***
Генерал Стессель, отдав распоряжение о выдвижении против группировки противника, собиравшейся ударить в тыл, двум ротам стрелков, казакам, саперам, морякам и двум английским орудиям  под общим командованием  есаула Ловцова, приник к биноклю, пытаясь рассмотреть обстановку, сложившуюся у южной стены. Предварительный осмотр показал, что китайцы, обороняющие арсенал, в панике метались по его стенам, многие уже бежали с северной стены в город. Взрыв был, действительно, ужасающей силы, вызвав разброд и шатание в стане обороняющихся.
«Где же Аленин-Зейский, - подумал Анатолий Михайлович, пытаясь найти его, переводя бинокль. Этот офицер ему искренне нравился, напоминая себя в молодости. – Постоянно лезет на рожон. И мой запрет участвовать в бою, точно пропустит мимо. Вот и он».
У среза воды и берега генерал увидел Аленина, спрыгнувшего с коня и подбежавшего к группе офицеров. Судя по всему, капитан передал его приказ, но приближение бинокля не позволяло увидеть их черт лица и тем более погон. Пока офицеры отряда полковника Анисимова о чём-то совещались, капитан отошёл к группе, судя по всему, раненых и убитых стрелков. Немного задержавшись перед ними, Аленин, что-то поднял с земли и стал подниматься по склону к дороге. Во время подъема, к нему присоединилось несколько стрелков, а потом, повинуясь команде Аленина, в виде взмаха руки, подбежало ещё несколько человек. Краткое совещание и солдаты во главе с Алениным стремительно побежали через дорогу к воротам южной стены арсенала.
Стессель, хмыкнув про себя, подумал, что лично придумает наказание для этого Аленина-Ермака, продолжая смотреть  на стремительно развивающиеся события.
Как только группа Аленина пересекла дорогу и направилась к воротам, на неё выскочил, судя по форме, ещё один офицер, вырвавший вверх над собой из ножен саблю. Приближение бинокля позволило рассмотреть, что тот, что-то прокричал, а потом, пробежав через дорогу, прыгнул в ров. За ним дружно, держа винтовки на перевес, в ров сигануло до роты сибирских стрелков.
- Капитан Полтарацкий своих в атаку повёл, - громко произнёс начштаба Илиниский, не отрывая от глаз бинокля.  – Такой же сорвиголова, как капитан Аленин-Зейский.
- Я этим сорвиголовам лично головы оторву, если они атаку провалят, - несколько раздражённо произнёс Стессель.
Офицеры штаба благоразумно промолчали. А события между тем развивались стремительно. Рота Полтарацкого под огнём противника медленно, где по грудь, где по пояс форсировала ров. Группа Аленина скрылась в провале стены, где располагались ворота. Меньше чем через минуту они появились из него назад и залегли с боков. Взрыв! Из провала полетели какие-то предметы, повалили клубы дыма, а потом раздалось несколько пушечных выстрелов, и завизжала картечь.
Стрелки под командованием Аленина бросились в провал ворот и, несмотря на расстояние, до генерала донеслась скороговорка пулемётов Мадсена. После этого грянуло «ура», и в ворота южной стены бросились русские стрелки, до этого лежавшие на склоне дороги.  Между тем, рота капитана Полтарацкого, кое-как перебравшись через ров, начала карабкаться вверх на стену вала.
- Да, господа офицеры, не хотелось бы мне войти в историю этого противостояния, как командиру войск, которые босоногими взяли Восточный арсенал, - генерал Стессель  усмехнулся, продолжая рассматривать штурм южной стены, на которую многие солдаты взбирались без сапог. При этом командир роты капитан Полтарацкий также щеголял в одном сапоге. – Но это не важно, главное победить. И победа не за горами!
Слова генерала оказались пророческими. Едва только стрелки зачистили южную стену, а в её ворота вбежало менее половины отряда полковника Анисимова, как северную стену захлестнула толпа защитников арсенала, покидавших его со всей возможной скоростью. Вскоре белые рубашки сибирских стрелков замелькали на западной и восточной стенах, а открытая ими стрельба, заставила китайцев ускорить бегство, хотя казалось, что это невозможно. Вскоре, на очистившейся от противника северной стене, появился стрелок, размахивающий российским флагом.
