- Ваше императорское величество, проба Марша была положительной?
- Нет, - коротко и жёстко ответил император. – Кстати, спасибо за ту телеграмму, и кто Вам и генералу Беневскому подсказал провести это исследование?
- Титулярный советник Павел Васильевич Бутягин - заведующий  бактериологической лабораторией и станцией по выпуску противодифтерийной сыворотки  при Томском университете. Вместе со своей женой Марией Петровной создали отличное лекарство – пенициллин. Можно сказать, панацею от многих заболеваний. Положительный эффект многократно доказан. Я с собой привёз несколько доз для лечения пяти-шести человек.
- Папа’ упоминал о нём, а почему он высказался о возможном отравлении?! – перебил меня Николай.
- Будучи на приёме у генерала Беневского получили от него информацию, что в бюллетенях о состоянии здоровья Их императорских величеств и высочеств не упоминается о розеолах - бледно-розовых элементах сыпи, обязательной при брюшном тифе. Плюс к этому Павел Васильевич был сильно удивлён, что Вы и Ваша супруга лично ухаживаете за родителями, братом и сестрой, что ни в коем случае нельзя было делать при этой инфекционной и заразной болезни, - я сглотнул слюну и продолжил. – Я на основании слов доктора предположил, что возможно отравление и попросил Бутягина назвать яд, который может дать похожие симптомы. Первое, что предложил Павел Васильевич – мышьяк.
- Король ядов, - грустно усмехнулся новый император. – Извините, Тимофей Васильевич, что перебил. Продолжайте.
- Да особо и продолжать нечего. Павел Васильевич, правда, уточнил, что при отравлении мышьяком симптомы больше похожи на заболевание холерой, но и при брюшном тифе много совпадений. Проба же Марша позволит убедиться в том, есть ли отравление этим веществом или нет. После этого мы с Аркадием Семёновичем решили отправить на Ваше имя срочную депешу.
- Ещё раз спасибо. Но к тому моменту, как пришла ваша телеграмма, пробу Марша профессор Попов уже давно провёл. Но, по порядку. Я всё-таки один из главных свидетелей в этом деле, только вот что-то ни один из следователей ко мне пока не подошёл, - на лице императора застыла вымученная улыбка. – Раз уж назначил Вас главой расследования, давайте вам про всё и расскажу, как я это вижу.
Николай замолчал, будто собираясь с силами. В его расширенных зрачках плескалась боль.
- Думаю, отравление семьи произошло девятого сентября. В этот день Лена захотела прокатиться вдоль побережья, - начал император. – Вы даже не представляете, Тимофей Васильевич, на какие капризы способна женщина, находящаяся на седьмом месяце беременности. Даже мой папа’ в таких случаях пасовал перед своей любимой снохой. Вот и здесь за полчаса до общего обеда я с Леной и детьми отправились на яхту. Вернулись во дворец ближе к обеду десятого и узнали от старика Гирша, что у  родителей, Георгия и Ольги повышенная температура, общая слабость, тошнота и чувство разбитости. Мама’ и папа’ жаловались на бессонницу в прошедшую ночь. У всех четверых не было аппетита. Густав Иванович поставил им предварительный диагноз «инфлюэнцу без осложнений», а мне, Елене и детям запретил с ними общаться.
Я смотрел на Николая, который говорил монотонно, будто бы читал лекцию, но было видно, как он с трудом сдерживает бурлящие в душе эмоции.
- Часам к четырём пополудни из Дюльбера, - продолжал между тем император, -  приехал вызванный Гиршем личный врач Великого князя Петра  Николаевича  профессор Тихонов. После осмотра августейших больных  Тихонов тоже склонился к мысли, что у них грипп. Однако поздним вечером того же дня после  ухудшения состояния у всех больных Сергей Петрович  склонился к мысли, что у них - брюшной тиф. Он же посоветовал срочно из столицы вызвать профессора Военно-медицинской академии Попова Льва Васильевича - большого специалиста по этому заболеванию, а также профессора Боткина Сергея Сергеевича, которого Вы рекомендовали в своей телеграмме. Четырнадцатого сентября они оба прибыли на царском поезде в Севастополь, а потом в Ливадию.
Николай сделал паузу, во время которой сжал лежащие на столе кулаки так, что побелели костяшки, а на скулах заходили желваки. Однако продолжил рассказ спокойным и размеренным голосом.
- Осмотрев больных и Попов, и Боткин пришли к выводу, что это не брюшной тиф или холера, а, вернее всего, отравление. Так как с собой они привезли, можно сказать, целую лабораторию и большое количество сотрудников-медиков, у всех больных были взяты анализы и проведены их исследования. Почти через сутки исследований и наблюдения больных, консилиум профессоров выдал свой приговор – отравление каким-то неизвестным ядом, вернее всего, растительного происхождения. Позже установили, что данное вещество проникает внутрь клеток, и там оно блокирует процессы, благодаря которым клетки получают необходимые белки. Без этих белков клетки начинают умирать. В конце концов, этот процесс распространяется на весь организм, после чего наступает смерть пострадавшего. Вот такие дела, Тимофей Васильевич, - император тяжело вздохнул, а потом буквально прорычал. – Если бы ты знал, Тимофей, как тяжело смотреть на то, как умирают твои близкие, а ты не можешь им помочь.
