Турецкое командование, несколько обескураженное потерей Нисова и уничтожением своего отряда при этом, тем не менее, решило восстановить статус-кво и послало довольно крупные силы парировать русское наступление. В свою очередь, полковник Тиньков, полагая свою задачу по обнаружению главных сил неприятеля до конца не выполненной, продолжил движение к деревне Соленики. Но, не пройдя и пяти верст, был вынужден остановиться, поскольку получил донесение от начальника одной из колонн о невозможности перехода артиллерии через большой овраг, по дну которого и протекала речка Соленик, впадавшая у Нисова в Ак-Лом.
Эта остановка, в конечном счете, и спасла русский отряд от верной гибели, поскольку вскоре были получены известия, что от деревни Пизанцы наперерез ему движутся несколько таборов османской пехоты. Практически одновременно были замечены турецкие разъезды и за самим Соленикским оврагом, так что Тиньков немедленно приказал развернуться и отходить в направлении Чернево.
Отступление оказалось значительно более утомительным, нежели утренний марш к Нисову. Люди и лошади устали, не имели с утра никакой пищи кроме сухарей, к тому же сказывался недостаток воды. К несчастью день, как на грех, был не по-осеннему солнечным и теплым, так что скоро стало понятно, что без боя отойти не удастся. Прикрывающие их казаки и гусары уже несколько раз имели перестрелку с наседавшими отовсюду башибузуками, в которых те имели преимущество благодаря скорострельности своих винчестеров. Когда же лубенцы попытались довести дело до белого оружия, черкесы, не принимая боя, отошли, пользуясь свежестью своих лошадей.
Наконец, полковнику это надоело, и он приказал остановиться и развернуть пехоту в цепь. Артиллеристы, тем временем, отцепили свои орудия от передков и дали несколько выстрелов, по маячившим вокруг вражеским конникам, совершенно их рассеяв. Когда же появилась турецкая колонна, русские уже были готовы к бою.
- Будищев, – раздался совсем рядом истошный крик, - тебя, их благородия требуют!
- Кому Будищев, а кому господин унтер-офицер, - пробурчал тот, недовольно глядя на посланца.
Однако молодой артиллерист из взвода скорострельных орудий ничуть не испугался и побежал обратно, не дожидаясь ответа. Делать было нечего и унтер, подхватив винтовку, двинулся к картечницам. Те уже были сняты с передков и стояли, хищно нацелив свои стволы на приближающегося противника. Рядом с Линдфорсом и Самойловичем стоял Мак-Гахан, что-то строчивший в записную книжку и какой-то левый штабс-капитан, неизвестно откуда взявшийся.
- Господин штабс-капитан, - отдал честь Дмитрий, - разрешите обратиться к господину подпоручику.
- Изволь, братец, - удивленно уставился тот на него и что-то добавил по-немецки.
- Унтер-офицер Будищев, по вашему приказанию…
- Вот что, - прервал его доклад Линдфорс, - возьми десяток солдат и проверь вон тот кустарник.
- Слушаюсь, - невозмутимо ответил унтер, хотя приказ показался ему на редкость идиотским. По его мнению, казаки это сделали бы гораздо лучше и быстрее, однако спорить с офицерами было еще глупее.
Поэтому он взял с собой одно из отделений, и они осторожно двинулись к зарослям, которые, впрочем, были не настолько густыми, чтобы враги могли там укрыться и сделать засаду. Наскоро осмотрев их и не обнаружив ничего подозрительного, Дмитрий решил подняться на близлежащий пригорок и оглядеться. Пока он и его солдаты, пригибаясь, поднимались на него, внимательно наблюдавший за ними Вельбицкий, спросил у Линдфорса:
- Скажите, он всегда так ходит?
- Нет, только в поиске.
- Занятно.
- Что именно?
- Да так, ничего. Кстати, вы, кажется, не отдавали приказа осмотреть возвышенности…
- Он хороший унтер и не боится проявлять инициативу.
- А вот это редкость. Неужели совсем не боится?
- По крайней мере, в бою.
Тем временем посланные вернулись, и Будищев принялся докладывать о результатах разведки.
- Так что, ваше благородие, в кустах никого нет, и вряд ли будет, а вот за той горушкой непременно спрячутся.
- И что, по-твоему, делать?
- Митральезы вон там поставить, тогда они смогут все пространство простреливать, так что ни одна сволочь, головы поднять не сможет.
- Ладно, ступай. Я сейчас тоже подойду.
- Есть!
- Вы последуете этому совету? – спросил жандарм, когда унтер отошел на достаточное расстояние.
- Если бы не приказ полковника, я бы так и сделал, - пожал плечами Самойлович. – Впрочем, мы и так стоим недурно, а дальше – посмотрим.
Примерно через четверть часа, османы стали накапливаться для атаки. Время от времени постреливая, густая цепь аскеров продвигалась все ближе и ближе для решительного удара. Как и предсказывал Дмитрий, они охотно использовали складки местности для того чтобы скрывать свои передвижения, но основная часть наступала открыто, ощетинившись при этом штыками. Впереди, размахивая саблей в одной руке и револьвером в другой, шел офицер. Время от времени он оглядывался назад, но убедившись, что подчиненные следуют за ним, продолжал движение. Русские хладнокровно ожидали их атаки, не открывая пока огня.
- Будищева бы сюды, - пробурчал один из наводчиков, внимательно наблюдая за вражеской пехотой.
- Сами справитесь, - одернул его фейерверкер Приходько, - а то взяли моду, чуть что, пехоцкого к прицелу ставить!
- Оно так, да уж больно он, шельма, ловко стреляет!
В этот момент сухо щелкнул выстрел и командовавший турецким наступлением офицер, опрокинулся на спину и застыл в этой позе, широко раскинув руки. Тут же разом грянуло еще несколько выстрелов, вырвавших из турецких рядов сразу несколько аскеров. Те принялись отвечать, и скоро обе враждующие стороны были затянуты густым пороховым дымом.
Довольно удачно действовали картечницы, срезавшие подобно серпу целые ряды наступающих турок, а также пушки, раз за разом вбивающие в них картечь. Так что скоро, османы не успевшие подтянуть артиллерии, или же вовсе не имеющие ее теперь, умерили свой пыл и остановились. Оправдали себя так же и вооруженные скорострельными и дальнобойными винтовками стрелки из команды Линдфорса. В отличие от других русских солдат они успели окопаться и расстреливали наседающего противника в относительной безопасности.
Аскеры, понукаемые своими командирами, еще дважды поднимались в атаку, однако всякий раз откатывались назад, устилая своими телами склоны вокруг русских позиций. Лишь единожды им удалось прорваться сквозь огонь и схватиться с болховцами и нежинцами в штыки, но те молодецким ударом отбросили их и понесшие значительные потери турки отступили.
Лишь к вечеру наступило затишье и разделенные темнотой враги прекратили заниматься взаимным истреблением. По ночам теперь было довольно холодно, поэтому и те и другие разожгли множество костров, чтобы согреться и приготовить пищу. Ночные атаки в эту войну применялись довольно редко, а уж османами и вовсе никогда, так что до утра было спокойно. Когда же робкие солнечные лучи осветили поле брани, выяснилось, что русские, пользуясь покровом темноты, ушли, оставив лишь некоторое количество казаков, всю ночь поддерживающих костры и введших таким образом врагов в заблуждение.