Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
***
Пора бы читателям поближе познакомиться с героем этого повествования. Николаю Ильинскому уже исполнился двадцать один год, но ему редко дают и девятнадцать. Еще совсем недавно знакомые обращались к нему в лучшем случае «Николка», а чаще просто «Коля», и лишь матушка, получившая воспитание в варшавском частном пансионе и сохранившая с тех пор пристрастие к чувствительным французским романам, звала сына на заграничный манер: «Николя-а». Да, именно так, с настоящим парижским, как она искренне полагала, прононсом.
Итак, Коля Ильинский. Самую малость выше среднего роста, русоволосый, стройный – молодым людям таким одинаково идет и партикулярный пиджак, и клетчатая рубашка американских коровьих пастухов, и военный мундир. Лицо приятное, открытое, однако, не из тех, что заставляют замирать девичьи сердца. Впрочем, черты правильные, в серых глазах светится острый ум. Нос… нос как нос, что про него скажешь? Нету в нем ни благородной римской горбинки, ни курносости, характерной для уроженцев Рязанской губернии, откуда родом Колин батюшка, ни свернутой набок переносицы, поскольку владелец его счастливо избег как модного увлечения английским боксом, так и уличных мальчишеских драк стенка на стенку. Нормальный, в общем, нос. Ах да, чуть не забыли, есть еще и небольшие усики, едва пробивающиеся над верхней губой: Коля, как и многие молодые люди, полагает усы признаком мужественности и категорически отказывается их брить.
Цепочка событий, что привела нашего героя на мостик воздушного корабля вполне могла бы стать сюжетом если не романа, то уж наверняка, поучительной повести для юношества, из тех, что печатают иллюстрированные журналы «Нива» и «Разведчик». Колин отец, московский мещанин Андрей Ефимович Ильинский, владеет большой механической мастерской, починяющей паровики, насосы, газолиновые моторы, автомобили и прочую машинерию. Сын, с детства влюбленный в технику и грезивший карьерой инженера, с отличием закончил в 1905-м году реальное училище и поступил на инженерно-механическое отделение Императорского Московского Технического Училища . Там Коля увлекся идеей воздухоплавания и даже прослушал курс аэромеханики у самого профессора Жуковского. А когда тот основал в училище кружок воздухоплавания, охотно включился в его работу, твердо решив посветить жизнь покорению воздушного океана.
Но действительность грубо нарушила эти планы. «Реалистом» Коля немало времени проводил в отцовской мастерской, прилично обучился слесарному делу, а заодно, свел знакомство с рабочими. Уже студентом, молодой человек помог одному из них подготовиться к сдаче экстерном за три класса казенной гимназии. И вот, весной 1909-го года (Коля заканчивал четвертый курс) этот рабочий пригласил своего наставника принять участие в рабочей маёвке.
Коля, разумеется, понимал, что зовут его отнюдь не на благотворительное гулянье в Петровском парке. Но отказаться было неловко: благодарный «ученик» очень уговаривал и сулил по случаю сдачи экстерна угощение с вином и пирогами. К тому же, Коля и сам охотно почитывал социал-демократические брошюрки, до хрипоты спорил с товарищами на опасные темы. Да и мысли мо ли сыскать среди московских студентов такого, что был бы равнодушен к политике!
Так что приглашение было принято. И последовавшая за этим полицейская облава - со всеми положенными атрибутами - трелями свистков, усатыми городовыми и скользкими типами в неприметных пиджачишках и канотье, оказывающихся невесть откуда на пути разбегавшихся участников маёвки, - оказалась для Коли крайне неприятным сюрпризом. Но куда худшим сюрпризом стала для него перестрелка с городовыми, учиненная – кем бы вы думали? Да вот тем самым «учеником», что соблазнил Колю выбраться на этот треклятый пикник с политикой! И уж совсем скверно было то, что стрелок не сумел удрать от облавы, и теперь Коля не сомневался – его имя обязательно окажется в списках «маёвщиков»! Логика полицейских ищеек проста: ежели студент замечен с фабричными на «противоправительственной сходке», значит, он и есть главный заводила и смутьян, тут и к гадалке не ходи!
Что могли повлечь за собой подобные логические умозаключения, Коля знал доподлинно: арест, суд, возможно каторга. А уж об исключении с волчьим билетом в такой ситуации можно мечтать, как о незаслуженном подарке судьбы – московские власти не забыли ужасы декабрьских боев пятого года на Пресне и церемониться с потенциальными революционерами не собирались.
А потому, Коля решил не дожидаться неприятностей: следующий месяц вольноопределяющийся Ильинский встретил не в родном городе, а в Гатчине, куда он попал по протекции профессора Жуковского. Отец русской аэронавтики, близко знакомый с полковником Найденовым, членом специальной комиссии Главного инженерного управления, разрабатывавшей дирижабль «Комиссионный», охотно похлопотал за своего студента, влипшего по глупости в политику. В результате Коля оказался в технической роте гатчинского воздухоплавательного парка, где, в числе прочего, поучаствовал в испытаниях того самого дирижабля. А когда через год испытания завершились, он вместе с воздушным кораблем, переименованным в «Кречет», отправился к новому месту службы, в Ригу.
К тому моменту Коля – нет, уже Николай, а для нижних чинов так и вовсе Николай Андреич, - носил погоны с одним просветом и звездочкой: начальство, с подачи все того же Найденова, сделало для талантливого юноши исключение, позволив досрочно держать экзамен на офицерский чин. Теперь, имея в багаже почти полный курс Московского Технического, он мог выбирать: либо поступать в Офицерскую воздухоплавательную школу и стать военным аэронавтом, либо выйти черед год-другой в отставку и закончить гражданское образование.
А пока – грех жаловаться! И двух часов не прошло, как прапорщик Ильинский парил в небесной вышине, а уже завтра классный вагон унесет его в Париж, мировую столицу аэронавтики и воздухоплавания. Нежаркое июньское солнце освещает бульвары, а из стеклянных дверей кофеен плывут одуряющие ароматы мокко, корицы, ванили и свежайшей выпечки. Под мышкой свежий журнал - его можно неспешно полистать, сидя за столиком и потягивая из крошечной чашечки ароматный напиток, сдобренный малой толикой превосходного бальзама, придуманного, если верить местной легенде, лет двести назад аптекарем Абрахамом Кунце. Нет, определенно, жизнь прекрасна, господа!
Отредактировано Ромей (29-10-2018 19:01:02)
