Глава 1.5 (продолжение)
Капитально устраиваться в плане размещения личного состава Воронцов не стал, для обороны место совершенно неподходящее, отойдет 75-я дивизия на обозначенный для нее рубеж, и делать здесь будет нечего. Поэтому землянок не копали, но оборонительные сооружения постарались сделать основательно, лучше сейчас пролить пот, чем потом кровь. Также командир ММГ вел разведку, обращая особое внимание на северное направление, а в свободное время продолжал трудиться над своей заветной тетрадью и продумывал новый штат группы. Просто взять за основу гораздо более поздние советские и российские наработки не имело смысла, поскольку необходимо было учитывать имеющиеся возможности, как с точки зрения комплектования, так и характеристик техники и вооружения. Нет сейчас самоходных гаубиц, зениток и минометов, нет серийных бронетранспортеров, компактных и надежных радиостанций, много чего нет, так что идеи не должны превращаться в фантазии.
По всей видимости, бОльшую часть сил неприятель бросил на основное направление, а здесь ограничился блокированием, все прекрасно понимали, что наносить удар во фланг наступающей вдоль Варшавского шоссе группировке РККА просто нечем, так что немцы ничем не рисковали. Перенаправлять бронетанковые и механизированные соединения на разгром 75-й стрелковой дивизии они вражеское командование также не стало, это дало возможность Недвигину не только достаточно организованно отойти из Пинска, а затем из Лунинца, то и оторваться от противника, поэтому уже 13 июля лейтенант тоже оказался сначала за Случью, а затем и за Птичью, оказавшись на рубеже старой советско-польской границы. Позиции здесь занимал 65-й укрепленный район, по первому впечатлению Воронцова – одно название, но действия немцев на данном участке были откровенно вялыми, поэтому у его группы выдалось несколько спокойных дней, которые лейтенант потратил на обслуживание техники, доукомплектование и попытки выяснить свой нынешний статус. Дивизия Недвигина оказалась передана 21-й армии генерал-полковника Кузнецова, 4-я же армия, которой командовал уже не генерал-майор Коробков, а, вот сюрприз, генерал-майор Рокоссовский, в настоящее время находилась на переформировании. Впрочем, как следовало из рассказа Семена Ивановича, будущий маршал хоть и назначен, но еще не прибыл, а вот бывшие сослуживцы сейчас бьются где-то севернее и дела у них идут неважно. Андрей подробностей не помнил, но четко понимал, что в полосе главного удара центральной группировки вермахта, все очень хреново, поэтому пытаться связываться со штабом 4-й армии и выяснять свою судьбу смысла нет, там сейчас не до мелочей, так что придется решать вопрос с Кузнецовым. Из того, что Воронцов читал в прошлой жизни мнение об этом полководце выходило совсем нелестное, но деваться некуда, и действовать лейтенант решил через Недвигина, у того статус неизмеримо выше, чем у него.
Ранним утром 15 июля Андрей застал генерала за сборами, увидев танкиста, Семен Иванович двух штабных работников и сдвинул фуражку на затылок.
- Получен приказ, вместе с 66-м стрелковым корпусом наступаем на Бобруйск! Корпус переправился через Днепр, совершил марш и 12-го занял Паричи, взяв под контроль переправу через Березину, наша задача обеспечить левый фланг.
Воронцов покачал головой:
- В дивизии тысячи полторы человек?
- Тысяча шестьсот.
- До Паричей около восьмидесяти километров, пешедралить более суток, а лучше все двое, за это время немцы с севера ударят, что угодно на отсечение даю.
Генерал буркнул:
- Шибко умный? Ладно, это все тебя пока не касается, двое суток имеешь.
