***
- Ну, не сочти, Господь, за пьянство, сочти за лекарство! – непонятно выразился Николай, перекрестился, выдохнул ртом – сильно, в сторону, -   и единым глотком опустошил стопку.
Юбе́р тоже проглотил резвычайно крепкий напиток, закашлялся, и потянулся к большой деревянной тарелке, до краев наполненной кусками жареной баранины. Тарелку эту час принес казак, вместе со стопкой тонких ячменных лепешек-чапа́ти и жестяной манеркой, в которой что-то жизнерадостно   булькало.
Столового прибора, хотя бы и простенького, походного, каким он привык пользоваться, обедая в шатре у Раджѝта Сингха, Юбе́р найти не смог. Николай, увидев затруднение гостя, протянул ему ножик – уже знакомый французу коротыш. Юбе́р хотел было взять, но припомнив, как русский ковырялся им сначала в глине, а потом и в подозрительной жиже, одернул руку и замотал головой.
Николай, уловив эту заминку, иронически хмыкнул.
- Извините, мсье, более ничего предложить не могу.  Мы-то по-киргизски едим, руками: надо взять лепешку, оторвать кусок, вытереть им жир с пальцем – и в рот.  Да вы не стесняйтесь, попробуйте! Удобно, вкусно, и никаких салфеток не надо!
Юбе́р с опаской посмотрел на лепешку, оторвал кусок и в точности исполнил полученные инструкции.
- Вот и чудненько! – восхитился русский.  - А теперь, давайте-ка, пока пуля не пролетела…
И снова взялся за манерку.
- Погодите, мсье Николя̀! – Юбе́р безуспешно попытался остановить собеседника. - Прежде чем мы с вами напьемся, скажите, что вы думаете о трехпалых тварях?
Николай решительно отобрал у француза стопку и наполнил ее.
- Расскажу, ежели так охота, только сперва – вот! У нас говорят:  «Поздно выпитая вторая -  напрасно выпитая первая!»
Юбе́р послушно опорожнил  поданный ему сосуд и приготовился слушать. Его мучитель  отправил содержимое своей стопки в рот,  помолчал, прислушиваясь к ощущениям.
- Мне и рассказывать-то особенно нечего. Когда я бежал из Парижа, то кроме чертежей Саразе́на и инструкций насчет  «слез асуров», у меня были еще кое-какие бумаги. Их автор  - он родом из России, и некоторое время жил в Солевилле, - довольно подробно описал тамошнюю жизнь. Вы, верно, знаете о Тэйлоре и его ссоре с Саразе́ном?
Юбе́р кивнул. Говорить он не мог – рот был занят бараниной.
- Этот Тэ̀йлор, - продолжал Николай, -  вроде бы, отыскал там сказочно богатое месторождение алмазов. То есть не он один его отыскал, Саразе́н тоже наладил добычу алмазов, чтобы закупать на этой стороне всякую всячину для своего города. Но американец, видать, захотел загрести кусок побольше лично для себя и своих сторонников - тех, кто вместе с ним сбежал из Солевѝлля. Рабочих рук у них не хватало, вот и приспособили для работы в шахтах местных тварей -  вроде горилл, или здешних йети. Кривошеин – это о его дневнике идет речь,  -  пишет, что кто-то из приятелей Тэ̀йлора оказался то ли ученым-зоологом, то ли хирургом, и сумел так изменить этих зверюг, что те стали почти как люди, только  сильны и выносливы до чрезвычайности.
Юбе́р слушал до того внимательно, что не заметил, как, прожевав кусок мяса, одну за другой употребил еще две стопки водки, заботливо налитые собеседником.
- Кажется, я вас понимаю, Николя̀. Вы полагаете, что Тэ̀йлор разузнал о «слезах асуров», что хранятся в монастыре, и послал на их поиски экспедицию с этими трехпалыми созданиями? 
- Именно! А «слезы » нужны ему, чтобы они не достались Саразе́ну. Только ничего не выйдет -  как он доберется до монастыря? Вряд ли он тоже додумался до того, чтобы использовать аэростат!
Француз задумался. Николай, воспользовавшись паузой, снова наполнил стопки.
- Но, если Тэ̀йлор приспособил своих тварей для горных работ, то, может, они и по скалам могут лазать?
Николай в изумлении уставился на француза и вдруг с размаху ударил кулаком по стол. Тарелка с бараниной подпрыгнула на целый дюйм, обрызгав и стол и собутыльников жиром и мясным соком.
- Ах ты ж, твою парижскую богоматерь! Об этом я и не подумал! Мы, значит, будем возиться с дирижаблем, а эти гады, тем временем, преспокойно заберутся на скалу и уведут «слезы асура» у нас из-под носа!
- Это я только предположил… - поспешил успокоить его Юбе́р. – Может, Тэ̀йлор просто решил сэкономить на найме лошадей, потому и потащил с собой трехпалых? Ну, и от разбойников отбиваться: говорят, на караванных тропах пошаливают, а с такими носильщиками  никакой охраны не нужно, любые разбойники разбегутся!
