Подправил эпизоды
Нилов уныло пожал плечами, дескать, хозяин-барин, и с досадой заявил, что нужно отправить сообщение своему начальству, а телеграф не работает, поскольку от обильно выпавшего снега, оборвались провода. Надо сказать, что подобные неприятности случались часто в последнее время и доставляли немало неудобств. Так что несколько свободных в этот момент от несения караулов казаков и телеграфист, были немедленно посланы искать обрыв, чтобы как можно скорее восстановить связь.
Поиски были не слишком долгими, однако пока неисправность была найдена и устранена, люди изрядно продрогли и устали. Вернувшись, они доложили о результатах и отправились отдыхать.  И вот тут полный георгиевский кавалер и совершил очередную оплошку.
  - На такой случай надо радио иметь, - ляпнул он, и, видя по изумленным взглядам, что окружающие его не поняли, пояснил: - ну по беспроволочному телеграфу!
К несчастью эти его слова были услышаны сразу несколькими людьми, тут же ими заинтересовавшимися.
  - Это как? – первым опомнился начальник телеграфа титулярный советник Валеев.
  "Блин, походу его еще не изобрели" - растерянно подумал Дмитрий, однако деваться было некуда, и вслух спросил лишь: - У вас же мастерская есть?
- Почти наверняка, - с непроницаемым лицом отозвался Нилов.
А барановский просто промолчал, но по лицу его было видно, что он никуда не уйдет, пока не узнает о чем, собственно, речь.  Мастерская у телеграфистов действительнобыла, и унтер, скрепя сердце, взялся за работу. Дело осложнялось тем, что он не слишком точно помнил схему искрового передатчика и детекторного приемника. Так, в школе проходили.... Первым делом он нашел небольшой обрезок доски, в который забил несколько гвоздей. Катушку намотал сам, считая витки, и закрепил ее между двумя гвоздями. Диода, разумеется, взять было неоткуда, так что пришлось обойтись кусочком графита, вынутого тут же из карандаша. Нилов и телеграфисты наблюдали за его манипуляции с недоверчивым видом, но, слава богу, пока не вмешивались.
  - Динамик-то у вас найдется? - хмуро спросил он у наблюдателей. - Ну, телефон, хотя бы, есть?
  - Откуда? - искренне удивился начальник станции. – Это ведь совершенно новое изобретение, такое и в Петербурге вряд ли сыщешь.
  - Зашибись! А лампа?
  - Какая еще лампа?
  - Накаливания, - вздохнул Дмитрий, прикидывая, чем ее можно заменить.
  - Погодите, может быть, вы сначала объясните, что хотите получить в результате?
  - Это приемник, - пустился тот в объяснения. – Им можно принимать радиоволны, отправляемые с помощью ключа Морзе, как на телеграфе. Нужно только сделать искровый передатчик, но это, как раз не сложно.
- И можно будет связываться без проводов? – деловито уточнил Валеев.
- В общем, да. Пока на небольшое расстояние, метров в двести, но если удлинить антенну, то на пару сотен километров. Нужен только динамик.
  -Как вы думаете, это возможно? – осторожно спросил Нилов.
- Черт его знает! – пожал плечами телеграфист.
- Господа, а может это и к лучшему, что пока нет всех потребных состовляющих? – неожиданно спросил Барановский.
- Почему вы так говорите? – насторожились его собеседники.
- Да вы хоть понимаете, какое значение может иметь подобное изобретение? – горячо зашептал им инженер. – Я даже боюсь представить все возможные последствия, но скажу вам только одно, господа. Эта идея, при правильной организации, может стоить миллион!
- Не может быть! – ахнул Валеев.
- Еще как может, но самое главное держать все в тайне. Незапатентованное изобретение имеет смысл, только пока о нем никто не знает.
- Надеюсь, вы не хотите… - недоверчиво протянул мичман, с подозрением косясь на Барановского.
