Опять же, перенес сюда рассуждения об оптике из ранних фрагментов.

Монах деловито, будто не дымились у его ног груда человеческих внутренностей, нагнулся, вытер клинок об одежду убитого, и подобрал отброшенный в пылу схватки посох.  Николаю сразу вспомнились рассказы об индийских пандитах, прятавших в посохах шпионские инструменты. Только их спутник вместо буссоли и ртутного термометра держал там  потайной меч. Что ж, нельзя не признать – Цэрэн воспользовался им на редкость вовремя.
Курбатов осмотрел трупы, сплюнул  и произнёс с ноткой снисходительности:
- Добре сработал чёрт бритоголовый! И клинок хорош, чисто бритва! А  всё ж, шашкой оно ловчее бы вышло…
На монаха казак смотрел с нескрываемым уважением – похоже, признал в том собрата по ремеслу.
- Посмотрите, что здесь есть!
На каменном полу стояли самые обыкновенные носилки  с чем-то громоздким, прикрытым парусиновым чехлом. Рядом с ним стояли двое мужчин, один в замасленной робе техника, другой – в белом лабораторном халате.
Юбер сдёрнул чехол. Сердце Николая ёкнуло, пропустило удар.
- Я правильно понимаю, что мы пришли сюда за этим?
Перед ними на носилках стоял большой  серебристый ларец замысловатой ступенчатой формы, напоминающей китайские и тибетские храмы. Николаю случалось видеть немало китайских и индийских шкатулок во время своего путешествия, и  обычно их стенки подобных покрывали рельефные изображения богов, людей и животных,  орнаменты из древних религиозных символов. Этот же ларец вовсе не имел украшений – если, конечно, не считать за таковые желобки, разделяющие  поверхность стен на большие квадраты.  Они, в отличие от других элементов, не сверкали полированным серебром, а были шершавыми, словно изъеденные кислотой.
- Вы всё правильно понимаете, Юбер. Это он. Ларец со «слезами асуров».
Цэрэн молитвенно сложил ладони, поклонился и нараспев произнёс фразу на незнакомом языке. Николай, научившийся немного различать звучания языков Индии и Тибета, узнал санскрит.
Юбер дёрнулся, будто его кольнули шилом пониже спины.
- Чтоб меня черти взяли, мсье! Откуда вы…
- Это тайная мантра почитания.  – пояснил Цэрэн изумлённому канадцу. - Монахи, ухаживающие за реликвией, должны были произносить её всякий раз, когда открывали хранилище. Мантра никогда не была записана ни на одном из когда-либо существовавших языков. Её тысячи лет подряд заучивали наизусть все обитатели Лаханг-Лхунбо.
Канадец ухмыльнулся.
Выходит, проф нарушил ваши заповеди, мсье Цэрэн? Я зазубривал эту тарабарщину по бумажке, которую он мне передал, как пароль для встречи с Раджитом Сингхом. Кстати, я как-то поинтересовался – оказывается, он тоже не знает, что она означает - пароль передавался в его семье из поколения в поколение, но смысл его давно утерян.
Николай внезапно поймал себя  на мысли, что ему совершенно не хочется прикасаться к реликвии. Наоборот, тянуло поскорее закрыть её чехлом, спрятать с глаз долой…
Он помотал головой, отгоняя наваждение.
- Неплохо бы выяснить, подлинный ли ларец? Мсье Цэрэн, вы ведь знаете, как его открыть?
Канадец, похоже, не испытывал ничего подобного.
- Не знаю. - отозвался монах. – ларец Унашаса при мне не открывали. Его вообще ни разу не открывали - считалось, что на это имеет право только тот, кто придёт за ним. Мы же – просто хранители.
Юбер недоверчиво хмыкнул.
- Так-таки никогда? За столько-то тысяч лет могли бы хоть одним глазком заглянуть, просто из любопытства?
- Любопытство есть признак мятущегося разума, сагиб. Это первое, от чего следует отказаться тому, кто хочет встать на путь просветления. Кроме того, уставом монастыря строжайше запрещено вскрывать ларец.
Николай покачал головой.
- В записках Саразена есть подробная инструкция. Но сейчас не время, да и не место - процесс довольно сложный и требует хорошего освещения. Вот выберемся наружу, и тогда, в спокойной обстановке… Что до подлинности ларца – как я понимаю, Цэрэн, внешне он не отличается от того, который хранился в Лаханг-Лхунбо? 
- Так и есть, сагиб. Впрочем, есть способ проверить…
Он вытащил из-под утта́ра санга давешнее оптическое устройство.
Николай едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу.
- А я-то гадал, зачем вы поволокли с собой эту штуку! Теперь всё ясно. Хотите с его помощью установить подлинность реликвии?
Вместо ответа монах направил устройство на один из «квадратов» на стенке ларца. Юбер, вытянув шею, словно любопытный школяр, наблюдал за его манипуляциями.
- Мсье Цэрэн, вы позволите… одним глазком?
Монах отодвинулся в сторону и протянул прибор канадцу. Юбер повозился со стержнями, то придвигая, то отодвигая прибор от поверхности - и издал восхищённый возглас.
- Глазам поверить не могу, мсье Николя! Квадраты – на самом деле колонки невероятно мелкого текста на  каком-то неизвестном мне языке!
- Это санскрит. Все ясно, Юбер. Текст – указания по использованию содержимого ларца, «слёз асуров». Всё в точности, как писал Саразен.  Глаз не в состоянии различить отдельные значки, а потому они кажутся нам просто шершавой поверхностью.
Канадец закивал.
- Но какова оптическая сила! Несомненно, монахи изготовили увеличительные стекла из отполированных самоцветов, ведь линзы изобретены на Востоке и стали известны в Европе благодаря трудам арабского учёного Абу Али ибн Хайсема. Но до этой штуки далеко и лучшим цейссовским микроскопам – можете поверить, я неплохо разбираюсь в оптике… Быть может, дело в особых свойствах камней-линз?
Похоже, Юбер оседлал одного из любимых своих коньков. Николай решительно отобрал у канадца «камни небесного мастера Твишара» и вернул их хозяину.
- Всё, с остальным будем разбираться потом. А сейчас давайте-ка выясним, как эти вот господа собирались выбираться из каземата?
И указал стволом «люггера» на носильщиков, испуганно жмущихся к стене.

