Продолжение:

                                                                Глава 34

  Наступление нового, тысяча девятьсот шестьдесят шестого года и семнадцатилетие Веры мы отпраздновали на улице Крупской - наверное, все-таки в последний раз. Вряд ли строители будут волынить еще год, особенно после хорошего втыка от Шелепина, который он им устроил во время недавнего визита.
  Вера надела платье из «Березки» и настояла, чтобы я вырядился в свадебный костюм.
  - Сам же говорил, - объяснила она, - что во всем нужны тренировки. А ты его одевал только на примерке! Вдруг с непривычки на свадьбе в самый ответственный момент в рукавах или штанинах запутаешься?
  Тут Вера слегка смутилась. Наверное, сообразила, что самый ответственный момент наступит не на свадьбе, а немного погодя, и тогда на мне не будет не только костюма, но и всего остального тоже. Разве что кроме часов.
  Антонов не удержался, заявив мне:
  - Вообще-то костюм не очень мешает. Помнишь, в восемьдесят втором, в застрявшем лифте? Эх, какие времена были…
  - Ностальгируй молча, - посоветовал я. Да, у моего духовного брата были причины и для легкой хандры, и даже для возвышенной грусти. Дело в том, что его недавно бросила рыбная принцесса. Ну то есть как бросила – были, конечно, и слезы, и клятвы типа «мальчик мой единственный, я тебя никогда не забуду», однако сути они не меняли – принцесса уезжала в Минск, где собиралась выйти замуж за торгового деятеля республиканского масштаба. А ее «единственный мальчик» - ну надо же было догадаться так обозвать Антонова – естественно, оставался в Москве. И время от времени принимался страдать.
  В отличие от нас с Верой, и тетя Нина, и дядя Миша встречали двойной праздник в домашнем, а Джулька вообще в чем мать родила, даже без ошейника. Как сказал какой-то поэт, почти Пушкин – «легко живется им, собакам».

  - Так когда там обещают дом-то сдать? – вздохнула тетя Нина.
  - К майским праздникам. Теперь уже скорее всего наверняка, потому как дело на контроле у самого Шелепина, а он шутить не любит. Да вы не волнуйтесь! Найдется кому Веру в школу возить.
  Ну да, теперь Нина Александровна, пожалуй, скорее предпочла бы, чтобы сдача дома задержалась где-нибудь до середины лета. Потому что за месяц до окончания десятого класса переводиться в другую школу Вера не хотела, и правильно. Вот мать и беспокоилась, что дочь будет ездить на занятия и экзамены на мотоцикле. Впрочем, зря, Вера отлично понимала, что ездить в школу даже на таком мотоцикле, как «Макака», не самая лучшая идея. Ну это примерно как если бы в двадцать первом веке ученица сельской школы стала приезжать туда на «Бентли».
  - Мать, да ты не беспокойся зря, - вступил в беседу дядя Миша, - я ее всегда смогу и отвезти, и привезти. Мне уже новую машину выделили, сейчас старую сдаю.
  Так как сдавал он ее по сути самому себе, то процесс происходил неторопливо и вдумчиво. А новая мало того что была не двадцать первой, а двадцать второй «Волгой», то есть универсалом, так и предназначалась она нашему институту. Персональные машины в нем были у директора и у меня, еще одна являлась общей для оставшихся трех замов, а эта «Волга» должна была стать разгонной.
  - И даже если дом будет сдан, как обещали, то не думаю, что нас отсюда выгонят на следующий же день, - добавил я. – Мы можем переезжать не торопясь, как раз за месяц и обернемся. Нам ведь вроде не горит.
  - Правильно, - обрадовалась Вера. – Потихоньку вывезем отсюда всю мебель, кроме столов, стульев и магнитофона, чтобы стало побольше места, и отпразднуем тут свадьбу. А окончательно переселимся сразу после нее.