К этому моменту закончилась, можно сказать и, не начавшись, атака китайской пехоты на наши тылы. Выйдя из городских предместий, разрозненные отряды бойцов империи Цин только стали формировать какое-то подобие наступающего строя, как увидели захват арсенала войсками союзников. Под выстрелами отправленных для отражения этой атаки русских солдат и казаков, китайцы развернулись кругом и дружно ретировались под защиту домов города.
- Господа офицеры, арсенал взят! Нападение на наши тылы китайской пехоты отбито! - радостно произнёс генерал Стессель. – Поздравляю всех с замечательной победой. Следуем в арсенал, но сначала посетим позицию артиллеристов. Надо выяснить, кто нам подарил победу «золотым выстрелом».
Через несколько минут небольшая кавалькада, возглавляемая Стесселем, направилась к артиллерийским позициям, где генералу доложили, что взрыв внутри арсенала раздался после выстрела орудия, которое наводил канонир Пётр Денщук.
- Канонир Денщук, поздравляю званием младший  фейерверкер, - Анатолий Михайлович, оставаясь верхом, вскинул правую ладонь к срезу фуражки.
- Покорно благодарю, Ваше превосходительство! - радостно, громко  и неожиданным густым басом, не вязавшегося с худосочной фигурой, ответил награждённый.
- Братцы, артиллеристы! – генерал приподнялся на стременах. – Благодарю всех за меткую и частую стрельбу!
- Рады стараться, Ваше превосходительство! – несколько в разнобой, но радостно и громко ответил бойцы стрелкового артиллерийского дивизиона.
- За наградами дело не станет! Командирам подразделений представить списки отличившихся для награждения, - с этими словами Стессель, дав шенкеля, направился в сторону арсенала, а вслед ему и свите покатилось раскатистое «ура» артиллеристов.
На полпути к южным воротам арсенала генерала и его штаб догнали три казака, один из которых вручил Анатолию Михайловичу пакет. Вскрыв его, генерал быстро прочёл несколько бумаг.
- Господа офицеры, царская милость за штурм крепости Таку дотянулась и до нас. Сводный отряд Двенадцатого полка отмечен наградами. Ура, господа!
Офицеры дружно исполнили троекратное «ура». У всех на лицах расцвели довольные выражения. Госпожа Фортуна сегодня, четырнадцатого июня одна тысяча девятисотого года, повернулась к Сибирской дивизии лицом, да ещё и улыбнулась.
В арсенале генерал вместе с офицерами штаба с подсказками добрался до полковника Анисимова, раздававшего у центрального здания китайской военно-инженерной академии указания командирам подразделений своего сводного отряда. Среди офицеров находился и Полтарацкий, всё также в одном сапоге, и Аленин-Зейский с лицом покрытым копотью.
Спрыгнув с коня, Стессель широким шагом направился к капитану стрелков и, отмахнувшись от пытавшегося доложить Анисимова, обнял Полтарацкого, троекратно расцеловав его.
- Александр Владимирович, дорогой Вы мой, спасибо за вашу атаку и захват орудий на стенах! Молодец!  Константин Андреевич, - обратился генерал к Анисимову, продолжая удерживать капитана за плечи, а тот пытался спрятать свою босую ногу. -  Пишите представление на Георгия четвертой степени. Первый взошёл на стену крепости, захватил орудия. Да не стесняйся, капитан, потери одного сапога. Точно в историю России войдёшь со своей ротой, как взявшие крепость босоногими.
С этими словами, Стессель ещё раз обнял Полтарацкого и троекратно расцеловал.
- Ваше превосходительство, - смущённо произнёс командир седьмой роты, когда генерал отпустил его. - Да что я, вот Тимофей Васильевич со стрелками ворота в арсенал взорвал, что позволило основным силам в него ворваться. Я когда на стену забрался, внутри уже стрелки нашего полка были, уничтожавшие прислугу у китайских орудий, нацеленных на ворота.
- С этим нарушителем дисциплины, у меня особенный разговор будет, - генерал Стессель развернулся в сторону капитана Аленина-Зейского. – Что же Вы, любезный, мои приказы игнорируете? Я же Вам запретил идти в бой?! Что можете сказать в своё оправдание?
