Присоединяюсь. Потому как по такому маленькому куску и сказать-то нечего!

С высочайшего дозволения Дима - добавляю еще кусочек:)))

ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889-11. Поиск базового пси-носителя
Восточная Пруссия, конец лета 1944 года
       
…Узнаваемо-угловатая «Ягдпантера» словно издевалась – ни от кого не скрываясь, перла вперед, подминая широкими гусеницами реденький подлесок и покачивая длинным хоботом орудия. Это было странно. Для самоходки, пусть даже и вооруженной знаменитой «пак - сорок три - дробь - один», действовать в одиночку, без прикрытия танков и не из засады – верная гибель.
Если, конечно, она не трофейная – лейтенант Каламышев поднес к глазам восьмикратный «цейсс», тщась разглядеть на покрытой обшарпанными камуфляжными разводами броне хоть какие-то опознавательные знаки новых хозяев (как же без этого? так и от своих снаряд в борт получить недолго). Не разглядел. Точнее, как раз разглядел: черно-белый крест и подстершийся трафаретный номер на борту боевой рубки. И высунувшегося из командирского люка «панцерваффера» в приплюснутой наушниками черной пилотке. Не трофейная… Немцы…
Вот елки-палки, дочинились, называется! Надо ж было именно здесь гусеницу порвать! Самое паршивое место – передовые части вырвались вперед, тыловые еще не подтянулись (да и не скоро подтянутся). И они тут, как прыщ на заднице… Вот и нарвались, точнее, с минуты на минуту нарвутся, как только фрицы их засекут. Жиденькие кустики на полкорпуса – то еще укрытие, вся рубка наружу. И ведь только собрались движок запустить да убраться отсюда…
А самоходка меж тем окончательно выехала на открытое место и, выстрелив клубом черного дыма, стала разворачиваться, потихоньку пятясь назад и, похоже, собираясь занять позицию. Значит, все-таки засада. Интересно, одна она тут или…
Ну и как, собственно, ему теперь поступить? Вступать в бой? Далековато, с километр точно будет, а то и больше, – с их-то восьмидесятипятимиллиметровочкой не так, чтоб сильно разгуляешься! Это тебе не пятьсот метров, с которых бронебойный или подкалиберный снаряд не то, что самоходку, и «тигр» возьмет! А фрицы, не для ушей замполита будет сказано, с этого самого километра со своей оптикой да восьмьюдесятью восемью мэмэ «саушку» их на-раз сожгут. Какое там «пробитие» - если в борт, так и вовсе насквозь прошьет! Семьдесят один калибр - не шутка, сталкивались, знаете ли… Воевал бы лейтенант на «соточке» - другой разговор, с ее пушкой никакая крупповская броня не поспорит, а так… ну, если только в борт. И ведь удобно стоит, гадина, прямо подставляется. Еще чуть довернет – и точно бортом станет! Или не довернет? – Каламышев с тревогой наблюдал за экономными маневрами немецкого «панцерягера», задним ходом заползающего в кусты. - «Градусов двадцать до перпендикуляра осталось. Попробовать, что ли? Рискнуть? И ведь не уйдешь потом, если что – открытое место, все как на ладони! Эх, жаль для подкалиберного далековато, придется болванкой бить…».
«Рискнуть!» - решил лейтенант спустя мгновение. Принятое решение придавило уверенности, хотя уголек сомнения в его душе окончательно и не угас: по-сути, у них будет только один выстрел. На второй может просто не хватить времени. Особенно, если немецкий наводчик к тому времени уже вычислит их позицию…
Каламышев спустился в боевое отделение и, подключившись к ТПУ, негромко, словно его мог услышать еще кто-то кроме экипажа родной СУ-85, скомандовал заряжающему:
- Бронебойным, без колпачка, заряжай…
Наводчик – единственный, кто со своего места видел практически то же самое, что и он сам – бросил на командира быстрый взгляд и приник обратно к прицелу. Он тоже все прекрасно понимал: второго выстрела может не быть. И зависит это, в частности, и от него самого. 
