Глава 1.1
- Андрюха, Андрюха, очнись!
Голос доносился словно издалека, молодой человек чувствовал, что его трясут и зачем-то гладят по щекам, чувства были притуплены, в голове царила самая настоящая каша. С одной стороны Андрей помнил, что в 2015 году выпустился из Казанского высшего танкового командного Краснознаменного училища, ему двадцать семь лет, гвардии капитан, с другой – в 1941-м из Ульяновского дважды Краснознаменного танкового училища имени Ленина, лейтенант девятнадцати лет отроду, едет к месту службы в Западном особом военном округе. Ладно хоть оба учебных заведения окончил с отличием, но со спортом такая же ерунда, то ли гимнастика и рукопашный бой, то ли легкая атлетика и бокс?
«Это что получается, мне так по голове дало, что кукуха поехала, раздвоение личности получилось? Стоп, так я живой?!!»
Как только Андрея буквально пронзила эта прекрасная мысль, как все чувства вдруг включились разом, и стало понятно, что по щекам не гладят, а лупят от души.
- Ворон, да очнись же!
- Ты мне сейчас всю физиономию в творог расквасишь, хватит меня по щам лупить.
- О, очухался! Какие щи, Андрюха, ты чего?
Молодой человек не без труда открыл глаза и увидел встревоженную физиономию Гриши Климова, своего однокурсника, с которым они вместе направлялись из Кобрина, где располагался штаб 14-го механизированного корпуса 4-й армии, в военный городок Кошарка рядом с Пружанами.
- А что случилось?
- Ничего не помнишь? Знатно, видать, головой приложился! Машина в кювет съехала, ты из кузова вылетел.
Андрей обернулся и увидел полуторку, угодившую правым передним колесом в канаву и водителя, ефрейтора примерно одного с ними возраста, вытиравшего расквашенный нос. Картина в голове постепенно выстраивалась, вот только по-прежнему мешала каша из воспоминаний лейтенанта, вклинившаяся в его собственные. Или теперь уже наоборот, это он вклинился? Сотрясений мозга у Андрея в прошлой жизни не случалось, в этой тоже, но наблюдал у других неоднократно и симптомы неплохо знал, поэтому мог сделать вывод, что на этот раз обошлось.
- Да все нормально, ничего страшного, голова почти не болит.
Танкист встал, с сожалением посмотрел на вымазанную в земле форму и принялся приводить себя в порядок, появляться перед новым начальством в столь непотребном виде и сразу оставлять о себе впечатление как о неряхе не хотелось. Гриша понял его правильно и сочувственно произнес:
- Попросишь у штабных щетку, почистишься, заодно грязь высохнет, а сейчас только размажешь.
Мысль показалась продуктивной, лейтенант кивнул и полез обратно в кузов полуторки, которая уже выбралась обратно на дорогу.
- Слышь, гонщик, ты помедленнее езжай, а то угробишь нас, никакого врага не надо, - недовольно сказал Григорий водителю. – Как ты вообще умудрился с дороги спрыгнуть?
Ефрейтор виновато шмыгнул разбитым носом:
- Не знаю, как так получились, товарищ лейтенант, руль на колдобине не удержал.
- Не знаю… не удержал… - передразнил Климов. – Не дрова везешь, а командиров, так что помедленнее давай.
Андрей вспомнил анекдот про автобус с буратинами и усмехнулся, но, вообще-то, Гриша прав, лучше приехать на полчаса позже, чем переломы лечить. И тут танкиста накрыло:
«Какие нахрен переломы, сегодня 18 июня, а 22-го война начнется!! Я на территории ЗОВО, у самой границы, да тут через неделю немцы все перемелют, от мехкорпусов рожки да ножки останутся. Во я попал!!!»
От неожиданности лейтенант даже дышать забыл, поэтому поперхнулся и долго кашлял, едва отдышался. Климов удивленно посмотрел на товарища:
- Андрюха, ты чего, с тобой точно все в порядке? У тебя такой вид был, будто ты кирпич проглотил.
- А-хм, не нормально, - добавил Воронцов, чтобы сменить тему. – Интересно, куда нас направят?
Гриша пожал плечами:
- Вариантов немного, либо в 60-й танковый полк, либо в 61-й, расположены они наверняка рядом, так что даже если в разные попадем, видеться будем. Да, я слышал, что скоро новые танки поступать будут, КВ и Т-34! А ты бы на какой хотел переучиваться? Я бы на КВ! Броня – ни одна пушка не возьмет!
Про КВ и Т-34 Воронцов из прошлой жизни знал побольше своего товарища, но промолчал и в ответ пожал плечами:
- Думаешь, нас спрашивать будут?
