- А вы наверняка знаете, что апертура ведет именно в другое измерение… мироздание? – осторожно поинтересовался Николай. Все же, одно – принять подобную идею в качестве отвлеченной теории, и совсем другое – поверить в то, что можно, сделав шаг, оказаться в чужом, не нашем мире. – Ведь и здесь, на нашей планете, немеало еще мест, куда не ступала нога человека. Быть может, машина отправила вас в какой-нибудь дикий уголок Амазонии, Новой Гвинеи, или, скажем, Бирмы?
- Сначала мы так и подумали, особенно, когда увидели тамошнюю растительность, действительно, весьма похожую на дождевые джунгли Южной Америки или Юго-восточной Азии. Но первая же ночь вдребезги разбила это заблуждение.
- Что верно, то верно! – подтвердил Кривошеин. – Вы бы видели, мсье Николя, ночной небосвод Солевилля! Ничего общего с нашим звездным небом, что южного, что северного полушария!
Николай не заметил, как «студент» и Груссе успели вернуться – гул механизмов заглушал шаги, да и внимание молодого человека целиком было захвачено словами профессора.
- Как вы сказали, Солевилль? Это название планеты?
- Города, дружище, города! Профессор решил назвать первое человеческое поседение землян вне пределов Земли в честь утопии, созданной гением Кампанеллы*.
- «Семь обширных поясов, или кругов, называющихся по семи планетам, окружают весь город, символизируя разумное общественное устройство с изучением законов природы, воплощением которых является движение небесных светил. Аркады и галереи для прогулок, а также внешние стены укреплений и зданий украшены великолепной живописью, всё венчается храмом, воздвигнутым на самой вершине холма. На алтаре этого храма помещены земной и небесный глобусы, а купол вмещает изображения всех звёзд вплоть до шестой величины, и с внешней стороны увенчан флюгером. – процитировал, прикрыв глаза, Груссе.
* Томма́зо Кампане́лла (1568-1639,) — итальянский философ, теолог и писатель, известный утопическим трактатом «Город Солнца», один из наиболее значительных мыслителей позднего Возрождения.
- О нет, не думайте, что мы в точности воспроизвели фантазии великого мечтателя! - поспешил пояснить Саразен – В том, что касается градостроения, мы руководствовались планами, составленными Клодом Леду** – у нас тоже есть «Дом братства», «Дом добродетели» и «Дом воспитания». А у итальянского мечтателя мы позаимствовали главное - идею города-государства, в котором упразднены причины неравенства, то есть частной собственности. У нас, как в утопическом городе Солнца, все жители одновременно и богаты и вместе с тем, бедны – поскольку у них нет никакой собственности, и не они служат вещам, а вещи служат им.»
- Кстати, о вещах, - вспомнил Николай.- Шагоходы- «маршёры», построены в Солевилле? Это тоже ваше изобретение?
Саразен посмотрел на молодого человека, потом на Кривошеина.
- Может быть, не сейчас, друзья мои? Право же, некогда… Алексис, как там катушки?
Кривошеин изучил положение стрелок на циферблатах (он успел подключиться к щитку апаратора),потом щелкнул крышкой часов, закрепленных на краге.
** Клод-Никола Леду - мастер архитектуры французского классицизма. Известен своим проектом идеального города.
Охлаждение идет медленнее, чем мы рассчитывали, профессор. Пожалуй, у нас еще есть полчаса или около того.
И заговорил, повинуясь кивку Саразена:
- Ты прав, Николай, «маршёр» - самое значительное, после апаратора, конечно, достижение науки Солевилля.
- Не зря мы надеялись, что общественная мысль, не скованная угнетением и взаимной ненавистью, способна породить невиданный рост науки! – с пафосом добавил Груссе. Его тон напомнил Николаю о студенческих сходках и листовках, которые распространяли в училище студенты-эсдеки.
- «Маршёр», - продолжил Кривошеин, неодобрительно покосившись на Груссе, - хоть и походит на поставленный на ноги-опоры паровик, но на самом деле это полумеханическое-полуживотное устройство.
- Тут необходим некоторый экскурс в мир фауны. – подхватил Саразен. Было видно, что ему доставляет огромное удовольствие рассказывать обо всем, что связано с новым миром.