***
А ты здоров пить! – уважительно сказал Николай, видя как француз снова наполняет стопки из жестяной манерки. – Я-то думал, что твои соотечественники только виноградные вина потребляют, да изредка коньяк -  и тот наперстками, вроде микстуры!
С тех пор, как они уселись за стол, прошло не меньше полутора часов. За это время собеседники – или, вернее сказать, собутыльники? -  успели прикончить первую манерку водки и взялись за вторую. Историю с трехпалыми тварями было решено отставить в сторону:  все одно, сделать пока ничего нельзя, разве что, не терять даром времени и поглядывать по сторонам, держа под рукой оружие. Впрочем, версия о ловко карабкающихся по скалам трехпалых инопланетных обезьянах с вьюками за спиной уже не казалась обоим такой уж правдоподобной…
- Я два года воевал за Э́йба Лѝнкольна! – гордо ответил Юбер. - Ну, может,  «воевал» это громко сказано, состоял при разведочных аэростатах,  но чему-чему, а пить меня там научили! Правда, употребляли мы по большей части, дрянное кукурузное виски, которое гонят в Кенту̀кки,  и ром. Но крепостью они не уступят этой вашей… vodka, да?
- Столовое хлебное вино! - Николай назидательно поднял ножик с наколотым на острие куском мяса. – Альфа и омега российского бытия. Между прочим, приготовляется строго научным методом, изобретенным химиком Менделеевым!
Юбе́р поперхнулся бараниной.
- Николя̀, ты хочешь сказать, что это жуткое пойло производят в химических ретортах, как купоросное масло?
- Не в ретортах а в этих… черт знает, в чем ее там производят, это ты у своего приятеля Груссе спрашивай!
- Так ты что же, знаком с Паскуа́ле? – удивился Юбе́р.
- Еще как знаком! Только, помнится, его называли Паске́. Ну да неважно  -  я вот как-нибудь, расскажу, как мы с ним в Париже версальцев, как тараканов давили!
- Да, старина Груссе… - пригорюнился Юбе́р. – Знаешь, Николя̀, я прочел в газете: его и еще три с половиной тысячи коммунистов, тех, кого не расстреляли, сослали на каторгу. И что за проклятую дыру выбрали – Новую Каледонию! А это, доложу я тебе, препаршивое местечко: тропические лихорадки, людоеды, надсмотрщики с бичами.. совсем как плетки у твоих сosaques. Люди, говорят, мрут, как мухи, боюсь, и он оттуда живым не выберется!
- Это мы еще поглядим… – загадочно усмехнулся Николай. – Поверь, найдется кому о нем позаботиться. Давай-ка выпьем за то, чтобы Паске́ там не загнулся раньше времени!
- Раньше какого времени? – уточнил Юбе́р, разливая очередную порцию.  Получилось не сразу – руки у француза почему-то дрожали.
- А вот какого надо, такого и раньше! Ты лучше напомни, о чем мы только что говорили?
Юбер честно попытался вспомнить.
- Ты, кажется, сказал, что наш друг Груссе́  - химик, и умеет делать vodka russe? А я-то думал, что он газетный репортер…
- Да нет, вот бестолковый лягушатник! Я говорил, что он знает профессора Менделеева, а тот написал про водку диссертацию – как ее, родимую, отжигать, очищать, и сколько в ней должно быть спирта, чтоб получался правильный полуга́р*, а не какое-нибудь китайское дерьмо   - как оно там зовется, шао-цзю? Мало того, что вонючее, так еще и пьют его подогретым, а  закусывают, не поверишь - засахаренной саранчой!
Юбе́р представил себе вкус  подобного блюда и ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. 
- Стоп, Николя̀, еще  слово о саранче или тараканах – и меня вырвет прямо на стол. А ты тогда сильно обидишься и прикажешь своим сosaques отхлестать меня плетками!
- А вот и не обижусь! Если хочешь знать, в Китайском Туркестане, ежели один китаец на обеденный стол наблюет, то другой китаец, который хозяин,  сразу в ладоши хлопает – радуется что сумел угодить гостю, накормить до отвала!
Юбер озадачено замолк и попытался поскрести пятерней затылок. Попытка с позором провалилась – он совершенно забыл о куске баранины, который он все это время держал в пальцах.
- Но ты же не китаец… - неуверенно сказал француз, присматриваясь к собеседнику. – И я, кажется, тоже…
- Да бог с ними, с китайцами! – Николай снова грохнул кулаком по столу, – Скажи лучше – ты, морда твоя французская, меня уважаешь?

*Полугар — эталон крепости водки в Российской империи (около 38 % спирта ). Был в ходу до введения в 80-х годах 40-ка градусного стандарта.

Отредактировано Ромей (10-12-2018 16:41:18)