Хвост не ошибся.
         Первые разъезды вернулись ночью. Они видели дым от  костров. По счету приблизительно прикинули – шло с Арпадом много. Тьма и не одна. И они спешили перейти Славутич.
          Другие разведчики, что вверх по реке рыскали, подтвердили догадку Игоря – два клина стоят выше верст на пятнадцать. Пока не перешли, и гонцы, отправленные Игорем, имеют шанс добраться в Киев. В лагере угров только воины. По стягу – основной отряд  с Арпадом во главе.
         - Эти идут на Киев.
         - Обозы переправятся сами, прикрытие, конечно же оставили, но это обоз… А что, может и вылазку сделаем, потрепим их, княже? Заложников выкрадем… Вдруг поторговаться нужно будет. Все польза. Девок красивых полоним, потом ромейцам продадим? Прямая выгода!
         - Тебе своих девок  мало? – улыбнулся Игорь.
         - Своя далеко, а не каждая девка – вишенка!
         - Ладно! Посмотрим, как поведут себя. Если мирно - пропустим. А наглеть начнут… Хоть здесь, хоть в Киеве,  ответим.
        Город стал похож на встревоженный муравейник. Прибывали пешком и на санях жители округи. Тащили на веревках упирающуюся от усталости скотину, гнали небольшие отары овец.  Мешки зерна сгружались в хранилище детинца. Выделенные учетчики сорванными голосами  командовали и распределяли потоки провианта и людей.  Снег в городе утоптался и разбился до черноты. Ушла беззаботность – без дела жители не выходили, только чтобы отметиться в списках местного ополчения.
        Наступивший вечер большая часть жителей встретила на стенах города – темный край горизонта озарился – будто солнце решило снова начать день, погасив ночь. Тихонько завыла одна баба… Но ее не поддержали. Глянули и разошлись.
           Всю ночь ополчение и гридни топили снег и лед, таскали его на стены и обливали талой водой. Небольшой мороз схватывал и образовывал корку.
           - Покатаем гостей незваных, - шутили горожане.
           - Будут красноносы без мороза!
           - Ума хватит – не полезут!
           Утром на левом берегу Славутича уже гарцевали угры. Рассмотреть крохотные фигурки было сложно. Они что-то кричали, но переходить реку не спешили. К вечеру освещение города резко уменьшили. Тишину нарушало лишь ополчение – они бродили по городу всю ночь.
         На следующий день левый берег был весь занят «чужими». Море саней, крики, шум.
          Ниже крепости, небольшие отряды поскакали через Славутич.
          - Началось… - тихо прошелестело по стене.
          - Лед пробуют…
          - Там полыньи…
          - Туда им и дорога! Не спросивши дозволения!
         Прямо напротив города осторожно ступили на лед десятка два всадников. Было видно, что они направляются к крепости. Ехали по проторенной дорожке, что жители за праздники наездили.
          - Послы? – предположил Свенельд.
          - Многовато для послов, готовь коней и стяг!  Встретим перед валами.
          - А ну-ка, сестрицы, оставьте свои травки-муравки! С нами поедете! – скомандовал девушкам Свенельд, - На валах встанете.
          Поляницы послушно влились в отряд княжича, попыталась и Ольга затесаться, только Свенельд возник, словно из-под коня вынырнул, и жестко забрал повод из рук изумленной Ольги:
           - А ты, княжна, здесь будешь. Велено не брать.
           Приказ – есть приказ. А чей он – смысла разбираться не было. Одна радость – ее оставили, а подводить Свенельда не хотела. Ольга поднялась на стену, чтобы видеть переговоры. Впервые стало тревожно. Спины поляниц отсюда рассмотреть было лучше. Пришлось девушкам потеснить дружинников и ополченцев, заняв самые лучшие позиции. Их сестрицам уступили сразу – меткость, как лекарское дело, они знали отменно.
          - Жаль мало княжич с собой привез.
           - Видать «штучный товар».
          Игорь позволил уграм выехать на берег, на самую кромку льда, и остановил их поднятой рукой. 
         «Как же они объясняться будут?» - гадала Ольга, наблюдая за переговорами. Радовало, что княжич не поехал дальше, оставшись под прикрытием своих лучников на валах. Сравнив пропорции валов и всадников, Ольга успокоилась – не одолеть так просто препятствие. Сходу лошадь не запрыгнет, да и ледяной коркой все валы с внешней стороны покрыты – враз нос разобьешь. А стрельцы на стене, что поверх валов идет, любоваться не будут. Добавят.
