- Не понимаю я такую войну. Ты думай, что хочешь, Андрей, а всё одно не война нынче, дурость сплошная.
Геллан не любил манеру соседа, поручика Звягинцева, говорить с набитым ртом. Но им, возможно, не один год ещё обитать под одной крышей. Приходится уживаться, терпя мелкие недостатки друг друга. Артемию тоже кой-чего в нём самом не нравится. Однако если поутру им обоим не был черёд нести караул, то они старались позавтракать вместе, чем бог послал от казённых щедрот. Звягинцев, выходец из московских мещан, иной раз выставлял на стол гостинцы от сродников, ездивших в новую столицу по каким-то делам. Тогда оба поручика устраивали маленькие пиршества. Могли и гостей позвать. Хватало полакомиться вкусненьким и денщику альва – Захару Озерову. Московская родня старалась поддерживать хорошие отношения с родичем-гвардейцем, по нынешним временам это считалось чуть ли не «своей рукой при дворе». А гвардеец, выслуживший дворянство, держался их оттого, что судьба солдата всяко может сложиться. А ну как изранят на войне, да так, что сразу по абшиду уволят. К кому тогда увечному податься, если не к родне? Словом, родственные чувства были взаимовыгодны, и небесполезны даже посторонним лицам. В частности, Геллану.
Правда, альв предпочитал помалкивать, пока жевал пищу. Только сделав глоток пива из большой глиняной кружки, он позволил себе заговорить.
- В чём ты видишь дурость нынешней войны? – спросил он, вытирая руки кусочком холстины, служившей ему салфеткой.
- Сам посуди, - Артемий с хрустом отломил у жареной курицы сочащееся жиром бёдрышко. – Становятся шеренгами шагах в пятидесяти, а то и менее, и залпом друг в дружку. По очереди. По тебе палят, а ты стой, как истукан, и молись, чтобы пронесло. Или того лучше – идти сомкнутым строем на батареи вражеские. То ли дело у вас в роте... Вот это я понимаю, настоящая война, а не бойня.
И он с удовольствием вгрызся в источавшую аппетитный аромат курятину. Хватило ему, впрочем, на один зуб.
- Должен с тобой согласиться, - при всей своей заносчивости, Геллан был вынужден признать его правоту. – И надеюсь, что наша манера воевать вскоре кое-что изменит в самой войне. Стенка на стенку хорошо кулаки чесать с деревенскими, а не драться всерьёз... Что ж, дружище, благодарствую за хлеб-соль. Посидел бы ещё, да пора новичков погонять. Посмотрю, что из них сделать можно.

- Забавное, должно быть, зрелище, - усмехнулся Звягинцев, утираясь краешком полотенца, висевшего на стене аккурат по левую руку.
Геллан снял с гвоздя форменный кафтан и ремень.
- Ничего забавного, уверяю тебя, - сказал он, застёгиваясь на все пуговицы. – Дюжина недорослей гренадерских кондиций, из которых я должен отобрать пару-тройку годных для разведки. И то в лучшем случае. В прошлый раз ни един годен не оказался.
- Поглядеть-то хоть разок можно?
- У секунд-майора спрашивай, - альву никогда не нравилась такая навязчивость, хотя он прекрасно знал, что за ней может крыться самое обыкновенное праздное любопытство младшего офицера, коему некуда себя девать до следующего караула. – Сам знаешь, я здесь не решаю.
- Да ладно тебе, Андрей, я ж не из злого умысла поглядеть хочу. И к секунд-майору пойду, ежели надо. Может, и дозволит.
Геллан усмехнулся. Альвийский меч, что он пристраивал в петлю кожаной перевязи, был длиннее шпаги, поначалу, помнится, приходилось терпеть придирки начальства за неуставной клинок. Хорошо хоть в драгунском полку не заставляли в обязательном порядке носить шпаги. Гвардия – совсем другое дело, здесь к форме предъявляли повышенные требования. Но то, что альвы, ставшие основой армейской разведки, весьма отличились ещё до перевода в гвардию, тоже дело иное. Их задача – не в штыковые атаки ходить, а в тыл вражеский. Форма там – самое последнее дело, не на параде ведь. Ещё Пётр Алексеевич распорядился по оружейной части к альвам не придираться. Пускай, мол, воюют тем, что им по руке. Остроухие тоже понимали, где находятся, и не таскали за спиной луки со стрелами. Такой молчаливый обоюдный договор соблюдался уже не первый год. Но Геллан не раз и не два ловил завистливые взгляды сослуживцев, обращённые на альвийские мечи. Здесь такие ещё не скоро научатся делать. И рецепт варки стали утрачен, и технология ковки – погибли или остались в прежнем мире все мастера-оружейники. Да и магии нет, а какой альвийский меч возможно сработать без магии? Впрочем, гномы как-то ухитрялись без неё обходиться при изготовлении оружия и доспехов, значит, смогут и здешние люди, во многом напоминавшие гномов. По крайней мере, своим непроходимым упрямством. Сосед ведь не в первый раз напрашивается поглазеть на отбор и тренировки будущих разведчиков. Каждый раз Геллан отсылал его к старшему офицеру, на чём разговор обычно заканчивался. А сегодня, видать, любопытство вконец заело, что озвучил решимость побеспокоить господина секунд-майора... Что ж, пускай побеспокоит, раз такой настырный. На соглядатая вражеского не похож, тот бы иначе действовал, не выставляя напоказ свой интерес. Неужели тайная служба государева интересуется, как поживают глаза и уши армии? Ну, ну, пускай интересуется. Геллану от них скрывать нечего.
- Через четверть часа буду на плацу, - сказал он, тонко улыбнувшись и надев треуголку. – Поторопись, если хочешь поглядеть.