- Леха, - теперь лейтенант обращался к мехводу, - как шмальнем – врубай вторую и рывком вперед на двадцать метров. Самоходка там, так что тормознешь с подворотом влево. И постарайся нас в борт ей поставить. Дальше – по обстановке, сам поймешь, не маленький. Все, заводись…
Слева лязгнул опускаемый на лоток снаряд. Заряжающий («затыкающий» на танкистском сленге) привычным движением отправил унитарный выстрел в камору и с негромким клацаньем закрыл замок. И, не дожидаясь приказа, потянул из укладки новый выстрел: похоже, он уже тоже понял, что грядет нечто не совсем обычное. Настолько, что можно позволить дымящейся стреляной гильзе просто упасть на пол боевой рубки (брезентовый гильзоулавливатель давным-давно прогорел, прорвался и был выброшен). Пороховые газы? Да хрен с ними, зарядить бы поскорей, гильзу и потом можно выбросить. Если живыми останемся.
- Командир, в прицеле, - не отрываясь от обрезиненного окуляра, доложил наводчик. Последнее слово почти потонуло в грохоте заработавшего дизеля, однако Каламышев и так все прекрасно понял. И скомандовал, адресуя приказ не то экипажу, не то - самому себе:
- Огонь!
В наушниках шлемофона негромко щелкнуло и тут же, дублируя защищающий барабанные перепонки звук, оглушительно ахнула 85-мм пушка. Инстинктивно затаив дыхание, лейтенант мысленно отсчитывал последние мгновения. Не то до попадания, не то – собственной жизни.
Они попали. Немного выше, чем хотелось бы, почти под самый край рубки, но попали. Стальная болванка, выбросив сноп искр, ударила в броню, сметая с нее тонкую корочку циммерита и остатки свисающей с крыши масксети, и… не пробила, ушла рикошетом вверх. Конечно, оставался еще маленький шанс на вторичные осколки, однако всерьез Каламышев надеяться на них не стал бы. Броня на «ягде» вязкая, сколов, да еще и на таком расстоянии, дает немного. Почти совсем не дает. Значит, все-таки вторая попытка…
Советская самоходка, сминая кусты, рванула вперед. Вынеслась на открытое место и, чуть подвернув влево, резко затормозила. Одновременно отрапортовался загнавший в ствол следующий выстрел заряжающий-затыкающий. Все заняло лишь десяток секунд, но эти же самые секунды были и у немецких танкистов.
- Огонь!!! – заорал лейтенант, вдавливая кнопку электроспуска и понимая, что ничего уже не выйдет: «Ягдпантера» начала разворот, нащупывая стволом своего несостоявшегося убийцу. Выстрел! Промах… Вражеская самоходка разворачивалась быстрее, чем ожидалось – немецкий мехвод тоже все прекрасно понимал и не щадил фрикционов.
Могучий откат швырнул казенник назад, курящаяся кисловатым пороховым дымом гильза, звякнув о край лотка, полетела куда-то под стену МТО. Привычно увернувшийся от массивной железяки заряжающий «с локтя» подал в ствол еще один выстрел. И в этот момент, даже не окончив разворота, выстрелила «Ягдпантера». Не столько, чтоб попасть, сколько просто наудачу, до которой им не хватило всего нескольких градусов. Болванка прошла впритирку к левому борту, оставила на уральской броне продольную царапину и, кувыркаясь, улетела прочь.
- Леха!!! Ходу!!! – впрочем, Каламышев мог бы и не кричать – не умей механик-водитель самостоятельно оценивать обстановку, этого боя никогда б не было. Их просто сожгли бы еще в прошлом году. А так их спалят только сейчас, в конце августа предпобедного сорок четвертого…
«Саушка» свирепо взрыкнула мотором и рывком тронулась, уходя из прицела вражеского наводчика и пытаясь успеть по короткой дуге вновь зайти в борт. Понятно, что фрицы этого ждали – пока она маневрировала, немецкий истребитель танков просто разворачивался на месте, загребая одной гусеницей и отматывая назад другую. И к тому моменту, когда лобовая проекция «Ягдпантеры» легла в перекрестие прицела ТШ-15 и командирской панорамы ТПК-5, точно такая же проекция советской САУ оказалась в немецком прицеле Sfl.Z.F.5 и сдвоенном командирском приборе SF14Z. Самоходные установки двух воюющих армий застыли лоб-в-лоб в километре друг от друга.