         - Что дальше, княжич? – Свенельд оглянулся, сверился - все ли на местах; но это так, лишний раз проверить – знал, что выполнят как нужно – не гостей встречают.
         - Ждем. Не мне  ехать к ним. Они пришли, пусть и кланяются.
         Посланники уже весь лед истоптали в крошку, но не двигались, что-то обсуждали, неодобрительно косясь в сторону ощетинившейся крепости.
         - Может, и не проситься пришли, а поближе рассмотреть? – предположил Свенельд.
         - Дай им знак, пусть двое подъедут.
          От группы переговорщиков отделились двое. Направили коней по выложенной бревнами дороге вверх, но животные стали скользить и не смогли продвинуться пары метров. Гости покрутились на месте, сказали что-то друг другу, спешились и начали подниматься по мягкому снегу вдоль дороги, проваливаясь по колено.
          - Один точно из аланов будет, тот, что повыше со светлыми волосами.
          - Да, а второй как есть – хазарин. Значит, поймем без толмачей.
          Тот, кого Игорь определил как хазарина, подошел достаточно близко. Было видно, что гость зол, ему было жарко, он распахнул шкуру, наброшенную поверх кольчуги. Дождался своего товарища, который стянул рыжую меховую шапку и тяжело дышал. Ему повезло меньше: несколько раз нога наступала на коварный лед, и он падал.
          - Приветствуем тебя… князь.
            Игорь кивнул.
          - Мы – люди Арпада. У  нас далекий путь. Дай проводника нам, - быстро заговорил тот, в ком признали хазарина.
          - А что же сам Арпад не приехал? – спросил Свенельд.
          - Я брат его!
          - Гляди, княже, брат самого Арпада и хазарин! Лихо лжешь ты!
          - Моя сестра стала его женой, не лгу я.
          - Сколько у вас людей с моей земли? Сколько робичей ведете? – неожиданно спросил Игорь.
          - Никого твоих нет!
          - Тогда посчитай и приведи их сюда, завтра, и продолжим разговор. Всех приведи… Закончили! – Игорь развернул коня и прервал переговоры.
***         
          Рассмотреть происходящее за валами не удавалось - далеко. И Ольга лишь терпеливо наблюдала и считала минуты, как и многочисленные горожане.
          - Договорятся ли…
          - А что тут договариваться? Их кто звал?!
          - Дык … Идут себе горемычные… Детей морозят…
          - Быстрее бы прошли и не смущали! Скоро лед тронется! Купцы пойдут!
          - Само оно – грабить будут!
          - Глянь, наши ворочаются!
          И действительно, отряд княжича повернул назад, посланники поскакали к левому берегу.
         Народ посыпался как горох со стен и заполнил площадь, терпеливо ожидая княжича.
         - Они не просят разрешения. Против нас обоз с женщинами, детьми, стариками. Уже сегодня они начнут переходить Славутич. Их много. И затянется надолго, - решил поведать Игорь, зайдя на крыльцо терема.
          - Как не просят?! Пущай ворочаются!
          - А купцы, как купцы-то, пройдут ли?..
          - Княже, долго это как? Всю скотину съедим. Чем жить будем?
          -  А за стеной и валом ты будешь жить? – площадь гудела, люди переругивались между собой и возмущались, понимая, что малая дружина князя не выйдет и не разгонит незваных гостей. Нужно только ждать и просить богов постлать дорожку уграм туда, куда они идут.
          - Никого не держу! – бросил Игорь и пошел к себе в терем.
        *** 
          - Врет хазарин! – кинул шапку на лавку Свенельд, - Три наших разъезда не вернулось. По следам прошли – тел нет.
          - Вот пусть к нашим добавит всех, кого по дороге собрали. Без того не пройдут они.
           - Славутич не перегородишь…
           - Хм… Хитрят они,  будут выжидать и торговаться. Еще недели три и начнет лед сходить. Нам ни к чему их задерживать. Купцы скоро могут пойти. Не будем гадать. Посмотрим, что завтра будет.       
          Завтра наступило быстро. Выглянуло солнце. Подул легкий теплый ветер с юга, который был предвестником начала весны. Народ заволновался – ледяная корка на стенах сползала веселой капелью, а на валах  появлялись темные, пока еще малые проплешины.
           - Идут, княже!.. – караульный влетел в гридницу и поднял всех.
           - Много?
           - Много.
           На другом берегу Славутича собралась странная толпа. Ее как скот гнали на лед всадники угров.
          - Они же босы… Как скотину гонят!.. - прозвучало по стене. Где-то на участке городской стены послышался жалостный бабий вой.
