С начала даже не понял о чем вы:))) А отчего зависит сие переселение, от числа коментов или плюсов?
Ну, и раз такое дело, режь последний огурец! Прода.
Увлеченный всеобщим порывом Шматов бросился в атаку и вскоре потерял своего товарища из виду. Дальнейшее он помнил смутно: куда-то бежал, в кого-то стрелял, потом перед ним оказался, показавшийся ему сперва невозможно страшным, турок, которого он пырнул штыком и, поскользнувшись, упал рядом. Приподнявшись, Федька увидел, что враг его на самом деле еще очень молод – почти мальчик, невелик ростом и вовсе не страшен. Русский штык проткнул ему живот и теперь юный аскер тщетно пытался прикрыть ее руками и плакал. Все это так подействовало на солдата, что он вскочил и бросился бежать прочь, стараясь заглушить свой страх криком.
Наконец лес кончился и Шматов увидел перед собой вражескую цепь. Будищева нигде не было видно, и парень почувствовал себя ужасно одиноким. Однако времени жалеть себя не было и Федор, повинуясь приказу какого-то офицера, начал стрелять в наступающих турок. Стрелком он был неважным, отчего Дмитрий нередко подшучивал над ним, говоря, что его задача добывать патроны к турецкой винтовке, а уж он (Будищев) отстреляется за двоих. Но теперь Графа не было рядом, и Шматов принялся опустошать патронную сумку, посылая в сторону противника пулю за пулей. Потом они снова бросились в штыки, но теперь, на его счастье, ни один турок ему не встретился, а то, кто знает, смог бы он еще раз ткнуть штыком живого человека.
Наконец противника выбили и из деревни и, казалось, что бой уже закончен, но какие-то совсем уж отчаянные аскеры засели в балке и продолжали палить в сторону русских. Федька собирался было уже возвращаться назад и искать Будищева, как вдруг перед ним появился сидящий верхом на каурой кобыле поручик Михау и стал собирать вокруг себя людей. Скоро ему удалось организовать около сотни солдат из разных рот и они, окружив балку со всех сторон, принялись ее обстреливать. Однако турки так ожесточенно отбивались, что, казалось, русский огонь не доставляет им ни малейших неудобств. К тому же после жаркого боя, патронов у многих недоставало и видя все это, командир стрелковой роты принял решение ударить в штыки.
Желая увлечь солдат за собой, Михау не стал даже спешиваться, а выхватив саблю, заорал, что было мочи: - «Ура! За мной!» И ударил бока своей лошади каблуками. Бедное животное рванулось вперед, но тут же получив несколько пуль, грохнулось оземь. Однако ухитрившийся выскочить из седла поручик, ни мало не смутился, а побежал вперед уже на своих двоих и поднял-таки людей в атаку. Русская волна захлестнула балку, всюду раздавался лязг оружия, звуки ударов, стоны раненых и ужасная брань дерущихся противников. Дойдя до крайней степени остервенения они кололи, рубили, били, а если не было никакой иной возможности нанести врагам ущерб, грызли зубами. Перед взором растерявшегося Федора мелькали какие-то неясные фигуры. Вот какой-то турок заколол бегущего перед ним солдата штыком, но не успел он обрадоваться этой удаче, как череп его треснул под саблей Михау. Вот рослый унтер, вонзил штык в аскера, а тот, издыхая, ухитрился выстрелить в того из своей винтовки. Вот несколько вражеских солдат, не выдержав напряжения боя подняли было руки, но их тут же перебили и думать забыв о милосердии. Эта последняя картина так поразила Шматова, что он остановился и во все глаза глядел на расправу. Тут что-то ударило его по голове, и в глазах померк свет.
Очнулся он уже вечером, и первой его мыслью было, что он ослеп. Однако проморгавшись, парень понял, что этого всего лишь сумерки. Рядом кто-то так пронзительно и с надрывом стонал, что Федька не выдержал и, обернувшись, спросил:
- Что с тобой, братец?
- Турок, - измучено протянул лежащий рядом с ним солдат.
- Что, турок? – не понял Шматов.
- Живой, говорю, этот басурманин, хочет меня зарезать!
Приглядевшись внимательнее, парень увидел, что совсем рядом с ними лежит аскер с перебитыми ногами. Однако в отличие от заколотого им днем, этот не плакал, а вытащив кинжал, пытался из последних сил дотянуться до русского.
- И ведь еле живой, ирод, а все никак не угомониться, - продолжал жаловаться солдат, - уж я полз от него, полз, а теперь нет мочи. Зарежет ведь, аспид!