Лейтенант Каламышев не знал, отчего задержал палец на спуске – шансов подбить «ягда» теперь почти не было, разве что случайно, но и не выстрелить было бы глупо. Непростительно глупо – мало ли какие чудеса на войне бывают? Но еще более странным было то, что и имевший куда больше шансов на победу немецкий командир тоже не стрелял, тоже чего-то ждал. Они оба чего-то ждали, а вместе с ними и еще семь человек, трое в советской самоходке, и четверо – в немецкой. Может быть, они просто не хотели умирать и ждали жизни, подсознательно оттягивая тот момент, когда придет ее извечный оппонент – смерть? Может и так, но дождались они совсем другого…
В воздухе коротко прошелестело (впрочем, сквозь броню и наушники шлемофонов танкисты этого звука слышать, конечно, не могли) и прилетевший со стороны катящегося на запад фронта случайный снаряд раскатисто рванул почти на середине расстояния между ними.
Доведенный до автоматизма боевой навык важен на любой войне. Чаще всего именно он позволяет выжить в молниеносном встречном бою или такой вот, как сейчас, танковой дуэли. Чаще всего – но, увы, не в этот раз…
Два командира – один двадцатилетний, другой на восемь лет старше – выстрелили одновременно и чисто автоматически. Два ударника одновременно накололи капсули-детонаторы на латунных донцах артиллерийских выстрелов, жерла двух орудий одновременно окутались облаками раскаленных пороховых газов, прошедшие нарезы ствола снаряды одновременно ввинтились, опережая звук, в прозрачный утренний воздух…
Стальная болванка калибра «восемь-восемь» вошла чуть выше люка механика-водителя и, разорвав напополам тело наводчика, врезалась в боеукладку. Мехвод Леша погиб долей секунды раньше – отколовшиеся при ударе крохотные кусочки брони пробили шлемофон и попали ему в голову. Лейтенант Каламышев и заряжающий – мгновением позже, когда сдетонировавший боекомплект разворотил и разбросал по израненной гусеницами земле боевую рубку. Хлынувший из лопнувших баков горящий соляр довершил короткие похороны.
И в эти же самые мгновения погиб и экипаж немецкой САУ. По иронии судьбы и в полном соответствии с помянутым лейтенантом военным чудом ответная болванка пробила лобовую броню «Ягдпантеры» в единственном уязвимом месте. Проскользнув между стомиллиметровой маской пушки и ограждающим орудийную нишу бортиком, она прошла под станиной орудия и, срикошетировав от днища, завершила короткий полет среди уложенных на стеллажах вдоль левого борта осколочно-фугасных выстрелов. Взрывная волна раскроила по сварным швам корпус и выбила крышу боевой рубки, отбросив многосоткилограммовый броневой лист почти на три десятка метров. То немногое, что осталось от экипажа, когда догорело разлившееся дизтопливо, вполне поместилось бы в спичечный коробок…
****

2
… - Лёха, назад!!! - Иван вынырнул из огненного шара взрыва, бывшего мгновение назад частью его жизни, с криком боли, гнева и ярости. Он понимал, что опоздал, что снаряд «Ягдпантеры» уже врезался в броню его «сушки» и спасения от концентрированной смерти, облачённой в крупповскую сталь, нет.
- Ваня, что с тобой? – просунулась в дверь комнаты растрёпанная со сна голова младшей сестрёнки. Девочка отчаянно зевала и тёрла кулаком слипающиеся глаза. – Кричишь, а-ах, - зевнула она, - как будто тебя живьём поджаривают.
- Угу, поджарили уже, - мрачно согласился с ней Иван. – Спать иди!
Он проследил за тем, как закрылась дверь, вытер тыльной стороной ладони залитое потом лицо и решительно поднялся. Сна как не бывало – и это несмотря на то, что домой он заявился только под утро, а сейчас… ну, да – полдевятого. Да, посидели вчера с Паном изрядно! Сначала в любимых «Трёх Конях», потом в спортбаре на Таганке, потом, если он всё правильно помнил, играли на бильярде где-то на Фрунзенской набережной, потом… хм, а что было потом? Вроде бы они хотели направиться в караоке-бар на дебаркадер на Москва-реке? Или нет – завалиться с девчонками в какой-то подмосковный пансионат? Стоп! Какие девчонки?! Разве они с Димоном не вдвоём были?!