Я смотрел Николаю в глаза и не знал, что сказать. Да, я и в той, и в этой жизни терял дорогих для меня людей, но их смерть, как правило, была быстрой и лёгкой. А вот видеть, как твои родители, брат и сестра умирают в мучениях, а ты не можешь их спасти – такого не пожелал бы и врагу.
Государь между тем пару раз глубоко вздохнул и продолжил:
- Первым ушёл Георгий семнадцатого числа, за ним через восемь дней мама’, и двадцать девятого не стало папа’. Ольга пока жива, но врачи разводят руками. Поскольку противоядия у них нет, то они применяют интенсивную терапию, направленную на поддержание её общего состояния и на сведение к минимуму последствий отравления. Делают всё то, что для родителей и брата: внутривенное вливание поддерживающих жидкостей, вводят лекарства для контроля мышечных спазм и низкого кровяного давления. Но по последнему докладу сегодня – не больше недели Ольге осталось. Почки практически отказали.
Тут Николай не выдержал, встал из-за стола и отошёл к окну. Я мог наблюдать только, как затряслись его плечи. Подумав, что неудобно сидеть, когда государь и император Всероссийский стоит, поднялся из-за стола и застыл изваянием. Минуты через три Николай успокоился и развернулся ко мне лицом. Глаза у него были красными и с большими набухшими мешками под ними.
- Садись, Тимофей. Давай без чинов. Всё-таки ты мне три раза жизнь спасал, - император тяжело опустился в кресло. – Если честно, я сейчас есть боюсь. Каждый раз что-то жуя, думаю, что и меня отравили.
«Млять, вот это жо…! Тут психиатр, по-моему, уже нужен. Я не врач, но это явный психоз!» - пронеслось у меня в голове.
- И Лена боится и за себя, и за детей. Поэтому найди, кто это сделал, и побыстрее найди! - Повысив голос, произнёс Николай.
- Ваше императорское величество…
- Тимофей! Без чинов! – прервал меня император.
- Николай Александрович, а какой яд был, на настоящий момент выяснили?
- Спорят до сих пор клистирные трубки, - раздражённо произнёс император. – У Ширинкина все их доклады имеются. Меня больше всех Боткин убедил. По его мнению, это был, практически неизвестный у нас,  абрин -  фитотоксин, содержащийся в семенах каких-то бобовых, произрастающих в Индии.
«Индия, тире Британия. Первый звоночек», - щелкнуло у меня в голове.
- Сергей Сергеевич написал в своём отчёте, что этот яд является стабильным веществом, и он может храниться в течение длительного времени и даже при экстремальных условиях. Очень высокие или очень низкие температуры, - продолжал рассказывать Николай. – Официального описания клинической картины отравления этим ядом у нас нет, но Боткин ищет англоязычный журнал, в котором давно читал, что основные признаки отравления этим веществом включают: рвота, понос, в рвотной массе и стуле могут быть жилки крови. Сильное обезвоживание может быть результатом падения кровяного давления. Другие признаки и симптомы могут включать в себя галлюцинации, судороги и кровь в моче. В течение нескольких дней у человека могут отказать печень, селезенка, почки. Симптоматика и время до смерти зависит от количества принятого яда. Причём при попадании этого фитотоксина в человека при вдыхании симптомы совершенно другие. Там всё заканчивается отёком легких. Здесь же при исследовании внутренностей умерших  было установлено, что у родителей и брата одинаковое поражение печени, селезенки, почек и других органов. Вот так вот, Тимофей, почти как настоящий медикус начал изъясняться после всех этих отчётов. Как не про родных и любимых людей говорю!
Император опять начал заводиться.
- А каким образом яд попал августейшим больным? Это смогли выявить? – быстро задал я вопрос.
- Всё опять на уровне предположений. Либо суп, либо компот. И всё это только на основании того, что и компот, и суп Ольга, практически,  не пила и не ела в отличие от других, - Николай в раздражении ударил кулаком по столу и подхватил пустую пепельницу, чуть не свалившуюся со стола. – И представляешь, Тимофей, у них нет ни одного нормального подозреваемого?!  Всё на предположениях – кому это выгодно! Как это понимать?! Где их работа?! Разогнать их, что ли, всех  к чёртовой матери?!
«Вот это я точно попал! Если жандармы и следователи ничего не накопали, то что я-то смогу?! Если считать от девятого сентября, то прошло уже пятьдесят дней. Точнее пятьдесят первый уже идёт. Полный попадос, как говорилось в девяностых моего мира», - мысли пролетели в голове, а я смотрел на бушующего императора, тискающего в руках пепельницу, но в отличие от отца, не смогшего её смять.

Отредактировано Курсант (03-09-2020 08:13:48)