Глава 1.4 (продолжение)
Андрей покачал головой:
- Не говори «гоп»… Будем надеяться, что в этой дыре гансы больших сил не держат, просто заслоны, как под Слуцком. Ну, чего там повар, долго еще возиться будет?
На совмещенный с обедом ужин кашевар снова приготовил какую-то невероятную смесь из круп, картофеля, капусты, моркови и других овощей с мясом, голодные бойцы с удовольствием съели этот «кондер», не отказались бы и от добавки, но спасибо и на этом. После приема пищи лейтенант сходил проведать раненых, он как мог успокоил их, просил потерпеть, но ушел от них мрачный, смотреть на страдания своих людей и осознавать, что ничем не можешь им помочь, очень мерзкое чувство. Андрей подумал, что по прошествии времени он, возможно, станет относиться к этому проще, хотя, может, и нет, переживать попусту это одно, а не стать законченным циником и осознавать свою ответственность перед подчиненными, совсем другое.
Ночи стояли по-прежнему короткие, день, конечно, начал убывать, но эти несколько минут пока были практически незаметны. Блудить с отрядом по темноте, когда существовала реальная опасность забуриться в какую-нибудь топь или вообще сбиться с дороги, Андрею никак не хотелось, да и людям надо дать отдых, пусть поспят часа четыре, завтра снова трудный день. Сам лейтенант уснул не сразу, анализировал, гонял в голове свои действия, прикидывал, все ли сделал правильно, не допустил ли каких ошибок. Первое, что пришло на ум, это трофеи. У пулемета Дегтярева, что ручного, что танкового, ствол несъемный, поэтому бойцы, взявшие MG, про запасные стволы наверняка не знали, война только неделю идет, не накопили опыт. Вдумчиво осматривать пушки тоже не стали, а действительно ли они выведены из строя, неизвестно. В общем, похватали, что поближе лежит, и ходу, а с другой стороны, зато ушли без проблем, это сейчас дорогого стоит. Опять же, если среди танкистов так много молодняка малообученного, да еще плохо образованного, сомнительно, чтобы среди стрелков картина была принципиально другая. Штаты почти заполнены, но первогодков много, а дефицит командного состава тоже никуда не делся, хотя, может, и не такой жесткий.
В полевой сумке командира немецкого заслона тоже ничего особенно интересного не нашлось, обер-лейтенант Курт Винкель командовал ротой в 41-м моторизованном полку 10-й моторизованной дивизии 47-го моторизованного корпуса. Подразделение понесло серьезные потери и на момент боя с отрядом Воронцова насчитывало вместо двухсот двадцати двух человек всего сто сорок семь. Единственное, о чем Андрей задним числом пожалел, что технику немцы куда-то отогнали, а он поискать не сообразил. Долго размышлять над прошедшим днем не получилось, через некоторое время молодой человек отключился, он тоже устал и вымотался за эти дни.
«Заместитель по пехоте» разбудил Воронцова в четыре часа утра, солнце еще не встало, но было уже достаточно светло.
- Удалось отдохнуть, Василий Иванович?
- Вздремнул чуток. Разведка ушла, сейчас позавтракаем и тоже в путь.
Кругом позвякивали котелки, бойцы подходили к полевой кухне, повар, бормоча что-то под нос, оделял каждого, Андрей тоже получил свою порцию каши с тушенкой, хотя последней было маловато. Кусок хлеба оказался подсохший, видимо еще из пекарни Слуцка, но все равно очень вкусный, особенно если хочется есть. Старший сержант пристроился рядом, бодро постукивая ложкой, управился быстро, посмотрел на небо и проворчал:
- Минут через двадцать солнце встанет, опять погода немецким летчикам на загляденье. Нет бы тучки, а то и дождик зарядил.
- С ранеными что?
- Один ночью умер, остальные крепятся.
- Похоронили?
Василий Иванович молча кивнул и вздохнул:
- Чувствую, не скоро эта война закончится, попьют нам крови, сволочи.
- Мы им тоже попьем, такая наша работа. Вот что, политруков у нас нет, значит, сами будем бойцам объяснять – эта война особая, Великая Отечественная, за само наше существование. Мы для немцев не люди, скот говорящий, кто хорошего отношения от них ждет, тот предатель или круглый дурак, это каждый должен понимать. Никакой пощады врагу, уничтожать тварей без жалости!
- А как же пленные? – озадачился Василий Иванович. – Как-то это не по-нашему…
- Кто сдался, оружие бросил, того не трогать, это понятно. Я думаю, скоро гансы так накуролесят, что бойцы и сами все поймут.
Старший сержант взглянул на Андрея:
- Откуда вы это знаете?