- Послушайте, Константин Дмитриевич, - правильно понял его инженер, - если бы я не был патриотом, пушку моей конструкции сейчас производили бы на заводах Альфреда Круппа! Но я специально приехал с ней в Россию, чтобы именно она получила передовую артиллерийскую систему. И в отличие от вас, я прекрасно знаю, как трудно пробивает себе дорогу все новое. А тут еще изобретение простого солдата. Да у генералов из инженерного ведомства мозги закипят от подобной ереси!
- И что же делать?
- Пока ничего. Эта война скоро закончится и вот тогда можно будет заняться данным проектом в более спокойной обстановке.
- Но что же делать с Будищевым?
- Боже мой, да разве вы не видите, что он понятия не имеет, какое значение может иметь это изобретение! И наш с вами долг, господа, проследить, чтобы этот аппарат послужил интересам, прежде всего нашего, горячо любимого отечества, а изобретатель не остался без заслуженной им награды.
- Вы полагаете такое возможным?
- Да просто уверен, что именно так все и будет, если не оказать ему поддержки и, некоторым образом, направить на истинный путь.
- Одно непонятно, каким образом он вообще мог додуматься до этого?
- Простите, а вам, не все ли равно? Впрочем, у меня есть одна теория на этот счет…
- И какая же?
- Видите ли, это у него не знание, а умение. Мне приходилось раньше видеть подобное. Вот представьте себе, неграмотного мастерового, который слухом не слыхивал о существовании физики, технологии или чего-либо подобного, но может… да что угодно, хоть блоху подковать! Я уверен, что мы имеем дело именно с таким феноменом.
- Ну, вот, готово, - заявил Дмитрий шушукающимся в сторонке господам. – Ни динамика, ни лампочки, к сожалению, у нас нет, но я решил, что для демонстрации подойдет и ваш гальванометр.
- Но, для чего?
- Улавливать радиосигналы. Короче, смотрите сами, - пожал плечами унтер и стал замыкать и размыкать ключ.
- Мистика, - потрясенно прошептал Валеев, наблюдая, как стрелка прибора колеблется вслед за работой ключа.
- Никакой мистики, - хмыкнул в ответ Будищев. – Просто техника на грани фантастики. Кстати, если на место гальванометра установить динамик, то можно будет слышать сигнал.
- Сигнал?
- Ну да, сигнал. Щелчок или писк, хотя я думаю, сначала все-таки будут щелчки. Но это решаемый вопрос.
- Ну-ка, - решительно протянул руку Нилов и, убедившись, что все работает, требовательно спросил: - Так говоришь, только динамика не хватает?
  - Так точно.
  - И когда ты это придумал?
  - Да так, - скромно пожал плечами Будищев, - в перерывах между одолением неприятеля и соблазнением невинных дев!
  - Паяц! - уничижительно отозвался мичман. – Руки золотые, а голова дурная. Тебя теперь точно на флот надо, у нас там таких много, в смысле с дурной головой, так что ты будешь на своем месте.
  - Ой, ваше благородие, не пугайте так, а то я нервный!
  - Кстати, а почему ты употребляешь французские меры длины?
  - Это метры, что ли? Да так, случайно вспомнил!
Оказавшись в ставке наследника цесаревича, Дмитрий попал в достаточно двусмысленное положение. С одной стороны, он был простым нижним чином, хотя и отмеченным многими наградами за свое геройство. С другой, его знали многие высокопоставленные офицеры и относились с известной доброжелательностью. Самое странное заключалось в том, что он не был прикомандирован ни к какому подразделению. Полк его был далеко, к батарее капитана Мешетича он имел касательство, только когда проводились испытания картечниц, а случилось это только лишь один раз. Столовался он вместе с солдатами, охранявшими штаб его императорского высочества, но в наряды и караулы его не назначали и вообще, если бы не отсутствие канта на погонах, можно было бы подумать, что он стал вольноопределяющимся.
