ПРОЛОГ

Мятый медный чайник не торопился закипать – висел себе на палке над углями и словно испытывал терпение владельца. Зря старается, ухмыльнулся Фёдор Игнатьевич, по простому, для своих - дядька Федот. Торопиться решительно некуда.  Сегодняшний день он назначил себе на днёвку – переход через болота дался нелегко и ему самому, а главное – лохматой вьючной лошадке. Вон она, стреноженная, пощипывает мох и ягодник на крошечной полянке. Животину надо беречь – во-первых, живая душа, а во вторых без неё, без того, что увязано во вьюки, далеко по тайге не уйдёшь. Ближайшее селение – в двух неделях пути к северо-западу, в отрогах Восточного хребта, его собственная избушка-зимовье ближе дней на восемь пути. А больше припасы пополнить негде.
В кустах зашуршало, но дядька Федот даже головы поднимать не стал. Жучка, верный спутник в лесных скитаниях, небольшенькая серо-рыжая лайка не позволит ни чужаку, ни зверю подойти ближе, чем на сотню шагов – подаст голос, затявкает. Сейчас в окрестностях становища спокойно, вот собака и вернулась к костру – но всё равно бдит, стрижёт ушами, принюхивается, поднимая вверх мокрый чёрный нос. Хорошая собака – верховым чутьём уловит незваного гостя за верные полверсты.
А пока закипает вода в чайнике – надо почистить оружие. Оно у Фёдора Игнатьевича дорогое, приметное – тройник, штуцерное ружьё, как называют его городские знатоки.  Два гладких ствола и нарезной, на общей колодке – он купил его в Туманной Гавани, по случаю выхода  в отставку. Другие гуляли неделю напропалую, а он сберёг заработанные денежки, не спустил. Не то чтобы он Игнатьевич был отчаянным каким-то охотником – просто, когда стал маячить на горизонте окончание второго служба на флоте его величества Кайзера – он  всё чаще стал задумываться о том, как на гражданке заберётся в тайгу, куда-нибудь за Восточный хребет, срубит там себе крепкую избу, да и поселится там один-одинёшенек. Душа просила тишины, покоя и отдохновения от постоянно снующих вокруг людей – с уединением, что на палубе военного клипера, что в любом из портовых городов, было не очень.
Поселится и будет бить зверя, а в соседний городок – верстах в пятидесяти, ближе не надо! – будет наведываться раз в полгода. Со временем приглядит себе хозяйку, перевезёт к себе и заживёт в тишине и благолепии.
С хозяйкой, правда, пока не сложилось, но и времени-то прошло всего ничего, чуть больше года. Свежесрубленная изба   - не какой-то там пятистенок, а настоящий блокгауз, с обширными сенями и амбаром на первом этаже, срубленный из основательных брёвен, толстых, как стволы девятидюймовых орудий «Кайзерин Анегретте» - ещё не успела пропитаться жилым духом. Дымом, печёным хлебом и деревянным маслом (керосина он дома не жёг – так, хранил четвертную бутыль на всякий случай), ну и самогонкой, конечно. Привёз со службы медный змеевик, кое-какие железяки, собрал аппарат – и гнал для собственного употребления.  Ядрёная получалась самогонка, забористая, куда там казённому продукту…
Ничего, успеется. И жилой дух будет, и хозяйка. Уже присмотрена, дебелая, статная, всё при ней – вдова местного охотника, к таёжному быту привычна, городскими изысками не избалована. Не старая ещё, но и не молодая девчонка, от которой добра не жди – тридцать пять годков, как с куста. Что ещё нужно отставному машинному кондуктору флота, чтобы спокойно встретить старость? Детишек, разве… да возраст уже не тот. Хотя – чем чёрт не шутит, пока бог спит? Вроде, бабёнки в портовых кабаках на его мужскую силу не жаловались. Посмотрим, одним словом. А уж если ребятишки в доме заведутся – тогда и вовсе мечтать более не о чем. Состоялась жизнь. Удалась. Останется только вырастить сына и отправить его, когда стукнет восемнадцать, на морскую службу. Семейная традиция, однако - не только благородным господам ими обзаводиться. Нас тоже не в навозе нашли, имеем понятие.

