По адресу указанному старьёвщиком, действительно, работала и проживала портниха – не старая ещё женщина с усталым лицом. Комната её, разделённая на две неравные части ширмой, находилась в полуподвале доходного дома. Это было обычной практикой. Самые дорогие и престижные квартиры располагались на первом и втором этажах. Чём выше нужно было подниматься по парадной лестнице, тем жильё обходилось дешевле, а квартиры на самом последнем этаже и комнаты на чердаке, как правило, снимали студенты или мелкие чиновники. Простому же люду, оставались подвалы, где они ютились в сырых каморках с низкими потолками.
- Что вам угодно? – печально спросила она у Дмитрия.
- Да вот, подогнать бы…
- Дайте посмотреть.
Бегло осмотрев принесённые вещи, портниха велела Будищеву раздеваться, чтобы снять мерку.
- Получится? – спросил тот, складывая на стоящий у стены сундук свою одежду.
- Отчего же не получится, - пожала плечами женщина. – Ушивать – не  наставлять, ткань подбирать не надо. Хорошие вещи. Рублей восемь, поди, отдали?
- Примерно так, - скрипнул зубами Дмитрий.
- Что с вами?
- Да ничего… Просто поговорку вспомнил – где татарин прошел, там еврею делать нечего!
- У Ахмета брали?
- А то где же…
- Ой, только вы не говорите ему…
- Заметано! Лучше скажите, сколько станет работа?
Портниха на секунду задумалась, затем тряхнула головой и объявила:
- Никак не меньше восьмигривенного.*
- За костюм?
- За всё.
- Срок?
- Завтра приходите, будет готово.
- Идёт. Только мне ещё пару рубашек будет нужно к костюму, а то носить его с косовороткой немного не того.
- У вас есть материал?
- Чего нет – того нет.
- С материалом дорого будет. Знаете лучше что. У меня есть неплохие обрезки. Если угодно, я сделаю вам хорошую манишку. Воротник и манжеты можно будет менять. Правда понадобится жилетка, но вам, если хотите носить такой костюм и так без неё не обойтись.
- Жилетка?
- Не беспокойтесь. Материалу на неё надо совсем немного, только на лицевую часть. Зато будете выглядеть, как солидный господин. Если, конечно, не станете носить её с вашим полушубком и сапогами.
- Ничего, скоро лето, обойдемся и без верхней одежды. А ботинки у меня есть. Надо только носки купить.
- А еще шляпу и галстук, - устало улыбнулась женщина.
- Вы думаете?
- Знаю. Только их нужно подбирать к костюму и жилетке. Иначе можно ошибиться.
- Хорошо. Вот вам рубль задатка. А когда одежда будет готова, вы поможете мне подобрать всё необходимое. А то я в этом ничего не понимаю.
- Мерси.
*Восьмигривенный. – восемьдесят копеек.
Последним испытанием для Дмитрия стало посещение галантерейной лавки, располагавшейся неподалёку. Приказчик – рослый детина с кудрявым чубом и лоснящимися щеками, встретил его настороженно. Уж больно непрезентабельно выглядел полушубок и картуз с треснутым козырьком у потенциального клиента. Однако, убедившись, что деньги у того водятся мгновенно обрёл необходимую для его специальности обходительность и любезность.
- Пожалуйте, - жестом фокусника выложил он перед Будищевым несколько пар носок самых разных расцветок, от самых простых – крашеных фуксином, от которого пачкаются ноги, до пижонских из белого шелка.
Объединяло их всех одно – отсутствие даже намёка на резинку, отчего было решительно непонятно, как они будут держаться на ноге. Правильно поняв колебания покупателя, приказчик ещё одним ловким движением показал ему нечто вроде подтяжек – только коротких. Как оказалось, их надо застегивать под коленом и натягивать с их помощью носки, подобно тому, как женщины носят свои чулки.
- Твою дивизию! – изумлённо воскликнул Дмитрий, представив подобное сооружение на своей ноге.
Видок, по его мнению, получался довольно-таки гомосячий, но никакого выбора, к несчастью, не было. В общем, пришлось разориться и на них. Тем более что штиблеты были уже всё равно куплены.
Выйдя из лавки, Будищев покосился на вовсю уже пригревающее весеннее солнышко. Дело шло к обеду, а у него с самого утра маковой росинки во рту не было. Тратить деньги ещё и на посещение трактира, после того как договорился на квартиру со столом, ему показалось расточительством. Впрочем, идти домой с пустыми руками тоже не годилось, а потому перед возращением он заглянул ещё в одну лавку и, скупившись, отправился, наконец, домой.