Федька попытался подняться, но голова его закружилась, и он в изнеможении откинул голову. Оружия рядом тоже не оказалось, а проклятый турок был все ближе и ближе. Шматов видел как яростно сверкают его глаза и не найдя ничего лучшего схватился за руки раненного товарища потянул его на себя. Кое-как им удалось отодвинуться от врага на пол аршина. Однако тот был не настроен так легко сдаваться, и продолжил карабкаться к солдатам, очевидно, рассчитывая, что убьёт теперь не одного, а двоих. Наконец ему удалось приблизиться на расстояние удара и он, перехватив свое оружие половчее, хотел уже вонзить его в бок обессилевшего противника, как вдруг чья-то нога, обутая в солдатский сапог, опустилась ему на руку.
- Любила жаба гадюку! – раздался над ним немного насмешливый голос Будищева.
- Граф, это ты Граф? – воскликнул, совсем было отчаявшийся Федька.
- Естественно, - ухмыльнулся тот, - неужели ты думал, что я тебя одного брошу?
- Хорошо, что ты пришел, а то я думал, он нас зарежет!
- Этот мог! - покачал головой Дмитрий и ни слова больше не говоря вонзил штык в неугомонного турка.
- Спасибо тебе, братец, - подал голос второй солдат, - а то уж думали, так пропадем без покаяния.
- Вот санитары - сукины дети! – хмыкнул Будищев оглядевшись. – Это же надо, пропустили раненых. Ладно, давайте я вас перевяжу, да поищу на чем оттащить к своим. Федька-то он тощий, его и через плечо можно, а вот двоих - не осилю!

Рота Гаупта осталась в резерве и потому не участвовала в деле у Езерджи. Многие солдаты, как ни в чем не бывало, продолжали заниматься своими делами, другие наоборот – терпеливо ждали, что их вызовут и бросят в бой. Приятели вольнопёры были как раз из последних. Пошедшие в армию добровольно они страстно желали принять участие в сражении, но судьба словно смеялась над ними. Оставалось только сидеть и ждать.
- Николай, - не выдержал Гаршин, - может статься, наш ротный уже получил какие-нибудь известия?
- Может и так, - пожал плечами Штерн. – Но я ходил справляться всего лишь пять минут назад и не думаю, что за это время многое переменилось.
- Да, вы правы, простите…
- Полно, Всеволод, мы все немного нервничаем.
- Интересно, как там наши охотники? – задумчиво спросил Лиховцев.
- Если вы про Будищева, то уверен – с ним все в порядке!
- Как знать, - покачал головой Николаша, - я слышал команду Линдфорса придали стрелковой роте и теперь они наверняка в деле.
- Вы уверены?
- Насколько в данной ситуации вообще можно быть уверенным. Все-таки забавная коллизия получается, господа. Наш приятель из грядущего, всячески открещивается от участия в этой войне и совершенно не скрывает своего отрицательного к ней отношения. Тем не менее, он регулярно оказывается в гуще событий и совершил для освобождения балканских славян, куда больше чем мы – трое добровольцев, вместе взятые.
- А ведь верно, - улыбнулся Алексей, - даже если то, что рассказывает о его похождениях Шматов, правда всего лишь на одну десятую, все равно он постоянно рискует жизнью и подставляет грудь под пули.
- При том, что он терпеть не может эту фразу про грудь и пули, - засмеялся Николай.
- Мне кажется дело совсем не в этом, - задумчиво сказал Гаршин, после минутного молчания. – Мне приходилось встречать таких людей ранее. Им все равно за что выступать на словах, лишь бы идти против течения. Если все будут кого-то хвалить, им непременно нужно будет его отругать и наоборот. Полагаю, что на самом деле, вашему другу далеко не безразличны цели этой войны, но он никогда в этом не признается на словах. Хотя на деле сделает все для ее успеха.
- Вы тоже заметили этот дух противоречия? – воскликнул Лиховцев. – Я как-то сравнил его с все подвергающим сомнению Базаровым из романа Тургенева.
- Любопытно, и что же он ответил? Хотя вряд ли он его читал…
- Вот уж ничуть! Как это ни странно, но Дмитрий оказался вполне знаком с этим произведением, хотя и сделал из него крайне превратные выводы.
- И какие же?
