Глава 20. А если завтра война?!
- Я смотрю, ты не удивлён такой новостью?! – спросил кайзер, после того как офицер, закончив доклад, покинул каюту.
- Что ты, Вилли! Я  не могу понять своё состояние, подобрать слова! У меня в голове всё перемешалось от такого известия! Вилли, англичане как-то умудрились потерять два эскадренных броненосца! Ты представляешь?! Два! И один из них флагман! Интересно, что там произошло?! – эмоциональный напор Николая заставил его кузена несколько уменьшить подозрения, но до конца их не развеял.
-  Мне тоже интересно, но трудно представить причину, по которой два корабля могли подорваться, если это была не целенаправленная атака. Ты мне ничего не хочешь сказать, Ники?!
- Вилли, для меня это такая же новость, как и для тебя. Признаюсь, я сильно рад этому событию. Но объяснить его также не могу.
- Что-то в последнее время британцам везёт на взрывы. То Главный храм английских масонов, то два броненосца. Может быть, и здесь фении постарались? – усмехнулся кайзер, не сводя внимательного взгляда с императора.
- Если это так, то я готов этих героев наградить. Достойно наградить! - Весело проговорил Николай. – Вилли, ты же знаешь, что со времён моего прадеда Николая I Англия и Россия, по сути, находятся в состоянии необъявленной войны. Во время кавказкой войны с Шамилем англичане чуть ли не в открытую снабжали горцев оружием. В Крымскую войну они совершили прямую вооруженную агрессию, высадившись на нашей территории. Обстрел Одессы,  блокада русского флота в Севастополе и его штурм, попытка захватить Архангельск, Петропавловск-Камчатский, Кронштадт. В шестьдесят третьем,  во время польского мятежа, английский министр иностранных дел лорд Джон Рассел требовал от России амнистии для восставших и восстановления польской конституции пятнадцатого года.   Британская пресса злобствовала в отношении русских варваров,  многолюдные митинги в английских городах выражали поддержку польским повстанцам. В нижней палате парламента  был принят проект адреса на имя королевы, в котором заявлялось, что Россия утратила всякие права на Польшу. В это же время  Рассел приложил немало усилий, чтобы спровоцировать новую франко-русскую войну или, по крайней мере, обострить отношения России и Франции, - Николай сделал паузу и внимательно посмотрел на кайзера. – Про то, как англичане гадили нам, поставляя оружие и посылая военных советников эмиру бухарскому, да  хану кокандскому, а также про события последних пары лет, я думаю говорить не надо. Сейчас британцы готовят антирусский союз с Японией, в который пыталась втянуть и тебя, Вилли.
- Ники, ты прекрасно знаешь, что у ещё одного нашего общего кузена из этого получилось, - кайзер усмехнулся. – Я хоть и не любил Бисмарка, но его слова запомнил на всю жизнь: «Политика Англии всегда заключалась в том, чтобы найти такого дурака в Европе, который своими боками защищал бы английские интересы». Старый Фриц во время Семилетней войны и стал таким дураком. В результате ему пришлось воевать с «союзом трёх баб»*. И если не считать не нужной для наших стран Семилетней войны, мы между собой с тех пор больше не воевали.
* Начав войну с Францией, Великобритания в январе 1756 года заключила союзный договор с Пруссией, желая тем самым обезопасить себя от угрозы французского нападения на Ганновер, наследственное владение английского короля на континенте. Фридрих II (Фридрих Великий или Старый Фриц), считая войну с Австрией неизбежной и сознавая ограниченность своих ресурсов, сделал ставку на «английское золото», а также на традиционное влияние Англии на Россию, рассчитывая удержать Россию от участия в предстоящей войне и избежать, тем самым, войны на два фронта. В итоге Фридриху впоследствии пришлось воевать с коалицией из трёх сильнейших континентальных держав и их союзников, окрещённой им «союзом трёх баб» (Мария-Терезия, Елизавета Петровна и мадам Помпадур).
- Это так, Вилли. Но договор, который ты предлагаешь заключить, чем-то напоминает тот, из-за которого Фридрих Великий оказался в дураках. А русские казаки вошли в Берлин. Мне не хочется в случае войны в Европе оказаться на месте твоего предка.
- Ники, это лягушатники грезят войной. Моей империи нужен мир. Хотя бы лет десять, а лучше двадцать. Знаешь, чего больше всего боится Георг?!
- Нет. И чего?!
- Англию не пугает германская армия и растущий германский флот, Англию пугает мирное развитие моей империи! За последние десять лет экономический рост Германии потрясающий, и Англия начинает отставать. Мы уже не зависим от импорта стали из-за границы. Зато островитяне подсели на импорт. По добыче угля двадцать лет назад мы отставали втрое, а теперь опережаем англичан. Техническое образование, по признанию самих британцев в Германии лучше. Сельское хозяйство в Англии приходит в упадок, задавленное промышленностью, а в Германии расцветает. Но главное - германские товары начинают вытеснять английские по всему миру, проникая в самые глухие уголки Южной и Центральной Америки, Африки и Азии, не говоря уж о Европе.
Вильгельм Второй гордо посмотрел на русского императора, как бы приглашая его как-то отметить успехи германской промышленности. Николай этот посыл понял и произнёс:
- Я рад с тебя, Вилли. За тебя и за твой народ.
