Глава 4.9 (продолжение)
Маршал Петровский отреагировал на происходящие события быстро. После полуночи новоиспеченный Комитет освобождения Кореи выдал в эфир свое обращение, еще через три часа вместе с информацией о движении Седьмого флота Северов получил приказ на перелет авиаподразделений в район Чханвона для подготовки удара по американским кораблям. Это было логично, по транспортам и эскортной мелочи КНОА могли достаточно эффективно отработать обычные Ту и Илы, а вот авианосное соединение – цель гораздо более трудная. И здесь у реактивных машин ОАГ есть некоторое преимущество. Первый реактивный «Вампир» сел на английский авианосец год назад, полгода назад с американского авианосца взлетел, а затем сел обратно, прототип «Фантома», но это были лишь эксперименты, авианосцы Седьмого флота несли только поршневые самолеты. «Си фьюри» был очень хорош, «Тайгеркэт» тоже неплох, но для борьбы с Су-4, М-2 и Ар-4 они подходили неважно, на это и был расчет Петровского, поскольку иной реальной возможности нанести удар по противнику и при этом не понести катастрофических потерь просто не было.
Северов был неплохо осведомлен о разработках американцев в области управляемого оружия, причем частично эти знания были и из прошлой жизни. На начало 1947 года янки имели очень приличную ASM-N-2 Bat, планирующую бомбу с активной радиолокационной головкой самонаведения, но она была очень чувствительна к средствам радиоэлектронной борьбы, а в этом вопросе СССР и страны СЭВ имели неоспоримое преимущество. Разработанная по мотивам немецких авиабомб с радиокомандным управлением ракета фирмы McDonnel до ума доведена так и не была, на этом список заканчивался. Американцы свертывали разработки военного времени и начинали новые, но окончательных результатов они еще не дали. В недалеком будущем должны были появиться «Огненная птица» и другие представители ракет «воздух-воздух», но и здесь советские и европейские ученые и инженеры продвинулись несколько дальше. «Послезнающий» Северов убедил руководство оборонного ведомства не тратить время и ресурсы на разработку тупиковых для второй половины 40-х годов систем и сосредоточиться на том, что в дальнейшем должно было принести реальный результат. Радиокомандное управление имело смысл в противотанковом оружии, но не в системах «воздух-воздух». Телеуправление на существующей элементной базе также не могло быть реализовано. Активные радиолокационные и тепловизионные ГСН приемлемых размеров для оснащения авиационных ракет, которые можно применять против маневрирующих истребителей, создать пока не удалось, но совместными усилиями получилось разработать ракету, предназначенную для перехвата стратегических бомбардировщиков, целей гораздо более крупных и медлительных. Начатые сразу после окончания войны исследования в области малогабаритных радиоламп и полупроводниковых приборов стали давать результаты. Изделие получилась крупным, его носителями стали М-2 и Ар-4, но мощная боевая часть, снаряженная готовыми поражающими элементами, позволяла надеяться на эффективное применение против бомбардировщиков, идущих традиционно в плотных боевых порядках. Для этих же целей Су-5 несли неуправляемые ракеты с неконтактными взрывателями, а вот против истребителей противника ничего лучше пушек пока не существовало.
Впрочем, до «стратегов» дело пока не дошло, а для вражеского флота имелся сюрприз. Американская ASM-N-2 в качестве боеголовки использовала 454 кг осколочно-фугасную бомбу. ОАГ располагала большей номенклатурой планирующих боеприпасов – 500, 1000 и 1500 кг, причем ГСН были не таким примитивными, как у их заокеанского аналога. Еще одним «подарком» были системы с пассивным радиолокационным наведением, которые предполагалось использовать для подавления вражеских РЛС, их Северов хотел применить в первой волне.
В 5:30 21 февраля самолеты ОАГ уже находились на аэродромах недалеко от Чханвона, дозаправка и подвеска изделий заняла еще немногим более получаса. Все необходимое было завезено сюда заранее, из чего Олег заключил, что такой вариант Петровский проработал еще до того, как случились последние события. В 6:18 первые реактивные самолеты стали выруливать на взлетную полосу, при этом истребители, несли дополнительные баки, поскольку до цели, американского авианосного соединения, было 350 миль (более 650 км). В ударной группе шли обе дивизии бомбардировщиков и один полк сушек, второй должен был обеспечить ПВО района, если противник попробует нанести авиаудар, третий подключится для прикрытия возвращающихся на свои аэродромы. По большому счету, вероятность перехвата была минимальной. Поршневые машины на это способны не были, а реактивные, базировавшиеся на Тайване и континентальном Китае, вряд ли успеют. Находившиеся рядом летающие радары и самолеты РЭБ должны были предельно осложнить работу американским РЛС, а бортовых радиолокаторов «Шутинг стары» и «Метеоры» пока не имели, в отличие от своих советских «коллег».