  Я вообще-то собирался устроить торжества в бывшем ресторане «Кристалл», который недавно к визиту кубинского лидера переименовали в «Гавану» - деньги на это были. Но тут подумал, что Вера, пожалуй, права. Мы же не какие-нибудь буржуи! А почти простые советские трудящиеся, так что не будем смущать гостей непривычной им обстановкой и отпразднуем в квартире, вроде планируется пригласить не очень много народу. Как-нибудь поместятся, а закусь можно будет и заказать в том же ресторане.
  - Но ты давай не ленись, занимайся, - напомнила тетя Нина, - а то нахватаешь троек, и свадьба будет хорошо если в сентябре.
  - Вот именно, - подтвердил я, хотя на самом деле по этому поводу не особо волновался, потому что лично натаскивал невесту по математике, химии и физике, а скоро к процессу обещали подключиться Ефремовы с литературой, историей, биологией и географией.

  Тут по телевизору начался бой курантов. После него сыграет гимн Советского Союза, потом диктор поздравит всех с новым годом, а сразу за поздравлением начнется «Голубой огонек». Первые лица страны народ еще не поздравляли, эта традиция появится позже. Хотя, возможно, и не сильно позже, потому что я уже рассказал о ней Косыгину.
  Ну, а Вере начали дарить подарки, ведь ей исполнилось семнадцать лет. Родители – сшитую ими самими по моим эскизам мотоциклетную экипировку с защитными вставками, а я, подождав, когда стихнет восторженный визг именинницы, дополнил комплект изящными мотоботами. Кстати, вот уж геморрой был! Антонову пришлось заказывать их кусками такого размера, чтобы они пролезли в прошлое, а мне здесь – сшивать и склеивать. Но получилось неплохо. Потом я вручил купленные Антоновым полузеркальные очки, но не за триста рублей, а за четыре тысячи, шепнув «это тебе от дракона».
Под занавес Джулька притащил ей новые домашние тапки, а то старые были уже сильно малы. От полноты чувств Вера даже слегка всплакнула, но быстро вытерла слезы, расцеловала сначала родителей, потом Джульку, а последним, но зато вдохновенно и тщательно – меня.
  - А бедного меня почему никто не целует? – снова подал голос Антонов.
  - Да успокойся ты, и тебя тоже целовали, ты просто не обратил внимания. Помнишь, в ухо? Этот поцелуй предназначался именно тебе. И вообще вам, сударь, надо копить силы для грядущих свершений, а не заглядываться на чужих невест.
  Какие именно свершения я имел в виду – об этом чуть позже.   
Ну, а пока мы продолжали праздновать.

  В новом, тысяча девятьсот шестьдесят шестом году круг задач, стоящих перед моим институтом, должен был несколько расшириться. Ведь того, что луноходы устроят на Луне шоу, для решения поставленной задачи будет мало. Что с него толку, если люди ничего не увидят? Или увидят, но немного, не все желающие и в отвратительном качестве. Поэтому кроме лаборатории систем управления, которая занималась самими луноходами, в штате НИИ появилась и лаборатория прикладной электроники, под каковым псевдонимом в ближайшее время будет выступать видеотехника.
  Разумеется, запихнуть видеокамеру в корпус здешнего видеомагнитофона (а это сундук размером с небольшой письменный стол) я смог бы сам, без всякой дополнительной лаборатории, и приделать к ней аналоговый выход задача тоже не особо трудная. Однако требовалось не только это.
  Такой «видеомагнитофон» можно было спокойно использовать только в институте. Ну и еще где-то, где обеспечен достаточный режим секретности – например, в Центре управления полетами, однако телестудия на Шаболовке к таким местам категорически не относилась. И, значит, сначала требовалось обеспечить качественную перезапись с моего устройства на здешнее, купленное у буржуев на заработанную Карнаухом валюту, и уже пленку везти на телевидение. Понятное дело, аппаратура «Луны-9» будет передавать снимки лунных пейзажей в цифровом виде, причем с хорошим разрешением, иначе их качество получится как у «Луны-8», то есть почти никаким. И, значит, все это требовало проработки, а времени оставался всего месяц. Причем ладно бы только это! Как это почти всегда бывает, одна проблема тянула за собой другие. Их предстояло обсудить завтра, в воскресенье второго января, на даче у Шелепина. Почему-то и он, и Косыгин встречались со мной только на дачах, а Семичастный для серьезных разговоров вообще звал прогуляться к памятнику героям Плевны. Наверное, люди опасались прослушивания.

