Глава 4.7 (продолжение)
Северовы вернулись в Берлин уже 3 января, для проживания им была выделена небольшая квартира в доме недалеко от комплекса зданий военной администрации. Здесь Северов получил еще один подарок, на этот раз от своего непосредственного начальника – Жукова. Он стал обладателем очень красивого купе БВМ 327/80, на котором с большим удовольствием ездил вместе с женой в немногочисленные выходные. Настя продолжала возить документы и важных пассажиров по всей Европе, Олег тоже мотался по всей Европе и СССР, довольно часто летал в Москву и Ленинград.
С 1 июня 1945 года была уволена в запас и гвардии младший лейтенант Северова, а Олег был освобожден от должности заместителя главноначальствующего Советской военной администрацией в Европе. Теперь он являлся только уполномоченным по особым поручениям Председателя СНК, но с широчайшими полномочиями, уступающими, пожалуй, только полномочиям самого Сталина, Рокоссовского и Берии, который курировал атомный проект и множество других проектов и направлений. Лаврентий Павлович назначение Северова воспринял с энтузиазмом, он совершенно справедливо рассчитывал на большую помощь по многим вопросам. Северовы вернулись под Ленинград, где на базе Ржевка у Олега была комната в доме офицерского состава. Настя готовилась к поступлению в институт, больше склоняясь все-таки к ЛГУ, а вот Винтик и Шпунтик собирались подать документы в ЛАИ. Им было разрешено обучаться на вечернем отделении. На базу вернулся и Михалыч, продолжавший службу на офицерской должности и не захотевший увольняться в запас. Поскольку Северов теперь не являлся командующим армией, то адъютант ему был больше не положен, так что Востриков демобилизовался, он решил продолжать образование и восстановиться в институте. После его окончания он хотел пойти работать в одно из оборонных КБ. А вот Кутькин и Самарин остались при Северове, на гражданке их никто не ждал.
Настя, лишенная своего самолета, стала в свободное время ездить в аэроклуб, подлетывать на По-2 и новом Як-18. Не обошлось без курьеза. Летчица приехала в аэроклуб третий раз, когда ее заприметил пожилой инструктор по фамилии Сидякин. Он видел ее впервые, Настя привлекла его внимание тем, что приехала на мотоцикле. Девушку отправили к нему и он, подкрутив шикарные усы, полетел с ней в пилотажную зону.
- А вот теперь представь себе, что у тебя мессер на хвосте! – опрометчиво дал вводную Сидякин.
В следующую секунду Настя, вспомнив «боевую молодость», уже активно сбрасывала с хвоста воображаемый мессер и делала это грамотно, как учил Северов и другие опытные пилоты, как неоднократно приходилось делать в не очень еще далекие времена. Когда Настя завершила свой пилотаж, инструктор на ее запрос ответил не очень вразумительно, поэтому она сама связалась с КДП и посадила самолет. Сидякин кряхтя вылез из кабины и прислонился к крылу, девушка подошла и бросила руку к виску:
- Гвардии младший лейтенант Северова, командир звена эскадрильи связи штаба
гвардейской армии особого назначения РВГК! Разрешите получить замечания!
Под смех коллег-инструкторов Сидякин махнул рукой и побрел к скамейке, а Настя, пожав плечами, стала собираться домой. С тех пор никто из инструкторов ее больше не пытался подколоть и летала она всегда самостоятельно.
В начала июля Настя поехала подавать документы на математико-механический факультет Ленинградского ордена Ленина государственного университета, отделение прикладной математики. Изучавший школьный аттестат сотрудник приемной комиссии с удивлением ее разглядывал, качал головой, потом пожал плечами:
- Девушка, а вы уверены, что вам именно сюда. К нам, в основном, юноши поступают.
Не то чтобы доцент Гольцман сомневался в ее способностях, просто был уверен, что девушка с такой эффектной внешностью, прикатившая на машине, явно ошибается с выбором профессии. Фифа какая-то, наверняка дочка кого-то из партийной номенклатуры. Изящные модные туфельки, дорогие чулки. Учиться вряд ли будет, а вот головы нескольким парням вскружит точно. Сидящие за соседними столами коллеги Гольцмана и другие абитуриенты с интересом прислушивались  и присматривались, ожидая, что будет дальше.
- Ваших баллов может не хватить для поступления, у нас в этом году очень высокий конкурс, а приемных мест мало. Поступают сплошные медалисты, а у вас аттестат прекрасный, но до медали вы не дотянули.
Гольцман немного лукавил, шансы у Насти были, но он уже настроился отговорить ее от поступления на матмех, есть и другие факультеты, более подходящие для девушек.
- Скажите, а какие-нибудь льготы для поступающих есть? Я слышала про них, но точно не знаю.
- Конечно, только вряд ли вам это поможет! – удовлетворенно сказал доцент. – Есть льготы для военнослужащих, демобилизовавшихся из армии, учитывается непосредственное участие в военных действия и награждение правительственными наградами.
Летчица молча достала из сумочки документы и положила перед Гольцманом.
- Вот, я не знала, что это будет учитываться.