М-дя, пить надо меньше, Иван Викторович – вот самая главная мораль! Банальная, конечно, но до боли правильная. И тогда по ночам с немецкими самоходками драться не придётся. Хотя, надо признать, офигенно реальный сон был! До самых мельчайших подробностей. И сгорел он тоже - ну очень реально! Бр-р! Страшная смерть – не приведи Господи, на самом деле так погибнуть. Впрочем, нынче это не сложно – достаточно попасть под горячую (надо же, экий каламбурчик получился!) руку какого-нибудь мага, решившего побаловаться с огненными заклинаниями.
Или - что ещё проще - сесть на борт старенького лайнера, перевозящего пассажиров в Турцию или на Кипр, и благополучно шмякнуться в бескрайних степях Украины – эффект будет тот же, только за свои деньги!
Эх, плюнуть бы на всё и махнуть… а куда, собственно, махнёшь? Особенно с его зарплатой, что и так стыдно домой приносить! И ничего не поделаешь – теперь в цене всё больше юнцы, умеющие швыряться огненными шарами, а не специалисты старой доброй спецназовской выучки!
А ведь, если разобраться, для любого нанимателя они гораздо выгоднее – им не нужно накапливать пресловутую «силу», не нужно тратить время на заумные ритуалы с сожжением «белого волоска из правой ягодицы священной бангладешской храмовой макаки, выдернутого нагой девственницей в полночь с четверга на пятницу в час, когда Медведица сожрала Сатурн» или махать супер-пупер волшебным амулетом царя Ашоки! Но разве теперь это хоть кому-то объяснишь?!
А какие ребята у него в группе были! Профессионалы высочайшего уровня; такие, что и Луну с небес достанут, и демона из-под земли, да ещё и разговорят его так, что он все свои нечистые секреты выложит как миленький!
Так нет же, проще было разогнать их всех, а на службу новоявленных «гаррипоттеров» набрать! Вот и нажрались после, когда все эти чудодеи в Ордена и Гильдии пообъединялись, и с законными властями с позиции силы стали разговаривать – это уже в самый разгар Эпидемии было. Много тогда кровушки пролилось, ох, много! Сейчас только-только в себя приходить стали.
Нет, ну почему у нас в Расее всё всегда так похабно получается? Даже чудеса рука об руку со смертью и одновременно глупостью ходят? На Западе то горячку не пороли – когда Эпидемия только вспыхнула, сразу же всех новоявленных Мерлинов под колпак загнали - и пожалте: ты нужен дяде Сэму! Изволь поработать на благо страны, а уж потом будешь свинец в золото превращать. Не желаешь? А пулю из М-16 слабо остановить? Вот то-то и оно! Посему, сиди на заднице, и жди команды – когда скажут прыгать, то ещё и спросишь, как высоко и можно ли крылья расправить, понял? Что тут скажешь, молодцы – можно только позавидовать!..
Вот и сидит теперь бывший блестящий офицер, кавалер и прочая, прочая, охранником в районной больничке – объясняет таким же, как он сам, неудачникам, не имеющим средств на поход к дипломированному чародею-лекарю, где расположена регистратура. И это ему ещё, можно сказать, повезло: многие из бывших коллег и того не имеют. Это раньше можно было инструктором в какую-нибудь школу рукопашки пристроиться и вполне сносно зарабатывать, а сейчас всё больше «Школы Истинного Кристалла» или «Академии серо-буро-малиновой магии» в моде. Желающих рвать жилы немного – гораздо проще тупо «морщить ум», сидя внутри начерченной пентаграммы и призывая «высшие силы» ниспослать на тебя благодать. 
Иван опомнился от своих невесёлых мыслей, когда окурок дешёвой сигареты обжёг губы. Он стоял на балконе и отрешённо смотрел с высоты тринадцатого этажа на просыпающийся город.