  По виду Александра Николаевича я бы не сказал, что он вчера хоть сколько-нибудь активно встретил новый год – никаких признаков похмелья мне в глаза не бросилось. Но я все же предложил ему по-быстрому пройти экспресс-диагностику, раз уж мы тут встретились без посторонних.
  - Вы полностью здоровы, - резюмировал я минуты через три. – Не совсем так, как я, конечно, но для вашего возраста и образа жизни практически идеал. Неужели на новый год совсем ничего не пили?
  - С тобой и с космической программой тут выпьешь, как же, - пожал плечами Шелепин, - рассказывай, что ты еще придумал. 
  Он потянулся было к сигаретам, но спохватился:
  - Тьфу, все забываю, что ты у нас образцово-показательный член общества – не пьешь, не куришь и даже невесте не изменяешь.
  - Хотите, и вам помогу бросить? Вроде должно получиться.
  - Анекдот «а нафига мне такая жизнь» знаешь? Давай лучше про Луну.
  - Хорошо. Итак, «восьмерка» благополучно села на Луну, обозначив приоритет, доказала, что Луна твердая, по крайней мере в районе ее посадки, и передала несколько умеренного качества фотографий. Кажется, она еще что-то попытается исследовать, но недолго. На то, чтобы пережить лунную ночь, она не рассчитана.
  - Тебе этого мало?
  - Да я-то тут при чем? Мне всего хватает. Мало советскому народу. Ну да, было сообщение ТАСС, в газетах несколько фотографий. Скоро выйдет статья в «Технике-молодежи», и все.
  - Что ты предлагаешь?
  - Полнее использовать потенциал телевидения – мне вообще непонятно, почему Демичев до сих пор телится. Даже в двадцать первом веке, при наличии интернета, войны холодильника с телевизором уверенно выигрывает телевизор.
  - Это какие такие войны?
  Я вкратце объяснил и продолжил:
  - А сейчас это вообще мощнейшее средство пропаганды, но используется оно крайне неэффективно. Какова, по-вашему, себестоимость батона хлеба?
  - Точно не скажу, сельским хозяйством занимается Воронов, но, думаю, копеек двадцать пять. А при чем тут это?
  - При том, что в магазинах он продается по тринадцать копеек. Потому как социально значимый товар, дотируемый государством. А телевизор, значит, не социально значимый?
  - Предлагаешь и их дотировать?
  - Да. За счет чего и насколько, сказать не могу, но начинать прорабатывать этот вопрос нужно уже сейчас, в восьмидесятых будет поздно. Но эта одна сторона проблемы, и есть люди, которые в ней смогут разобраться гораздо лучше меня. Я же хочу ограничиться тем, в чем компетентен без натяжек. Вот, например, была одно время такая передача, «Очевидное - невероятное». Посмотрите, тут десятиминутная нарезка из выпусков разных лет.
  Я протянул Шелепину смартфон.
  - Интересно, - согласился Александр Николаевич после просмотра. – И первый выпуск был как раз про космос. Пожалуй, это будет неплохая мысль. Капица, наверное, сможет начать вести ее и немного пораньше.
  - Наверное, сможет, но у меня есть другая кандидатура.
  - Попробую угадать. Сам ты этим заниматься не станешь, но то, как уверенно была предложена замена Капицы, говорит о том, что она тебе хорошо знакома. Ефремов? Веру ты тоже вряд ли будешь предлагать.
  - Совершенно верно. Иван Антонович уже достаточно известен своими книгами, и народ, даже ничего не зная про передачу, захочет увидеть его на своем домашнем экране.
  - Я в общем не против, а Ефремов?
  - Тоже.
  - Все бы хорошо, но вот то, что он беспартийный, портит картину.
  - Демичев ему уже предлагал.
  - Да знаю я, что он ему ответил. «Со времен первой попытки мое социальное происхождение не изменилось». На партию, понимаешь, обиделся.
  - И что, не было причин для обиды?
  - Может, и были, но когда это случилось?
  - А он считает, что с тех пор ничего не изменилось. Никто не признал, что это была ошибка.
  - Не слишком ли жирно ему будет – такое признание? Кто он такой, на партию обижаться?
  - Наоборот – не жирно и не ему. Партия, уверенная, что она непогрешима и никаких ошибок у нее не может быть по определению, обречена. Если вы так не считаете, то лучше заранее озаботьтесь, где будете жить после развала Союза, если не хотите приживалкой у дочери. Кроме того, советую начать потихоньку прикупать золото, камни и, если мировоззрение позволяет, доллары. Бытовую технику не надо, она быстро обесценится. На вашу пенсию в девяностые и кефир не всегда получится купить.
