Подав таким образом в Петербург сигнал о готовности договориться по-хорошему, Махмуд решил продемонстрировать – а что ему оставалось делать? – решимость действовать и по-плохому. Иными словами, вторжение кавказской армии было разделено на два этапа. Первый – те самые набеги на приграничные городки – и второй – собственно марш армейских колонн в долины Ширвана. Он не считал нелюдя, брата русской валиде, дураком. Знал, что тот готовится к встрече незваных гостей, но не счёл нужным произвести хоть самомалейшие телодвижения для сокрытия своих истинных намерений. Нелюдь, к его удивлению, поступил не так, как ожидал султан: он запросил не подкреплений, как то было заведено в армиях европейского образца, а провианта и боеприпасов. Разведка доносила, что, несмотря на недружеские отношения с губернатором Астрахани, нелюдской князь получил требуемое и готовился к обороне. Притом, к обороне активной: из башибузуков, явившихся грабить приграничные селения, мало кто вернулся, тем более, с добычей. А те, кто вернулся, рассказывали о крепостях, перекрывших известные горные дороги и спуски в долины. Крепости, правда, были деревянные и небольшие, но надо знать специфику горной войны. Маленькое укрепление, поставленное в удачном месте и обороняемое небольшим гарнизоном, при наличии припасов и желания повоевать способно сдержать сколь угодно большую армию. Разбойный сброд, именуемый башибузуками, мог незаметно просочиться горными тропами мимо таких крепостиц и, спустившись в долины, заняться любимым делом – грабежами и убийствами. Но обратно с добычей тем же тропами не пройти, а отказаться от добычи башибузуки не могли даже под страхом смертной казни. На обратном пути их и встретили.
Когда султану донесли, что оторвиголов изрядно прореживали не только казаки и нелюди, из которых в основном состояли пограничные гарнизоны, но и ополчение из местных шиитов, а нелюдской князь отправил в Петербург донесение о начале войны, стало ясно, что полюбовно договориться не получится. Будь у русской валиде другие планы, она бы дала брату совсем иные инструкции.
Российского посла, пусть и с соблюдением канонов гостеприимства, но заключили в Эди-Куль. Кавказская армия тремя колоннами пошла на Ширван.
Ловушка для Махмуда захлопнулась.

- В Версале будет праздник, - сказала Раннэиль, свернув письмо. – Интересно, станут ли они так же весело плясать, когда поймут, что натворили на самом деле?
- Да поймут ли, мама?
- Надеюсь, сынок, хоть и нет у меня в том уверенности.
Курьер из столицы застал императорское семейство за сборами в дорогу. Погостили, уладили дела политические и династические, пора и честь знать. А линейный корабль «Полтава»  всё это время спокойно дожидался их в гавани Кёнигсберга.

И примечание по "Полтаве": Линейный корабль IV класса «Полтава» был спущен на воду в 1712 году, находился в составе Балтийского флота до 1732 года. Фактически был списан «за ветхостью» ещё в 1725 году, когда с него сняли вооружение (в мае 1725 года, практически сразу после смерти Петра). В том же году было произведено его килевание. Но уже в следующем 1726 году «Полтаву» поставили на стоянку в Кронштадской гавани, где он и сгнил. В этом варианте истории, даже если корабль пришёл в негодность, Пётр наверняка распорядился либо произвести ремонт, либо выстроить новый с тем же именем – слишком дорога была ему и память Полтавского сражения, и собственно флот.

Отредактировано Елена Горелик (02-12-2017 19:04:29)