* * *
- Папа’, ты сегодня какой-то задумчивый и неразговорчивый, - Беневская-младшая, зайдя с этой фразой в кабинет отца, грациозно пристроилась на подлокотнике кресла, в котором сидел генерал, и обняла его за шею.
- Устал, Машенька, на службе дел много было, - ласково ответил Беневский, довольно улыбаясь.
- Нет, всё-таки ты какой-то сегодня не такой. Очень серьёзный и, в то же время, будто бы в облаках витаешь. Даже мама’ обеспокоилась.
- И направила тебя ко мне узнать, что случилось?
- Нет, мне самой интересно! Давай рассказывай
- Хорошо, слушай, моё солнышко. Во всём виноват капитан Аленин-Зейский, познакомивший меня сегодня с  супругами Бутягиными.
- И чем же они тебя так озаботили, папа’?
- Понимаешь, доченька, не каждый день встречаешь людей, знакомство с которыми будешь потом вспоминать всю жизнь.
- И что же такого совершила данная супружеская пара, что ты целый вечер в каких-то раздумьях?
- Если поверить всему тому, что они рассказали, то титулярный советник вместе со своей женой изобрели лекарство, которое поможет вылечить очень многие заболевания. Во всяком случае, им удалось с помощью инъекции этого препарата вытянуть можно сказать с того света нескольких больных с крупозным  воспалением легких и сепсисом в тяжёлой форме, - генерал потрепал дочь по руке. – От тех больных отказались врачи, так как не могли предложить лечения, а это новое лекарство помогло. Представляешь?!
- А капитан здесь причём? – поинтересовалась Мария, и её щёки предательски вспыхнули, но отец этого видеть не мог.
- Он оказался старым знакомым Бутягиной, которая в станице, откуда родом Тимофей Васильевич была знахаркой. Несколько раз Аленин-Зейский был её пациентом. Последний раз, когда закрыл собою от пули наследника престола.
- Так это не сказки, папа’?
- Нет, доченька, не сказки. Слухи о Ермаке-Аленине несколько преувеличенные описания того, что действительно совершил этот молодой офицер. Любит народ приукрасить своих героев.
- Тоже мне, молодой... Полголовы седых волос и взгляд, как у старика.
- Он тебе не понравился? - спросил генерал и попытался повернуть голову, чтобы посмотреть в лицо дочери, но та не дала ему это сделать, прижавшись щекой к макушке отца. – Ого!... Значит, понравился, раз не даешь посмотреть на себя…
- Папенька, не выдумывай. Он не в моём вкусе, - Мария потихоньку дунула в ухо отцу, как это делала с детства, когда делилась своими тайнами.
- А кто же в твоём вкусе? Неужели, Викентий Петрович?
- Скажешь тоже, папа’! С манерами у него, конечно, куда лучше, чем у твоего Аленина, но я его терплю только из-за того, что он твой адъютант.
- Да уж, сравнить этих офицеров тяжело, всё равно, что болонку с волкодавом. Своего адъютанта, если честно, терплю только из-за того, что мой старый друг и  сослуживец за него просил. Так бы давно в какой-нибудь полк отправил, чтобы  узнал, что такое настоящая служба, - Беневский грустно улыбнулся, а потом с хитринкой спросил. - Но что-то я не понял на счёт манер?! А как же твои взгляды об улучшении жизни простого народа?! Как ты с ним общаться собираешься, если у  него манер вообще нет?
- Да ладно тебе, папа’, - Мария залилась краской и уткнулась носом в макушку отцу. – А чего от тебя хотели Бутягины и Тимофей Васильевич?
- Капитан испросил разрешение воспользоваться фельдъегерской почтой для отправки результатов исследований Бутягиных цесаревичу, графу Воронцову-Дашкову и фон Рамбаху, а последние попросили устроить их на воинскую службу в госпиталь и разрешить использовать их лекарство при лечении.
- Что же, Тимофей Васильевич, самому императору не стал писать? – язвительно произнесла Мария.
- Дочка, Его императорскому величеству, и я бы не решился написать напрямую.  Аленин-Зейский очень рискует, перепрыгивая через головы многих начальников. Он в первую очередь офицер и должен соблюдать устав, субординацию.
- Но он же у тебя спросил разрешения. А ты разрешил?
- Рискнул, дочка. Когда видишь перед собой трёх человек, готовых пожертвовать своим положением,  благополучием, жизнью ради других людей, то хочется хоть немного к ним присоединиться.
- А Бутягины чем же рискуют? Если их лекарство примут, они станут знаменитыми, да и на карьеру и жалование господина Бутягина  это повлияет благотворно.
Генерал высвободился из объятий дочери и развернулся к ней лицом.
- Понимаешь, доча, Тимофей Васильевич не только написал три письма и приложил к ним исследования по препарату. Он пожертвовал  Бутягиным значительную сумму для дальнейших исследований. Настаивал при мне, чтобы они не совершали этого опрометчивого шага по поступлению на службу, особенно в тот момент, когда вот-вот начнутся военные действия.
- А они начнутся?