- Спасибо, Ники. Уже сейчас германские товары гораздо дешевле английских, при том, что в качестве ничуть не уступают, а то и превосходят. Германские торговцы и промышленники, в отличие от британских, широко предоставляют клиентам долгосрочные кредиты. Это тебе должно быть хорошо известно по их деятельности в России, не смотря даже на таможенную войну. Мои подданные умеют приспособиться к покупателю, завоевать клиента, изучить особенности того или иного рынка. Мы не англичане, которые избалованные более чем столетней своей монополией на рынках утратили гибкость, а с ней и покупателя.
- Вилли, зачем ты мне всё это говоришь?! – перебил кайзера Николай.
- Я хочу донести до тебя, что мне не нужна война в Европе. Два года назад глава одного из самых могущественных сталелитейных концернов Германии Георг Сименс заключил с турецким правительством договор о концессии на постройку Багдадской железной дороги, проходящей с Балкан через Анкару до Багдада и Тегерана. Когда дорога будет построена - берём на это десять лет - то Англии придется начисто забыть о любой торговле с Турцией, Персией, Ближним Востоком.
- Что также усилит союзницу Германии Турцию, а вот британское владычество в Египте становится весьма проблематичным, - невесело усмехнулся Николай.
- А что тебе усиление Турции? Или ты так же, как и твои предки, мечтаешь овладеть проливами и вернуть Стамбулу старое название?! Или ты, Ники, сторонник освобождения славян от османского и австрийского владычества и создания славянской федерации?!
- Проливы, Константинополь, славянская федерация… Это всё, конечно, хорошо и здорово. Если бы не было из области сказок. Захват проливов мало что даст. Англичане просто запрут выход в Средиземное море и всё. А славянская федерация…, - Николай замолчал и задумался, прикусив нижнюю губу.
Через несколько секунд как бы очнувшись, российский самодержец продолжил:
- Понимаешь, Вилли, панславизм был хорошо развит в русском обществе во время последней русско-турецкой войны. Только как оказалось, балканские славяне  грезят о своём. Болгары о Великом болгарском царстве, сербы о Великой Сербии. Даже черногорцы видят себя не княжеством, а королевством. Мне черногорская ворона Милица со своей сестрой уже все уши прожужжали о необходимости помочь Сербии и Черногории в их экономическом и военном развитии.  А мне это надо?! – Николай с раздражением махнул рукой. – Если бы условия Сан-Стефанского мирного договора были соблюдены, тогда да… Можно было бы подумать о славянской федерации. Болгария, Босния и Герцеговина автономны, Сербия и Черногория независимы, но Берлинский трактат всё это перечеркнул.
- Ники, твой дед и мой дед, а также два канцлера не смогли тогда найти общий язык, но мы-то можем. Тем более у нас общий недруг, - доверительно произнёс Вильгельм.
- Карл фон Клаузевиц называл войну продолжением политики другими средствами. Но, по моему мнению, еще с большим основанием войну можно назвать продолжением экономики: война имеет свою стоимость, на войне многие зарабатывают, так как она обычно связана с экономическими интересами той или иной группы лиц. Ведь как-то государства переходят от торговых войн к открытым военным конфликтам? Но какова цена войны для экономики государства? – Николай сделал паузу. – Вилли, ты не хочешь войны, а хочешь мира в Европе лет на двадцать, чтобы экономика Германия выстрелила вверх, не давая шанса другим странам её догнать. Так в чём здесь мой интерес? Польза для моей страны? Того, что ты пообещал мало за моё прикрытие твоей спины.
Закончив свой монолог, русский самодержец твёрдо посмотрел в глаза Вильгельму.
- А ты стал настоящим правителем, Ники. Что ты хочешь?! – напряжённо спросил кайзер.
- Европа, Балканы меня мало интересуют. А вот Китай и, особенно, Маньчжурия – это то, что сейчас составляет приоритет в экономике и политике Российской империи. Без этого рынка, экономика моей страны вместо взлёта, рухнет в яму экономического кризиса, - Николай замолчал.
- Что ты хочешь? – ещё раз задал вопрос Вильгельм.
- Я понимаю политику Германии по дележу «Китайского пирога». И хочу отметить, что твоя колония Киао-Чао* в провинции Шаньдун, военно-морская база и порт в бухте Цзяо-чжоу являются большой победой рейха и в дипломатическом и в экономическом плане. Также понимаю, что  ввязываться в военную заваруху с Японией, если её поддержит Англия, тебе не хочется так же, как и мне влезать в войну в Европе. Но помочь друг другу мы можем.
* Киао-Чао – дореволюционное название на русском языке общепринятого в настоящее время именования немецкой колонии — Цзяо-Чжоу
- И каким образом? – заинтересованно спросил кайзер.
- Я подписываю проект твоего договора по Европе. Но при этом мы подготовим договор по нашим взаимоотношениям в Тихоокеанском регионе, в котором отразим следующие моменты, - Николай сделал паузу, собираясь с мыслями, после чего продолжил:
- Во-первых, мы поддерживаем политику друг друга в отношении Китая, а возможно, и Кореи. Во-вторых, ты поможешь с вооружением Квантунской армии полевой и гаубичной артиллерией, а также обеспечишь Порт-Артур береговыми орудиями. И в-третьих, разрешишь использовать военно-морскую базу в Циндао для ремонта, стоянки и бункеровки углём кораблей Тихоокеанской эскадры. Насколько я знаю, разработку угольных месторождений провинции Шаньдун вы уже ведёте.

Отредактировано Курсант (02-04-2021 19:03:56)