Радовало одно: пока можно спокойно отдыхать и никуда не торопиться – на смену Вакулову нужно было выходить только завтра. А в его нынешнем состоянии «постпохмельного» синдрома это - весьма немаловажный фактор: надо спокойно «принять ванну, выпить чашечку кофе» - Иван похвалил себя за предусмотрительность – даже будучи не совсем в кондиции, он, тем не менее ухитрился где-то прихватить банку «Бидбургера», сейчас мирно охлаждающуюся в холодильнике.
Вакулов щелчком отправил окурок в свободный полёт через парапет и, поёжившись под порывом лёгкого ветерка, направился в туалет…
Яичница весело скворчала на сковородке, когда раздался звонок в дверь. Иван убавил огонь и поплёлся открывать. За тамбурной дверью, отделявшей отсек на три квартиры от площадки с лифтом, обнаружился довольно лыбящийся Пан. 
- Привет, Ваня! – завопил он, тряся руку приятеля.
- Что орёшь то? – поморщился Вакулов. – И так башка трещит, а тут ты ещё…
- А у них с собой было, - ещё больше разулыбался Димка и продемонстрировал полиэтиленовый пакет с чем-то весьма характерно позвякивающим. – Сейчас подлечимся и вперёд: нас ждут великие дела!
- Ага, щас, разбежался! – возмутился Вакулов. – Делать мне больше нефиг, как опять с тобой с самого утра надираться. Не знаю, как ты, а я сейчас планировал позавтракать, прибраться и отбыть по кое-каким своим делам.
Пан дурашливо вытянул губы трубочкой и плаксиво загундел:
- Не, ну это не пойдёт! Я, понимаешь, мчусь к нему, переживаю, думаю о том, что друг должен быть спасён, - он опять продемонстрировал Ивану пакет, - с трудом ловлю такси… и что?! Меня самым нахальным образом выпроваживают, не позволяя даже войти! Признайся честно, у тебя там что, кто-то из тех близняшек? – Димка заинтересованно уставился на Вакулова.
- Каких ещё близняшек? – растерялся Иван.
- Как, ты не помнишь?! – притворно ужаснулся Пан. – А кто вчера устроил безобразную драку и отбил у клубной группы их подтанцовку?
- Трепло, - неуверенно сказал Иван: события вчерашней гулянки по-прежнему оставались для него весьма загадочными. – Ладно, заходи, а то у меня там яичница сгорит.
- Завтрак холостяка? – поинтересовался Пан, опять жизнерадостно улыбаясь, и мгновенно проскочил в холл. – А Катюха-то что, совсем о тебе не заботится? Могла бы и приготовить для любимого брата что-нибудь съедобное.
- Угомонись, - Иван ткнул друга кулаком в спину. – Я уже и так начинаю жалеть, что впустил тебя. Так что не усугубляй.
- Молчу-молчу, - заржал Димка, проходя в прихожую. – Привет, красавица! – отсалютовал он выглянувшей на шум Кате.
- Привет, - проворчала та и демонстративно хлопнула дверью в комнату.
- Я же просил! – досадливо поморщился Вакулов. – Двигай на кухню и не шуми…
Холодильник пришлось подчистить основательно – Димка любил покушать. Иван, решительно отвергнув предложение «пропустить по маленькой», ограничился яичницей и кружкой кофе. Мир после завтрака стал более привлекательным, несмотря на всё такое же серое, затянутое облаками небо и мелкий, противный дождик.
Приятели вышли на балкон и, облокотившись на перила, умиротворённо закурили. Говорить особо не хотелось.
- А что там на «коробке» за пепелище? – лениво поинтересовался Димка спустя пару минут и показал на уродливое чёрное пятно посредине хоккейной площадки, расположенной во дворе. С высоты всё выглядело так, будто кто-то решил погреться ночью и запалил основательный такой костерок, однако запаха гари в воздухе не чувствовалось.
Иван длинно сплюнул. Желание отвечать отсутствовало абсолютно, но он знал, что Пан от него всё равно не отвяжется.
- Ведьму жгли, - нехотя буркнул Вакулов. – Неделю уже как.
Димка побледнел.
- Шутишь?!
- Да какие там шутки, - дёрнул щекой Вакулов. – Говорят, поймали на незаконной практике - ну и…
- …!!! – потрясённо выдохнул Пан. – Ну и дела тут у вас творятся!
