустим. Паранойя, она в нашем деле штука полезная, а этот случай лишнее подтверждение.
Северов хмуро кивнул, потом спросил:
- Так Музыка не при делах?
- А его уже не спросишь. Товарищ младший лейтенант сильно переживать изволили, к бутылочке прикладываться стали чрезмерно. В общем, гробанулся он с бодуна, за ВПП выскочил. Но, по всему выходит, что про дядю он ничего не знал, а вот тот тянул его с прицелом, сведения потом мог выкачивать.
Олег вздохнул. Шпионские страсти одно, а вот личная жизнь, вернее ее отсутствие, совсем другое. Но заводить себе подругу для плотских утех ему откровенно претило. В прошлой жизни у него были женщины, которые на серьезные отношения не претендовали, но здесь, когда совсем другая мораль, когда идет война, когда мужиков явный дефицит будет после ее окончания, он не мог переступить через себя. Заметив, что командир ушел в себя, Миша попрощался и ушел.

Отредактировано Olle (30-09-2017 13:01:00)

Уважаемый Дилетант, ничего не имею против. Но давайте разберемся, что можно оставить, а что надо убрать. 1) Скорость подводного хода. Пусть будет 12 узлов, за счет улучшения формы корпуса при реальных 10 слишком фантастично не смотрится. На большее нужны АКБ с существенно лучшими характеристиками. 2) Глубина погружения. Насколько я понимаю, дело не только в конструкции, но и в стали, из которой сделан корпус. После войны использовали АК-25 и далее, но это с 1954 года. С другой стороны, свой "Наутилус" янки сварганили из стали с пределом текучести 350 Н/кв.мм (у АК около 600). Я к тому, что могла пройти информация, что немецкие лодки погружаются на глубину в 2 раза большую, чем наши и союзные, решили исправить положение. С учетом наших успехов в создании броневых сталей (а американцы здесь отставали), выведу глубину погружения лодок серии К в 150 м, мне кажется, достаточно реально. 3) 650 мм ТА. В принципе, можно вообще убрать, но написано, что он еще не в серии.
Уважаемые коллеги, как ваше мнение?