Следующий день был относительно спокойным. С утра состоялись похороны погибших. В общей могиле нашёл свой последний приют и старший брат Чуба. После похорон сходил в походный лазарет, где Бутягин за несколько дней полностью взял дела в свои руки.
- Здравствуйте, Павел Васильевич, - поприветствовал я врача. - Как дела? Какая помощь нужна?
- И Вам не хворать, Тимофей Васильевич. А помощь нужна. Очень нужна! – Задорно ответил Бутягин, только вот его глаза выдавали сильнейшую усталость.
- Какая?
- Нужно пять подвод и сопровождение, чтобы отправить тяжело раненных  в Айгунь или Благовещенск. С собой в дальнейший  рейд мы их забрать не сможем. Не выживут. Я итак, можно сказать, сотника Вондаловского с того света вытащил. Пять пулевых ранений, большая потеря крови.
- Я доложу его превосходительству. Думаю, решим этот вопрос. С подводами не проблема, а вот по сопровождению…, - я задумался, замолчав на пару мгновений. – Не меньше полусотни посылать придется. Кругом китайцев, как мух. Ну, да ничего! Дойдут до Сретенского полка, там других в эскорт назначат, а наши казачки в отряд вернутся. А от вас кто будет?
- Вольноопределяющийся Семёнов.
- А что так? Он же о подвигах мечтал?
- Мечтал, Тимофей Васильевич, пока с реалиями этого похода не столкнулся. Вызвался лично сопроводить раненых. Я ему для Вондаловского и ещё двух таких же тяжёлых несколько доз пенициллина дам, чтобы снять воспаления в дороге, - Бутягин мрачно усмехнулся и продолжил. – Можете себе представить, но я даже рад и благодарен стал тому, что в Благовещенске в лазарет ядро то прилетело, и Машенька его руками схватила, получив ожоги. Если бы не это, она, наверняка, смогла бы убедить генерала Ренненкампфа взять её в рейд. А здесь такой ужас! Я представлял, но как оказалось, представлял плохо!
- Да, Мария Петровна, точно бы Павла Карловича уговорила. Так что, всё, что не делается, всё к лучшему, даже если это относится к ранению, - ответил я, подумав про себя, что надо бы с обозом раненных письмо для другой раненой Марии отправить. Когда ещё такая оказия выпадет.
- Вы правы, мой друг, Маша своего бы добилась. Так я могу надеяться на Вас, Тимофей Васильевич?
- Прямо сейчас иду к его превосходительству. Через час, максимум через два отправим раненных, - с этими словами я направился к Ренненкампфу.
Пока формировался обоз, я успел написать небольшое письмо для Беневской и отдать его Семёнову, наказав вольноопределяющемуся, если получится, то передать из рук в руки.
Обоз ушёл, а отряд двинулся дальше к перевалу через Малый Хинган. В течение дня, не считая нескольких стычек с небольшими отрядами китайцев, ничего значительного не произошло. Жалея лошадей, на бивак встали, пройдя меньше тридцати вёрст. Место для лагеря было выбрано с учётом небольшого озерца с чистой водой.
Отдых прошёл в каком-то пасторальном стиле, будто бы и нет войны. На ужин Севастьяныч принёс ведро ухи и большую ёмкость в виде таза жареных карасей. Где добыл такое богатство, не сказал, но офицеры штаба были очень довольны, будучи приглашенные на такое пиршество. Надо было налаживать и неформальные отношения с  соратниками этого рейда. Посидели очень хорошо. Спиртного было немного, Ренненкампф строго обозначил норму, но разговоры звучали до полуночи. Без песен также не обошлось. Оказалось, что у корнета Савицкого есть гитара, и он очень хорошо музицирует и исполняет романсы. Спел несколько песен и я, включая и новую «Журавли».
С утра горячий завтрак, уже из солдатского-казачьего котла, благо походных кухонь прихватили с собой достаточно, включая трофейные. Солнце только начало подниматься, а отряд уже выступил в поход.
Около часа пополудни авангардная четвертая сотня, которой теперь временно командовал хорунжий Селевёрстов, попала под плотный ружейный огонь и вынуждена была отступить.
- Докладывайте, хорунжий, - приказал Ренненкампф Ромке, который подлетел к офицерам штаба на взмыленном коне.
