Как я встречал командующего

В конце октября стало известно, что на ноябрьские к нам прилетает командующий, генерал – полковник Шаталин. Я тут же позвонил на работу и попросил, чтобы прислали как можно больше расходки (бумага, картриджи), а также ящик для моего ЕС-1840, так как, в случае переезда, мне придется тяжело. Еще попросил, чтобы связались с Валентиной и сказали привезти мой бушлат (уезжал то я в пальто) и сигарет.
И вот 3 ноября вызывает меня начальник штаба Воронин и говорит: «Сегодня прилетает командующий, посадка в Евлахе (я уже писал, что аэропорт в Степанакерте был окружен сопками, с которых легко можно было обстрелять идущий на посадку самолет), тебе груз, доктору тоже. Сафонов уже уехал встречать. Берите КШМ, БТР, отделение спецназа, милицейский УАЗик и дуйте. Дорогу знаешь?
- Откуда?
- Вот смотри, показываю на карте.
- Так дайте карту
- Она секретная, я тебе нарисую.

Сели мы с Просиным в УАЗ, еще один для гостей, подъехали КШМка (командно – штабная машина), грузовичок с Калачевским спецназом и поехали к Гнесю встречать БТР.
Подъезжаем к лагерю Калачевской бригады и видим, что на обочине стоит БТР, а в кювете лежит гражданский КАМАЗ (видимо письками мерились, кто кого пропускает).
Пока нам подогнали новый БТР, прошло полчаса.
Наконец построились в колонну и тронулись. КШМка -  тяжелая, идет километров 40, не более.
Наконец добрались до Евлаха. А надо сказать, что это уже не наша зона ответственности. Спрашиваю дорогу – все молчат. А чтобы Вы подумали, видя такую колонну?
Улочки узкие, я боялся, что если не туда едем, то БТР не развернется.
Наконец добрались до аэропорта. ЯК-40 командующего уже давно приземлился, и он с Сафоновым сидят, ждут нас.
Я тут же был «обласкан» Сафоновым за опоздание, и получил команду грузиться.
Попер с грузовиком прямо на летное поле  к самолету. Подъезжаем под крыло. Вылетает разъяренный «Боинг» (командующий авиацией ВВ полковник (затем генерал) Пономарев. Боингом прозван за габариты, которые, впрочем, не мешают ему десять раз подтянуться после перелета, допустим, через Атлантику).
Меня он хорошо знал, так как я курировал его управление (как бывший летун).
- Бл»ть, Чернов, ты мне в Москве все мозги вынес, так и тут. Почему без сопровождающего?
Утряслось.
Подзывает Сафонов:
- «Наука», я вижу эта бодяга надолго. Оставляю ас Айболитом пяток бойцов с грузовиком. Не спеша грузитесь, а мы поехали.
На нашу беду, среди оставленных был и лейтенант, командир взвода, который нарезал круги вокруг меня и верещал: «Товарищ майор, мне командир (командир роты спецназа капитан Митрофанов *) поставил задачу охранять командующего. Нельзя ли побыстрее?
Тронулись. А у меня из связи только воки – токи, которая берет на километр.
Добрались до нашего первого поста. Я спрашиваю – колонна из двух уазиков, БТР и КШМ не проезжала?
- Нет.
Ну, мы с Володей приободрились – опередили.
И тут, из – за поворота появляется КШМка и БТР. УАЗиков нет.
ИЗ КШМки выбегает капитан и летит ко мне.
- Где командующий?
- Бл»ть, вы же с ним уехали.
Оказалось, что Сафонову надоело тянуться с КШМкой, и он умчался вперед на двух машинах.
Я говорю капитану: «Связывайся с комендатурой»
- где 500-й (код Сафонова)
Воронин: - так это у тебя надо спросить.
- просрал командующего, подъезжай, я камеру подготовлю.
…
- ладно, не бзди, с пятого КПП сообщили, что они въехали в город.

Вот так и закончилась эта поездка. Наверное, первые седые волосы появились у меня именно тогда. А может еще штук сто выпало.

Конфуз на совещании

У всех у нас, за исключением руководства комендатуры были прозвища.
Часто их давал сам Сафонов, не отставали и другие остряки. Меня Сафонов (а за ним и другие) называл «Наука».
Это преамбула.
Итоговые совещания у нас проходили ежедневно, в 19 часов, а в воскресение подводились итоги за неделю.
Недельное подведение итогов. Сафонов читает справку о результатах СБД (служебно-боевая деятельность), подготовленную мной. Читает долго и нудно. Я креплюсь из последних сил (ведь это происходит после ужина). Наконец не выдерживаю и роняю голову на спинку переднего кресла. Раздается дружный хохот — скучно всем, а тут такое развлечение
Сафонов тоже смеется, а потом говорит: «Начальник службы вооружений, выдай «Науке» «Сферу» (титановый шлем спецназа), а то разобьет голову, что мы будем делать?».
На неделю я превратился в главный объект насмешек.

Блин, все время у меня на помощниках ошибка выскакивает. Ну не лежит у меня душа через "Щ" писать. Однако исправлю.
Это просто опечатка. Правильно "Абаззов".
Ну а как по стилю?

