- Вольно! – скомандовал взводный портупей-юнкер Забелин.
«Что же, посмотрим, какие традиции в казачьем взводе Иркутского юнкерского училища и какой тут «цук» и «цуканье», - подумал я. – В воспоминаниях Маркова, Дутова о своём обучении в Николаевском кавалерийском училище, которые прочитал в своём времени,  описание цука не очень привлекательно выглядит. Особенно катание «корнетов» в туалет на своём горбу. Но оба отмечали, что такого в «царской сотне» не было. Там были свои, казачьи  традиции. Хотя о чём я?! Со слов цесаревича «царская сотня» только ещё формируется, а здесь уже традициям  семнадцать лет».
* Цук – в дореволюционной России система неуставных взаимоотношений, сложившаяся в кадетских корпусах и военных училищах, заключающаяся в издевательствах, насилии, оскорблениях и других формах унижения над новобранцем его старшими товарищами.
Между тем, по команде «вольно» старшекурсники, мне так удобнее было их называть про себя, образовали что-то напоминающий двухшереножный строй  в глухом углу помещения, при этом пятеро из них, взяв табуреты, сели за стол перед строем. Двое из них имели по три лычки на погонах, трое по две. Но ни взводный, ни отделенный портупей-юнкер в этот президиум не попали.
Вперёд вышел портупей-юнкер Забелин и произнёс:
- Господа юнкера, с сегодняшнего дня, вы все по традициям казачьего взвода училища получаете звание «казак», которое будете носить до окончания первого класса. К каждому из вас будет прикреплён «хорунжий». Такое звание имеют все учащиеся второго класса. «Майоров», то есть оставшихся на второй год обучения, в нашем взводе нет.  Теперь позвольте представить вам «совет охраны казачьих традиций», который разрешает все возникшие споры на уровне юнкеров, не требующих вмешательства офицеров.
Забелин сделал несколько шагов в сторону, открывая нашему взору стол с советом.
- «Полковник» совета старший портупей-юнкер Баженов Николай Андреевич.
Сидящий в центре президиума, старший портупей-юнкер встал из-за стола, кивнул головой и щелкнул каблуками. После чего сел на место.  Дальше прошло представление всего совета: двух «войсковых старшин» и двух «есаулов», по окончании которого поднялся старший портупей-юнкер Баженов и произнёс.
- Господа юнкера младшего класса, наш совет по традиции был выбран в день выпуска нашими предшественниками, которые стали хорунжими и подхорунжими казачьих войск. Основной целью цука в нашем взводе является  воспитание и поддержание в своих «молодых» казачьей лихости, любви к боевому прошлому и славе казачьих войск. Но шлюсс, шенкеля и воинский вид, соответствующий выпускнику Иркутского училища  мы развивать вам будем жёстко. Теперь по одному подходите к столу, чётко представляетесь и кратко рассказываете о себе для знакомства. Всё ясно?!
* Шенкель -  в кавалерийской посадке часть ноги ниже колена (икра), прилегающая к бокам лошади. Служит для управления лошадью ногами (дать шенкеля).
* Шлюсс - сжимание седла коленями и ляжками как условие прочной посадки.
Дождавшись нашего нестройного ответа «полковник» сел на место. После этого, по его указанию юнкера стали выходить к столу и кратко докладывать о себе: откуда родом, из какого полка прибыл, сроки службы. Скоро подошла моя очередь. Подходя к столу, я отметил, что «полковник» и «войсковые старшины» переглянулись между собой.
- Казачий сын Аленин Тимофей Васильевич, уроженец станицы Черняева Амурского казачьего войска. Семнадцать лет. Сирота. Поступил по образовательному цензу. До этого экстерном сдал экзамены за шесть классов Благовещенской мужской гимназии. Здесь сдал экзамены по русскому языку на восемь баллов.
- И всё? – поинтересовался ещё один старший портупей-юнкер, сидящий за столом,  который был представлен, как «войсковой старшина» Пляскин.
- Точно так. А что ещё рассказать? – ответил я.
- Понимаешь, юнкер, мы здесь будем жить одной семьей. Поэтом мы должны быть уверены в каждом. И что-то утаивать от своих братов нельзя. А к тебе есть вопросы! – продолжил Пляскин.
- Какие?! – спросил я, а про себя подумал: «Вот это разведка у старшекурсников работает. Только прибыли, а уже о каких-то нестыковках  моего поступления в училище узнали. Неужели Филинов сдал?! Я же его просил никому не говорить!».
- Каким образом, тебя допустили до экзаменов, если ты опоздал на неделю к их началу? – поинтересовался Баженов.
- У меня были рекомендательные письма, - ответил я.
- От кого? И отвечай подробнее. Мы что из тебя клещами всё вытаскивать должны? – недовольно произнёс ещё один «войсковой старшина» младший портупей-юнкер Хорин.
«Ладно, всё равно со временем всё выплывет», - подумал я, а вслух произнёс.
- Рекомендательные письма были от  директора Благовещенской женской гимназии надворного советника Бекетова.