Из дальнейшего пояснения стало понятно, что Недвигин сумел отстоять для себя столь полезное подразделение как механизированная маневренная группа. Где-то своей властью, где-то пользуясь заинтересованностью командарма-21 и даже командующего фонтом маршала Тимошенко, он подгреб на железнодорожных станциях Калинковичей и Гомеля десяток БТ-7М как раз на еще одну танковую роту, а также шесть гаубиц М-30 с тягачами. Теперь их стало двенадцать штук, целый дивизион, но Воронцов предпочел иметь две шестиорудийные батареи вместо трех четырехорудийных.  Тягачи оказались разносортными, шесть «Коминтернов», и по восемь СТЗ-5 и «Сталинец-2», все во вполне рабочем состоянии. Генерал передал их Андрею недрогнувшей рукой, поскольку прекрасно понимал, что помимо орудий требуется перевозить боеприпасы, топливо и много чего еще, без которого вся боевая техника вскоре превратится просто в куски железа. Довеском пошла дюжина Т-20 «Комсомолец» с 45-мм пушками, при этом вооруженные пулеметами легкие тягачи можно было использовать как танкетки. Из разношерстного люда, оказавшегося в полосе ответственности дивизии, Недвигин сформировал пополнение и у Андрея появились две полноценные мотострелковые роты, танкисты и артиллеристы для формирования соответствующих подразделений, а также усиленный саперный взвод и даже подразделения обеспечения, хотя и не настолько хорошо оснащенные оборудованием для ремонта как хотелось командиру группы. Впрочем, лейтенант вполне отдавал себе отчет в том, что особой проблемы нет, местность болотистая, рек хватает, в том числе крупных, а переправочных средств не имеется от слова совсем. Пехота или конница вплавь да на подручных материалах перемахнет, а ему со своей машинерией противник не даст времени плоты строить, так что ММГ из этих боев вряд ли вылезет и технику сожгут раньше, чем встанет вопрос о ремонте. Других «прорех» в структуре группы тоже хватало, в первую очередь связь и зенитное прикрытие, но тут пока поделать просто ничего нельзя.
Тем не менее, характер не позволял Воронцову предаваться мрачным мыслям, двое суток он с максимальным толком потратил работу с командным составом, пытаясь наладить взаимодействие, а  Недвигин предварительно сам жестко прокачал новичков, чтобы у них не возникало ни малейшего сомнения в способностях и праве лейтенанта командовать группой. Он же озаботился тем, чтобы в пополнении никого выше старшего лейтенанта не попалось.
Первоначальные планы оказались нарушены, первое советское наступление на Бобруйск завершилось еще 17 июля, но в этот же день переправившиеся через Днепр в районе Старого Быхова немцы взяли Кричев, а Пропойск они захватили еще 15-го. 18-го пришел новый приказ командующего фронтом, и маневренная механизированная группа по железной дороге отправилась через Гомель и Унечу в район Климовичей. Что наговорил Недвигин Кузнецову и Тимошенко неизвестно, но ММГ получила фронтовое подчинение, поэтому никакой лихой командир корпуса или дивизии теперь не мог ни подгрести ее под себя, ни назначить другого на место Воронцова. По всей видимости, два пленных генерала и успешные действия группы произвели на командование должное впечатление.
Ехать предстояло около четырехсот километров, до войны немногим более полсуток хода, но в нынешних условиях они наверняка растянутся на совершенно неопределенное время, вплоть до того, что запросто можно вообще не доехать. Движение начали поздним вечером, до Гомеля допыхтели под утро, в ночном небе иногда гудели самолеты, но они прошли где-то в стороне. Воронцов и Гордеев ехали  с первым эшелоном, на котором перевозилась первые танковая и стрелковая роты, в единственном купейном вагоне, остальные были платформами для техники или теплушками. Пункт назначения находился недалеко, так что хотя личный состав разместился без особого комфорта, никто не роптал. Карасик остался в Калинковичах, он должен выдвигаться с последним эшелоном, а пока следил за погрузкой.
Умаявшийся за последние дни Андрей уснул почти сразу после начала движения, но когда состав подошел к Гомелю проснулся и, не обнаружив Гордеева, натянул сапоги и вышел из купе. Старший политрук стоял у опущенного окна и вглядывался в начинающее сереть небо.
- Вы что же, Аркадий Викторович, и не ложились?