Но тут на дороге показалась колонна возвращающихся с поля боя солдат и разговор прекратился сам собою. Сначала шла рота нежинцев, за ними следовали подводы с ранеными, потом и тех и других обогнали на рысях казаки и ахтырцы. Полковые врачи во главе с Гиршовским бросились на помощь к пострадавшим в деле, прямо на месте оказывая им помощь, не разделяя между собой ни русских, ни турок. С последними, впрочем, церемонились куда меньше. Разве что тяжелораненному вражескому военачальнику Азизу-паше уделили довольно много внимания. На этом особенно горячо настаивал полковник Тиньков, лично захвативший его в сражении. Да и от генерала Тихменева приезжал адъютант справляться о самочувствии высокопоставленного пленного.
Были серьезно пострадавшие и среди русских офицеров. К примеру, капитан Гнилосыров был ранен в бок, капитан Княжин дважды в левую ногу, но больше всех пострадал капитан Николаев, поведший свою роту в штыки, получил в общей сложности четыре ранения и все равно остался в строю до самого конца дела. Некоторые офицеры не без зависти говорили, что он теперь непременно получит орден Святого Георгия. Ванечка Линдфорс тоже отличился, получив неглубокий порез щеки от неприятельского штыка и сломанное ребро от приклада, так что, принимая во внимание его геройство в бою, следовало ожидать Анненский темляк на саблю. А вот Михау возвратился невредимым и каким-то взвинченным. Поговаривали, что под ним убили лошадь, которую он очень любил, однако поручик ничего никому не сказал, а направился прямиком к своей палатке и скрылся в ней.
Впрочем, приятелей-вольнопёров все это не слишком занимало. Занятые поисками Будищева и Шматова и, не встретив их ни среди раненых, ни невредимых, они очень опечалились.
- Не могу поверить, - глухо сказал Лиховцев, - этого просто не может быть!
- Я думаю еще рано отчаиваться, - попытался успокоить его Штерн, - ведь среди мертвых мы его тоже не видели.
- О чем ты говоришь, - покачал головой Алексей, - наши ведь не скрывают, что не собрали ещё и половины павших.
- Я видел Линдфорса, - нерешительно заметил Гаршин, - он утверждает, что Будищев жив и даже, что именно он ранил турецкого генерала.
- Думаю, в этом случае Азиз-паша не выжил бы, вы ведь знаете, как Дмитрий стрелял…
- Не следует пока что говорить о нем в прошедшем времени, - мягко остановил Штерна Всеволод, - знаете, я, наверное, навещу Михау, может он знает больше?
- Хорошо, сходите, конечно, но не думаю, что он хотя бы запомнил наших друзей в лицо.
Вольноопределяющийся, не теряя ни минуты, направился в сторону офицерских палаток и вскоре был рядом с жилищем поручика. Прежде они были в почти приятельских отношениях, но после того как Гаршин увидел как Михау проводит учения с нижними чинами их взаимная приязнь ослабела. Тем не менее, внешне ничего не изменилось, и Всеволод полагал приличным обратиться к нему за разъяснениями.
- Владимир Васильевич, - негромко позвал он, стоя у входа. – Можно мне зайти?
Внутри что-то щелкнуло, затем послышался какой-то шорох, но никто ничего не ответил. Мучимый тревожными предчувствиями молодой человек откинул полог и, шагнув внутрь, остановился как громом пораженный. Поручик сидел на походной кровати с совершенно бледным лицом. Мундир его был расстегнут, портупея валялась на полу, а рядом на походном столике, рядом с зажжённой свечой, лежал готовый к выстрелу револьвер. Очевидно, Михау только что перезарядил свое оружие, после чего зачем-то взвел курок и положил рядом с собою.
- Что вы делаете? – ошеломленно спросил Гаршин.
- Пятьдесят два, - непослушными губами ответил ему поручик.
- Что, простите?
Михау, с трудом перевел дух и поднял на свое гостя глаза. Тот встретился с ними взглядом и вздрогнул ибо, казалось, что на него смотрит сама бездна, так глубоки и черны они были. Черты лица его стали необыкновенно резкими и четкими и вообще, было похоже, будто он постарел разом на десять лет.
- Пятьдесят два, - повторил он тусклым голосом, - понимаете, в моей роте выбыло из строя пятьдесят два человека.
- Война, - нерешительно ответил ему Гаршин.
- Да, конечно, - согласился тот, - вот только закрываю глаза, а они стоят. Все пятьдесят два… и мертвые и пораненные… Просто стоят и смотрят. Приказа ждут. А я не могу отдать приказ, я их на смерть уже один раз послал.