- Во-первых, об этом их фюрер и его приближенные прямо говорят, я немецкий неплохо знаю, разговаривал с пленными, - знал это Воронцов из прошлой жизни, но не скажешь же этого никому. – Во-вторых, люди не меняются, оскотиниться легко, человеком остаться труднее, их идеология направлена первое, а наша на второе, вот и все.
- Хм-м, - задумчиво протянул Василий Иванович, - хм-м… А ведь верно! И просто! Не сомневайтесь, товарищ лейтенант, есть у меня надежные люди, опять же, комсомольцы и коммунисты имеются, будем разъяснительную работу проводить.
Перед началом движения Андрей подошел к танкам и подозвал экипажи.
- Как матчасть, выдержит?
- Движки на последнем издыхании, ходовая тоже недолго продержится, но верст на пятьдесят должно хватить, а может и больше.
Лейтенант подошел, послушал работу двигателей, осмотрел ходовую часть и кивнул, с оценкой он был согласен, да и ремонтировать технику все равно возможности нет. Ценность Т-26 сама по себе невелика, да еще в изношенном состоянии, но в нынешней ситуации ничего лучше здесь просто нет. К тому же, Андрею хотелось вывести хотя бы две оставшиеся машины, ему казалось, что это давало моральное право чувствовать себя танкистом.
Дальше на юг местность пошла еще более тяжелая, и без того невеликая скорость движения снова уменьшилась, но, как говорится, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Полноприводные Опели двигались первыми, они могли при необходимости взять на буксир своих менее проходимых собратьев, а вот танки и БТРы Андрей поставил в конце колонны, чтобы те своими гусеницами не месили слабый грунт. Попасть в засаду лейтенант не опасался, впереди шла разведка на мотоциклах. Отряд проехал через несколько совсем маленьких, в несколько дворов, деревенек, жители которых говорили, что немцев здесь не видели, только иногда какие-то самолеты пролетали, но высоко, непонятно чьи. Это Воронцова вполне устраивало, меньше всего ему хотелось ввязаться в бой на этой болотине, где техникой не развернешься, а артиллерии толком и нет, считать за таковую имеющиеся сорокапятки и трофейные 5 см ротные минометы можно только на безрыбье. Впрочем, расчет лейтенанта полностью подтвердился, и уже после полудня 28 июня его разведка вышла на боевое охранение 487-го стрелкового полка 143-й стрелковой дивизии.
Здесь, судя по всему, с вражескими диверсантами дело иметь не приходилось, поскольку отряд просто направили в поселок Любачин, выделив в сопровождение одного бойца, он должен показать дорогу. Туда же прибудет кто-то из командиров, который и станет разбираться, что делать дальше. Из Лаюбачина один ЗиС сразу ушел с ранеными по дороге в сторону Микашевичей, но где сейчас находится госпиталь, проводник не знал, предстояло расспрашивать по дороге. На вопрос Воронцова, почему не в Лунинец, тот пожал плечами и сказал, что городок оборонять не будут, все отходят на восток, поэтому и ехать туда смысла нет.
Отряд расположился недалеко от дороги из Лунинца на Микашевичи, укрыв технику масксетями и ветками, а повар принялся готовить обед. Продовольствие еще имелось, да и отряд стал меньше на четырнадцать человек, уехавших в госпиталь, шестеро легкораненых остались, люди вообще стали чувствовать себя увереннее, выйдя из окружения. Всего в отряде числилось двадцать пять танкистов, включая экипажи оставшихся двух танков и тех, кого Андрей посадил в бронетранспортеры, семьдесят два пехотинца, тринадцать артиллеристов – расчеты сорокапяток и минометов, и семь водителей, в основном подобранных из отступающих в ходе прошлых боевых действий. На круг выходило сто семнадцать человек при двух Т-26, двух пушках, трех минометах, трех ПТРах и семнадцати пулеметах, трех БТРах, шести автомашинах и пяти мотоциклах. Вроде негусто, зато полностью на колесах и с неплохим обеспечением автоматическим оружием, хотя танки скоро превратятся в недвижимость.
По дороге периодически двигались беженцы, в основном на различном транспорте, проходили и проезжали небольшие воинские колонны, но один из бойцов сказал, что километрах в двух южнее проходит железная дорога, так что основной поток, скорее всего, идет по ней. У Воронцова создалось впечатление, что местное руководство и командование ситуацию контролирует плохо, по крайней мере, на нормальную эвакуацию это походило мало. Подчиненные Воронцова успели пообедать и привести себя в относительный порядок, благо рядом протекала небольшая речушка, когда уже в сумерках приехала полуторка, из которой выбрались десяток бойцов с винтовками и командир с двумя шпалами интенданта 2-го ранга. Он с удивлением оглядывался по сторонам, пока Андрей подходил к нему, чтобы представиться.