Иными словами, у Будищева оказалось масса свободного времени, которое ему некуда было употребить. Впрочем, обладая от природы деятельной натурой, он скоро нашел себе занятие. Неудача с радио не смутила его, более того, рассудив трезво, он пришел к выводу, что все, что не делается – все к лучшему. Поэтому Дмитрий, для начала, стал помогать на телеграфе, стараясь изучить его устройство, и даже как-то ухитрился устранить одну неочевидную неисправность, доставившую немалое количество хлопот персоналу и седых волос начальнику. Заслужив тем самым, горячую  благодарность и искреннее расположение обитателей телеграфной станции.
После общения со связистами он обычно отправлялся на базар. Приглядывался к товарам, прислушивался к разговорам торговцев, приценивался к разным мелочам, но ничего при этом не покупал и не продавал. Впрочем, большинство торговцев было иностранцами или евреями, так что понять их было мудрено, но предприимчивый унтер не отчаивался, тем более что во многих ситуациях можно было разобраться и без знания языка.
Как и на любом рынке, среди людской массы то и дело шныряли разные темные личности охочие до чужого добра. Оборванные чумазые мальчишки с голодными глазами кружили вокруг обжорных рядов. Парни чуть постарше изображали из себя носильщиков, предлагая помочь доставить покупателям покупки. Несколько относительно прилично одетых господ разного возраста, с любезными улыбками терлись в толпе, очевидно, облегчая карманы своих ближних от излишней тяжести. Один из них, то ли по привычке, то ли от безысходности сунулся даже к Будищеву и попытался запустить руку в висящую на его ремне сумку. Ничего интересного, кроме нескольких патронов, там не было, поэтому Дмитрий не стал ловить воришку за руку, а убедившись, что не ошибся на его счет, продолжил наблюдение. Через несколько секунд незадачливый карманник отчалил с крайне разочарованным выражением на лице и, подойдя к неприметно одетому господину, виновато пожал плечами. Тот, впрочем, никак не отреагировал на его неудачу, и с презрительным видом отвернулся.
Некоторое время спустя, унтер заметил, что на одном из рядов назревают события. Все началось с того, что один особенно жалко выглядевший мальчишка подошел к одному из торгующих крестьян и принялся просить милостыню. Тот имел неосторожность дать ему кусок лепешки и сыра, съев которые, попрошайка тут же возобновил свои просьбы. Торговец, разумеется, начал ругаться и велел ему убираться, но обнаглевший ребенок не унимался и никак не хотел уходить, заставляя того все больше яриться. Один из ошивающихся поблизости ребят постарше пришел на помощь к вышедшему из себя чорбаджи и незамедлительно устроил попрошайке крепкую взбучку. Причем, выглядело все абсолютно натурально. Парень так крепко приложил мальчишке, что тот убежал прочь, орошая землю кровью из разбитого носа.
После этого молодой человек, угодливо улыбаясь, стал предлагать крестьянину свои услуги. Это не понравилось другим носильщикам, и они попытались объяснить чужаку, что все места вокруг поделены и это их корова, которую они будут доить. Тот, очевидно, оказался не слишком догадливым и через минуту били уже его, причем ничуть не менее старательно, так что в процессе экзекуции перевернули несколько лавок, мешков и вообще подняли немалый переполох. Раздались истошные крики, шум, гам и тому подобное. Все это немедленно привлекло внимание патрулировавших рынок русских солдат, которые немедленно принялись разнимать дерущихся, щедро награждая нежелающих мириться тумаками. Во всей этой суматохе, похищение нескольких баулов, мешков и сумок остались незамеченным, во всяком случае, обнаружили пропажу далеко не сразу.
Неопределенного возраста господин, полчаса назад шаривший у унтера в сумке, торопливо шел, неся в правой руке увесистый сундук и пригибаясь от его тяжести. Завернув за ближайший угол, он с облегчением вздохнул и, решив сменить руку, поставил свою ношу на землю.
- Тяжело? – участливо спросил его притаившийся рядом Будищев.