- Ваше превосходительство, я доставил ваш приказ о немедленном штурме арсенала полковнику Анисимову. Пока он отдавал распоряжения своим офицерам, я увидел, что из четырех стрелков, которые обучались в Порт-Артуре действовать с вышибными зарядами динамита - трое ранены и один убит. Проще было взорвать ворота самому, чем за столь короткое время научить стрелков пользоваться взрывчаткой, - браво отрапортовал Аленин, поедая честными глазами Стесселя.
«Как же он на меня в молодости похож, - подумал генерал, рассматривая  офицера. – На начало русско-турецкой войны мне чуть больше лет было, и дослужился только до штабс-капитана. Но под Стара-Загорой, когда с болгарскими ополченцами пытались сдержать натиск наступающей к Шипке турецкой армии Сулейман Паши, я тоже нарушил приказ, не дождавшись сигнала, двинул свою дружину в бой. В результате получил звание капитана и Станислава второй степени с мечами. Победителей не судят. А этот из породы победителей».
- Ваши оправдания приняты, господин капитан. Молодец! – Стессель сделал пару шагов к Аленину, и, также обняв, троекратно расцеловал.
Отпустив капитана, генерал обежал взглядом находящихся рядом офицеров, увидев Станкевича и Янчиса, одобрительно про себя хмыкнул и произнёс:
- Господа, здесь собралось большинство офицеров нашей дивизии. Буквально несколько минут назад я получил сведения о награждении отличившихся из сводного отряда Двенадцатого полка, штурмовавшего форты крепости Таку, - генерал довольно улыбнулся и разгладил усы. – Доводить указ императора буду сегодня вечером на общем торжественном построении дивизии, но не могу не удержаться, чтобы не поздравить заранее, присутствующих здесь. Поручик Станкевич, подпоручик Янчис поздравляю вас с награждением орденом Святого Георгий четвертой степени.
- Служу Престолу и Отечеству! - дружно ответили новоиспечённые кавалеры самого значимого для офицеров ордена.
- Капитан Аленин-Зейский, поздравляю вас золотым оружием «За храбрость», - продолжил раздавать пряники генерал.
* * *
- Служу Престолу и Отечеству! – бодро проорал я, чувствуя, как губы непроизвольно расплываются в улыбке. Семь лет всего прошло, и я выполнил просьбу покойного барона Корфа. Теперь на его шашке будет золотой эфес с надписью «За храбрость», знак ордена Святой Анны четвертой степени и георгиевский темляк.
- Отлично служите капитан! Я вот даже не знаю, к какой награде вас представлять, для своего ценза и звания вы имеете всё, что можно и даже нельзя! – задумчиво произнёс генерал Стессель.
- Не за награды воюем, хотя и от них не откажемся, Ваше превосходительство.
- Казак-то точно! Что-нибудь придумаю, - произнёс генерал и рассмеялся. Его дружно поддержали офицеры.
- Ваше превосходительство, а солдат как наградили? – поинтересовался я, когда смех стих.
- Старший унтер Акимов, стрелки Лыков, Довбив, Краф и Шумирай пожалованы знаком отличия Военного Ордена третьей степени, - переждав удивлённый гул, генерал продолжил. – Независимо от этого сводная рота пожалована ещё четырьмя знаками четвёртой степени, для награждения наиболее отличившихся нижних чинов по выбору самой роты. Поздравляю, Константин Андреевич!
- Это славное известие, - довольно произнёс Анисимов. – Пять кавалеров третьей степени! Государь щедр, господа! И два награждённых еврейских выкреста?! Это я вам скажу…
- Вся Одесса будет в восторге, - тихо произнёс я и натянул на лицо маску кота из мультфильма «Шрек».
- Тимофей Васильевич, мне кажется, вам не следует уезжать к вашему дальнейшему месту службы, - с доброй усмешкой произнёс Стессель, когда утих смех офицеров. – В противном случае я боюсь, что другие офицеры и солдаты дивизии наград не получат.
Задорный хохот окружающих поддержал шутку генерала.

Отредактировано Курсант (04-03-2020 10:46:04)