         - Приготовить золото для выкупа? – поинтересовался Свенельд у Игоря.
         - Торга не будет. 
         Как и вчера, Игорь с отрядом встречал людей у первой линии укреплений. Вчерашние переговорщики обогнали толпу и, уже без опаски, не спешиваясь, поднялись на крутой берег.
        - Как ты просил, князь… - начал хазарин.
        - Князь не просит! – рявкнул Свенельд, перебив переговорщика.
        - Простите меня… Мы нашли твоих людей, вот они, идут. Теперь князь даст нам проводника? – настаивал хазарин.
        - Теперь князь разрешит вам пройти. Начинайте.
        На улицы города вливался жалкий ручеек пленников. Полуодетые, босые, с какими-то тряпками, намотанными на босые ноги. Грязные и замерзшие люди брели к центру города. Потихоньку, нарастая,  раздавался плачь сердобольных горожанок.
        - Братушки…
        - Спасли-и-и!..
        И совершилось странное – только была река пленников, но к центру дошло немного, десятка три. Остальных «разобрали» по дороге жители. На площади остались стоять  опустившие голову гридни из пропавших разъездов. Избитые, в порванных рубахах.
         - Есть что сказать? – обратился Игорь, подъезжая.
         - Есть… Прости, княжич…
         - Стан угров хорошо рассмотрели?
         - Да…
         - Ступайте, пусть поляницы вами займутся!
         - Наказывать будешь? – тихо спросил Свенельд, оглядывая вернувшихся, - Я б им всыпал по паре плетей.
         - Нет, поговорить надо – они могут многое сказать. Как только поляницы обработают раны, одень их и на разговор ко мне.
          А через Славутич потянулись первые угры.  Крытые телеги ехали осторожно, чуть поодаль следовали люди. Это действительно большей частью были женщины и дети. Многочисленные пестрые ручейки потянулись на всем пространстве реки. Страх перед  рекой гнал людей быстрее пересечь преграду.
        Потянулись дни полные хлопот. Освобожденных пленников нужно  лечить. Были бы они собраны в одном месте, а так приходилось путешествовать от дома к дому. Теперь ворота крепости всегда закрывались в целях безопасности. Возможность просто так попасть в детинец к князю отсутствовала. Поляницы уходили с утра, оставляя Ольгу готовить лекарства. Да и спасенные гридни требовали внимания, но хоть лежали в гриднице. Ольгу же перестали выпускать из детинца.  Вопрос решился просто: Лесна приказала Ольге заниматься лекарствами и воинами.
         Работы было теперь так много, что Ольга валилась с ног. Нужно было с утра заваривать новые снадобья, чтобы настоялись, а потом опять – на ночь. В который раз девушка смотрела на листья обычной малины и вспоминала добрым словом аспирин, который бы враз вылечил обычную простуду.  Погода установилась самая что ни на есть дрянная: ни зима, ни весна; ни грязь, ни лед. В полушубке жарко, а сырость заползает и вот тебе насморк, кашель!
        Добавились и раненые. Сначала пара человек, потом их число с каждым днем увеличивалось. Разъезды Игорь не отменял, показывая незваным гостям, что пропустить он их пропускает, но вот в округе хозяин он и на бесчинство ответит сразу и жестко. Потому и были стычки – угры хорошо охраняли обоз, но не гнушались рыскать по окрестностям, подбирая или отбирая, что могли или успевали. Потом жгли пустые и разграбленные хаты и подворья. А, убегая от дружинников, отбивались. То стрелы пустят по преследователям, а то и на мечах сразятся с заставшими их на месте грабежа разъездами. Перевес в численности не всегда был на стороне дружинников. Доставалось и нашим. Тогда и привозили раненых, а вместе с ними и людей, которым после нападения путь был один – в Канев, в нищету, но под кров и защиту.
         В отместку посылали большие отряды – освободить пленных. Освобожденные рыдали и обнимали родных, благодарили небо и богов, за свободу и жизнь. Мужики просились в дружину к князю, но он отправлял их в ополчение – как правило, кроме топора и вил, оружием не владели, на конях не ездили. Особенно упрямые оставались на хозяйстве – такими двигала месть. Они усердно учились владеть оружием в свободное время, надеясь когда-то стать достойными зваться гриднями.
         По вечерам Ольга слушала из-за печи рассказы гридней, их сожаление, если не удалось догнать, сочувствие тем, кто мог сгинуть в далеком пути угров в далекие земли. Ведь дойдут туда не все. А у робичей путь может оказаться и более далеким.