От этих приятных мыслей его отвлекла Жучка. Заволновалась, начала поскуливать, задрав острую мордочку вверх, а потом звонко залаяла. Дядька Фёдор решил поначалу, что собачка учуяла рысь – они здесь, за Восточным Хребтом крупные, наглые – но, подняв голову, замер от изумления.
В просветах между густыми переплетениями хвойных лап, виднелось нечто. Воздушный корабль?  Фёдор Игнатьевич за время службы насмотрелся на воздушные корабли кайзеровского флота, и довольно точно мог оценить размеры чужака, примерно с малый патрульный корвет. Только вот вид был совершенно непривычный – по небу, пониже облаков, повыше остроконечных верхушек лиственниц и кедров, полз, шевеля огромными перепончатыми то ли лапами, то ли крыльями  громадный жук-плавунец. Ничего общего ни с кайзеровскими боевыми небесными кораблями, ни с инрийскими, будь они неладны, облачниками. И – ни звука, словно лесная мелочь, и та попряталась при виде необыкновенного пришельца.
Окажись на месте Фёдора Игнатьевича обыкновенный таёжный охотник или старатель – забился бы под корягу и сидел, пока неведомая напасть не улетит по неведомым своим делам. Но не таков отставной машинный кондуктор военного флота Кайзеррайха! Пяти минут не прошло, как дядька Фёдор, цыкнув на Жучку, карабкался на скалу, у подножия которой разбил становище.
Подъём занял немало времени – всё же годы уже не те, не мог теперь Фёдор Иннокентьевич взлетать, как встарь, по вантам на салинг клипера! И когда он вскарабкался, отдуваясь и поминая шёпотом нечистого, на голую верхушку скалы – то обнаружил, что пришелец уже не один. К гигантскому жуку присоединилось ещё одно воздушное судно, отлично дядьке Фёдору знакомое. Малый «облачник» инри – пузырчатый, составленный из полупрозрачных емкостей с метагазом корпус, террасы-надстройки по бортам - он вдоволь нагляделся на такие за годы службы. Но что  летучее корыто остроухих нелюдей позабыло за Восточным Хребтом? Не их это территория, отродясь они сюда не залетали… Правда, в газетах писали, что несколько месяцев назад инри предприняли налёт на Туманную Гавань именно с этого направления – но кто ж верит газетам?
Однако, «облачник»  -  вот он! Заблудился, отстал от атакующей Армады? Задачка…
Гигантский жук, похоже, вовсе обрадовался токому компаньону. Стоило инрийскому кораблю приблизиться к нему, как из-под «надкрылья» навстречу брызнула ярко-алая, как артериальная кровь, струя. «Облачник» среагировал моментально, увернувшись от «выстрела», но тут мелькнули, яростно извиваясь, ещё  два багровых щупальца  - и обвили гроздья газовых пузырей. Отставной кондуктор стоял, не жив, ни мёртв:  корпус «облачника» словно таял, растекаясь в воздухе густым шлейфом кровавых капель. И когда  уцелевших емкостей с метагазом перестало хватать для обеспечения подъёмной силы, «облачник» грузно осел на корму и пошёл вниз, описывая сужающуюся спираль, пока, наконец, не рухнул в тайгу  верстах в пяти от скалы, на которой устроил свой наблюдательный пункт Фёдор Игнатьевич.

«Плывунец» же, одержав победу, не изменил курса – разве что, слегка сбавил скорость. В одном из «крыльев» ясно была различима  огромная дыра с обожжёнными краями. Видимо, догадался дядька Фёдор, инри сумели в самом начале боя достать неведомого супостата плевком огнестудня – и тут же поймал себя на мысли, что сочувствует остроухим.
Он долго стоял на верхушке скалы, прикидывая направление, в котором скрылся гигантский жук, пока не сообразил, что где-то в той стороне, по слухам, находится легендарный Заброшенный Город – загадочные, полные опасных тайн и сокровищ руины посреди глухой тайги, о котором столько рассказывали таёжники, но никто не видел собственными глазами. Не наш, не людской город – если, конечно,  верить этим сказкам.
А вдруг «плывунец» полетел туда? Хорошо бы, конечно, сходить, посмотреть, да вот беда – в одиночку такой путь не одолеть. Запасов с собой взято мало, всего на неделю.  Нет, лучше вернуться в посёлок, найти надёжных товарищей, и уж тогда… А то и казачьему старшине сообщить – дело-то может оказаться важным, государственным!
Но для начала, следует осмотреть обломки «облачника», благо упал он совсем недалеко. Приняв это решение, Фёдор Иннокентьевич, крякнул и полез вниз. Если поторопиться – до вечера он, пожалуй, успеет к месту падения инрийского воздушного корабля.
А дальше – дальше видно будет…