Ни одна из советских машин не была точной копией своей немецкой прародительницы, но наиболее существенно отличались двигатели. Возросли тяга и моторесурс, уменьшился расход топлива, существенно увеличилась высотность, потолок превысил 14 тысяч метров. Так высоко Северов забираться не стал, шли на десяти тысячах. С такой высоты имеющиеся боеприпасы можно было применять на дальности более сорока километров, что и предполагалось сделать. Кроме того, более совершенные ГСН и аэродинамика изделий позволили поднять их скорость почти вдвое по сравнению с ASM-N-2, с 450 км/ч до 800 км/ч, что еще более затрудняло перехват.
Олег не отказал себе в удовольствии пойти с ударной группой. С Гошей Синицким они договорились заранее, что в воздух будут подниматься по одному, второй должен обязательно находиться на земле и управлять соединением. Также решили этим не злоупотреблять, увеличение личного счета в их приоритетные задачи вовсе не входит. Это пусть Петр Бринько со своими оттягивается, им положено, а генералам – иногда и без фанатизма. Сам же Северов с интересом прислушивался к своим ощущениям, ведь в открытую воевать с американцами и англичанами еще не приходилось. Это в прошлой жизни они воспринимались им как безусловные враги, здесь же еще три года назад были союзниками в огромной мировой бойне. Олег признался себе, что в глубине души кроется чувство злорадного удовлетворения. Пора самим отвечать за свои дела, а не наблюдать со стороны за грызней других участников за чуждые интересы. Сколько там в Перл-Харборе погибло, тысячи две с половиной? Похоже, что сейчас они так легко не отделаются! Тем более, что Платонов не может не задействовать подводные лодки, которые подключатся после того, как орлы Северова устроят супостатам большие проблемы.
Мысли генерала перескочили на недавнюю химическую атаку. Сколько всякой отравы могли принести тысяча «стратегов» и еще примерно столько же, если не больше, самолетов фронтовой авиации, да еще в нескольких вылетах? Чертову уйму! А с учетом немалой скученности местного населения и полном отсутствии средств защиты? И что будет после такого массового мора среди населения? Правильно, эпидемии и распространение всякой заразы! Сколько же они угробили? Тут, похоже, сотнями тысяч не обойдется, число с шестью нулями в ход пойдет. И что, снова сойдет им с рук? А если они и в Европе подобное задумали? Олег знал, что разрабатывались планы нанесения упреждающего авиаудара, иной возможности, кроме уничтожения вражеских ВВС на аэродромах или в момент взлета, пока просто не существовало, до ракет еще не скоро дело дойдет. Оставалось надеяться, что Жуков, недостатком решительности никогда не страдавший, успеет и все сделает как надо.
На этой позитивной ноте размышления пришлось прервать. Вражеское соединение было обнаружено летающим радаром спустя немногим более часа после взлета, в район поиска вышли неплохо, с определением местоположения противника почти не ошиблись. Примерно на шести тысячах в полусотне километров болталось дежурное звено, скорее всего «Хеллкэты». 180 бомбардировщиков и 58 истребителей тащили за собой инверсионные хвосты, которые могли бы быть замечены визуально, но зимняя облачность надежно скрывала их от взглядов вражеских пилотов. Радиолокаторы противника были ослеплены помехами, так что можно было рассчитывать на существенно более позднее обнаружение ударной группы, чем в условиях видимости «миллион на миллион».
РЛС истребителей корабли противника с расстояния сорока километров не видели, для более мощных, стоящих на бомбардировщиках, это было пределом в хороших метеоусловиях, так что «отстрелялись» по данным самолетов радиолокационного обнаружения. Сначала к цели ушли четыре десятка изделий с пассивной радиолокационной ГСН, выпущенных с вышедшей вперед группы более скоростных Ар-4. Остальное стали вываливать через пять минут, когда работа большинства вражеских радаров прекратилась. Всего по целям ушло четыре десятка полуторатонных изделий, сотня однотонных и две сотни полутонок. Бомбардировщики подходили к рубежу пуска поэскадрильно с интервалом три-пять минут и после сброса левым поворотом разворачивались на обратный курс. Выпускать сразу несколько сотен бомб Северов не стал из опасения, что одновременная работа их ГСН может помешать друг другу. Увидеть результаты трудов своих Олегу также не довелось, все скрывала облачность, рисковать и снижаться под нее он не стал. Повторять удар тоже не стали, сразу после возвращения на аэродромы под Чханвоном самолеты были дозаправлены и вылетели к Вонсану.

Отредактировано Olle (27-12-2017 08:48:30)

Вычитал в Инете, что американцы только в 1948 году убедились, что их ASM-N-2 можно дезориентировать помехами. Насколько я понял, в начале 1947 года постановка активных помех еще не была стандартным приемом, больше фольгу разбрасывали. Да и не ожидали они, что за помехами скрываются две сотни реактивных самолетов. Но даже если и ожидали, что сделать могли?

Вы правы, уважаемый Wild Cat, я допустил ошибку. Исправляю, спасибо!

Отредактировано Olle (27-12-2017 11:11:50)