        Но чаще исполнялось пожелание Свенельда захватить на всякий случай заложников. Нападали ночью, весь день высматривая в человеческих  ручейках перебиравшихся через Славутич уграх достойную добычу, а к утру возвращались с телегами, набитыми добром и пленницами. Молодыми и красивыми, напуганными до смерти, льющими слезы…
         - Куда теперь их? – спросила Ольга у Лесны, наблюдая, как девушки с покорно опущенными головами, цепочкой следовали в сарай.   
         - Знаемо куда, - коротко бросила Лесна, - На лавку, а если не глянется, то купцам отдадут. Да помогут нам боги, уйдут наконец-то проклятые!
         - На лавку?
         - Они – добыча, что хотят, то с ними и сделают. Если захотят. По мне так – лишние рты. Но княжичу виднее. Не спускать же этим! Не только нашим бабам слезы лить! – на том и прекратили неприятный разговор. Но ожидаемого насилия, которое показывали в кино, или описывалось в книгах, Ольга не замечала. Несколько раз видела, как какой-нибудь гридень уводил из сарая, где содержались пленницы, девушку, но ни криков, ни драк – не было, как и поцарапанных лиц у молодцев. Живой товар можно было выгодно продать, а добычу делили поровну, золото надежнее и всегда пригодится.         
        Все чаще Ольга ловила на себе странные взгляды девушек и воинов, и тех горожан, кто приходил взять снадобья и лечиться самому. Она чувствовала, что от нее все чего-то ждут; ждут и не торопят, потому что не смеют. Это угнетало, ведь Ольга выполняла всю работу на пределе сил и не понимала, в чем причина нагнетания обстановки.
       И все же бывали минуты, когда она выбиралась из гридницы и могла позволить себе вздохнуть воздуха, чистого и свежего, в отличие от пропахшей смесью трав и обычной вони помещения. Как не старались убрать тошнотворные ароматы, как не развешивали травы – дух стоял невыносимый. Она поднималась на стену и смотрела на Славутич и угров. Их не становилось меньше. Все больше и дальше к горизонту тянулись черные дымы костров.
          «Когда же это закончится?»
          Умом Ольга понимала, что целый народ переселяется, да перед ними еще и не весь! Какая-то часть его – войско Арпада стоит под Киевом. Какими неведомыми путями, но Киев и Канев постоянно обменивались сведениями. Иногда  вечером, за ужином Игорь сообщал что-нибудь смешное. Особенно развеселило дружину сообщение о долгом метании конницы угров вокруг Киева по оврагам. Как нагло кричали воины Арпада и требовали у киевлян сдаться, не имея физической возможности захватить город. Попытка поджечь стены также оказалась провальной.
         - Скоро кору начнут есть…
         - Да нам-то какое дело, хоть коней своих!
         - Весна скоро. А их вона сколько!
         - Больше, чем в первые дни было. Тьма! Скоро пахать и сеять нужно, а народ в крепости сидит!
         - Лодии не пойдут по Славутичу – станет торговля…
         - Эх…
         После таких разговоров Ольга и ловила на себе странные взгляды.
         - Скажи, Лесна, что я делаю не так? – спросила девушка начальницу вечером, переливая ей отвары в глиняные кувшины. Та сначала удивилась, потом смутилась. И это Лесна! Вечно невозмутимая и уравновешенная.
        - Почему ты так говоришь?
        - Почему на меня все смотрят? Я больше не останусь здесь днем, с вами пойду!
       - Так нельзя же. Свенельд не велел. Ты много всего делаешь и…
       - Тогда, что еще от меня все хотят? – Ольга пресекла попытку Лесны отступить, перекрыв ей проход между столами.
       - Заступничества.
       - Чего? – Ольга пыталась переосмыслить такое короткое пояснение, но не удавалось.
       - Я тебя не понимаю!
       - Мы тебя тоже, - честно ответила поляница.
       - Перед кем я должна … За кого я должна заступиться?
       - Чудная ты, Ольха! И точно - не понимаешь!  Идем во двор, меньше ушей будет.   
         На крыльце никого не было, но Лесна отошла чуть дальше. Ольга в полном смятении, перебирая все возможные и нереальные варианты, поплелась за нею, с каждым шагом набираясь решимости выяснить все до конца и прекратить. Что? Пока не ведала. Привычного звоночка «Та-дам!» не звучало, оставалось надеяться, что проблема будет не глобальной.
        - Ты выполняешь много работы. Мы ценим это, Ольха. Только все это мы можем делать сами. Но, ты ни разу не сделала то, что должна делать и, что не можем делать мы.