Быстро добравшись до места, Дмитрий по-хозяйски ввалился в дом Филипповых и едва не уронил челюсть на чисто выскобленный пол. Как оказалось, Стеша взялась за стирку и теперь стояла посреди большой комнаты перед ушатом горячей воды, в котором яростно драла пральником* рубашки и порты своего престарелого отца. А поскольку в доме было довольно жарко, девушка скинула кофточку и осталась в одной рубашке. Брызги воды, летящие во все стороны, намочили её и мокрое полотно  облепило уже вполне сформировавшуюся девичью грудь.
- Чего уставился? – немного смутилась она и, прикрывшись одной рукой, второй недвусмысленно взялась за пральник. – Ну-ка, закати бельма обратно, да дуй во двор!
- И в мыслях не было! – ухмыльнулся парень, но всё же выполнил требование и поспешно ретировался.
- Знаю я всё про ваши мысли!
- Стесняюсь спросить, откуда? – не смог удержаться от подначки Дмитрий.
- Ты ещё здесь, охальник?!
- Ухожу-ухожу! Только это, я тут, как с твоим отцом уговаривались, харчу прикупил…
- В дверь просунь, а сам не вздумай входить!
- Не больно-то и хотелось, - усмехнулся постоялец, просовывая свёрток с продуктами в дверную щель. – Такого добра я много видел!
- Вот и хорошо, значит и тут тебе нечего пялиться, - не осталась в долгу девушка. Затем, осмотрев купленные продукты, видимо, смягчилась. – Ты, поди, голодный уже? Сейчас закончу и будем обедать!
«Ну, не настолько, чтобы не обратить внимания на подробности», - с усмешкой подумал Дмитрий, но вслух предложил:
- Тебе может помочь?
- Это чем же?
- Ну, если полоскать закончила – давай развешу!
- С ума сошел? – в дверную щель высунулось лицо Стеши. – Или опозорить меня хочешь? Где это видано, чтобы мужики бабьей работой занимались!
Впрочем, девушка и впрямь быстро управилась без посторонней помощи. Буквально через четверть часа, выполосканное белье было развешено. Пол насухо вытерт, а на столе волшебным образом появилась чашка с кашей, заправленная маслом.
- Садитесь, пожалуйста, - пригласила Дмитрия, уже одевшаяся хозяйка дома. – Кушайте на здоровье!
- Люблю повеселиться – особенно пожрать! – весело отвечал ей Будищев усаживаясь за стол. – А ты чего?
- Да я неголодная.
- Ты это брось. А то я себя чувствую, как в ресторане. Садись за стол, и пообедаем вместе. Заодно расскажешь мне о здешнем житье-бытье. А то я тут человек новый, ничего не знаю. Давай, не стесняйся!
- Да я не стесняюсь. Просто хотела пойти с Настей попрощаться…
- Не ходила бы ты туда, девонька!
- Почему это?
- Ну как тебе сказать… в общем, зараза там. Неровен час, подхватишь – никакой доктор не вылечит!
- Какая ещё зараза?
- Такая! Держаться надо от чахоточных подальше. Дом после них – дезинфицировать. Вещи лучше всего сжечь. Вот такие дела.
- Да я только на минуточку! Попрощаюсь и обратно…
- Еще, поди, поцелуешь покойницу?
- А как же…
- Верный способ заразиться!
Услышав уверенные речи нового знакомого, Стеша задумалась. Заболеть чахоткой ей никак не хотелось, но и не пойти, казалось не по-людски. Но, Дмитрий говорил так убедительно, к тому же он был грамотный. Отец сказал, что даже служил писарем, а такие люди многое знают, и зря говорить не станут.
- Спасибо тебе, красавица, вкусно готовишь! – похвалил её покончивший с кашей Будищев. – За водку не ругаешь, домашние дела делаешь, да ещё и помощи не просишь… если так дело пойдет, я к тебе точно посватаюсь!
- Это вряд ли, - лукаво усмехнулась зардевшаяся девушка.
- Почему?
- Так отец велел говорить, будто ты ему племянник, а двоюродных батюшка венчать не будет! – звонко рассмеялась девушка, показав ровные белоснежные зубки.
- Хозяева! – раздался чей-то голос за калиткой.
- Кто там? – выглянула наружу Стеша.
- Это я, Сёмка!
- А, женишок! Чего встал, заходи в дом скорее!
Раздался шум шагов и на пороге появился взлохмаченный мальчишка лет двенадцати. Сняв треух с вихрастой головы, он перекрестился на иконы и затараторил:
- Господин Барановский, Владимир Степаныч, велели вашему постояльцу собираться побыстрее и беспременно быть на заводе. Дело какое-то у них. Только велели, чтобы вы в форму оделись!
