внесла правки в пред части и добавила слушанку, она мне еще пригодится)))
Далекий пушечный выстрел заставил Лару вздрогнуть, однако никаких приготовлений к бою она не видела, и поняла, что их приветствуют — по-видимому, флаг либеросов и в самом деле был знаком альбийцам. А ведь она ни разу не видела в порту Джинеры таких флагов. Пожалуй, стоит спросить у отца - почему. Лара окинула взглядом полутемный трюм. Задумавшись, она утратила счет времени. Никто не собирается на них нападать, так не подняться ли на палубу?
Отец так и стоял на носу, спиной к ней. Часть парусов была убрана и «Этансель» замедляла ход. Одна из пушек большого трехмачтового корабля, мимо которого они проходили, выстрелила, также салютуя им, с шебеки ответили. Удивленная такой торжественностью, Лара огляделась и заметила, что к бело-голубому полотнищу либеросов добавился штандарт Конти на грот-мачте. Странно, что отец сразу не велел поднять свой флаг...
- Мои опасения были напрасны. - раздался рядом с ней звучный голос капитана. - И к имени причепса Эрнана не зря добавили прозвище Справедливый.
Оказывается, он подошел к ней, а она не услышала шагов. Борясь со смущением, Лара отважилась взглянуть ему в лицо.
- А что символизируют цвета вашего флага?
- Голубой — цвет моря и доблести. А белый — свобода.
- Вы... очень любезны, капитан.
Теплая улыбка тронула его губы, однако в синих глазах девушка уловила тень печали и еще - — понимание? Сочувствие? Почему он так смотрит? Это смутило ее еще больше.
- Видите - от причала отвалила лоцманская лодка и идет к нам. Скоро мы пристанем к берегу. Со временем ужас, который вам пришлось пережить, забудется, как кошмарный сон.
- Возможно, нам больше не удастся поговорить, - тихо сказала она. - Я не хочу ничего забывать – напротив. Каждый миг, прожитый в эти дни, трагичный или наполненный надеждой и светом – ценен для меня. У вас благородная душа, сьер Фальго, и я рада, что узнала вас.
- Вот как? - он вдруг кашлянул. - Я тоже… рад. И надеюсь, ничего более не омрачит вашу жизнь, дона Лара.
Кровь прилила к щекам, и Лара, отведя взгляд, посмотрела за спину капитана. И вздрогнула: хмурящийся отец быстро шел к ним.
- Капитан Фальго?
- Дону Лару интересовало значение флага либеросов, месьер, - Фальго слегка поклонился и шагнул в сторону.
Конти проводил его взглядом и обернулся к дочери:
- Лара, полагаю, капитан Фальго уже исчерпывающе ответил на твои вопросы. Берег близко. Вернемся в каюту, нужно собраться.
В каюте отец что-то быстро написал на листе бумаги, затем устало сказал:
- Конечно, тебе не надо напоминать, что некие вольности, позволительные из-за перепетий нашего путешествия, теперь недопустимы?
Лара открыла было рот, чтобы возразить, но отец жестом остановил ее:
- Это уже неважно. Понимаю, что справляться без камеристки было сложно. Я обратился с просьбой к сьеру Эрнану. К тебе пришлют служанку, чтобы достойно предстать перед альбийцами. Все это... весьма неприятно, но случилось то, что случилось, и я намерен отстоять наши интересы.
- Но какой ценой?
- Принчепс Эрнан — человек слова, и союз нужен ему так же, как и Джинере. Однако та часть договора, что касается твоего брака - я не дам поставить под сомнение твою непорочность. Но и ты должна быть готова подтвердить...
От возмущения у Лары на глаза навернулись слезы. Воспоминания об другом «подтверждении» - унизительном осмотре, устроенном ей на пиратской шебеке, вызвали жгучий стыд.
- Надеюсь, месьер Эрнан не самолично пожелает убедиться в моей невинности?!
- Что ты несешь?!
Она не ответила, но и не опустила глаз.
- Нам было ниспослано тяжкое испытание, - уже спокойнее сказал отец. - И я поражен твой стойкостью и храбростью. Это делает честь правителю... или правительнице. Ты — дочь дука Джинеры. Моя дочь. Будь сильной всегда, даже если покажется, что во всем мире не осталось родной тебе души.
- Хорошо... - помолчав, ответила она.