  - Ну ты и наглец, - покачал головой Шелепин.
  - Жизнь таким стать заставила. Та самая, которая будет, если вы не захотите перемен. Так как с Ефремовым?
  - Вести передачу будет он, Демичева в случае чего придержим. Насчет остального… я подумаю. У тебя все?
  - Нет.
  - Слушаю.
  - Телевизоры пока есть далеко не у всех. И вещание отнюдь не по всей территории Союза, причем быстро ситуацию не выправить. Поэтому я предлагаю заранее подумать о фильмах. Сначала – короткие документальные, потом чуть подлиннее и уже документально-художественные, ну, а со временем дело может дойти и до полноценной высокохудожественной картины.
  - С твоими луноходами в главных ролях? Драма там, трагедия, шекспировские страсти?
  - А почему нет? Впрочем, тут, главное, чтобы сценаристы были талантливые. И режиссер тоже. Можно, например, поговорить со Стругацкими, но это пока не горит.
  - С этим тоже ясно, - Шелепин сделал какие-то пометки во внушительного вида гроссбухе. – Еще что-нибудь есть?
  - Да. Что с Королевым?
  Шелепин помрачнел. Было видно, что ни малейшего желания разговаривать на эту тему у него нет, однако он все же ответил:
  - Операция назначена на четырнадцатое число. Проводить ее будет Петровский, это категорическое пожелание самого Сергея Павловича. Разумеется, ассистенты подобраны более тщательно, чем в твоем прошлом. Семичастный лично предупредил Петровского о возможных трудностях при интубации трахеи, а также о саркоме.
  Ну да, подумал я. Академик, конечно, внимательно выслушал и поблагодарил генерала, с председателем КГБ лучше зря не спорить, но наверняка мысленно покрутил пальцем у виска. Мол, с чего бы его потянуло фантазировать на медицинские темы? Ловил бы лучше своих шпионов. А если шпионы не ловятся, то на худой конец диссидентов.
  - От твоей помощи Королев отказался, - продолжил Шелепин, - хотя я ему ее предлагал.
  И здесь то же самое, мысленно вздохнул я. Похоже, Сергея Павловича уже списали. Предлагать помощь можно по-разному, и, раз Королев отказался, ему наверняка было сказано что-то вроде «вас предлагает вылечить наложением рук один народный целитель». Или даже вовсе какой-нибудь «православный экстрасенс восьмидесятого уровня».
  - Эх, зря я тогда не довел деструкцию до конца, - расстроенно буркнул Антонов.
  - Ну, довел бы, и что? Это же наверняка их общее с Косыгиным решение. Его как, тоже? Так еще неизвестно, что бы на его месте решил Брежнев. В общем, я считаю, что это их дело. Но запись этого разговора, конечно, сохраню. Мало ли, вдруг когда пригодится.

  Ну и, наконец, настало время рассказать, что за великие дела ждут Антонова в будущем.
  Ведь про фильмы я упоминал не просто так. Однако не факт, что луноходы наснимают достаточно много интересных кадров. И, значит, придется прибегнуть к помощи компьютерной графики. Вот только сам Антонов знал ее на уровне среднего юзера, не выше. Однако он недавно познакомился с довольно молодой, лет тридцати пяти, успешной художницей, работающей в фирме, занимающейся играми. И вот уж ей на основании фото луноходов и лунной поверхности под ними наверняка будет не очень трудно смонтировать несколько роликов об их захватывающих приключениях.
  Нет, ей, конечно, за работу заплатят, и немало. Но все же лучше, если она будет трудиться из не только меркантильных соображений. В общем, в ближайшее время моему духовному брату предстояло мобилизовать всю его природную обаятельность. Ну и все остальное, что может понадобиться женщине. Правда, насколько я помнил, особой внешней привлекательностью она не отличалась, но, надеюсь, афоризм про то, что некрасивых женщин не бывает, все знают? Антонову даже водки не понадобится, хватит одной силы воли. Тем более что они со Светой, кажется, уже надоели друг другу. И чем искать замену просто так, лучше это делать по принципу соединения приятного с полезным.