Климов удивленно посмотрел на однокурсника, тот после аварии стал сам не свой, а сейчас и вовсе «ушел в себя», даже не поддержал разговор на любимую раньше тему, поспорить, порассуждать какая машина лучше, Т-34 или КВ, Григорий и Андрей любили. Обидевшись, он молчал всю дорогу до Кошарки, хотя ехали еще минут сорок, при его привычке болтать без умолку это настоящий подвиг.
В военный городок молодые лейтенанты приехали около полудня и сразу направились представляться комдиву, полковнику Семену Ильичу Богданову, но Андрей все-таки успел привести свою форму в относительный порядок, по крайней мере, не выглядел как после долгого боевого похода. Командир дивизии был хмур и сосредоточен на чем-то своем, рассеянно посмотрел документы новоприбывших, положил на стол и спросил:
- Значит так, Воронцов, пойдешь командиром взвода в 60-й танковый полк, Климов – на такую же должность в 61-й, матчасть хорошо известная – Т-26, новых машин мы пока не получили.
- Так мы на БТ учились, - разочарованно протянул Климов.
Полковник удивился:
- У нас на весь корпус БТ по пальцам одной руки пересчитать можно, одни двадцатьшестые, зачем же вас к нам направили, в РККА соединений с бетушками хватает?
Помолчал немного, покачав головой, и добавил:
- Ладно, разберетесь, не маленькие.
- Разберемся, товарищ полковник, - кивнул Воронцов. – Башня и пушка те же, да и про скорое перевооружение говорят, все равно переучиваться придется.
- Ну и правильно! Идите, оформляйтесь и по подразделениям.
- Вот это номер! – возмущенно прошипел Григорий, когда лейтенанты вышли от комдива. – У БТ скорость, маневр, а нам на этих самоварах еле ползать придется. Нет, ну как так вышло, что нас сюда направили?
- Вышло и вышло, - Андрей продолжал думать о своем, грядущее начало Великой Отечественной войны занимало его куда больше. – Что, снова пойдем к комдиву, верните нас обратно?
Климов уныло пожал плечами:
- Нет, конечно… Эх, что за невезуха с самого начала!
- Посмотри на это с другой стороны, могли и в разведбат моторизованной дивизии попасть, в роту плавунов Т-37, по сравнению с ним двадцать шестой просто супертанк.
- Ну да…
Григорий был настолько расстроен, что после оформления всех документов лишь буркнул на прощание что-то вроде «бывай» и быстро ушел, Воронцов тоже отправился к новому месту службы. С момента, когда он пришел в себя в новом теле, Андрей пытался вспомнить, что же ему известно о начале войны, но на ум приходили только самые общие сведения, ценность которых для него лично была околонулевой. То, что мехкорпуса ЗОВО немцам удалось разгромить буквально за неделю, помнил, а вот никакой конкретики выжать из мозгов не получалось, да и как вспомнить то, что, похоже, никогда и не знал. Нет, книги читал, и художественные, и мемуары, в интернете кое-что попадалось, но специально такие сведения тогда не искал, не обращал на них внимания. С другой стороны, он не командарм и даже не комдив, а всего лишь командир взвода, что ему с этим знанием делать, да еще в том замечательном бардаке, который начнется здесь через какие-то пять дней? К кому бежать и рассказывать, что он из будущего и точно знает, что немцы нападут утром 22 июня? Писать письмо Сталину? Бред! По всему выходит, что самое правильное, что он может сделать, это исполнять свой долг, а воевать он как раз умеет. Сейчас не все семилетку-то окончили, а у него высшее военное образование и какой-никакой опыт. Убить, да, могут, как и любого другого, но только он один разу уже погиб, неужели его сюда забросило просто для того, чтобы быстренько помереть без всякой пользы? Не может быть! И если спросить себя, разве не думал ты в прошлой жизни, как бы повел себя на месте своего прадеда в Великую Отечественную, не ставил себя на его место? Думал и ставил, но то в мыслях, а теперь получи и можешь даже не расписываться. Вернее, лучше расписаться, на стене Рейхстага в мае 45-го, от этой простой мысли Андрей даже остановился.
«Действительно, чего я рефлексирую, как офисный планктон на медвежьей охоте? Разве меня к такому не готовили всю прошлую жизнь? Разве я не умею командовать взводом, ротой, батальоном? Разве не знаю тактику и характеристики танков противника, в том числе и тех, которые еще не сделаны? На наших танках нет баллистических вычислителей и лазерных дальномеров? Так у противника их тоже не имеется, а я с одной оптикой стреляю так, что все завидуют… завидовали. Технику хорошо знаю, и в этой жизни отлично учился, да и руки из нужного места растут. В общем, как кто-то очень правильно сказал, делай, что должен, и будь, что будет!»