- Где это «у вас»? – заинтересовался Иван. – А ты, выходит, не «наш»? И с кем тогда, позвольте полюбопытствовать, имею честь разговаривать?!
Димка покраснел.
- Да ладно тебе! Ну, в самом деле: я последние три года за бугром работал – вот и отвык от таких вот кошмаров.
- Ага, - взъярился Вакулов, - так я тебе и поверил: а «чистые недели»  ты конечно не наблюдал за своим «бугром»?! Или «мюнхенских факельщиков» ?! Не держи меня за идиота – на Западе дела похлеще нашего творились. Вопрос в том, что там буржуины быстрее перебесились и затихли, а у нас, как обычно, слишком долго запрягали и только сейчас в раж вошли. А теперь эти заморские чистюли на нас брезгливо своими холёными пальчиками показывают и делают вид, что у них всю дорогу тишь да благодать была! Нет, врёшь: про «псов веры» мы наслышаны! Да и про всяких-разных других тоже. Напомнить?!
Пан поднял руки и покаянно улыбнулся.
- Всё, сдаюсь! Успокойся, Иван, я ж не нарочно – просто на самом деле слегка отвык от такого!
- Отвык он! – пробурчал, успокаиваясь, Вакулов. – Болтает всякую ерунду.
- Да ладно тебе ругаться, - засмеялась незаметно подошедшая сестра. – Раскричался, словно тебя самого опять сожгли.
- А что, Ивана тоже хотели сжечь?! – ужаснулся Пан.
- Да слушай ты её больше, - притворно возмутился Вакулов. – Просто сон дурацкий приснился: будто я танкист – или самоходчик? – во время войны и с немецкой «пантерой» лоб в лоб схлестнулся. Главное, отчётливо всё так! Словно я на самом деле в том танке сижу. А после, - Иван поёжился и закончил едва слышно, - горю.
- Что это с тобой, Дим? – удивилась Катя. Вакулов обернулся: Пан смотрел на него остановившимся, тяжёлым взглядом, в котором полыхала лютая ненависть. Иван даже слегка подался назад, становясь по инерции в защитную стойку – так враждебно выглядел сейчас приятель.
Но в следующую секунду Пан моргнул, опять превращаясь в прежнего весельчака-балагура.
- Да ерунда это всё – просто Ванька таких ужасов понарассказывал, что я как представил – так и ошалел! – Димка весело засмеялся, но Вакулов совершенно точно различил в его словах фальшь. Недоговаривал что-то старый друг, ох, недоговаривал! Впрочем, Иван ведь тоже, гм, не выворачивал перед ним душу наизнанку, правда?
- Да, Ваня, - хлопнула себя по лбу Катя, - к тебе ведь позавчера приходили.
- Кто? – насторожился Вакулов: события того вечера не располагали к радости от неожиданных визитов к нему домой. А он никого не ждал в тот день – уж это-то Иван помнил совершенно точно.
- Да откуда ж я знаю? – удивилась сестра. - Совсем поздно уже было: полпервого ночи, наверное. Они по домофону позвонили и спросили тебя. Я ответила, что его, мол, нет – что передать, кто приходил? А там засмеялись как-то нехорошо и сказали, что ещё зайдут. Бр-р! Гадкий какой-то смех был, фу! И по голосам я никого не узнала. Поняла только, что их то ли двое, то ли трое было - и всё. Ну и знакомые у тебя, Ваньчик…
Вакулов задумался. Если бы по его душу пришли патрульные, они вряд ли стали бы звонить по домофону: разнесли бы дверь в квартиру и постарались произвести захват – лишних доказательств его вины им не требовалось, они и так всё сами видели.
Коллеги того мага? Хм, возможно, но откуда им знать его домашний адрес? Встречу он назначал через проверенного посредника, бармен или хозяин кабака на сотрудничество с волшебниками никогда бы не пошли – не та публика. Хотя… если на них надавили всерьёз… Возможно, но и маги бы не деликатничали – всё-таки он их приятеля окончательно  угомонил.