Яков Моисеевич с удивлением вертел в руках документы, свидетельствующие о том, что сидящая перед ним девица – летчица, командир звена, гвардии младший лейтенант, имеет две медали «За боевые заслуги» и медаль «За победу над Германией». У него даже возникли сомнения в их подлинности, больно уж она не похожа на боевого летчика. Видя его затруднения, к столу стали подходить коллеги, повертели в руках документы, кто-то засмеялся.
- Учиться у нас очень тяжело! – раздосадованно сказал Гольцман. – Вы представления не имеете, что вас ожидает!
- Ну почему же! – разозлилась Настя. – Очень хорошо понимаю, мой папа – профессор кафедры теории вероятностей МГУ.
- Вот как? – удивился Гольцман. – А почему же вы к нам поступаете, а не в Московский университет? И потом, я не слышал про профессора математики Северова!
- Северова я по мужу, а папа – профессор Горностаев. Да какое это имеет значение, кто отец, кто муж?!
- Действительно, девушка, это никакого значения не имеет, - сказал подошедший пожилой мужчина. – А ты, Яша, иди, чайку попей.
На место Гольцмана села пожилая женщина, помогла Насте правильно написать заявление, приняла документы и, выдав экзаменационный лист, пожелала успеха на вступительных испытаниях.
Экзамены Настя сдала на одни пятерки и была благополучно зачислена на учебу. У нее образовалось свободное время до 1 сентября и Северову удалось выкроить полторы недели на летний отдых. Хотя туризм за пределы СССР еще не практиковался, это время они провели в уединенном месте на острове Крит. Погода была прекрасной, не очень жаркой, тихой и без осадков. Ели фрукты, купались, загорали, осмотрели несколько развалин древних сооружений. Настя так и не обзавелась купальником, что было совершенно некритично, немногочисленные местные жители излишнего любопытства не проявляли.
- Тебя бы на необитаемый остров, - улыбался Северов, наблюдая за женой, бегавшей по пустынному пляжу за унесенной ветром соломенной шляпкой, которая была ее единственной одеждой.
- Если с тобой, то можно. Только ты без своей работы скучать будешь, - мудро решила Настя. – Так что будем выбираться иногда, несколько дней в году согласна побыть Пятницей.
Загорели ровно, без солнечных ожогов. Вдоволь поныряли с масками и ластами недалеко от берега, Насте очень понравилось. Уроки Василисы пошли на пользу, плавала девушка очень хорошо. Возвращались через Афины, где пробыли пару дней, посмотрели Акрополь и другие достопримечательности. Но Олег заехал не красотами любоваться. Английские агенты мутили воду в Греции и соседней Албании, в Афинах сидел Толбухин, разбирался с ситуацией. Северов по поручению Сталина оценил обстановку и понял, что Федор Иванович прекрасно справится сам, просто надо дать ему время.
После возвращения из отпуска Северов полетел в Германию, где встречался с фон Шуленбургом и другими влиятельными немцами из комитета «Демократическая Германия». На территории бывшего Третьего Рейха было спокойно, даже уголовники попритихли. Немецкие военнопленные из СССР присылали домой письма, из которых было понятно, что они живут и питаются не так уж плохо, сейчас весь СССР живет очень трудно. Работают, восстанавливают разрушенное хозяйство, строят новые дороги, заводы, мосты. Все надеются освободиться и вернуться домой, а пока пишут письма, полные надежд. Здесь, в Германии, работают спокойно, выполняют заказы СССР и других стран СЭВ, не голодают. Безработицы нет, дел хватает всем. Модернизированы около трехсот Ме-262, их успешно осваивают советские летчики. Выполняется крупный заказ на малые десантные корабли – модернизированные быстроходные десантные баржи. Скоро будут завершены работы по перевооружению бывших итальянских линкоров немецкими орудиями главного калибра, противоминная и универсальная, а также зенитная артиллерия ставится по стандартам ВМФ СССР. Много чего еще делается. Немцы снова благодарили за нормальные деловые отношения, пример близкой Франции был для них очень показателен. Недовольства в обществе нет, все понимают, что наворотили они такого, что долго замаливать придется. А то, что план Моргентау в действие не приведен, целиком заслуга СССР, разъяснительная работа с населением проводится.
Вернувшись в Москву, Северов задержался в столице, ждал приезда большой делегации глав государств-членов СЭВ. Помимо обсуждения плана на 1946-1950 годы, Сталин устроил им экскурсию по бывшей оккупированной территории, дал пообщаться с местными жителями. Эффект получился очень сильный, хорошо, что в конце визита, а не в начале, а то нормальной работы могло не получиться. Зато теперь все прониклись масштабом проводимых мероприятий, а также поняли, что СССР не тянет одеяло на себя, а просто пытается преодолеть последствия войны, которые ни в какое сравнение не идут с тем, что немцы делали в их странах. Сталин специально задержал Олега в Москве, поскольку с приехавшими монархами тот был неплохо знаком и поддерживал хорошие отношения. Пришлось привезти из Ленинграда Настю и представить официально, так что Северов шутил, что занимается дипломатией на самом высоком уровне. Итогами визита Сталин остался очень доволен, в страну широким потоком шло оборудование, союзники демонстрировали лояльность и также были довольны сотрудничеством и его перспективами. Они тоже внимательно наблюдали за положением во Франции и проблемами Великобритании и признавались себе в том, что выбрали правильную сторону.