Политработник улыбнулся:
- Пару часов прихватил, но как начали немцы летать, сон совсем слетел.
- Может, это наши, вражеские тылы бомбить ходили?
- Нет, точно немцы, у наших моторов звук другой, ровный, а у этих словно завывающий.
- А я вот отключился и не слышал ничего.
Гордеев похлопал Андрея по плечу:
- Вот и хорошо, хоть немного отдохнул, а я днем доберу, даже в самом лучшем случае раньше вечера не доедем.
Лейтенант подумал, что это слишком оптимистичный прогноз, но вслух ничего не сказал, только кивнул. Поезд между тем стал замедлять ход и вскоре совсем остановился, железнодорожники забегали, заправляя локомотив, а Воронцов прошел в тамбур и высунулся из вагона. Личному составу категорически запрещалось покидать состав, он хотел убедиться, что его приказ выполняется. К его удовлетворению, никакого лишнего шевеления не возникло, путейцы тоже работали споро, так что стоянка обещала быть недолгой.
- Андрей Михайлович, иди, чайку попей, пока не остыл, а я тут посмотрю.
Гордеев пропустил лейтенанта и занял его место в тамбуре, но не успел командир группы выпить и полстакана чая как паровоз громко свистнул и начал движение. В коридоре раздались шаги, в дверном проеме показался старший политрук, он сделал кому-то знак рукой.
- Вот командир маневренной механизированной группы, докладывайте ему.
В купе шагнул старший лейтенант, сбросил с плеча вещмешок и протянул Андрею отпечатанный на машинке приказ.
- Старший лейтенант Строгов, назначен к вам начальником штаба.
Проблему компетентных командных кадров Недвигин самостоятельно решить не смог, но более высокое начальство, видимо, тоже подключилось, поскольку приказ оказался подписан генерал-полковником Кузнецовым. Орден Красной Звезды на гимнастерке старлея показывал, что тот имел еще довоенный опыт, да и сейчас уже наверняка участвовал в боях. Строгов перехватил взгляд лейтенанта и кивнул:
- Орден за Финскую, служил в 61-м танковом полку начальником штаба батальона. Полковник Богданов получил новое назначение, но успел меня порекомендовать к вам, когда узнал, что в группу нужен начштаба. Меня Владимир Александрович зовут, но лучше просто по имени.
Старшему лейтенанту на вид было лет двадцать пять, не больше, среднего роста, русоволосый и сероглазый, с большими, крепкими руками. На штабного работника он не походил совершенно, такого человека скорее можно представить в танке в самой гуще сражения, но при этом он не производил впечатления недалекого служаки, Воронцов определил его для себя как умного хитрюгу. Это еще предстояло проверить, поэтому лейтенант улыбнулся и протянул руку:
- Я Андрей, можно тоже без отчества. Кстати, у меня однокурсник в 61-й полк попал, лейтенант Климов, не довелось знать?
Строгов вздохнул и сжал свои пудовые кулаки:
- Носатый такой? Сгорел в первом же бою… Не просто так нашу дивизию расформировали, мало что от нее осталось.
Начштаба немного помолчал и спросил:
- Это правда, что вы двух немецких генералов в плен взяли?
Старший политрук хмыкнул:
- Слишком хорошо, чтобы быть правдой? Действительно взяли командиров двух дивизий, пехотной и кавалерийской, да еще трофеями разжились, частью техники с нами противник поделился.
Кавардак в тылах творился знатный, что неудивительно, железных дорог это касалось в полной мере, поэтому путь до места назначения занял почти двое суток. Крупных рек на пути не имелось, да и небольших тоже немного, возможно поэтому немцам эти объекты не были особенно интересны. К тому же основные боевые действия шли севернее и намного южнее, а силы люфтваффе хоть и неплохо управляемы, но и не бесконечны. Тыловые подразделения РККА и гражданские службы тоже не сидели сложа руки, поврежденный мост через Ипуть восстановили, дорогу ремонтировали по мере необходимости, гораздо больше времени ждали, пока путейцы разбираются с пробками, неизбежно возникающими в этой обстановке.