- Лейтенант Воронцов, командир третьего батальона 60-го танкового полка 30-й танковой дивизии, вышел из окружения из района Слуцка.
Молодой человек протянул интенданту свои документы, включая приказ Богданова  о назначении его комбатом и на прорыв в южном направлении. Тот достал и надел очки, некоторое время изучал бумаги, потом озадаченно спросил:
- Так это все ваши люди?
- Со мной сто восемнадцать человек.
- А еще кто-нибудь из окружения выходил вместе с вами?
- Нет, по крайней мере, мне об этом неизвестно, а что не так?
- Мне приказано забрать несколько окруженцев, я никак не ожидал увидеть тут больше сотни человек, да еще с техникой. А ваша дивизия была в составе 4-й армии?
- 14-й мехкорпус 4-й армии, совершенно верно.
Интендант пожал плечами:
- Видимо, ошибка какая-то вышла, мне необходимо уточнить, что с вами в таком случае делать дальше.
- Так может мы просто поедем туда, куда вы должны были нас доставить?
- Нет, это решительно невозможно, у вас техника.
Приехавшие забрались обратно в полуторку и укатили, даже не поинтересовавшись, есть ли у вышедших из окружения какие-либо проблемы, например, чем они будут питаться. Впрочем, сейчас повсеместно стояла изрядная неразбериха, что удивляться нечему. Андрей направился к повару и выяснил запасы продуктов, посчитал в уме и приказал на ужин закладывать неполные порции, неизвестно как пойдут дела дальше.
Василий Иванович подошел к Воронцову во время ужина и, спросив разрешения, присел рядом.
- Похоже, скоро расстанемся, - не без сожаления сказал пехотинец.
- Скорее всего, - кивнул лейтенант, - я же танкист, в наши штаты пехота не входит.
- Это да, очень жаль, я бы с вами и дальше воевал.
- Василий Иванович, дорогой, я с вами готов хоть до Берлина дойти, но вы же военный человек, сами все понимаете.
До темноты так никто бывших окруженцев не нашел, поэтому Андрей, убедившись в том, что Василий Иванович назначил людей в караул и распределил ночные дежурства, приказал всем отдыхать. Представители местного командования появились утром следующего дня, приехали майор, воентехник 1-го ранга и семь бойцов. Старший по званию выслушал рапорт Воронцова, посмотрел документы, еще раз огляделся вокруг, хмуря брови, потом недовольно произнес:
- Вы, товарищ лейтенант, со своими танкистами отправляетесь в тыл, остальные остаются со мной. Передавайте танки товарищу Пиневичу и уезжайте. У нас связь работает плохо, поэтому, когда будете в Житковичах, попытайтесь связаться с вышестоящим командованием, вам определят точку сбора.
Воентехник расстроился, когда состояние танков, но согласился, что переход до Лунинца они выдержат, а там их можно использовать в качестве неподвижных огневых точек. Его подчиненные с перегоном техники справятся, мелкий ремонт также могут провести при необходимости. Также местные забрали все ЗиСы и БТРы, а вот свой транспортер, трофейные Опели и два мотоцикла Андрей оставил себе, надо же на чем-то до этих самых Житковичей добираться. Взять мотоциклы предложил сам майор, у него никто не умел с ними обращаться, а из пехотинцев таких нашлось всего три человека, зато у танкистов такой проблемы не было, они, собственно, на них и ездили. В принципе, до ближайшей станции тут рукой подать, но майор честно сказал, что с железнодорожным транспортом беда, поэтому они могут дожидаться поезда до морковкина заговенья и не факт, что тот сделает остановку, чтобы их взять, скорее наоборот. А Житковичи все-таки райцентр, да и чем дальше в тыл, тем порядка больше. Воронцов поблагодарил майора за совет, подписал документы о передаче техники, потом танкисты тепло попрощались со своими товарищами пехотинцами и артиллеристами, погрузились в машины и покатили на восток.
Все подчиненные Андрея, благодаря его инициативе, обзавелись пистолетами или револьверами, на всех имелось также дюжина МР40 и пять MG34, их он оставил из расчета один на машину или мотоцикл. Вообще, трофейное оружие потом все равно прикажут сдать, это майор то ли не сообразил, то ли специально не стал забирать, понимая сложную обстановку, но почти полностью разоружаться лейтенант никак не хотел, фильм «Живые и мертвые» он в прошлой жизни смотрел, знал, что он по реальным событиям снят. Если отдать все, что взято у немцев, то на двадцать пять человек останется три нагана и два ТТ и не факт, что при переформировании им смогут выдать что-то из отечественного короткоствола и ППД. Андрей даже решил словчить, отдать пулеметы, а пистолеты и МР40 спрятать, последние предварительно разобрав. Разумеется, если станут обыскивать, найдут, но вдруг прокатит.