        - Лесна! Я не понимаю: о чем ты? У меня сейчас голова расколется! Говори яснее!
        - Ты не обращаешься к богам. Ты – внучка берегини Диры. Так не может быть, это твои прямые обязанности! Просить богов даровать силу воинам, смотри сколько раненых… Просить, чтобы боги дали дорогу этим уграм, и они оставили нашу землю… Чтобы люди смогли вернуться домой, еще пара недель и город взбунтуется… Неужели ты не понимаешь? В этом твоя главная помощь нам! Давать нам силу! Давать нам защиту! Почему ты этого не делаешь?
       «Все, Оля, приехали»
       - Может быть тебе нужна помощь, ты скажи! Дира дала мне все что нужно, этот мешок лежит рядом с твоей лавкой.
        «А инструкция по применению?»
        - Ты скажи, что тебе нужно, и все будет!
        «Надеюсь, мне не нужно будет кого-нибудь прирезать»
        Очень хотелось провалиться сквозь землю. Наверное, именно так могли засыпаться разведчики. Но она не разведчик и не шпион. С каждым словом Лесны в голове сильнее начинали бить молоточки.
        - Я всего лишь хотела помочь, Лесна. Завтра я приступлю к своим обязанностям.
        - Хорошо, Ольха. Ты идешь в гридницу?
        - Нет. Пока нет, я хочу… Мне нужно побыть одной… Пообщаться… с богами, - слова не слетали с губ. Особенно последние вызывали бурю внутреннего протеста – своей лживостью. Ей необходимо было побыть одной. Лучшее место – стена. Там можно найти одиночество и постараться перетрусить все знания и найти выход.
        «Как мне быть? Я не имею никакого понятия в колдовстве. Да я даже девчонкой не гадала ни разу! И актриса из меня никакая. Ха! Берегиня! Ни одной молитвы, или как их там называют? Не суть! Я ничего не знаю! Кроме «Отче наш». Только не поможет. Никто не поможет. Значит, спасать меня некому, кроме меня самой. Отказаться не смогу. Начнем.
        Есть одна большая проблема. Я разложу ее на несколько. Первая – внешнее изображение действия: как волхвы машут руками – видела. Задумчивый вид – изображу, это как на экзамене. Сильно руками махать не нужно. Господи! Какая чушь! Как же мне не стыдно! Все эти люди верят в мою молитву, они надеются на меня, а я… Придумываю, как их надурить!»
        Ольге хотелось плакать. Не выдержала, и покатилась одна за другой слезинки. Руками вцепилась в бревно, и тоскливо смотрела в сторону угров.
        «Соберись, Северова! Там тоже люди, им хуже, чем тебе! Эх… Была бы тут моя бабулечка, погладила бы меня по голове, утешила, посоветовала бы… Ох-хо-хо… Да что ж такое! Ничего путного в голову не идет!» - Ольга зло утирала слезы, но они не прекращались. Жалко было себя – нет сил.
        - Кто тебя обидел, Ольха? Столько времени стоишь и плачешь?
        «Тебя только не хватало!»
        - Никто.
        - Лесна сказала, что ты собралась говорить с богами и просить их о помощи, это так? – Игорь стоял рядом, голову повернул в сторону двора крепости, - Что приготовить для капища?
        «Да откуда ж мне знать?!» - Ольга отвернулась от стены и стала рассматривать ровную площадку.
         - Костер нужен, - вспомнила о празднике Коляды Ольга.
         - Будет готов, скажи когда.
         - Сегодня, когда все спать будут.
         - Хочешь одна быть?
         - Я никогда не совершала этих таинств, посторонние будут мне мешать, могу сделать что-то не так, потом осудят.
         - Вот как? Дира должна была тебя обучить.
         - Не успела видать.
         «Сказать ему, что мне страшно? Что я не верю во всю эту дребедень?!. Нет, нельзя»
         - Не бойся, Ольха. Я помню, как Ольх говорил, когда-то давно – не важно, кто вокруг, безразлично, что ты положишь в дар богам.  Главное – сердце открыть и позвать. О добром просить и верить в то, что будешь говорить.   
          «Вот именно! Верить в то, что будешь говорить! А я не знаю, что говорить! Как я могу еще и верить?!»
           - Прости, что побеспокоил, пойду, распоряжусь о костре, - и Игорь ушел.   
          «Ничего себе. «Прости», без обнимашек и шуток»
          Ольга стояла, пока зубы не начали стучать от холода. Спустилась, подошла к капищу, где на месте кострища уже высилась груда хвороста и дров. По краям площадки и рядом с деревянными истуканами горели факелы. Белый камень – жертвенник перед идолами поблескивал непонятными вкраплениями. Ольга медленно обошла площадку по кругу, хотела уже поджечь, но вспомнила о «сюрпризе» от Диры.