Сзади меня раздалось несколько смешков. Не обращая на них внимания, я продолжил:
- Директора Благовещенской мужской гимназии надворного советника Соловьёва, командира Первого Амурского конного полка полковника Винникова,  военного губернатора и командующего войсками Амурской области, наказного атамана Беневского, генерал-губернатора Приамурья Корфа, Его Высокопревосходительства князя Барятинского и Государя Наследника Великого князя Николая Александровича.
По мере моего перечисления авторов рекомендательных писем смешки и другой шум в помещении стихал. Когда я закончил, наступила звенящая тишина. На лицах большинства старшекурсников было выражение полного изумления.
- Вот это ничего себе! – озвучил общее состояние окружающих, один из старшекурсников, высокий казачина лет двадцати пяти, очень похожий на актёра, сыгравшего Григория Мелехова в фильме «Тихий Дон». 
- И ты это можешь доказать? – откашлясь, спросил Пляскин.
- Все письма у начальника училища, - ответил я.
- Снимай мундир и нательную рубаху! – громко скомандовал «полковник» Баженов.
«Хорошо, - подумал я. – Сниму, и так уже однокурсники косятся на мой шрам на виске слева над бровью. Короткая стрижка, однако. Всё равно скоро в баню. А там и все остальные шрамы увидят».
Я расстегнул ремень, снял мундир, а потом стащил с себя нательную рубаху, которую до этого не снимал во время сна и умывания. В помещении опять установилась полная тишина, которую прервал «полковник» Баженов.
- Серьезные отметины. Больно было?
- Не жалуюсь. А отметины хунхузы поставили - ответил я и, подумав, добавил - Они тоже не жаловались.
- В смысле? – влез в разговор Пляскин.
- Покойники не жалуются.
- И много покойных хунхузов было? – поинтересовался Баженов.
Я задумался, подчитывая. До боя с китайскими солдатами было тридцать, потом семь моих китайцев, пятеро под вопросом. Их можно на меня и Ромку записать. При нападении на цесаревича, двое точно моих, и один под вопросом: убитый или раненый. "Тридцать девять подтверждённых и шестеро под вопросом", - используя терминологию будущего, ответил я.
- В смысле, подтвержденных и под вопросом? – ошалело спросил меня «полковник».
- Тридцать девять убитых мною подтверждены свидетелями и участниками тех событий, а по пятерым есть вопрос, кто убил, так как в них кроме меня ещё попали. А один неизвестно, убит был или только ранен.
В спальном помещении после моих слов опять наступила звенящая тишина.
- Охренеть! И не встать! Тридцать девять хунхузов-покойников! Больше взвода! – опять прозвучали слова юнкера, так похожего на актёра, сыгравшего  Григорий Мелехова в моём мире.
Портупей-юнкер Баженов вышел из-за стола и подошёл ко мне. Провёл пальцем по свежему шраму на моей левой грудной мышце и утверждающе произнёс: «Значит Ермак,  который спас цесаревича - это ты?!»
Теперь в осадок от удивления пришлось выпадать мне.
«Хорошо. О моём участии в спасении цесаревича можно было догадаться, но откуда  мой позывной  здесь известен. Две с лишним тысячи вёрст от станицы до Иркутска. Интернет и телефония отсутствует. Особо о нападении не должны были говорить, по указанию генералитета. Опять «казачий телеграф» сработал»?! - в смятении думал я. 
- Чего молчишь? – задал очередной вопрос Баженов.
- В спасении цесаревича от нападения хунхузов я участвовал. А боевое прозвище или, как мы называем между собой, позывной Ермак мне дали ученики казачьей школы станицы Черняева, - подбирая слова, осторожно ответил я.
- Ты Государя Наследника собой от пули закрыл? – Баженов не спрашивал, а утверждал.
- Так получилось, - ответил я, думая про себя, что не рассказывать же всем, что не я это прыгнул, а Тимоха – моя погибшая вторая сущность.
Мой ответ как будто прорвал плотину тишины, и вокруг разом загомонило три десятка человек. Не сразу, но всеобщую говорильню, которая в основном сводилась к возгласам удивления, вопросам и эмоциям, «совету» удалось остановить. Мне дали команду одеться, и обязали сделать подробный рассказ-доклад о нападении на цесаревича, после окончания процедуры знакомства. Вернувшись в строй-толпу своего отделения, получил несколько восторженных ударов по плечам и изумлённо-восторженный взгляд юнкера Васильева.
Когда после окончания процедуры знакомства я кратко рассказал о нападении на цесаревича, потом о моей, точнее уже нашей с первым десятком школе в станице, вскользь упомянул о разгроме банды Золотого Лю, как и о схватке с красными волками последовало интересное решение «совета». Общим голосованием старшего класса с учётом вынесенного советом предложения, мне впервые в истории взвода было единогласно присвоено звание «хорунжего» в младшем классе  с обязательством сдать экзамены по военным дисциплинам до присяги, чтобы быть официально переведённым в старший класс училища. Так закончилось наше знакомство, и начались обычные учебные будни.

Отредактировано Курсант (24-04-2019 08:36:56)