Отредактировано Ромей (22-04-2021 17:30:47)

I
Запах в ангаре стоял специфический - острый, едучий, кислотный. Пованивало и гнилью -  смесью перекисшего мясного супа и застоявшейся помойки. Фон Зеггерс поморщился: где вы,  любезные обонянию воздухоплавателя ароматы машинного масла, газолина и касторки? Здесь, как торопливо объяснил Алекс, всё перебивали амбре питательной смеси для псевдомускулатуры флапперов,  горячей меди и паров электролита, начинки гальванических или как из называли здесь, «лейденских» батарей. Фон Зеггерс, прослушавший в своё время три курса Инженерной школы в Париже, заинтересовался электрическими достижениями чужого мира. В ответ ему охотно продемонстрировали плоские серебристые цилиндры - аккумуляторные батареи необыкновенной ёмкости, заряжаемые серной кислотой и тонкими пористыми пластинами.
Лейтенант  - после возвращения звание Алекса было подтверждено официально, -  объяснял, что флаппер, странный аппарат, напоминающий то ли фюзеляж цельнометаллического аэроплана, то ли гоночную машину без колёс -  надо перед вылетом оснащать несколькими такими батареями. Сжатый мета-газ закачивали пыхтящим паровым компрессором в медные цилиндры, расположенные в кургузых крылышках, питательную смесь же заливали через жестяную воронку в бак под сиденьями пилотов. Бак этот фон Зеггерс мог сейчас наблюдать: гофрированные металлические панели обшивки на боках флаппера отсутствовали и аппарат бесстыдно посверкивал медными внутренностями - баллонами, хитросплетениями трубок, вентилей, кранов, замысловатыми шестерёнчатыми механизмами, более всего напоминающие бредовые фантазии свихнувшегося часовщика.
Воздухоплаватель безуспешно пытался разглядеть во всей этой механической каше узлы крепления маховых перепонок – он поначалу решил, что крылья аппарата сняты для ремонта. Но тут его постигло разочарование: ничего подобного у «кальмаров» (так называлась эта модель тяжёлого боевого флаппера) не было. Механики, копавшиеся в непростой начинке летательного аппарата,  охотно объяснили гостю, что устроен «кальмар» иначе - «во-о-он в тех цилиндрах из чёрной бронзы (тычок замасленным пальцем в хвостовую часть аппарата, где в паутине медных трубопроводов громоздились два массивных обтекаемых  бака) гальванические разряды через четвертьсекундные интервалы, возбуждают крошечные порции мета-газа. При этом магическая субстанция порождает сильнейший импульс противотяготения, одновременно взрываясь наподобие газолиновых паров в цилиндрах двигателя внутреннего сгорания.  Эффект это даёт двойной: импульс противотяготения «подбрасывает» аппарат вверх, а струя выродившегося мета-газа, вырываясь из большой бронзовой дюзы, создаёт тягу. И достаточно сильную - «кальмар» способен разогнаться до двухсот  километров в час, являясь самым быстрым в этом мире летательных аппаратов. Платить за скорость приходится сложностью в управлении, большим расходом мета-газа, капризными механизмами и хлопотным обслуживанием на земле. Точнее, «на борту» - почти все «кальмары» числятся в составе палубных звеньев Имперского Воздушного Флота, и пилотируют их отборные пилоты, потратившие на освоение капризной техники не одну сотню лётных часов.
- В плане маневренности «кальмары», конечно, проигрывают «осам»… - рассказывал Алекс.  – И уж тем более, им не сравниться с инрийскими «стрекозами» и «вивернами».