           С задумчивым видом  вошла в гридницу и прошла за печь. Вытащила мешок из-под лавки. Лесна с девушками встали и вышли в общий зал. Там было тихо. Никто не веселился, разговоры вели шепотом.
          Ольга развязала веревочку и вытряхнула содержимое.  Мягкой кучкой вылетела белая шерстяная рубашка, точно такая же была на Дире при праздновании Коляды. Несколько ожерелий, разной длины и бляшками символами. Лента голубая, расшитая богато и тоже непонятными для нее знаками. Нависочники длинные, жемчугом украшенные. Несколько серебряных браслетов и колец. Самым объемным была шкура волка, сшитая длинным жилетом. Почему волка?! Ребус.
          Девушка решила не ждать. Перед экзаменом и смертью не надышаться. Тем более, когда не знаешь что делать. Переоделась. Мягкая ткань рубашки приятно прилегла к телу. Присела. Все же хотелось еще подумать. Смятение улеглось. Когда в голове опустело от роя мыслей и предположений, она встала и пошла к выходу.
        Там стояли поляницы, у каждой из девушек были сосуды в руках. Они поклонились Ольге – все одеты в белоснежные рубашки и в волчьи жилеты. Волосы распущены, на головах высокие двурогие шапки – знак богини-матери Макоши. Лица сосредоточенные, красивые, глаз не оторвать.
         Лесна держала расписанную чашу, в ней плескалось молоко.
         «Молоко. Мед. Зерно. Вино. Рушник… Меч»  - неизвестно откуда всплыло знание, каким должно быть преподношение, о котором Ольга не позаботилась.
         - Дозволь быть рядом, берегиня, - поклонилась Лесна и подала Ольге меч. Пальцы дрогнули, коснувшись холодного металла, но девушка приняла его.
         «Я – не берегиня! Я лгу вам!» - захотелось крикнуть Ольге, но губы произнесли другое:
         - Спасибо, подруги, дозволяю, - ответила Ольга и поклонилась. Почему? Совершила это не думая, не зная так ли нужно, но ощутив странную волну теплой, живой энергии от поляниц, которая обволокла ее, не могла сказать иначе. Ее охватило спокойствие, сравнимое с покорностью, но не той, когда человек покоряется участи. Здесь было иное – осознание веры в нее, не Ольгу, а именно Ольху – в ком кровь древнего рода-защитника. Но, все еще отрицая суть происходящего, ведь она – чужая здесь, обреталось желание сделать, как просят, ведь верят в нее, а она не может отказать.
        Не хочет. Ее выбрали.
        «… ты ни разу не сделала то, что должна делать и, что не можем делать мы…» - слова Лесны напомнили, подтверждая правильность робкого решения. Заставили сделать первые шаги к неизвестному.
        Первыми вышли две девушки, в их руках был мед и зерно, далее шагнула Ольга с мечом. Все это для действующих лиц имело свой сакральный смысл, и он Ольге казался правильным, не требующим пояснений. Она не знала смысла действия, но воспринимала отрешенно, как правильное, как будто кто-то руководил ею, а она дала на то согласие.
        Ночного холода не чувствовалось.
        Огонь на капище взлетел, обдав жаром лицо, мгновенно осветив все капище и образовав круг, отгородив от тьмы стен, города, суеты.
         Исчезло все. Остался только не костер, а столб огня, и звуки: то вихрь искр взлетал с воем, подобным волчьему зову, то звучал тонким посвистом одинокой свирели пастуха. Пропавшую реальность сменило волшебство, таинство свершавшегося чуда. И вновь Ольга ощутила легкое прикосновение играющего ветерка.
        - Здравствуй, друг мой, ласковый и озорной ветерок! – Ольга обрадовалась прикосновению, не рассердилась, когда коса растрепалась, и волосы взвились подобно змеям вверх, догоняя языки пламени, и упали, укрыв плащом. Не было страха перед очистительным огнем и тем, что она делает.
        Обойдя по кругу вокруг костра, протягивая руки с дарами прямо в пламя, девушки поставили дары на жертвенник, предварительно расстелив рушник. Тихо запела Лесна, стройный хор девичьих звонких и чистых голосов взлетел к небу. Слился с невидимой свирелью, создав гармонию, отозвавшись в душе.
       В какой-то миг Ольга поняла, что вот оно время, когда нужно обратиться к богам, передать просьбы, заступиться за всех… даже тех, кто еще на правом берегу Славутича. Они ведь тоже просят помощи, они тоже ищут покой…
       Сколько продолжалось волхование, как она просила, что слышала в ответ, да и были ли те ответы, Ольга не помнила.