Рука его снова легла на револьвер и как будто нежно погладила его. «Какие у него тонкие музыкальные пальцы» - подумал вольноопределяющийся, но вслух сказал совсем другое:
- Не смейте!
- Что?
- Не смейте! – голос Гаршина набрал силу и прозвучал, как пощечина. – Вы же офицер, как вы можете проявлять подобное малодушие!
Договорив, он решительно отобрал у поручика револьвер и спрятал его за спиной. Тот еще некоторое время, посидев молча, вдруг закрыл лицо руками и зарыдал.
Будищев появился под утро. Смертельно усталый он вел под уздцы маленького, почти игрушечного на его фоне ослика, тащившего волокушу. В ней лежали двое тяжелораненных солдат, один из которых был Шматовым, а второй рядовым Нежинского полка Стратоновым. Командовавший дозором старший унтер-офицер Галеев узнал его и, выделив в помощь ему одного из солдат, велел как можно быстрее доставить пострадавших в лазарет.
Врачи всю ночь оказывавшие помощь страждущим уже валились с ног, однако один из них - долговязый немец по фамилии Брэм, немедленно вышел и осмотрел новоприбывших. Найдя их состояние тяжелым, он приказал отправить солдат под навес для ожидавших операции.
- Кто их перевязывал? – поинтересовался Брэм у сидящего рядом Будищева.
- Что? – не понял тот сначала, но тут же сообразив, ответил: - я, ваше благородие!
- А ты знаешь в этом толк, братец! Не желаешь ли перейти в санитары? Ты, кажется, грамотный, быстро выучишься, глядишь, выйдешь в фельдшеры.
- Воевать, так воевать, господин доктор, - усмехнулся солдат, - пишите сразу в обоз!
- Ну, как знаешь. Впрочем, если надумаешь, приходи!
Шатаясь на негнущихся ногах, Дмитрий двинулся прочь. Куда идти он от усталости не сообразил, а потому просто брел, рассчитывая найти место для отдыха. Как на грех, его вынесло к месту где лежали умирающие солдаты. Помочь им было нельзя, да многие уже и без всякой помощи отошли в мир иной. Между ними ходил, читая молитву, отец Григорий, давая тем самым павшим последнее утешение. Глаза священника и солдата встретились, но Будищев вместо того чтобы посторониться и пройти мимо, тяжело вздохнул и спросил:
- За какой хрен они погибли, святой отец?
- Что?
- Я спрашиваю, за что погибли эти люди? Зачем им эта Болгария? Что они видели в своей жизни? Я вон только что Федьку в лазарет отволок. Он за освобождение христиан едва жизнь не отдал, а его там, в яме, как собаку бросили. Если бы я искать не пошел, так и сгинул безвестно, а он ведь еще и не жил вовсе! Девку, поди, ни одну не любил… и вот ты мне скажи, отец Григорий, за что?
Голос Будищева постепенно повышался и последние слова он буквально выкрикнул в лицо священника. Отец Григорий тяжело вздохнул, покачал головой и тихо ответил:
- Иди за мной, Митя, покажу за что.
Путь их был недолог. Сразу за рядами четырех десятков погибших в бою у Езерджи солдат, отдельно лежали еще несколько тел, накрытых рогожами. Откинув одну из них, батюшка поманил Дмитрия пальцем и ткнул в направлении покойника.
- Вот за что.
Будищев машинально наклонился и тут же отшатнулся. Под рогожей лежала молодая девушка с перерезанным горлом. А священник, не останавливаясь, прошел  дальше продолжая  откидывать  покрывала одно за другим. Под следующим лежал мальчик, дальше ещё одна женщина, а на остальных сил смотреть у Дмитрия больше не было.
- Смотри, Митя, - продолжал отец Григорий. – Они в лесу прятались, а их башибузуки выловили, да там всех до смерти и умучали. Не пожалели ни женщин ни детей, сначала ссильничали всех до единого, а потом под нож… Их как нашли, вы уж в атаку двинулись. Полковник-то, как увидел, так приказал никому не показывать, боялся, что люди взбунтуются и в бой полезут без приказа… Что, Митя, худые для тебя люди – болгары? Водки, наверное, даром не наливают – денег просят. Что тут скажешь… Так вот, за что ты воюешь, я не ведаю, а вот те павшие за то, чтобы такого более не случалось. И аз многогрешный, за это тоже готов ни жизни, ни души бессмертной не пожалеть! А теперь пошел вон с глаз моих, мне еще панихиду служить, а я тут с тобой валандаюсь!

Отредактировано Старший матрос (04-11-2018 08:41:45)