- Они уже ведутся. Вчера капитан за обедом рассказывал весёлые байки про Таку и Тяньцзинь. У меня в кабинете, он поведал несколько другое. Мы уже потеряли ранеными и убитыми почти пятьсот стрелков и матросов. Среди офицеров также большие потери. Во время штурма Восточного арсенала в Тяньцзине погиб врач стрелкового полка. А супруги Бутягины хотят в действующую армию, - Беневский погладил дочери руку. – Павел Васильевич Бутягин - титулярный советник, заведует  бактериологической лабораторией и станцией по выпуску противодифтерийной сыворотки  при Томском университете. У них две дочки семи и шести лет. Дождись только величайшего повеления, а я уверен, что оно будет после писем Аленина-Зейского, и можно дальше заниматься научной и исследовательской работой по своему препарату в спокойной обстановке, а не под пулями, рискуя жизнью. Но он и его жена настаивают на своём.
- Почему они так поступают, папа’?
- В первую очередь, они хотят спасти жизни тем, кто окажется у них на излечении. Сепсис при ранениях очень распространён и часто приводит к смерти. Во-вторых, им необходим статистический материал о результативности использования нового лекарства.
- И много у них этого лекарства?
- В ближайшее время из Томска должно прийти столько, что должно хватить на возможное излечение ста – ста пятидесяти пациентов. С дополнительным финансированием Тимофея Васильевича это число увеличится вдвое или втрое.
- Папа’, ты принял их на службу? – спросила Мария, встав со спинки кресла.
- Нет, дочка. Не взял греха на душу. Тимофей Васильевич, был очень убедителен в том, что в случае гибели супругов Бутягиных весь мир может потерять панацею от очень многих болезней. Но разрешил им проследовать в Хабаровск к генерал-губернатору. Здесь уже супруги, особенно Мария Петровна, были убедительными. Пускай Николай Иванович принимает решение. Надеюсь, что и он не разрешит, - генерал как-то виновато посмотрел на дочь.
- А Тимофей Васильевич где будет служить?
- Не знаю, Машенька, он также попросился отпустить его к генерал-губернатору Гродекову. Их связывает давнее знакомство.
- Попросит у Николая Ивановича теплое местечко? – с усмешкой спросила Мария.
- Доча! Не обижай Тимофея Васильевича. Он не давал для этого повода, - генерал гневно посмотрел на девушку. - Он первым ворвался в один из фортов Таку, за что получил золотое оружие. На сегодняшний день обладателей Золотого оружия "За храбрость", одновременно являющихся кавалерами ордена  Анны четвёртой степени, в империи можно пересчитать по пальцам на двух руках. Потом он во время разведки попал в плен к китайцам, пытаясь спасти другого пленённого офицера. Смог не только бежать, уничтожив двух главарей ихэтуаней и спасти других пленников, но и захватить штаб-офицера китайской армии. Именно после этого у него появились седые волосы на голове. Во время штурма Восточного арсенала он лично взорвал южные ворота и ворвался одним из первых в крепость. По его мнению, именно Благовещенск может скоро оказаться под ударом регулярной китайской армии, поэтому он будет проситься туда на любую должность.
- Извини, папочка, - Мария закусила нижнюю губу. – Я была неправа. А когда они поедут в Хабаровск?
- Насколько знаю завтра.
- Спасибо, я пойду.
Беневский с недоумением посмотрел вслед вышедшей из кабинета дочери.
* * *
- Павел Васильевич, Мария Петровна, довольны? – спросил я, проконтролировав, как Севастьяныч уложит в багаж мой чемодан-саквояж и покинет купе.
До этого мне с денщиком, которого генерал Стессель откомандировал под моё начало,  пришлось несколько попотеть под жарким солнцем, пока в почтовый вагон грузили ящики с пулемётами и патронами. Распоряжение на бумаге целого помощника генерал-губернатора повысило активность железнодорожного начальства и грузчиков станции Владивосток, но личный контроль никто не отменял.
- Спасибо Вам, Тимофей Васильевич, за всё, - улыбнулась мне Марфа-Мария-Елизавета.
- Только не радуйтесь, я и генерал-губернатору Гродекову скажу всё, что говорил генералу Беневскому. Не дело это  ваша служба в госпитале или лазарете.
- Тимофей Васильевич, мы очень ценим вашу помощь, но всё же позвольте нам решать, как поступить в данной ситуации, -  воинственно растопырив усы,  произнёс Бутягин.
- Да делайте, что хотите, - устало усмехнулся я. – Сам такой.
- Это точно, Тимофей Васильевич, - улыбнулась  бывшая знахарка. – Знаешь, Паша, я господину капитану лет двенадцать назад или больше сказала, что по нему все казачки станицы сохнуть будут.
- Это ты к чему, дорогая? – удивлённо спросил её муж.
Я же с удивлением уставился на знахарку, глядя, как в её черных глазах заплескалось что-то не поддающееся объяснению. В этот момент дверь купе распахнулась и на пороге возникла Мария Беневская.
- Господа,  Мария Петровна, вы не будете против, если я присоединюсь к вашей компании, - прекрасно выглядевшая в дорожном платье, шляпке и с саквояжем в руках, девушка радушно всем улыбнулась. - Папа’ рассказал мне о цели вашей поездки, и мне очень сильно захотелось также поступить на службу. Я закончила гимназию с золотой медалью и, надеюсь, что генерал-губернатор Гродеков не откажет мне.
Я почувствовал, как моя челюсть ударилась об пол и не собиралась возвращаться обратно.

Отредактировано Курсант (15-03-2020 13:56:00)