Фон Зеггерс кивнул – ему были памятны отчаянные, хотя и безнадёжные атаки инрийских аппаратов на летучего«жука-плывунца» загадочных къяррэ, неведомо откуда взявшегося в приэкваториальных широтах. Тогда боевые инсекты тоже зависали на месте, резко меняли направление полёта, ухитрялись даже лететь  боком. Не очень-то им помогло – один за другим, летательные аппараты инри попали под удары «жука» и расплылись редкими облачками  алой пыли…
- Достоинства тяжёлых ударных флапперов, кроме скорости -  солидная грузоподъёмность и высокая, по сравнению с боевыми инсектами, живучесть. – продолжал тем временем лейтенант. – А их вооружение, наоборот, способно разнести «виверну» с обного залпа – если попадёт, конечно.
При этих словах капитан скептически покачал головой. Знакомство с вооружением «Кальмара» не принесло ему ничего, кроме разочарования – три гладкоствольных ружья немыслимого второго калибра, выбрасывающего по цели  пучки оперённых стальных стрелок. Хрупким «вивернам» и стрекозам и того, конечно, довольно – но разве можно сравнить  их с разрушительной мощью пулемётов «Шпандау»?  После каждого залпа пилоту «Кальмара» приходится дёргать тугой рычаг, перезаряжающий все три ствола разом. На каждый полагалось  полторы дюжины зарядов, уложенных в обоймы; израсходовав их, «кальмар» становился беззащитен.
«Почти, но не совсем.» – поправил себя фон Зеггерс. Кроме «трёхстволки», флаппер обладал ещё одним, и весьма специфическим оружием: на носу, между парой куцых крылышек, громадным штык-ножом торчало вперёд зловещее зазубренное лезвие шириной в два фута. Для облегчения конструкции гигантский «нож» был вырезан изнутри на манер рамки; по словам Алекса, его удар в состоянии рассечь пополам "виверну". Пилот «кальмара» при этом почти не рисковал - носовая часть машины как раз на такой случай несла лёгкую броню.
Он подошёл к «тарану» и провёл пальцем по остро отточенной кромке. Солидная такая открывашка - при случае и алюминиевые шпангоуты цеппелина распорет, как консервную банку…
- Некоторые пилоты, случалось, таранили на «кальмарах» инрийские «облачники» - Алекс словно угадал мысли спутника.  - Прошивали их насквозь и вырывались  с противоположной стороны. Наставлениями по воздушному бою такое, конечно, не рекомендуется -   разве что, в самом крайнем случае, и только в районе кормовой оконечности. Там корпус поуже, чем в районе миделя, и  меньше вероятность налететь на что-нибудь твёрдое. Инри часто располагают служебные помещения не в гондолах, как мы, а внутри своих кораблей, между гроздьями газовых мешков. Напорешься, к примеру, на хранилище огнестудня – и всё, Митькой звали!
Разговаривали они по-немецки, но эту последнюю фразу Алекс произнёс на своём родном языке. Фон Зеггерс, которому случалось ещё до войны иметь дело с русскими инженерами и мастеровыми, его понял. Парень вообще ему нравился – во-первых, офицер, воздухоплаватель, а во вторых – неплохо показал себя во время выпавших на их долю приключений. Впрочем, фон Зеггерсу грех было жаловаться. Путешествие, пусть и невольное, на Летучем островке, схватки с инри, долгий путь домой на самодельном дирижабле – всё это, несомненно, лучше ледяной купели Северного моря, куда чуть не унёс его вместе со всем экипажем подбитый L-32…
В дальнем углу ангара раздался пронзительный свист, и тут же их накрыла волна горячего пара пополам с тошнотворной вонью. Фон Зеггерса чуть не вывернуло наизнанку – он едва сдержался, прижав к лицу носовой платок.
- Прочищают горячим паром баки для питательной смеси. – пояснил Алекс. Там всегда скапливаются остатки, и, если вовремя их не удалить – получается вот такая пакость. Пойдёмте-ка лучше на воздух, а то это не скоро выветрится…
И они торопливо зашагали к распахнутым настежь воротам ангара.