Да, задачка! Ладно – будем решать проблемы по мере их полного созревания! А сейчас и других дел полно: как это ни печально, но надо отделаться от Пана, съездить к ребятам и проверить, как у них там обстоят дела с новым заказом, перетереть кое-какие мелкие вопросы с местными бандитами…
Ох, да и уколоться же мне сейчас надо! И срочно!!! Срочно…
Из подъезда они с Димкой вышли вместе. Пан на удивление спокойно отреагировал на неуклюжую попытку Ивана распрощаться с ним: Вакулову даже показалось, что его приятель воспринял это с облегчением – так, будто и ему надо было куда-то срочно уйти, но придумать повод для этого он никак не мог. Он лишь достаточно дежурно предложил подвезти, но Иван отказался – светить адрес, куда он намеревался отправиться, было нежелательно. 
Дальше их дороги разошлись – Пан прыгнул в сияющий «лексус» и, лихо развернувшись на крохотном пятачке перед домом, рванул в направлении ближайшего выезда на шоссе, пообещав, на прощанье, звякнуть вечерком.
Иван же, проводил друга чуточку завистливым взглядом – его-то старенькая «четвёрка» мирно ржавела на стоянке – лишних денег на бензин у Вакулова не было, и машина эксплуатировалось лишь в исключительных случаях. Поэтому дорога для него сейчас пролегала мимо длинного ряда «ракушек» к автобусной остановке, а дальше на метро.
У открытых ворот одного из мини-гаражей, как обычно, возился со своей «Волгой» Макс Шипулин. Вакулов, ценивший соседа за флегматичное добродушие и абсолютную ненавязчивость, время от времени выбирался с ним прогуляться вечерком по расположенному неподалёку лесопарку или попить пивка. Правда, сейчас Максим пребывал в крайне возбуждённом состоянии и негромко - но весьма красочно - описывал то, что он сделает с «нехорошими» личностями, что изуродовали его «ласточку».
Иван подошёл поближе и невольно ахнул – ворота в ракушку вовсе не были открыты – неведомые хулиганы их попросту внесли вовнутрь (разворотив до состояния металлических лохмотьев), здорово повредив при этом и капот машины. Вакулов только присвистнул, представив себе, какой силищей должны были обладать те, кто это сделал.
- Салют, Ваня! – вскричал расстроенный донельзя Макс, заметив Вакулова. – Нет, ты глянь только, что за беда у меня приключилась! Поубивал бы тварей, чесслово! И ладно бы только гараж раскурочили, так они ещё и «волжанку» помяли, краску содрали, фару разбили, радиатор… а! – он безнадёжно махнул рукой и отвернулся, скорбно понурившись.
- Колдуны что ли «потрудились»? – поинтересовался Иван.
- Да в том то и дело, что нет! – вскинулся Шипулин. – Участковый  приходил – говорит, ни малейшего остаточного следа чародейства нету.
- Да ладно, - не поверил Вакулов, - он, небось, через стандартный амулет смотрел? Знаю я их рухлядь – возле неё можно зомбака из могилы поднимать, а на шкале тишь да благодать будет. Обратись, лучше, в частную контору – у них оснащение то, что надо.
- Издеваешься?! – взвился Макс. – Ты расценки в этих агентствах видел?! Это же натуральный номер телефона, причём сотового, и не прямого!
Иван сконфузился.
- Да, сорри, это я действительно что-то не то сказал. Не сообразил. Каюсь.
- «Не сообразил»! - передразнил его Макс. – Когда пара лишних миллионов появится, поделиться не забудь – вот тогда я в любую частную фирму буду двери пинком открывать. Ну, а пока извини: придётся самому что-то придумывать! – Шипулин демонстративно загремел перекрученными железками.
Иван, виновато вздохнув, попрощался и побрел к остановке. День начинался «весело» и поводов для раздумий уже было предостаточно.
****

Ну, откуда на "Ягдпантере" взялось дизтопливо?
Но это, пожалуй, единственная "блоха", которую мне удалось поймать в этом произведении!
Простите, коллеги, что прочитал только сейчас! Сразу недосуг было (церемония сами знаете чего была! ), а потом как-то из головы вылетело!
Отличная весчица, коллеги! А главное - сюжет совершенно свежий!
Так что - продолжать, и немедленно! Никаких "delete" и "формат С"!!!