Пока незадачливый воришка размышлял, что на это ответить, унтер решительно шагнул к нему и без замаха ударил под дых. Мазурику, никак не ожидавшему подобной подлости, показалось, что в его живот ударили, по меньшей мере, оглоблей и он со стоном опустился на колени.
- Как тебе не стыдно? – с укоризной в голосе покачал головой Дмитрий. – Я, можно сказать, тебя от турецкого ига спасаю, а ты у меня патроны спер! Слышь, гнида, как я Болгарию от османов освобождать буду без огнеприпасов?
- Он - цыган! – раздался рядом холодный голос, на не слишком хорошем, но все же вполне понятном русском языке.
- Что? – резко обернулся Будищев и увидел того самого типа, которому избитый им карманник отчитывался в своей неудаче.
- Я говорю, что Мирча из фараонова племени и ему нет дела до свободы балканских христиан, – любезно пояснил тот и криво усмехнулся.
- То-то я смотрю, что у него морда смуглая, хотя вы тут все такие. И вообще, не хрен по моим карманам шарить, не люблю я такого!
- Зря ты в это дело полез, солдат, - даже с каким-то сожалением в голосе заявил главарь местных уголовников и неуловимым движением вынул нож.
- А президент у вас часом не бухает? – хмуро поинтересовался у него Дмитрий и, переступив с ноги на ногу, вдруг сильно лягнул карманника, начавшего подавать признаки жизни.
- Ловко, - почти одобрительно кивнул головой бандит и сделал резкий выпад ножом.
Унтер в ответ неловко отшатнулся и, поскользнувшись, упал, вызвав у противника радостную усмешку. Однако едва тот бросился вперед, как перед его глазами оказалось черное, будто путь в загробный мир, дуло револьвера, а щелчок взводимого курка прозвучал подобно погребальному звону колокола.
- Дяденька, угадаешь, сколько я в тебе за три секунды дырок наделаю? – спросил Будищев и тут же вскочил на ноги.
- Ты не будешь стрелять, патруль услышит! – побледнев, заявил местный авторитет, отскочив в сторону.
- Лучше пусть меня двенадцать человек судят, чем шестеро несут!
- Слушай, солдат, давай разойдемся по-хорошему? Мы тебя не видели, ты нас не знаешь…
- А как насчет, моих патронов?
- Черт бы тебя подрал, вместе с твоими патронами! Да забери этот сундук, если хочешь, и будем в расчете.
- Ладно, канайте отсюда – махнул рукой Дмитрий и опустил револьвер.
Главарь уголовников в ответ спрятал нож, и, подобрав своего незадачливого подельника, пошел с ним прочь.
- Слушай, а что ты там спрашивал про президента? – вдруг обернувшись, спросил он.
- Да так, не бери в голову, - усмехнулся в ответ Будищев, - просто девяностые у вас никак не кончатся, прямо, как в детство попал.
Подождав пока жулики ретируются, унтер спрятал револьвер под полу шинели, где он носил его прикрепленным к внутренней стороне бедра. Затем взгляд его упал на брошенный мазуриками трофей. Тащить его к штабу цесаревича было глупо, осматривать на месте - тоже не совсем удобно, а бросить не позволяла жаба. Поэтому, после минутного размышления, Дмитрий подхватил его и решительно пошагал в сторону госпиталя. Рядом с ним была небольшая роща, где можно было без помех ознакомиться с его содержимым и решить, что с ним делать.
Увы, похоже, этот сундук принадлежал зажиточному крестьянину, приехавшему на рынок для торговли, и в нем он хранил купленные для семьи гостинцы. Пару отрезов шерстяной ткани, немного ситца, какие-то платки, нитки и прочая женская дребедень. Единственной достойной добычей обещала стать только нарядная покрытая лаком коробка, но открыв ее, унтер с досадой нашел лишь аккуратно уложенные и пересыпанные сахарной пудрой кусочки сладостей. Машинально сунув один из них в рот, Дмитрий тщательно разжевал его и вспомнил название: - «рахат-лукум». Впрочем, если для него содержимое и не представляло особенной ценности, были люди, для которых оно могло стать настоящей находкой. Завернув его содержимое в узел, унтер пнул сундук и двинулся дальше.
