Потеряв в Тельме где-то часа два на дополнительные сборы, двинулись дальше по тракту. Вскоре следы показали, что бунтовщики свернули с тракта на дорогу к Елани. Дойдя до большого села, узнали, что политические особо не зверствовали и не наглели. Основная масса села из ссыльных. Сопротивления не оказало, даже помогло. Бандиты забрали оружие, боеприпасы, которое смогло найти, и ушли в сторону села Большежилкино.
До этого села мы добрались уже в сумерках. Вой и плач, доносившийся из множества домов, сказал нам, что в данном месте всё прошло не так гладко, как в предыдущих. Сложившуюся обстановку разъяснил староста села. Варнаки два дня назад вошли в село и встали на постой с целью переночевать. Всё бы обошлось спокойно, да кому-то из бандитов сладкого захотелось. Полез на дочку одного из Жилиных, а их семья вместе с родственниками пятьдесят две избы в селе занимают.
В общем, когда Якова, который за дочь заступился, убили, то вскинулись остальные его родственники, да и другие сельчане поддержали. Только не готовы были убивать, а каторжане готовы. В результате почти сорок убитых селян, есть и раненые. Пару десятков девок бандиты в отместку за нападение на них попортили, да и жёнкам многим досталось.
Варнаки же поутру забрали всё оружие, которое ночью реквизировало, навалили добра на сани и ушли. Обоз у них большой получился. Почти три десятка саней. Ушли в сторону заимки Салоты, как её называли буряты или Целоты, как прозвали русские.
С учетом того, что во многих домах отпевали покойников, и эта ночь оказалась для отряда нерадостной. Хорошо хоть в тепле спали. И лошади под крышей ночь провели. Мне вообще повезло. Так как я весь день провёл в головном дозоре, на ночь меня в караул не поставили. Выспался.
С утра к сотнику Головачеву, который контролировал нашу подготовку к отправлению, подошёл один из сельчан – крепко сбитый мужик лет сорока.
- Ваше бродие, дозволь слово сказать.
- Обращайся.
- Ваш бродь, - мужик снял папаху с головы. – Дозволь мне с сыном с вами пойти. Хотим отомстить варнакам. И ещё мужики хотят. Вы не бойтесь, мы обузой не будем. На санях пойдем. Заодно и овса с сеном на прокорм вашим лошадкам возьмём, да и для господ юнкеров хороших продуктов прихватим. Нас два десятка набирается. На десяти санях и пойдем.
Я стоял рядом, слышал весь разговор и увидел, как пропали морщины на лбу командира. Это была отличная для нас новость. Обоз взвода состоял всего из четырех саней. А овса и сена надо было много. По нормам в сутки коню приходилось овса два гарнца, это около шести с половиной литров, да сена шестнадцать фунтов, а это хорошая охапка весом в семь килограмм. Посчитайте, сколько надо только фуража на тридцать пять коней в сутки. В общем, с нашим обозом, мы могли продержаться трое, максимум пять суток. При этом даже на пятые сутки риск потери лошадей был почти сто процентный. А за бандитами мы должны будем, вернее всего, идти по территории, где населения нет. Нет населения - нет фуража для лошадей и продуктов для нас. Так что предложения сельчан было не то, что в тему, а спасением для нашей миссии.
- Ваше бродие, вы не бойтесь, - продолжил мужик. – У нас лошадки крепкие. И груз увезут, а если понадобится, и под седлом могут ходить. Можем, даже по две запрячь в сани.
«Вот это дело, - думал я про себя, слушая монолог сельчанина. – С таким обозом, у нас есть возможность догнать зэчар. Если кто-то думает, что сани будут задерживать передвижение отряда, тот глубоко заблуждается. Ещё в детстве узнал в своём мире от старых настоящих казаков-кавалеристов, друзей моего деда, что всадник на коне едва ли сможет догнать конную повозку или сани, как это мы нередко видим в фильмах. Если только на очень короткой дистанции. А если тележка или сани пароконные (что обычно и бывает), то и вовсе никогда. Не верите? Возьмите тяжеленный рюкзак, килограмм этак на тридцать, взгромоздите его на себя и попытайтесь посоревноваться с товарищем, который тянет за собой такой же груз или даже в два раза больше, но на тележке или санках. Не сомневаюсь, что он оставит вас далеко позади».
- И ещё, Ваше бродие, - мужик понизил голос чуть ли ни до шепота. – Сельчане слышали, что варнаки между собой гутарили и пшекали, что пойдут по реке Китой до Тункинской долины и Тункинского острога, там у них какой-то важный политкаторжан сидит из пшеков.
- Расстояние большое? – поинтересовался сотник.
- Вёрст сто пятьдесят будет. Может чуть больше. Если метели, аль пурги не будет, дня за три дойдём, - ответил первый доброволец, почёсывая макушку под папахой.
Сборный отряд выдвинулся через час. Вперёд в головной дозор, как и вчера, Головачев оправил портупей-юнкеров Пляскина, Хорина и меня. Потом взвод, за ним обоз из пятнадцати загруженных саней. Ещё раньше на тройке Головачев отправил посыльного в Иркутск с сообщением о возможном нападении политкаторжан на Тункинский острог. Если подмога и не успеет прийти по тракту через Култук и далее вдоль реки Иркут, то хоть по телеграфу предупредят конвойную команду в остроге.