Отредактировано Ромей (08-04-2019 00:56:21)

ГЛАВА XIV
Из дневников Николая Ильинского
«И снова - дневник. Впрочем, не совсем – моя тетрадка обретается под замком у милейшего Павла Николаевича. Но не ждать же, когда я до неё доберусь, вот  и решил выкроить свободную минутку и перенести на бумагу рассказ о нашем чудесном спасении из подземной ловушки. Потом можно будет переписать, а нет – и так сойдёт…
В одном из взятых после скоротечной стычки пленников О'Фланниган опознал доверенного лаборанта Моро. Мы с трудом удержали ирландца от немедленной расправы – он считал пленника виновным в ужасной участи, постигшей его возлюбленную, и намеревался немедленно воздать ему по справедливости. Спасибо Курбатову:  если бы казак не успел выбить у ирландца револьвер, мы  бы все там и остались – не под обвалом, так запертыми под землёй…
Поняв, что неприятель вторгся в его подземную крепость, Моро приказал доверенному помощнику позаботиться о «слезах асуров». Сам он собирался присоединиться к нему позже – и присоединился бы,  не случись роковой встречи в лаборатории. Лаборант в точности исполнил распоряжение патрона: взял охрану, извлёк из потайного  хранилища ларец и направился с драгоценным грузом к пещере, в  которой  начинался «чёрный ход». Но вызванные взрывом  обвалы перекрыли часть коридоров, пришлось искать обходные пути – и в процессе поисков они нос к носу столкнулись с нами.
Лаборант, хоть и считался «особо доверенным», играть в героя не стал, с ходу выложив всё, что знал  о потайном ходе. Хотя,  что ещё ему оставалось, особенно после того, как мы рассказали о гибели его зловещего патрона? В итоге, после недолгих поисков наш отряд добрался до небольшого зала, перекрытого кованой железной решёткой. За ней во мраке гудел водяной поток – это и был «запасной вариант», приготовленный Моро как раз на подобный случай.
Моро подошёл к делу основательно. В шкафчиках, расставленных вдоль стен зала, нашлась дюжина аппаратов  Галибера. Подобные устройства применяются пожарными и шахтёрами, работающими в угольных копях – толстостенные стеклянные резервуары, похожие на сифоны, в которых продают сельтерскую и гуттаперчевые трубки с роговыми наконечниками. Взяв такой наконечник в зубы и  зажав нос специальными деревянными щипчиками,  можно находиться в отравленной газом или дымом атмосфере около четверти часа, пока не иссякнет  запас воздуха в «сифоне».
Перспектива окунуться с этой стеклянной банкой в подземную реку и нашаривать путь под водой в полнейшем мраке, привела бы в уныние человека и похрабрее меня.  Но иного выхода не было: мы нацепили на спины дыхательные аппараты и по одному вошли в воду. Первым следовал О'Фланниган – тоннель мог быть перекрыт решётками, а ирландец  уже не раз демонстрировал таланты взломщика.
Двигаться под водой оказалось несложно – достаточно отдаться на волю течения и можно скользить вперёд, держась  на стальной трос, протянутый вдоль тоннеля. Эта предосторожность позволяла не отстать, не заблудиться в кромешной мгле. Примерно на половине пути тоннель расширялся, образуя небольшой грот, и здесь течение  закручивалось  сильными водоворотами. Техник из лаборатории Моро, захваченный вместе с лаборантом, упустил спасительный трос, и поток утащил его куда-то в сторону. Тщетно мы пытались поймать его за руку или за ногу  - сдавленный вопль, донёсшийся сквозь толщу воды, бульканье воздуха, вырывающегося из шланга, конец! Никто из оставшихся не решился отпустить руку, сжимающую путеводную нить – все понимали, что их ждёт.
Подводный тоннель выводил в низкий, сообщающийся с морем грот. Здесь, возле дощатого пирса была привязана лодчонка, в которую мы кое-как и втиснулись. Но на этом испытания не закончились - вёсел было только два, и как ни старались Геркулес с Курбатовым, отливное течение неумолимо уносило нас в море. Спасибо Назимову, который отправил паровой катер сторожить берег и ловить возможных беглецов - отлив способен унести утлую скорлупку  далеко в море, а ведь у нас не было ни пресной воды, ни провианта…"

Отредактировано Ромей (12-04-2019 12:49:27)

В чём противоречие? Он услышал фразу, а монах говорит, о том,ч то её никто и никогда не записывал.

из присутствовавших его понимает разве что Цэрэн. а знает о его существовании ещё и Юбер.