Подойдя к госпиталю, Будищев увидел знакомую парочку и скривил губы в слабой улыбке. Лиховцев, одев на ногу примитивный протез, делавший его похожим на Джона Сильвера из «Острова сокровищ», пытался ходить по утоптанному снегу площадки перед зданием госпиталя, а Геся помогала ему и громко радовалась его успехам. Услышав его шаги, девушка обернулась, и лицо ее озарилось улыбкой.
- Смотрите, Алеша, к вам гости, - звонким, как колокольчик, голосом воскликнула она.
- Дмитрий? – удивленно воскликнул вольнопер. – Как я рад тебя видеть. Посмотри, кажется, я смогу ходить!
- Я думаю, сможешь даже танцевать, - усмехнулся Будищев. - Особенно если мастер сделает тебе нормальный протез, а не эту колоду. Здравствуйте, ребята, я тоже соскучился!
- Добрый день, - сделал книксен Геся. – Вам, вероятно, нужно поговорить, так что не буду мешать…
- Подождите, мадам, - попытался остановить ее Дмитрий.
- Мадемуазель! - строго поправила его сестра милосердия, и глаза ее сверкнули.
- Я - темный крестьянин из русской глубинки, - обезоруживающе улыбнулся он и поднял руки. – Мне простительно перепутать! Пожалуйста, не обижайтесь и не уходите, нам нужно поговорить.
- Хорошо, я слушаю вас.
- Блин, как бы это… - замялся Будищев, подбирая слова, - короче, я слышал от Федьки что вы попали в госпиталь с самым минимумом вещей и… в общем, возьмите это, вам пригодится.
С этими словами он подвинул свой узел к ногам девушки и смущенно развел руками.
- Что это?
- Ну, что-то типа… да посмотрите же, в конце концов!
Геся недоверчиво посмотрела на него, но затем любопытство взяло верх, и она склонилась над трофеем, столь героически отбитым у местных жуликов.
- Твид, ситец, камка? – удивленно воскликнула она, - но, откуда это?
- Если я вам расскажу, то вы все равно не поверите. Вы ведь портниха или модистка, не знаю, как это правильно называется. Так что, наверняка сможете сшить себе красивое платье, во всяком случае, лучше, чем это монашеское одеяние.
- Я не могу это принять!
- Ну, конечно, можете.
- Нет, ни в коем случае!
- Елки зеленые, это еще почему?
- Это слишком дорого стоит!
- Дороже чем жизнь моего друга? Леха, блин, ты чего молчишь! Немедля уговори девушку принять этот скромный подарок и порадовать нас всех своим красивым видом.
- Ваш друг вовсе не обязан мне жизнью! – строго прервала его Геся. – И вообще, я считаю себя не вправе принимать такие дорогие подарки от посторонних. У меня ведь есть жених!
- Кстати, о женихе, - нимало не смутившись, продолжал Дмитрий. – Ему наверняка будет приятно увидеть вас в новом платье, а не в этом балахоне! Давайте договоримся так, вы возьмете эти ткани в подарок, а Николай при случае вернет мне его стоимость. Он парень не бедный и его это не разорит.
- Ну, я даже не знаю…
- В общем, вы как хотите, а я этот хабар назад не потащу! Не желаете иметь платье – воля ваша. Я немедля раздам это раненым, и завтра они все будут щеголять в бархатных портянках!
- Это не бархат, - поправила его Геся.
- Да мне пофиг!
- Хорошо, - сдалась девушка, - я согласна, но с тем, что я обязательно верну вам деньги.
- Базара нет! – довольно закивал унтер. - Показывайте где ваша комната, я немедля доставлю его на место.
Быстро управившись, Дмитрий вернулся к Лиховцеву и застал его в мрачном настроении. Он стоял неподалеку от входа и чертил костылем какие-то палочки на снегу, как будто пытался что-то написать.
