- Отец, мог ли кто нибудь вложить в мои уши что на левом берегу Яика*, на горе кою башкиры прозывают Атач находится огромное месторождение наилучшей железной руды? Кто мог мне рассказать о домнах высотой в пятьдесят сажен, кои в год выдают двести пятьдесят миллионов пудов?! Скажи отец, разве можно пятилетнего младенца тайком научить немецкому языку?! Guten Abend! Mein Familienname ist Demidof. Kommen Sie gut heim! Или математике?! Две тысячи триста шестьдесят пять умножить на триста сорок восемь будет восемьсот двадцать три тысячи двадцать. Испытай меня, отец, назови любые числа и скажи что с ними сделать – сложить, прибавить, разделить или умножить! Матушка, ну хоть ты мне поверь! Разве мог твой сыночек сложить стихи или песни которых еще никто не знает? Слушай.
Ничего на свете лучше не-е-ету.
Чем бродить друзьям по белу све-е-ету
Тем, кто дружен не страшны тревоги
Нам любые дороги доро-о-оги
Нам любые дороги доро-о-оги
Лалай-ла, ла-ла ла-ла-ла-ла
Мама, испугавшись то ли меня, то ли за меня кинулась ко мне, крепко к себе прижала, заплакала. Отец стоял рядом ошарашенный, онемевший, а я, прижавшийся к матери, молчал и даже вроде крепко зажмурил глаза, потому как мне было нереально страшно в этот момент. И неизвестно сколько времени мы бы так провели если бы казаки, стоявшие в отдалении, видимо встревожившись, не решились подойти «за указаниями». Отец, махнув рукой, дескать мол все в порядке, покачался на ногах, встряхнул головой и усмехнувшись спросил: «Как, говоришь, гора с рудами называется, сынок?!»
И после этого меня слегка отпустило – первый пункт плана прошел как по маслу. Все просто - отец был человеком железной воли и к долгим рефлексиям не склонный. А если учесть что за информацию о рудах «бизнесмены» конкурентов ничтоже сумняся отправляли в края вечной охоты… В первом томе «Каменного пояса» - наверно самой известной книги о Демидовых был эпизод, в котором папенька зарезал беглого солдата Изота Бирюка когда тот нашел руду на Тагилке реке, и хотел заявить в рудный приказ о месторождении в обмен на «прощение и жалованье», и на этом месте основал знаменитый Нижнетагильский завод. Как говориться сказка ложь, да в ней намек – добру молодцу урок. В общем наживку, в качестве которой я подсунул информацию о месте, где в будущем будет построен город и завод Магнитогорск, папенька заглотил. Пора было подсекать.
- Атач, батюшка. Гора Атач в самых верховьях Яика. В двухстах верстах от Челябы. Только там ныне даже крепости никакой нет и башкиры не шибко мирные.
- От оно как! А зачем же ты мне сие сказал тогда?
- Ну батюшка! Шайтанский завод тоже не сразу построился. Землицу то у башкир можно и сейчас выкупить да сделку в горной конторе узаконить. Пущай башкиры табуны да отары гоняют до времени.
У отца от таких слов, сказанных малолетним шкетом, глаза на лоб полезли от удивления. И потом он посмотрел на меня совсем иным, оценивающим взглядом.
- А скажи-ка Никитушка каково оно, жить опосля нас, в тех временах? Хуже, али лучше? – включилась в беседу, пришедшая в себя мама.
- Знаешь, матушка, потом будет и не хуже и не лучше. По-другому все будет. Иные времена, иные нравы, иные люди. Я многое могу рассказать. Только есть у меня к вам две просьбы, дозволь, батюшка.
- Говори, сын – разрешил отец.
- Первая просьба будет никому не рассказывать о том со мной случилось – ни детям, ни самым проверенным людям. Даже на исповеди.
- Отчего так? – взгляд отца стал подозрительным.
- Оттого что если вам не поверят, то меня или бесноватым объявят, или умалишенным. И роду нашему от того будет великий позор. Это вариант – наилучший! Много хуже если хоть один человек узнает обо мне и поверит. Как ты думаешь, батюшка что сделает любой власть имущий, узнав что есть человек которому ведомо будущее? Где сокрыты богатства недр земных и клады людские. Когда и при каких обстоятельствах наступит смертный час правителей, кто из государственных людей и сановников верен, а кто замышляет предательство. Какие государства будут воевать, кто и как одолеет. За такое знание нас либо посадят в узилище пытая о грядущем, либо просто вырежут. Всю семью, весь род, всех кто хоть в малом причастен к запретному.
Мама, услышав из моих уст такую угрозу притихла и сидела напуганная. А вот отец… сейчас рядом со мной был не просто «дорогой и любимый папа». Рядом со мной был человек, знающий цену крови. И готовый в случае чего на все. Взгляд, хмурый и тяжелый, которым он меня окинул, бросил меня в холодный пот. В дальнейшем, анализируя тот день, я пришел к выводу что если бы отец решил, что риск для семьи слишком велик, рощицу я бы живым не покинул, несмотря на всю родительскую любовь и привязанность. Но к счастью для меня, в тот момент он то ли не просчитал всю возможную исходящую от меня опасность, то ли не до конца поверил в мой рассказ что о будущем, то ли решил, что возможные выгоды оправдывают риск. Но после долгой мысленной борьбы морщины на его лице разгладились, отец глянул на меня с прежней любовью, улыбнулся и сказал: «А что там второе условие, Никитушка?».