В голове будто пазл сложился, Воронцов кивнул сам себе головой, поправил на плече вещмешок, подхватил поудобнее чемодан с вещами и решительно направился в штаб 60-го танкового полка. Военный городок Кошарка представлял собой довольно привычное зрелище, с одной стороны казармы, зимние и летние парки с техникой, с другой кирпичные коммуналки начсостава. Отыскать здание штаба труда не составило, и вскоре лейтенант предстал перед командиром полка майором Танасчишиным, про которого из прошлой жизни вспомнил, что тот будет командовать корпусом в Сталинградской битве, а также погибнет во время войны, первое запомнилось из занятий по военной истории, второе уже вычитал сам в интернете. Трофим Иванович, мужчина лет тридцати пяти-сорока, выслушал короткий рапорт лейтенанта, немного подумал, потом спросил:
- Значит, окончил с отличием? Очень хорошо! Пойдешь в первый батальон, там есть несколько танков, на которых стоят прицелы ТОС-1, слышал про такие?
Про эти прицелы Воронцов слышал, да и в прошлой жизни читал, вот только их снимали в конце 30-х, поскольку квалификации наводчиков не хватало для его использования, да и в обслуживании он оказался непрост.
- А они в рабочем состоянии?
- Вот и разберешься, если нельзя отремонтировать, напишешь рапорт. Все, свободен.
Следующим Андрей представился командиру батальона майору Бандурко, плотному мужчине примерно одного возраста с комполка, говорившему с мягким украинским акцентом, Максим Артемович употреблял сало с чесноком и краюхой свежевыпеченного хлеба, запивал крепким чаем и периодически жмурился от удовольствия. Танасчишин уже позвонил ему, поэтому задачу для нового лейтенанта комбат знал, хотя особого энтузиазма по этому поводу не испытывал.
- Машины у нас старые, изношенные, далеко не все на ходу.
- И много таких? – осторожно поинтересовался Андрей.
Майор отправил в рот очередную жербейку сала, блаженно прищурился, отхлебнул чаю и вздохнул:
- Почитай, каждая шестая машина, большинство остальных на последнем издыхании, вот у тебя во взводе все танки образца 1933-го года, хотя и произведены позже, конечно. Вообще, тебе даже повезло, на них ТОСы стоят, поэтому их не трогали, а вот у других беда.
- Так как же мы воевать будем?!
Бандурко моментально построжал:
- Ты что плетешь, лейтенант, какая война? Совсем обалдел! Никакой войны не будет, газет что ли не читаешь? В общем так, на первый раз прощаю, но если еще раз примешься панику наводить, держись! Все понял? Скоро новая техника придет, самая лучшая, ни у кого такой нет.
- Понял, товарищ майор, больше не повторится!
- Добре, завтра в 7 часов на построении представлю тебя личному составу.
Спорить и что-либо доказывать Андрей посчитал глупостью, так и в самом деле до взыскания недалеко, об обстановке перед самым началом войны он в прошлой жизни читал, так что ничего удивительного. А еще надо свой длинный язык стараться за зубами держать, как бы не ляпнуть чего, брякнешь по привычке «товарищи офицеры» и здравствуй, особый отдел! Или терминами начнешь сыпать, которые сейчас не в ходу, объясняйся потом, что такое сказал и откуда это взял. Между тем майор покончил с очередным кусочком сала, допил чай, с сожалением посмотрел на пустую чашку и решительно налил еще, затем зычно крикнул:
- Левинский! Ходь сюды!
На зов комбата явился высокий худой красноармеец в очках, Бандурко ткнул пальцем в сторону Андрея:
- Проводишь, определишь на постой, где свободные места знаешь сам.
Боец кивнул и, не делая ни малейшей попытки помочь командиру тащить вещи, бодро зашагал, показывая дорогу. Впрочем, в помощи Воронцов не нуждался, силой не обижен, да и груз невелик, но рядовой мог для приличия и предложить. Левинский молча привел лейтенанта к одному из кирпичных домов, поднялся на второй этаж и подошел к комнате с многообещающим номером 13, около нее уже стояла темноволосая высокая женщина с ключом в руке, по всей видимости Бандурко ей уже дал знать о новом жильце.
- Галина Дмитриевна, комендант, - отрекомендовалась она. – Ну что, давай заселяться.
