Рядовой Федор Шматов с тоской глядел на виднеющийся вдали турецкий берег Дуная. В отличие от румынского он был довольно высок, крут, а местами даже обрывист. От мыслей каково пришлось под турецким огнем переправлявшимся тут накануне солдатам, у него все съеживалось внутри. Но самое главное он очень беспокоился о пропавшем приятеле – Будищеве. Ускакавший вместе с подпоручиком Линдфорсом Дмитрий, пропал, как в воду канул. Что хуже всего, спросить о его судьбе было некого. Однако Федька все же старательно присушивался к чужим разговорам, вдруг кто-нибудь упомянет о пропавшем товарище.
- Да уж, несладко нашим пришлось, - в полголоса заметил стоявший неподалеку Лиховцев.
- Вы правы, - напряженно ответил ему Гаршин.
Шматов хотел было обратиться к вольноперам, но тут раздалась команда, и их батальон снова двинулся вперед.
Посреди Дуная, ближе к румынскому берегу был небольшой островок, скорее даже просто отмель, под названием Чингинев. На него уже был наведен понтонный мост, по которому сейчас и шагали болховцы. Зайдя на островок они тут же грузились на баржи, которые на противоположный берег должен был оттащить маленький колесный пароходик.
- Поторапливайтесь! – скомандовал кто-то из офицеров.
- Давай, быстрей, не задерживай, - тут же откликнулись унтера, понукая солдат.
Те, впрочем, и сами ничуть не мешкая занимали места в баржах, и скоро первый батальон был готов к отплытию. Единственная труба парохода выкинула в небо густой клуб дыма, машина в его чреве забухала, и лопасти колес начали мерно шлепать по водной глади. Концы за которые баржи были пришвартованы к буксиру натянулись и маленький караван начал движение. Ширина Дуная в этом месте превышала версту, но пароходик тянул бодро и их переправа скоро должна была закончиться, но тут раздался гудок, и люди стали встревоженно озираться, пытаясь понять что происходит.
- Турки! – вдруг закричал глазастый Штерн и его крик тут же подхатили другие.
Федор вместе со всеми посмотрел, куда показывал вольнопер, и сердце его обмерло. На перерез их каравану по волнам шел довольно большой колесный пароход на мачте которого трепыхалось красное полотнище с полумесяцем.
- Здорово они нас подловили, - с каким-то злым и вместе с тем веселым ожесточением воскликнул Николаша. – Сейчас подойдут, и перетопят как котят!
- Ничего, наши не бросят, - неуверенным голосом возразил Лиховцев.
Как будто отвечая на его слова, с румынского берега ударили пушки. Впрочем, прицел был взят неверно и водяные столбы от падений снарядов встали вдалеке от турецкого корабля. К тому же, тот оказался не один – вслед за колесным пароходом пыхая дымом, двигалось какое-то приземистое чудище. Потом сказали, что это был новейший бронированный монитор, построенный для турок в Англии. Но тогда этого никто не знал и даже отчаянные храбрецы принялись креститься, ожидая неминуемой гибели.
Впрочем, батареями русская оборона не ограничивалась. Рассекая острыми форштевнями волны Дуная, наперерез туркам уже летели русские минные катера.
Впрочем, летели, это слишком громко сказано! Ведь скорость их была совсем не велика, а вцепившемуся в поручень Будищеву и вовсе показалось, что они плетутся как калеки. Между тем, механическое сердце катера – паровая машина, громко бухая, влекло утлый кораблик вперед.
Вообще-то «Шутка» была построена в Англии, для цесаревича Александра, но великий князь с началом войны передал ее морякам. С кораблями на Черном море было так худо, что те были рады и катеру, быстро переоборудовав его для несения мин. Многие его сотоварищи уже успели добиться успеха на войне, и мичман Нилов всей душой рвался не уступить им в доблести.
Турки скоро заметили приближающуюся к ним опасность и открыли огонь из пушек. Впрочем, их артиллеристы оказались не на высоте, и турецкие бомбы вообще летели куда угодно, только не в страшные катера. Первым, как ни странно, отвернул монитор. Описав довольно большой круг, приземистый корабль двинулся к своим берегам, очевидно, не желая связываться с «сумасшедшими русскими». А вот на пароходе замешкались и начали поворот слишком поздно, так что «Шутке» удалось приблизиться к нему довольно близко. К тому же, что-то произошло с пушками, и огонь на некоторое время прекратился.
Впрочем, легче от этого атакующим не стало. Турецкий командир, сообразив, что что-то пошло не так, вызвал на палубу стрелков и приказал отогнать дерзких гяуров винтовочным огнем. От жужжания пуль сразу стало жарче, однако закусивший удила Нилов и не подумал прекратить атаку и лишь крепче вцепился в поручень.
Вид стреляющих по нему турок неожиданно успокоил Будищева. Солдат вспомнил о своей винтовке, по странному стечению обстоятельств, прихваченной им с собой на катер и, подхватив ее, деловито загнал патрон в патронник и, тщательно прицелившись, тут же выстрелил. Целиться с борта, прыгающего на волнах катера, было неудобно, и вряд ли его выстрел достиг цели, но сидеть без дела было совсем не возможно, так что Дмитрий продолжил стрельбу.
Между тем борт турецкого корабля был все ближе и можно было невооруженным глазом разглядеть бородатые рожи стреляющих по ним аскеров*. Впрочем, стрелки из них тоже были не важные, так что пока русские моряки оставались невредимым.  А вот Дмитрию, кажется, удалось кого-то подстрелить, и «бедолага» теперь катался по палубе турецкого корабля, оглашая окрестности истошными криками.
Наконец и туркам улыбнулась удача и русский рулевой упал, обливаясь кровью. Впрочем, мичман успел подхватить румпель из его ослабших рук и атака продолжилась. Повинуясь его приказу, Ничипоренко выдвинул вперед длинный шест, на конце которого была мина. Любая пуля, угодившая хотя бы и случайно в нее, могла уничтожить и «Шутку» и ее героический экипаж, но удача покровительствует смелым и им удалось-таки добраться до врага.
Грянул взрыв, полыхнуло пламя и содрогнувшийся пароход начал медленно крениться. Русский катер тем временем уходил прочь. Поднятая взрывом волна едва не захлестнула его, угрожая  загасить топку, а обломки турецкого парохода, падавшие с неба, чуть было не покалечили моряков и Будищева, но все же они возвращались с победой!
- Ура! – Радостно закричал Нилов и те тут же подхватили его клич, а мичман продолжал, обращаясь к своим подчиненным, - всех к крестам представлю!
- Ваше благородие, - подал голос матрос-кочегар, - тут это…
- Что еще?
- Так что – тонем!
- Как?
Бросившись вниз, офицер увидел, что от взрыва швы на обшивке катера** разошлись и в получившуюся щель медленно но верно поступает вода.
- Хреново, - буркнул оказавшийся рядом с ним Будищев, - надо к берегу.
- Ничего успеем!
- Ага, если поторопимся. И это, к турецкому берегу ближе…
- Пожалуй.
---------------------------
*Аскер. – турецкий солдат.
** «Шутка» имел стальную обшивку