Отредактировано Margohechka (29-01-2021 19:43:04)

"Margohechka написал(а):
По счету приблизительно прикинули – шло с Арпадом много. Тьма и не одна.

много - так не говорят. Тем более разведчики.
По счету приблизительно прикинули – с Арпадом тьма, возможно две"

Тьма = тысяче, так что не две и не десять - переселяется народ, не город, не племя. Ваш вариант не подходит.
И говорят не разведчики - где здесь прямая речь?))) Это слова автора. Сосчитать угров нет возможности ни у нас ни у разведчиков.
Остается.

"Margohechka написал(а):
Город стал похож на встревоженный муравейник. Прибывали пешком и на санях жители округи.

Первое предложение - вводное. Его лучше убрать вовсе"
Нет. В первом идет описание города. Во втором о людях.

"Margohechka написал(а):
Завтра наступило быстро. Выглянуло солнце. Подул легкий

первое предложение лишнее" - Вырвали из контекста)) Не лишнее.

"Margohechka написал(а):
Все чаще Ольга ловила на себе странные взгляды девушек и воинов, и тех горожан, кто приходил взять снадобья и лечиться самому. Она чувствовала, что от нее все чего-то ждут; ждут и не торопят, потому что не смеют. Это угнетало, ведь Ольга выполняла всю работу на пределе сил и не понимала, в чем причина нагнетания обстановки.

Все чаще княжна ловила на себе странные взгляды. Она чувствовала, что от неё все чего-то ждут; ждут и не торопят, потому что не смеют. Это угнетало, ведь Ольга выполняла всю работу на пределе сил и не понимала, чего ещё от неё хотят"

Если написать как вы, то это взгляд со стороны (автор заметил, что бросают взгляды). У меня передается, что именно Ольга чувствует и замечает взгляды. Остается.

"Margohechka написал(а):
Какими неведомыми путями, но Киев и Канев постоянно обменивались сведениями.

Какими неведомыми попаданке путями, но Киев и Канев постоянно обменивались сведениями." - Нет. Остается.

"Margohechka написал(а):
Сколько продолжалось волхование, как она просила, что слышала в ответ, да и были ли те ответы, Ольга не помнила.

а ради чего тогда вот это всё было написано?
Вы ж самое главное вместо подробных описаний - подали скупой строкой.
Обман читательских ожиданий"

ГГ не верит в чудеса и волхование. Об этом написано в тексте. И есть еще раньше кусок при испытании на статус поляницы. Эти два эпизода связаны. Реакция одинакова, только героиня на другом уровне восприятия мистики и магии.
Вам не понятно, потому что вы не читали текст))
Остается.

Остальное посмотрю. Есть корявости, при вычитке уберу.

Спасибо!

Отредактировано Margohechka (30-01-2021 08:59:08)

Для заинтересованных: выкладка 2-й книги началась, для прочтения уже  3 главы))