Аким Степанович отложил в сторону ложку и с благодарностью посмотрел на сидящую напротив дочь. Стеша почувствовала его взгляд и подняла на старика озорные глаза.
- Ещё подлить, батюшка?
- Да нет, что ты, - отозвался отец. – Наелся уже. Хотя щи у тебя знаменитые. Жирные да наваристые.
- Когда есть с чего варить, так отчего же им жирным не быть?
- Это верно, - закряхтел машинист. – Слава Богу, живем мы не скудно… эх, совсем большая ты у меня уже стала. Невеста!
- Скажете тоже, невеста, - засмеялась девушка. – Женихов только не видать. Один Сёмка, да и тот, почитай, неделю носа не кажет.
- Это пока, - продолжал гнуть свою линию Филиппов. – А вот просватают, так и улетишь со двора, а я один тут бедовать останусь!
- Полно вам, батюшка. Никуда я от вас не уйду! Даже если и просватают, станем все вместе жить. Места, я чаю, хватит.
- Дай то Бог.
На некоторое время они замолчали. Стеша разливала чай, а отец колол ножом сахар. Чай они пили, можно сказать, по-господски. Большие граненые стаканы покоились в массивных металлических подстаканниках с вычеканенными на них изображениями тройки лошадей, запряженных в сани. Откуда они взялись в их семье, девушка не знала. Отец на расспросы односложно отвечал, дескать, приданое матери. Откуда у её матушки могли в приданом взяться такие добротные вещи девушка не знала, да, по совести говоря, и не слишком то задумывалась над такими вещами. Есть, да и есть. Чай пить с них удобно, а ещё красиво.
Наконец, всё было готово, и Филипповы приступили к чаепитию. Глава семейства, закинув за щеку кусочек сахару, шумно отхлебывал из своего стакана и, блаженно щурясь, процеживал ароматную жидкость сквозь редкие уже зубы. Дочка, напротив, быстро разгрызла свою долю и с мечтательной улыбкой наслаждалась разлившейся во рту сладостью, и не думая смывать её вкус чаем. Невольно вспомнился их нежданно-негаданно появившийся, а затем пропавший постоялец, угостивший её с Сёмкой диковинной сластью с чудным названием – рахат-лукум.
- Батюшка, а куда Дмитрий делся? – неожиданно спросила она, чуть не поперхнувшегося от такого вопроса отца.
- А ты чего это за него вспомнила? – подозрительно спросил Аким, отставив в сторону чай.
- Да так, - пожала плечами Стеша. – Был человек и нету…
Старый мастер чертыхнулся про себя, мол, зачем я этого обормота в дом пустил, у дочки только и мыслей теперь! Но вслух нехотя ответил:
- С их благородием Владимиром Степановичем на полигон поехал, да и поранился там.
- Сильно? – ахнула Стеша.
- Не очень, - скривился Аким Степанович. – Сказано – бестолковый!
Но не успел он договорить, как на улице стукнула калитка, затем послышались шаги в сенях, затем скрипнула дверь, и на пороге появился тот о ком они только что говорили.
- Привет честной компании! – весело поприветствовал их вошедший Будищев.
- Вспомни чёрта – он и появится, - пробухтел вполголоса старик, но его, слава богу, никто не расслышал.
- Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, - подхватилась девушка. – Как раз к ужину, садитесь не побрезгуйте!
- Спасибо, Стеша, - отозвался постоялец. – Только я сыт.
- Ну, хоть чайку.
- А вот от чая не откажусь! Тем более что у меня тут кое-что к чаю найдется…
С этими словами Дмитрий положил на стол свёрток с медовыми пряниками, увидев которые младшая Филиппова только что не замурлыкала от радости.
- Налетай, сластёна, - ухмыльнулся отставной унтер, подвигая лакомство к девушке.
- Ой, а что это у вас с мундиром? – округлила глаза Стеша, увидев грубо заштопанные дырки на спине Будищева.
- Что? – делано изумился парень. – А, вон ты про что! Это – моль проела. Слушай, ты себе не представляешь, какая там моль по госпиталю летает. Караул просто!
- А кровь на щеке?
- Где?! Ой, и правда. Это, наверное, кошка.
- Кошка?
- Ага, большая такая, но дикая. Зараза. Глафирой зовут. Ты ешь пряники. Хотел тебе эклеров принести, но они, гадство такое, кончились. Так что в другой раз!
Всё это Будищев проговорил так быстро, что Филипповы слушали его открыв рот, не успевая понять, говорит он правду или же по привычке балагурит. Сам же постоялец деловито налил себе чаю, набросал туда сахару внакладку и, деловито растолкав его ложкой, размешал и с удовольствием отхлебнул. Аким Степанович хотел было возмутиться такой бесцеремонностью, но увидев, как дочка с аппетитом уплетает принесенные парнем пряники, только вздохнул.