Вот и похоронили Шпанушку...
Огромное спасибо Саше KorAA за помощь, не знаю, как бы справились без него...

Немножко проды
«Потешная» деревянная крепость, выстроенная в пяти с лишним верстах за городом нарочно для обучения искусству штурма (а заодно и отражения оного), вгоняла Геллана в тоску. Если бы он лично не убедился, что большая часть укреплений этого мира устроена почти так же, то предпочёл бы гонять своих подопечных тренироваться куда-нибудь в другое место. Но, во-первых, лучше такие учения, чем никаких, а во-вторых, с начальством не спорят.
Ночные учения, впрочем, немного скрашивали альвийскую тоску. Геллан со свойственной ему въедливостью тщательно следил, чтобы подчинённые не прохлаждались. Подчинённые не выли в голос только потому, что с поручика сталось бы лишить их, к примеру, завтрака, заменив оный новыми учениями. Скажем, многократной пробежкой вокруг потешной крепости с тяжёлым ранцем на спине и во всеоружии. Терпели все, и альвы, и люди. Терпели, зная уже, что такое разведка, и чем они рискуют, если будут нерадивы в учении и на войне. Зато как их ценили! «Глаза и уши» армии получали содержание на два чина выше номинального. На два! Это при том, что гвардейский чин и без того считали на одну ступеньку выше общевойскового. С разведкой не рисковали задираться даже самые отпетые буяны, и не столько из уважения к рискованному занятию, сколько по банальному нежеланию быть битыми, причём быстро и обидно. Показательно, что сами разведчики с диверсантами ни разу не были замечены в числе зачинщиков драк. Всё дело в том, что Геллан отбирал туда не только самых умелых, но и самых хладнокровных.
Дворянский сын Захар Озеров по части хладнокровия мог дать фору любому альву. Геллана смущали его совершенно не гвардейские кондиции, но из тайной службы по результатам испытаний поступила недвусмысленная рекомендация: из прислуги перевести на действительную службу. А ведь на испытания-то Захара отправили из чистого любопытства: выдержит, не выдержит? Если не выдержит, то на чём сломается?.. Парень не сломался, выдержал всё. Что ж, честь ему и хвала, а с виду ведь заморыш заморышем. Теперь его, уже не денщика, а солдата лейб-гвардии Преображенского полка, ждали учения, соответствовавшие избранной стезе. Геллан лично отдал ему приказ: снять часового, охранявшего потешную крепость. Снять, естественно, не всерьёз, на то и учения. Главным делом было неслышно подкрасться и обозначить гладко оструганной палочкой смертельный удар ножом, а затем дать отмашку следовавшей за ним группе. Но господин поручик не сказал новоиспеченному гвардейцу, что сегодня ночью роли часовых играли альвы из числа участников штурма Азова. То бишь, опытнейшие из опытных. Теперь оставалось гадать, за сколько шагов расслышит новичка альв-часовой. Хотел, было, с кем-нибудь поспорить, но передумал.
Время тянулось, словно загустевший мёд. Весенняя ночь, зябкая, ясная, но безлунная, доносила до чутких альвийских ушей только звуки сонной пустоши. Местность болотистая, неприветливая. Снег ещё не везде сошёл, а где сошёл, обнажил порыжевший дёрн. Ближайший лесок у тракта, а тракт верстах в трёх отсюда. Потешная крепостица выстроена на невысоком холме с соблюдением всех правил фортификации. Иными словами, подобраться к часовым незаметно было бы трудно даже альву. В этом Геллан отдавал себе отчёт. Поставив себя на место Захара, он был вынужден честно признать, что дал парнишке невыполнимое задание. Ну, как здесь говорят, лиха беда начало. Научится. Ошибки и неудачи – тоже хорошие учителя... Но что-то Захарки совсем не слышно. Может, разглядел альвов на бревенчатой стене, и понял, что в лоб не проскочить? Он таков, что может придумать какую-нибудь каверзу, голова у него на плечах имеется. А не выполнить приказ он не может. Таково учат всех солдат в русской армии, а разведчиков учат ещё и особо – что приказ должен быть выполнен любым способом.
Господин поручик уже почти уверился, что его бывший денщик предпринял обходной манёвр, когда на фоне жемчужно-серой полосы, обозначившей скорый восход, совершенно неслышно мелькнула тень. Началось, стало быть. Решился парень. Оставалось ждать, когда часовой поднимет тревогу. Но... опытнейший разведчик ошибся. Ничего не началось, всё уже заканчивалось. Ворота потешной крепости открывались для штурмующих. А часовой молчал потому, что по условиям учений «убитый» не имел права подавать голос.
Вот тебе и заморыш.
Солдаты на время учений были поделены на «защитников» и «осаждающих», с совершенно понятными задачами, поставленными перед каждой ротой. Хотя «осаждающим» удалось пробить брешь в обороне «защитников» при помощи удачной диверсии, крепость всё же устояла, штурм был не без усилий, но отбит. А поутру командиры стали принимать доклады от подчинённых, чтобы установить точную картину учебного боя.