Долгая дорога домой.
Итак, встретив сменщика – Виктора (Черт, фамилию забыл. Надо у Кости Смирнова спросить, этот все помнит), и введя его в курс дела стал готовиться к возвращению. А тут и оказия подвернулась. Дело в том, что за неделю до этого к нам прибыла группа офицеров из Новочеркасской дивизии, которая должна была сменить всю нашу группировку. Они прилетели, как говориться на рекогносцировку. Для их возвращения начальник штаба войск, генерал-лейтенант Дубиняк прислал свой самолет – грузопассажирский ЯК-40 (такой же, как и у Командующего).
Договориться с летунами для меня была пара пустяков, так как я постоянно печатал им полетные задания и листы. Сам себя в полетный лист и впечатал.
Вылетать мы должны были из Кировобада (теперь Гянжа), выезд из Степанакерта ночью. Вечером, как водится – проводы. И что-то я съел не то. Живот закрутило изрядно. Не к месту будет сказано, желудок – мое больное место. Чуть что не так, и я надолго зависаю в позе орла. Вот и в этот раз. Прибыли мы на аэродром, разместились в самолете. Мне, как лицу «руководящему» досталось место в первом, мягком салоне. Вылет не дают. Стоим на рулежной дорожке. И тут меня скрутило. В самолете туалета нет, летуны пользуются по малой нужде старым, помятым ведром. Не мой случай. Вышел из самолета – ровное поле. Метрах в стах какой-то колышек, полутораметровый. Делать нечего, присел я за него, и мне стало легче.
Вылет все не дают, день перевалил за половину. Пошел я к начальнику аэродрома. Прошу куда-нибудь устроить, говорю, что лечу из Карабаха.
- Да вижу, что из Карабаха. Если через час не взлетите, подсажу тебя к Софринской бригаде, она как раз грузится.
И чего я с ними не полетел? В тот же вечер был бы в Чкаловском.
Наконец дали на «добро». Уже вечером приземлились в Ростове – на Дону, выгрузили новочеркасских и взяли курс на Москву. Нас было четверо: я, лейтенант, летевший на похороны отца и срочник, тоже на похороны в сопровождении прапорщика.
Уже пролетали над Горьким, когда в салон вышел командир экипажа и сказал, что в Запорожье расстрел караула, сержант ушел с оружием, и им приказали лететь в Киев, взять на борт руководство УВВ и доставить их в Запорожье.
Делать нечего. Прилетели в Киев, загрузили генералов и уже глубокой ночью приземлились в Запорожье. Руководство сразу отбыло на место ЧП, а нас четверых повели в командирскую столовую, где был накрыт стол для приезжего начальства. Вот это был стол! Зам. по тылу, видимо, старался таким образом немного смягчить гнев прибывших. Наскоро перекусив, без особого аппетита, так как устали страшно, поехали в лучшую городскую гостиницу, где нам были забронированы номера. Деньги были, я взял одноместный полулюкс и завалился спать. Проснулся поздно, принял душ, сбрил двухдневную щетину и пошел завтракать в буфет. После карабахской голодухи ассортимент показался райским. Изголодавшись по молочному, взял нежнейший творог и густую сметану. Настоящий, а не растворимый кофе.
Приехали в часть. Ждем. Борта на Москву нет. Ребята нервничают, похороны ждать не могут. Я тоже волнуюсь. Завтра у Валюшки юбилей. Решили даже выписать документы и ехать поездом.
А тем временем, Валюшка подняла на уши все войска: Как же, любимый Шурочка пропал по дороге из Карабаха.
Наконец, уже вечером объявился пустой ИЛ-76 на Чкаловский. Погрузились. С нами летел какой-то капитан с ящиком зелени для московского авиационного начальства. В таком гробу и впятером! Через час выходит командир экипажа и предлагает: «Майор, выпить хочешь?»
- а как же ты сажать будешь?
- на автопилоте сядем!
Не сразу дошло, что это летная подколка.
Между прочим, во время полета, лейтенант, командир взвода, рассказывал о командировке в Спитак после землетрясения. Они несли охрану, в том числе и от мародеров.
- Вот сидит сержант на горе из хрустальных сервизов. Подходит мужик.
- Солдатик, продай сервиз.
- Легко, отвечает тот и бросает сервиз вниз.
Немая сцена.
Или как тоже комвзвода, только ВДВ (кстати, мы постоянно с ними тесно взаимодействовали. И потом в Чечне тоже) , избил бойца за то, что тот взял себе аддидасовские кроссовки.
Вечером прилетели в Чкаловский, где меня уже встречал Саня Шешуков. Заехали в Главк, где я передал документы в наградной отдел (кстати, за Карабах у мне две грамоты – одна к юбилею и 7 ноября, а вторая по итогам работы), завезли парней на Курский вокзал и покатили домой.
Санька хотел уехать, но я решил немного посидеть с ним и выпить. Валя, конечно, стол накрыла, но высказала мне потом свое неудовольствие.
Придя утром на службу, зашел к ФФ и подарил ему бутылку «Наири».
- Спасибо, Саня. Я смотрю у тебя все там схвачено. Скоро собираюсь туда, возьму тебя с собой.
- говно вопрос.
Но не срослось. В совместную командировку в СКО ВВ мы поехали только через три года, в декабре 92-го. Но это уже другая история.
Кстати, когда я на утро пришел в свою комнату, меня встретил огромный баннер во всю стену: «Привет участнику последнего парада!»