С этими словами хранительница местного очага отперла дверь, и перед Андреем открылся вид на его жилище на ближайшие несколько суток, поскольку уже утром 22 июня от военного городка останутся одни развалины. Комната оказалась небольшой, метров четырнадцать, из мебели две кровати, стол и пара стульев, на стенах по обеим сторонам две вешалки, вот и все убранство, на большом окне на бечевке между вбитыми в стену гвоздями простые белые занавески.
- А что, второго жильца нет? – поинтересовался Андрей.
- Тебе что, одному скучно? – хмыкнула комендант. – Пока нет, но если еще кого пришлют, подселим.
Сказано это таким тоном, что можно было расценить как намек на возможность договориться, но лейтенант лишь кивнул, а женщина разочарованно пожала плечами и брякнула на стол свою папку с бумагами.
- Вот здесь и здесь распишись. Правила простые, девок не водить, по ночам не гульбанить, если что не так, я буду командованию твоему жаловаться.
Галине Дмитриевне на вид лет тридцать пять, женщина, по местным меркам, яркая, наверняка кто-то из этого самого командования ей знаки внимания оказывает, так что могла себе позволить и тыкать лейтенанту, который моложе ее почти в два раза. А может просто воспитание такое, но Андрею это было неинтересно, к тому же день выдался, мягко говоря, необычный, первый в этом новом для него мире, поэтому он уже вполне созрел, чтобы поужинать и лечь спать. В вещмешке у лейтенанта имелась краюха хлеба и полкруга домашней колбасы, купленной на рынке еще в Кобрине, но жевать это всухомятку не хотелось, поэтому молодой человек отправился искать кухню, уж кипятком-то его кто-нибудь да угостит. Искомый объект оказался ровно посередине коридора, в который выходили двери комнат, там хозяйничала стройная русоволосая женщина лет двадцати пяти, она чистила закопченный чайник, на примусе стояла кастрюля, в которой что-то варилось, картошка, судя по запаху.
- Здравствуйте, не подскажете, где можно кипятком разжиться, я только заселился, ничего своего еще не завел.
- Новенький? Вы из какой комнаты?
- В тринадцатую поселили.
- О, так вы пока один живете, неплохо, понравились, видимо, нашей Галке.
Воронцов пожал плечами:
- По мне, так наоборот. Меня Андрей зовут.
- Елена, у меня муж ротой в 61-м полку командует.
- А меня на взвод в 60-м поставили, в первый батальон.
- К Бандурке, значит, - женщина засмеялась. – Понятно, теперь, почему вас отдельно поселили.
Судя по всему, тем самым командованием, которое оказывает комендантше знаки внимания, как раз майор и является, комвзвода из другого батальона она наверняка подселила бы в другую комнату.
- Картошки в мундире хотите?
- Спасибо, не откажусь, у меня колбаса и хлеб есть, сейчас принесу.
Когда Андрей вернулся, на примусе уже стоял чайник, из кастрюли Елена слила воду и поставила ее на стол. Картошка оказалась очень вкусной, рассыпчатой, а колбаса без всяких «Е» и вовсе восхитительной, Воронцов впервые в этом мире попробовал местные продукты и остался доволен, по крайней мере, он теперь понял, почему иногда ворчал дед, когда говорил, что раньше у всего был совершенно другой вкус.
За ужином молодые люди немного поговорили, супруг Елены, старший лейтенант, сейчас находился на стрельбах, недалеко, но все равно домой не придет, не отпустят. Из прошлой жизни Андрей помнил, что немцы будут здесь наступать очень быстро, военный городок наверняка станут бомбить, поэтому не удержался и спросил, не опасаются ли семьи комсостава жить так близко к границе.
- А чего бояться, у нас же с Германией мир? – удивилась Елена.
- Ну, я слышал, что провокации бывают, вроде даже диверсанты какие-то появляются.
Молодая женщина пожала плечами:
- Говорят много чего, всех не переслушаешь. Мы раньше в Забайкалье жили, там жены комсостава тоже подготовку проходили, если что случиться, обузой не стану, я хорошо стреляю и из нагана, и из винтовки.
Андрей хотел было спросил про детей, но вовремя остановился, они едва знакомы, а тема с будущей войной скользкая, от комбата он отповедь уже получил.
- А на выходных здесь что делают?
- Не хуже других живем, можно в Пружаны съездить, туда узкоколейка проложена, здесь по вечерам танцы, кино привозят, последний раз «Трактористов» смотрели.
- Хороший фильм, нам его в училище показывали.
После еды ожидаемо потянуло в сон, поэтому лейтенант поблагодарил за ужин, попрощался и отправился спать, следующий день обещал быть длинным, надо познакомиться с личным составом, технику облазить, постараться привести ее в порядок к выходным, ведь на воскресенье у нас война намечена.