Немного переделал последнюю сцену
Послышался стук отворяемой двери и в хату вошел писарь Степка Погорелов. Надо сказать, визит его был изрядной неожиданностью. Ротный «грамотей» не без основания полагал Дмитрия угрозой своему привилегированному положению и потому недолюбливал умеющего читать и писать новобранца. И не подумав отряхнуть снег с сапог, он окинул взглядом присутствующих и, прочистив горло, удовлетворенно хмыкнул:
- Вернулись уже? Хорошо! Их благородие штабс-капитан Гаупт, приказал Будищеву сей секунд к нему явиться.
- Раз приказал – явимся, - пожал плечами тот и не тронулся с места.
- Велено не мешкая! – попытался повысить голос писарь, но встретившись с Будищевым глазами, осекся и замолчал. Затем мазнув липким взглядом по смутившейся хозяйке, не прощаясь, вышел.
После его ухода, отогревшийся Дмитрий заглянул к Оксане и с удивлением увидел, что девочка от страха забилась под лоскутное одеяло и не высовывает оттуда и носа. Смутная догадка мелькнула в голове солдата и он, присев рядом с больной, тихонько спросил:
- Это был он?
Испуганное личико выглянуло наружу, и девочка усиленно закивала. Будищев покачал головой в ответ, затем жестом фокусника вытянул непонятно откуда сахарный петушок на палочке и прошептал:
- Ничего не бойся!
- Послушайте, братцы, - спросил он товарищей, надевая шинель, - а отчего я на ротных учениях Погорелова никогда не видел?
- Так нестроевые же на них не ходят, - отозвался Kb[jdwtdв. - А что случилось?
- Да ничего, пока не случилось, просто подумалось, что когда мы учимся воинскому делу настоящим образом, эти обормоты бока по хатам греют.
- Как вы сказали, «учимся воинскому делу настоящим образом»? – переспросил Лиховцев. – Неплохо сказано!
Однако Дмитрий не стал отвечать, а намотав башлык, стремительно вышел вон.
Гаупт с другими офицерами был расквартирован в так называемом господском доме. Принадлежал он здешнему помещику Сакулину и был по сути такой же хатой, как у прочих селян, только побольше и попригляднее. В обычное время там жил управляющий поместьем, а у самого господина Сакулина был дом в городе, откуда он лишь иногда заезжал посмотреть, как идут дела в имении. Половина господского дома была отведена под квартиры офицерам, а вторая стала чем-то вроде импровизированной канцелярии вкупе с кордегардией.
Поручик Венегер, вернувшийся из города в крайне рассеянном расположении духа, терзал струны гитары, что-то мурлыкая себе под нос. А Завадский с Гауптом играли в шахматы.
- Ах, господа, в какую же все-таки дыру занесло нас! - воскликнул поручик, отставив с досадой в сторону инструмент.
- Что-то случилось, Николай Августович? – удивленно приподнял бровь штабс-капитан.
- Ничего не случилось, ровным счетом, ничего! И так с самого нашего прибытия. Всегда считал Рыбинск ужасно тихим и провинциальным, а теперь, не поверите, даже скучаю!
- Да уж, раньше вы его не жаловали.
- Просто я не был знаком с Бердичевым! Это же просто ужас какой-то, одни сыны Израиля кругом. Приличного общества – нет! Дам достойных хоть какого-нибудь упоминания – нет! Да что там, борделя порядочного - и того нет!
- Напрасно вы так, - застенчиво улыбнулся Завадский, - я давеча встретил в кондитерской одну премилую особу.
- Могу себе представить! – фыркнул Венегер, - какая-нибудь Сара Зильберштейн!
- А вот и нет, прекрасную пани звали Катажиной Новицкой!
- Полячка? Одобряю, молодой человек, среди них, иной раз, попадаются такие... огонь! Кстати, я не ослышался, вы преодолели природную застенчивость и представились?
- Ну что вы, - смутился подпоручик, - я просто слышал, как ее назвал приказчик в лавке.
- О боже! – картинно закатил глаза Венегер, - сказано «барышня», ну как я мог так хорошо о вас подумать!
- Кстати, Сергей Александрович, вам мат, - объявил Гаупт после очередного хода, - еще партию?
- О, нет, увольте, вы достаточно меня сегодня разгромили.
- А вы, Николай Августович?
- Нет, мон шер, я, грешным делом, недолюбливаю эту игру. Есть только две вещи, достойные офицера: карты и женщины! Женщин, как я уже упоминал, здесь нет, а в карты играть тоже не с кем… может вольноперов позвать?
- Боюсь, я не могу одобрить подобного.
- Тогда, может быть, вы не станете возражать, если я завтра навещу наших соседей? Мы распишем великолепную пульку!
- Извольте, - пожал плечами штабс-капитан и, накинув на плечи мундир, вышел в смежную комнату. Там, у жарко натопленной печи отогревались только что сменившиеся караульные. Увидев офицера, они вскочили, но Гаупт только помахал рукой, сидите, мол.