- Какую-такую форму? – удивилась Стеша.
- Не знаю, - пожал плечами мальчишка. – Мне что велено, то и передал!
- Сейчас буду, - прервал их Будищев. – Только переоденусь.
- Ты, поди, есть хочешь? – спросила девушка Сёмку, пока постоялец скрылся за занавеской.
Тот вздумал было отказаться, но предательская слюна стала так обильно выделяться от запаха пищи, что паренек, несколько раз сглотнув, не выдержал и кивнул. Радушная хозяйка тут же наложила и ему полную миску рассыпчатой каши и пододвинула краюху хлеба.
- Отрежь колбасы жениху, - усмехнулся Дмитрий, глядя как тот наворачивает ложкой. – Видать голодный.
Стеша не переча достала из принесенного им свёртка кольцо колбасы и, отхватив ножом небольшой кусочек, подвинула его мальчишке.
- Ишь ты, - удивился тот, - господская еда!
- Жуй, пока не отняли, - усмехнулся молодой человек, выходя на средину комнаты.
- Охти мне! – всплеснула руками девушка, уставившись на одевшего военную форму постояльца.
Сёмка от удивления тоже бросил жевать и во все глаза смотрел на тёмно-зеленый, почти черный мундир с синими петлицами, блестящие унтерские басоны** на красных погонах с цифрами – 138, но самое главное, на звенящий ряд полного банта георгиевских крестов и светло-бронзовую медаль за турецкую войну.
- Ишь ты! – только и смог выговорить мальчишка, глядя на всё это великолепие.
- Варежку закрой, а то простынешь! – подмигнул ему Дмитрий, старательно начищая бархоткой орла на пряжке ремня.
Лежавшая на дне сундука форма немного примялась на местах сгиба, но утюга всё равно не было, но Будищев и без того выглядел в глазах Сёмки и Стеши просто ослепительно. Затаив дыхание наблюдали они за его движениями, пока тот чистил бляху и сапоги. После чего он, водрузив на голову кепи с синим околышем, тщательно выровнял его козырёк и обвёл притихших подростков веселым взглядом. Сунув руку в карман, унтер-офицер вытащил маленькую блестящую лаком коробочку и с легким щелчком открыл крышку. В воздухе ощутимо поплыл сладкий запах ванили.
- Держите, - протянул он детям по кусочку какой-то сладости, белой от покрывшей его сахарной пудры.
- Что это? – почти простонал Сёмка, мгновенно проглотивший угощение.
- Рахат-лукум, - пояснил Дмитрий. – Немного осталось.
Стеша, напротив, в отличие от приятеля, понемногу откусывала от лакомства маленькие кусочки, и старательно рассасывала их во рту, блаженно наслаждаясь каждой частичкой вкуса. При этом у неё был такой довольный вид, что Будищев даже помотал головой, будто отгоняя наваждение и, неожиданно охрипшим голосом, сказал Семёну:
- Ну пойдем, что ли?
- Ага! – с готовностью отозвался тот и нахлобучив на голову шапку выбежал в дверь.
Всю дорого он шел рядом с Дмитрием, стараясь попадать с ним в ногу, но постоянно сбиваясь оттого, что с превосходством зыркал по сторонам, наблюдая, все ли видят, с каким героем посчастливилось ему пройти. Но большинство жителей рабочей слободки, включая его приятелей, были на работе и только несколько совсем уж маленьких мальчишек и девчонок с восторгом увязались за ними, гордо маршируя по весенним лужам босыми ногами.
- А почему тебя Стеша женишком назвала? – поинтересовался Будищев.
- Так мы давно договорились, что я подрасту и женюсь на ней. То есть, сначала, конечно, мастеровым стану, как батя. Он у меня – токарь! А потом посватаюсь!
- Что, прямо так и договорились?
- Ага! То есть это я ей говорил, а она смеялась, но раз не прогнала – значит согласна! Так ведь?
- Ну, если не прогнала и по шее не треснула, наверное, согласна.
- По шее треснула, - признался поскучневший Семён. – Но не прогнала…
- Тогда даже не знаю, - пожал плечами унтер. – Женщины они, брат, загадочные существа! Никогда не угадаешь, что у них на уме!
- Это точно, - солидно шмыгнул носом потенциальный жених Степаниды Филипповой, и в очередной раз сбился с ноги шагая рядом с Будищевым.
------------------------
#Пральник – Специальная ребристая палка, применяемая для стирки. В руках разъярённой женщины может быть страшнее скалки.
#Басон – Так назывались тогда лычки на погонах.