Отредактировано Ромей (22-04-2021 23:38:09)

Перезалил

- Впечатляющая у вас техника, серьёзная… - рассуждал фон Зегерс.  – Нам бы такую году в шестнадцатом на Западном фронте – англичашки с лягушатниками кровью бы умылись.
Они шли вдоль длиннющего забора, за которым возвышались огромные бочонки-газгольдеры. Из широких ворот выполз, стуча шатунами, дампфваген – на буксире он волок сразу три платформы, груженные баллонами со сжатым мета-газом. Выполз, развернулся и неспешно покатил, посвистывая, к ангарам флапперов.
- …одно плохо:  вся она построена на использовании ТриЭс, и только на нём. Убери эту чёртовы магию – ни флапперы ваши, ни воздушные корабли не то, что не полетят – от земли не смогут оторваться! А я, воля ваша, предпочитаю избегать  зависимости от того, чего не понимаю и с чем не могу управиться сам. С таким паровиком, к примеру… - и он указал на плюющийся струйками отработанного пара дампфваген. -  А вы в состоянии, к примеру, подобрать разряды, возбуждающие этот ваш волшебного газа – так, чтобы он создавал определённую подъёмную силу? Впрочем, мы с вами об этом уже беседовали – ещё на «Кримхильде», припоминаете?
Алекс вместо ответа пожал плечами. Зачем – если на борту любого воздушного корабля имеется выпускник Гросс-Ложи с лычками второго механика? Подобные вещи как раз и входят в его непосредственные обязанности.
Разговор этот действительно был уже не первым: пруссак, расхваливая их технические достижения, с крайним скепсисом отзывался о возможности использовать их в войне с инри. Да, говорил он, сравнивать ваши воздушные корабли с нашими аппаратами, что легче, что тяжелее воздуха -   всё равно, что ставить баржу рядом с клипером. Но посудите сами: ваши враги овладевают ТриЭс ещё в материнской утробе – а могут ли даже лучшие из магистров достичь хотя бы уровня рядового инри?Вот и получается, что в этой ключевой области знаний, люди всегда будут не на один, не на два – на десяток шагов позади. Что и продемонстрировал учинённый недавно разгром Второго Воздушного флота, когда остроухие нелюди внезапно применили Тусклый Шар. И даже магистр Фламберг – уж на что энтузиаст и знаток Третьей Силы! – и тот нисколечко не верил в перспективы победы людей. «Главная проблема инри, - рассуждал он -малая численность. Но когда они научатся выращивать из человеческого материала  воинов-рабов, верных, не рассуждающих, неспособных предать своих создателей – КайзерРайху, а вместе с ним, и всей человеческой расе придётся туго.  И это, с учётом власти над живой материей, которую дает остроухим Третья Сила – вопрос ближайших нескольких лет…»
Но это было раньше. Сейчас лучшие имперские инженеры по винтику разобрали образцы оружия и двигатели, попавшие к ним   с Земли, покинутой их предками покинули много поколений назад. Военная наука не стояла там на месте, и если удастся завладеть её достижениями, приспособить их к имеющимся реалиям – инри, как и любых врагов КайзерРайха, ждут крайне неприятные сюрпризы. А работы идут – из соображений секретности она сосредоточены в одном месте, на острове, чьи координаты тщательно скрываются даже от офицеров. Вскоре им с фон Зегерсом предстоит отправиться туда с инспекцией – оценить, насколько далеко сумели продвинуться имперские оружейники и конструкторы. Тем более, что один из вооружённых по-новому «кальмаров» уже здесь, на базе, и во второй половине дня им с пруссаком предстоит опробовать его в воздухе. Но  - день только-только перевалил за экватор, и потребности молодого, полного сил организма, настойчиво дают о себе знать.
- Давайте, всё же, пообедаем, герр капитан! – предложил Алекс, и вдруг, ни с того ни с сего, вспомнил их обеды на верхней палубе «Кримхильды»: изысканные блюда, которыми потчевал гостей кок, стол на двенадцать кувретов и Елену – он всегда старался устроиться напротив девушки, чтобы не было нужды поворачивать голову, наслаждаясь застольной беседой. Сейчас Елена,  наверное, обедает в папенькином особняке, в Новой Ладоге, куда они с профессором уехали сразу по возвращении экспедиции…
А что, пожалуй, и пора! – согласился фон Зеггерс. - Техника от нас никуда не денется, а вот кишки уже подводит. С утра маковой росины во рту не было!
И собеседники, непринуждённо беседуя, направились к офицерской кантине.

Отредактировано Ромей (24-04-2021 02:54:09)