***
Отец ушел, сославшись на важные вопросы, требующие срочного решения. Лара, в ожидании камеристки, присела на табурет перед столом, в ящике которого нашлось небольшой зеркало. Она вгляделась в свое отражение. Солнце и ветер обветрили кожу, сделали ее смуглее. Еще резче обозначились скулы, под глазами залегла синева. Да уж, красавица-невеста для приближенного владыки Альби, где всегда восхищались мраморной белизной лица и рук. Хорошо, что ей принесли шкатулку с косметикой. Лара подняла крышку и принялась разглядывать баночки с кремами и краской для век и губ и бутыльки с притираниями, как если ей никогда не приходилось пользоваться ими. Она открыла наугад одну из баночек. Внутри был крем из лепестков роз, и в воздухе разлилось благоухание, кажущееся чуждым и неуместным на военном корабле. Лара чуть улыбнулась — теперь капитану Фальго придется долго проветривать каюту, дабы избавиться от воспоминаний о хлопотных гостях.
Она подумала о спасшем их человеке. Кем он был — прежде? Обстановка каюты разительно отличалась от роскоши «Эль-Харише». Мебель из дерева темных пород, инструменты, предназначения которых Лара не знала, на столе — несколько книг и скатанные в рулон карты. Мягкий акцент в произношении свидетельствовал, что капитан Фальго не являлся ни иберийцем, ни — тем более - этррури. Гордая осанка бывала присуща простолюдинам, по милости судьбы получивших власть. Однако его речь и непринужденная, полная внутреннего достоинства манера держаться... И шпага - подобное оружие подобало бы дворянину, а не охотнику за головами. Что же, либеросами становятся разные люди...
Камеристка появилась даже раньше, чем Лара полагала, и оказалась бойкой светловолосой девушкой лет шестнадцати по имени Вивьен. Она сразу взялась за дело. Лара выбрала платье простой отделки из светло-синего атласа, с корсетом более темного оттенка. Процесс одевания завершила полупрозрачная шелковая вуаль, закрывающая плечи и грудь. Пока Вивьен собирала густые волнистые волосы в прическу, Лара успела узнать, что за сноровку та недавно попала в услужение к самой сьере Магдале, супруге принчепса, и результат, а главное — расторопность - подтверждали слова девушки.
Лара еще раз вглянула в зеркало. Если верить отражению, благопристойный вид был соблюден. Почти.
Выйдя на палубу, она увидела на пирсе несколько человек в богато расшитых камзолах и шляпах с пышным плюмажем, среди которых был отец. От толпы любопытствующих горожан их отделяла цепь гвардейцев в черных мундирах и сверкающих под ярким солнцем шлемах. На борт шебеки были перекинуты сходни. Рядом с ними стоял капитан, и Лара отметила, что он был чисто выбрит и сменил свободную одежду моряков юга на кюлоты и колет из тонкой замши цвета охры. Батистовая рубашка проглядывала в разрезах рукавов, у бедра покачивалась шпага на широкой перевязи.
Фальго низко поклонился и указал на сходни.
- Дона Лара, прошу вас.
- Смелее, дочь, - сказал отец, подходя ко краю пирса.
Она ступила на пружинящие доски, не внушающие особого доверия, и шагнула вперед. Накатившая волна подняла «Этансель», и Лара, теряя равновесие, покачнулась. Ее обдало холодом. В голове промелькнула картина, как она барахтается в мутной зеленоватой воде, полной отбросов, а черный борт шебеки надвигается, грозя раздавить ее о сваи. Лара зажмурилась. И ощутила сильную руку, обхватившую ее за талию.
Открыв глаза, она обнаружила, что ее удерживает от падения вспрыгнувший на сходни капитан. Намотав на другую руку свисающий с рея канат, он балансировал на шатком помосте и ободряющей улыбался.
- Спокойствие, дона Лара. Я не дам вам упасть.
Она выдохнула. На мгновение ей хотелось крепче прижаться к нему.
- Лара! - С пирса протягивал руку отец, на его побелевшем лице был написан ужас.
- Да будет с вами милость Странника, сьер Фальго. Прощайте, - прошептала Лара и, отстранившись, вложила в руку отца свою.
* стоит напомнить что час в Орнее равен нашим трем часам
Отредактировано Анна (12-02-2021 18:25:13)