Майор оказался предусмотрительным, поэтому снабдил Воронцова бумагой от имени военного коменданта Пинска, в которой указывалось, что тот с подчиненными направляется в тыл на переформирование. На посту на въезде в Житковичи ее пришлось предъявить первый раз, потом показывать разным командирам еще раз десять, но путешествие по инстанциям ничего не дало, про 30-ю танковую дивизия никто ничего не знал, запросы по связи остались без ответа. На железной дороге тоже творилось черт знает что, поэтому совет добираться до Гомеля своим ходом, раз есть транспорт, показался не таким уж и плохим. К тому же давший дельный совет капитан помог заправиться топливом и даже немного разжиться продуктами, пятью буханками хлеба и десятью банками тушенки, вместе с прихваченным с собой не так уж и плохо.
От Житковичей до областного центра, со слов местных, километров двести пятьдесят, дорога в нормальном состоянии, техника легко позволяла поддерживать скорость около 50 км/ч, гнать быстрее Андрей запретил, опасаясь, что не слишком опытные в вождении автомобилей танкисты могут не справиться с управлением. Впрочем, переживал он зря, доехали нормально, даже документы пришлось показывать всего два раза, при проезде Калинковичей и при переправе через Днепр. В Гомель танкисты приехали уже в сумерках, попытка попасть на прием к коменданту успеха не принесла, дежурный хоть и признался, что тот у себя, но искренне посоветовал приходить завтра.
- У вас вопрос чрезвычайной важности? Нет? Вот и приходите утром, дайте человеку хоть немного поспать, имейте совесть.
Заодно капитан посодействовал, чтобы Воронцова и его подчиненных покормили, даже с размещением на ночлег помог, приняли как родных в казармах местного гарнизона.
К военному коменданту Гомеля лейтенант попал только под вечер, тот спозаранку куда-то уехал, вернулся только под вечер, но был сильно занят и не принимал. Андрей понимал, что двадцать пять танкистов не самая главная забота этого человека, поэтому терпеливо ждал. Наконец, когда часы показывали уже половину седьмого, тот сам вышел в приемную и, после короткого доклада секретарши, устало спросил:
- Что хотел, лейтенант?
- Лейтенант Воронцов, командир третьего батальона 60-го танкового полка 30-й танковой дивизии. Вышел из окружения в районе Лунинца, со мной двадцать пять человек, направляюсь в тыл на переформирование, но не знаю, куда мне надлежит прибыть. В Житковичах помочь не могли, нет информации, посоветовали ехать сюда.
Комендант поморщился, потер и без того красные глаза и проворчал:
- Я на узел связи, жди, попытаюсь заодно что-нибудь выяснить.
Вернулся он через полчаса и огорошил Андрея известием:
- Приказом Народного комиссариата обороны твоя дивизия расформирована, такие вот дела. Как там, говоришь, твоя фамилия, Воронцов? Полковник Богданов насчет тебя распоряжение оставил, прибыть в Смоленск, вот только как вы добираться будете, ума не приложу. По железке на перекладных через Брянск и Рославль до второго пришествия прокатаетесь, да и не доедете, скорее всего, раньше в оборот возьмут, ваш полковник не Нарком обороны, сами понимаете. На самолет не посажу, если и пойдет, то одного-двух человек мог бы взять, но не такую ораву.
- А если на машине?
- Тут триста пятьдесят километров, это самый быстрый вариант, только у меня транспорта нет, выделить не могу.
- Так и не надо, мы на своем, нам бы только топливо, да немного продуктов.
- Не понял, вы что, на танках катаетесь?!
- Нет, конечно, на трофейных машинах, так что бензину много не надо.
Комендант кивнул, его это вполне устраивало.
- Ну и ладно, утром приходи, дежурный решит вопрос с заправкой, а к вечеру уже в Смоленске будете.
- Мне бы только бумагу новую, а то моя еще от коменданта Пинска.
- Это не проблема, сделаем.
Комендант хоть и был замотан до предела, но ничего не забыл, рано утром дежурный выдал документ, что лейтенант Воронцов и с ним 24 человека направляются на автомобильном транспорте на переформирование в Смоленск, помог с бензином и продуктами. Некоторые участки дорог оказались забиты людьми и техникой, документы тоже проверяли почти в каждом крупном населенном пункте, пару раз налетали вражеские самолеты, но все-таки к вечеру 1 июля уставшие танкисты добрались до города, где им предстояло получить, наконец, назначение в новую воинскую часть.

Отредактировано Olle (23-02-2022 00:44:30)