- В непроходимых лесах, окружающих Солевилль, обитает множество удивительных существ. Среди них – почти разумная, хищная и чрезвычайно опасная тварь, вид сухопутного членистоногого, каждая особь которого является сразу двумя живыми существами! Первая – это огромный четвероногий то ли рак, то ли краб; мы называем его «тетракрабом». Это создание покрыто прочными хитиновыми оболочками, но почти совершенно лишено мышц. Все, что оно может самостоятельно – это слабо подергиваться да ползать со скоростью улитки. Зато тетракрабы обладают сильно развитыми органами чувств и пищеварительной системой.
Тетракрабы вылупляются из личинок и вырастают до размеров полноценной особи, оставаясь практически беспомощными. Это коллективные существа, и взрослые особи ухаживают за вызревающим потомством. Когда тетракраб достигает зрелости, один из «опекунов» переносит в особую нишу его панцыря икринку совсем другого существа.
Это нечто вроде полипа или паразита, снабженного крошечным мозгом и мышечными отростками, не имеет собственного скелета, системы пищеварения и органов чувств – всего того, что в избытке имеется у тетракраба. Укоренившись в панцыре нового владельца, полип начинает расти, и заполняет особые полости, сформированные в хитине конечностей. Когда этот процесс завершается, на свет появляется новое существо – сильное, быстрое и чрезвычайно ловкое. Дело в том, что мышечные отростки полипа имеют свойство усиливать слабое, еле заметное шевеление хитиновых конечностей, превращая их в мощные движения. Кроме того, полип проращивает через панцырь тетракраба нечто вроде трубочек-катетеров, соединяясь напрямую с пищеварительной системой тетракраба. По этим «катетерам» полип получает от своего «владельца» питательные вещества.
Эти свойства мы используем при конструировании машин. Для этого личинку полипа размещают так, чтобы вырастающие мышечные отростки заполняли цилиндры привода конечностей «маршёра» - и обильно снабжают ее питанием в виде особой смеси. Вы, вероятно, обратили внимание на специфический запах возле шагохода?
- Да уж… - Николай поморщился, вспомнив вонь, исходящую от механизма.
- Через некоторое время полип вырастает - и начинает усиливать движение искусственных конечностей, так же, как его сородичи воздействуют на конечности тетракраба.
- Самым сложным оказалось сохранять равновесие шагохода. – подхватил Кривошеин. - И тут полип снова пришел на помощь: его нервная система, как оказалось, играет роль человеческого мозжечка, помогая рефлекторными сокращениями мышц-отростков сохранять равновесие «владельца». Так что роль человека-пилота сводится к тому, чтобы через особую систему рычагов и ремней передавать механизму движения, имитирующие ходьбу и движения рук
- Весьма остроумно… пробормотал пораженный этими подробностями Николай. – Но у меня вопрос: зачем «маршёру» паровая машина, та, что укреплена у него на спине? Вы ведь не будете отрицать, что она питается от парового котла с нефтяным отоплением?
Он мало что понял из лекции по биологии, но тут уж был в своей стихии – устройство паровых механизмов в Императорском Техническом училище преподавали на совесть.
- Удивляешься, при чем тут пар? - усмехнулся Кривошеин. - А без него никуда. Во-первых, паровик приводит в движение вспомогательные механизмы – гидравлические и цепные приводы инструментов, клешней, «Гатлинга». Но главное, пар создает напор в трубах, питающих полип. Получая питательную жидкость в сильно нагретом виде, в смеси с паром, его мышцы действуют гораздо эффективнее. А если дополнительно «взбодрить» их электроразрядами от динамо, которое тоже вращает паровик - отдача мощности вырастает многократно. Без этих усовершенствований, полип не смог бы приводить в движение шагоход, ведь самые крупные «маршёры» весят до пятисот пудов!
- Как бы я хотел увидеть эти чудеса своими глазами… - тихо произнес Николай. Рассказ о «Городе Солнца», построенного под чужими звездами, о поразительных достижениях его жителей, потряс его. – Профессор, вы позволите мне последовать за вами?
Саразен, Груссе и Кривошеин неуверенно переглянулись, и это не смогло укрыться от молодого человека.
Неужели откажут? Но почему? Чем он хуже тех коммунистов, что потоком идут сквозь апертуру?
- Видишь ли, дружище… - мягко заговорил Кривошеин. – Мы, конечно, возьмем тебя в Солевилль, если ты будешь на этом настаивать. Но пока у нас на тебя несколько иные планы.
- До запуска апаратора еще около четверти часа, - добавил Саразен, сверившись в показаниями приборов. - Давайте-ка пройдем в фабричную контору. То, о чем мы будем говорить – не для посторонних ушей.
Отредактировано Ромей (22-11-2018 18:48:55)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