- Ну, мне пора, - попытался попрощаться Будищев, но приятель его остановил.
- Погоди, я должен тебя спросить.
- Валяй.
- Мне, право, неудобно…
- А короче?
- В общем, мне показалось…
- Когда кажется – креститься надо! Что еще случилось?
- Мне показалось, что ты оказываешь знаки внимания невесте нашего друга Штерна! Я хочу заметить, что если это так, то это совсем не по-товарищески!
- Не фига себе, у тебя предъявы!
- Боже, как меня иногда раздражает твой жаргон! Но все же послушай, Геся очень славная девушка и мне бы не хотелось, чтобы ты ее обидел. Она бросила все, чтобы быть поближе к Николаю. Пренебрегла мнением родных и молвой. Здесь она настолько самоотверженно ухаживает за ранеными, что это не может не вызывать уважения. К тому же она проявила при этом столько старания и способности к учению, что ее даже перевели из санитарок в сестры милосердия, а это совсем не частый случай, поверь мне! Я не понимаю, почему Штерн до сих пор не прибежал сюда, поскольку на его месте сделал бы это немедленно, как только узнал…
- У тебя есть шанс! – хмуро прервал его излияния Дмитрий.
- Прости, но я тебя не понимаю…
- Колька женился.
- Что ты такое говоришь? Как? Когда? На ком?
- Отвечаю по порядку. Говорю я чистую правду. Случилось это, примерно за неделю до начала рождественского поста. Избранницей его стала тоже очень славная болгарская девушка по имени Петранка, дочь одного местного куркуля. Венчал их отец Григорий, а посаженным отцом был Гаршин. Несмотря на то, что мнение господ-офицеров разделилось, полковник дал добро и свадьба состоялась.
- Невероятно!
- Что, невероятно? Что Николаша забыл о Гесе, едва увидел перед собой новую юбку? Прости, но мне казалось, что ты лучше знаешь характер своего друга.
- Ты так спокойно об этом говоришь.
- Слушай, Леха, ну а что такого-то? Сам верно знаешь, бывает, взглянул в глаза девушке и башню напрочь сорвало! Нет, я все понимаю, Геся реально классная девчонка, и мне ее ужасно жаль, а Коля наш, тот еще чудак на букву «м», но сделать-то все равно ничего нельзя! Поэтому, говорю прямо, если она тебе нравится, то почему нет? Мы живем один раз, а сейчас вообще на войне. Она все спишет!
- Что за глупости ты говоришь! Геся любит Николая, а я люблю Софью, и она ждет меня!
- Прости, дружище, - покачал головой Дмитрий, - это не я говорю глупости!
- Что ты имеешь в виду?
- Скажи мне, ты уже написал госпоже Батовской, что теперь всю жизнь будешь ходить с элегантной тросточкой?
- Тебя это не касается! – задохнувшись от злости, отчеканил Лиховцев. – И вообще, не смей никогда говорить о моей невесте подобным тоном.
- Значит, не написал, - вздохнул Будищев и вдруг резко развернулся.
Из дверей госпиталя вышли два хорошо одетых господина, и проследовали мимо, перебрасываясь на ходу короткими фразами на смутно знакомом Дмитрию языке. Впрочем, проведя столько времени на рынке в нем немудрено было опознать  идиш.
- Это что у вас тут, за посетители? – не без удивления в голосе спросил он.
- Кажется, вчера привезли раненного коммивояжёра или кого-то в этом роде, - отрывисто буркнул, все еще чувствовавший себя обиженным Алексей.
- О, как! И где этот бедолага попал под пули?
- Не знаю. Я вообще, об этом случайно узнал, от… неважно от кого.
- Понимаю, - вздохнул унтер. – Ладно, Леха, не дуйся на меня. Сам знаю, что язык у меня иной раз как помело, но мы ведь друзья, а врать друзьям вообще последнее дело.

Отредактировано Старший матрос (06-01-2019 08:31:04)