- Ваше превосходительство, - Лис внезапно отвернулся и, согнувшись, кхекнул, после чего выплюнул сгусток пыли на землю. Выпрямившись в седле и, приложив ладонь к головному убору, продолжил. - У кумирни Шитоу-Мяо, авангард был встречен огнём до батальона китайской пехоты, а на правом фланге сотне угрожал конный отряд манегров в триста сабель. Чтобы не допустить неоправданных потерь и в связи с большим превосходством в силах противника, вынужден был отвести сотню к основному отряду.
- Вот значит, как нас встретили предгорья Малого Хингана, - генерал, опёршись руками в переднюю луку седла, чуть развернул корпус в сторону офицеров штаба. – До перевала ещё далеко?
- Вёрст пять ещё будет, - ответил подполковник Ладыженский. – Видимо, генерал Чжан выслал разведку, чтобы выяснить какими силами мы располагаем.
- Я тоже так думаю, Гавриил Михайлович, - генерал разгладил свои шикарные усы. – Батальон пехоты и три сотни сабель говорите. Эх, жалко в лаву не развернёшься. Придётся казакам опять пешим по конному воевать. Атакуем по отработанной схеме. Орудия в одну линию. Четвертая сотня амурцев и Первая нерчинцев при поддержке расчетов пулемётов мадсена атакуют. На фланги выдвинуть по две тачанки. Кстати, новый командир пулемётной команды справится? Может быть, кого из офицеров направить?
Этот вопрос был предназначен мне. На него уверенно отрапортовал:
- Ваше превосходительство, старший урядник Верхотуров справится. Надежный, умелый и грамотный  казак. Он в своё время генерал-губернатора Корфа собой от пули закрыл.
- Тогда, господа, начинаем. Атака после пятого залпа орудий. С Богом!

Глава 8. Прорыв.
- Урядник, мы сейчас вперёд пойдем. Поддержишь нас пулемётным огнём? – спросил Верхотурова сотник Анисимов, заменивший раненого командира Первой сотни нерчинцев подъесаула Шарапова.
- Поддержим, Вашбродь. Я по два расчёта на флангах поставил, а остальные вместе с вами в цепи пойдут. Дадим прикурить желтомордым.
В этот момент орудия отряда дали пятый слитный залп и наступила тишина.
- Братцы! За Веру, Царя и Отечество в атаку! Вперёд, марш-марш! – сотник поднялся с земли, выхватывая шашку, в другой руке зажав револьвер.
Правее точно также поднимал в атаку Четвертую сотню амурцев хорунжий Селевёрстов.
Казаки с дружным рёвом и матом-перематом пошли в атаку, стреляя на ходу из казачьих мосинок. Шесть расчетов мадсена шли в цепях, поливая перед собой чуть ли ни на расплав ствола. На флангах их поддержали огнём ещё по два ручных пулемёта, к которым присоединились максимы с тачанок.
В этот момент три сотни китайских всадников попытались ударить в правый фланг атакующих, но к двум тачанкам тут же присоединилось ещё две из резерва, и слитный огонь четырёх максимов и двух мадсенов поставил крест на этой попытке. Из этого огненного ливня назад выскочило, дай Бог, половина всадников. Их панический отход, вызвал отступление пехоты противника.
- Господа, пора вводить в бой резерв, - Ренненкампф оторвался от бинокля, оглядев офицеров, остановил взгляд на сотнике Токмакове. – Алексей Матвеевич, вместе с сотней Вертопрахова атакуйте противника. Коноводам Первой и Четвёртой сотни передайте, чтобы шли вперёд. Пусть наступающие казаки подержат вас в конном строю.
- Слушаюсь, Ваше превосходительство, - сотник убежал.
- Как думаете, господа, удастся ворваться на плечах бегущего противника на перевал? – поинтересовался генерал, ни к кому не обращаясь.
- Думаю, нет, Ваше превосходительство, - произнёс подполковник Ладыженский. – Это очередной заслон и разведка боем.
- Что же, посмотрим, - несколько раздражённо произнёс Павел Карлович и вновь приник к биноклю.

Отредактировано Курсант (31-07-2020 11:22:49)