В Целотах были через два часа. Сделали последний привал в условиях жилья. Варнаки и здесь отметились. Клубничка, видимо им понравилась. На заимке из сорока домов идейные преступники перепробовали всех симпатичных женщин и девиц. Пополнили обоз и двинулись дальше. Питание «клубникой» сократил временной разрыв между нами на пять-шесть часов. И к нам присоединилось еще трое саней с десятью мстителями. Ночь провели уже на реке Китой, пройдя по ней вёрст тридцать. Бандиты, какие на хрен борцы за свободу, после того, что они сотворили, своим обозом пробили хорошую дорогу в снегу.
До острога варнаков за трое суток от села Большежилкино не догнали, но разницу в расстоянии сократили с двух суток до четырёх часов. Именно через четыре часа наш отряд прибыл к острогу, считая с того момента, как он был захвачен каторжанами. Точнее по требованию бунтовщиков, начальник небольшой крепостицы вынужден был выпустить за стены двадцать семь политических преступников, которые отбывали ссылку в посёлке Тунка. В случае невыполнения этих требований подошедшая банда обещала спалить посёлок, который вырос вокруг острога и перебить всех жителей.
Начальник острога - коллежский асессор Никитин, извещённый по телеграфу о тех зверствах, которые сотворили бунтовщики в Александровском централе и в Усолье, принял решение выполнить требование бандитов. Выпихнул за ворота даже тех политических, которые выходить не хотели.
- Представляете, господа, - обращаясь больше к сотнику, Никитин рассказывал громко, чтобы слышали стоящие рядом юнкера, - Я Брониславу Шварцу, который был одним из организаторов январского восстания в Царстве Польском в шестьдесят третьем году, говорю – выходите, господин революционер, за вами друзья прибыли. А тот не хочет. У него через три месяца ссылка заканчивается. Правда, еще один с кличкой Зюк, выбежал за ворота с радостью. А ему отбывать ссылку всего два месяца оставалось.
- Александр Павлович, о подмоге есть какая-нибудь информация, - спросил начальника острога Головачев.
- Мне телеграфировали ещё два дня назад, что к нам вышел сводный отряд из Иркутского пешего батальона. Но когда он подойдёт?! Местные казаки из бурят в количестве трёх сотен вышли в долину день назад. Но и бунтовщики и ваш отряд с ними разминулись. Где они сейчас, не знаю. Надеялся, что они перехватят каторжан. А то у меня в гарнизоне всего четыре десятка человек осталась. Половина почитай, как раньше бы сказал «инвалидная команда». Косые, хромые, и такое прочее. Вот такие у меня бойцы.
Начальник острога, который вышел к нашему отряду, когда мы заехали за стены крепостицы, продолжал вещать:
- Даже не знаю, что и делать. Варнаки ушли около часа назад. Двигаются по дороге, которая их выведет на тракт вдоль Иркута. По этому тракту в основном бурятские улусы Нурай, Хабарнуты, Тутхул, Хэлтэгэй, Улан-Горхон, а дальше дацан «ДэченДаржалинг» на реке Кырен. Ну а после дацана еще верст шестьдесят и граница с империей Цин, куда тракт уходит и заканчивается у озера Хубсугул. Там в основном идет обмен и торговля с китайскими и монгольскими купцами.
- Ваше благородие, а другая дорога есть, по которой можно обогнать бандитов? – задал я вопрос, понимая, что нарушаю правила субординации. Но иначе данный асессор будет перечислять свои беды и сомнения ещё полчаса.
Никитин от моего вопроса, как будто споткнулся и завис. Через десять секунд, он обернулся и, найдя глазами надзирателя, попросил:
- Голубчик, найдите мне Бургеда, - после чего пояснил сотнику. – Это наш местный лучший охотник. Он здесь все местные тропки знает.
После этого, начальник острога продолжил повествование, из которого выходило, что он просто не имел возможности оказать сопротивление бунтовщикам, и сделал всё возможное, чтобы кровь не пролилась. Хорошо, что вызванный охотник нашёлся быстро. И через десять минут мы знали, что есть дорога через замершее болото, но пройти там можно только одноконь. Зато выйдем к улусу Жэмhэг часа через полтора-два, даже раньше, а там есть удобное место, где можно перекрыть тракт. А бандитам в обход по тракту до этого места часа четыре-пять идти. Они же со скоростью пешехода пойдут. Сани грузом заняты. Половина варнаков пешком идёт. Но это если беглые по тракту в Китай двинутся. А могут и по реке Иркут пойти. Но это вряд ли. Кони у них сильно устали, да и бандиты многие поморозились, кашляют.
Я смотрел на сотника Головачева и мысленно сочувствовал ему. Тяжело принимать решение, выбирая или, или.
- Бургед, а Иркут мы перейдём раньше, чем там смогут пройти беглые? – спросил охотника сотник.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