- Это хорошо что вы здесь, Штерн, - обратился он к вольноопределяющемуся, - подойдите, я хотел поговорить с вами.
- Слушаю вас, ваше благородие.
- Что вы можете сказать о Будищеве?
- О Будищеве? Ничего, а отчего вы спрашиваете?
- Так уж и ничего?
- Ну, солдат, как солдат…
- Кинувшийся спасть деревенскую девчонку?
- Говоря по правде, господин штабс-капитан…
- Я же говорил вам, что вне строя вы может звать меня по-прежнему.
- … хорошо, Владимир Васильевич, дело в том, что меня это тоже удивило. Человек он не злой, но сентиментальным или добросердечным его назвать трудно. Тем не менее, он отправился на ее поиски не задумываясь!
- А вы видели, как он занимается гимнастикой?
- Конечно, как и все. Поначалу его упражнения вызывали всеобщий интерес, но потом все привыкли. Но почему вас это заинтересовало?
- Да так, просто. Кстати, знаете, как называется это упражнение, когда человек подтягивается на перекладине, а потом переворачивается через нее?
- Кажется, он называл это подъем-переворот.
- Вот-вот, и практикуют его в германской армии.
- Вы полагаете, он шпион?
- Нет, конечно. Какой военный секрет можно выведать став солдатом нашего, богом спасаемого, сто тридцать восьмого полка?
- Это точно, - улыбнулся Штерн.
- Скажите, а это правда, что он побочный сын Блудова?
- По крайней мере, деревенские, по словам дядюшки, были в этом уверены.
- Что же, это могло бы объяснить многие странности в его поведении. Не чувствуется в нем ни крестьянин, ни бывший дворовый.
- У вас какие-то виды на него?
- Думаю все же перевести его в писари. Терпеть прежнего больше нет никаких сил. Вы же с Лиховцевым от бумажной службы бежите как черт от ладана. Так что, полагаю, легче будет подтянуть правописание у Будищева, нежели добиться способности мыслить от Погорелова.
- Ну, за этим дело не станет.
- Вы, думаете?
- Некоторым образом – знаю! Дело в том, что Лиховцев каждый день занимается с ним, и, по-моему, добился немалых успехов.
- А вот это – прекрасная новость! Если этот солдат научится грамотно писать, то лучшего и желать нельзя. Кстати, не пишут ли вам Батовские?
- Вы, вероятно, спрашиваете о Софи?
- И о ней тоже.
- Пишет, но нельзя сказать, чтобы слишком часто.
- А Лиховцеву?
- Еще реже.
- Понимаю, ну что же, будете писать в ответ, кланяйтесь от меня.
- Не премину.
В этот момент снаружи раздался шум, и в кордегардию ворвался ефрейтор Хитров. Вид у него был слегка ошалелый, но вместе с тем немного радостный.
- Так что, ваше благородие, - тяжело дыша, отрапортовал он, - происшествие у нас!
- Что случилось?
- Будищев Погорелова убил!
- Как убил?
- Не совсем убил, но собирался!
- Ничего не понимаю, ты говори толком…
- Докладываю, ваше благородие. Погорелов нынче ходил…
- Знаю, я сам его посылал.
- Так вот, а Будищев-то, сразу исполнять не поторопился, а когда тот ему замечание сделал, так он драться кинулся. Насилу разняли!
- Так кто зачинщик?
- Будищев, конечно!
- Осмелюсь доложить, - вмешался Штерн, - но если действительно случилась драка, Будищев бы писаря на кулак намотал.
- Ладно, разберемся, - решительно ответил штабс-капитан. – Тащите обоих сюда!
- Слушаю!
Через несколько минут, оба солдата стояли навытяжку перед командиром роты. Только Погорелов шмыгал разбитым носом и опасливого косился на своего соседа. Тот же стоял совершенно невозмутимо, как будто случившееся его совершенно не касается.
- Говори, - велел Гаупт писарю.
- Так что, ваше благородие, - начал плаксивым голосом докладывать Погорелов, - Будищев на меня ни за что, ни про что напал и малым делом не убил! Зверь какой-то, а не человек.
- А ты что скажешь?
- Не было этого, ваше благородие, - пожал плечами Дмитрий, - разок по физии я ему, конечно, дал, а вот чтобы убить, это он придумал.
- А по физии за что?
- Он знает.
- Знает? Прекрасно, я тоже хочу знать.
- Не знаю я ничего, - завыл Погорелов, - он на меня как петух налетел…
- Слышь, убогий, - дернулся в ответ Будищев, - я тебя сейчас самого петухом сделаю!
- Вот видите, ваше благородие!
Отредактировано Старший матрос (25-09-2018 08:34:24)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
В описываемый период это очень аристократично скорее военно-аристократично ... Кто то видел бы немецкую систему , а кто то шведскую или французскую , с боксом и гантелями - английскую ... Кстати упражнения на перекладине уже практикуются в некоторых военных училищах Российской Империи , и даже участвовали в соревнованиях в Германии
