Глава 1.2 (начало)
Говорят, что ожидание праздника лучше самого праздника, с таким отвратительным событием как война, пожалуй, с точностью до наоборот. С момента попадания в этот мир Андрей ждал, как мог, готовился, но, понимая неизбежность грядущих событий и тот простой факт, что встретить их в наилучшем состоянии невозможно, иногда в сердцах думал:
«Да пусть начнется уже! Все равно ничего принципиально важного я сделать не могу, броню Т-26 не наращу, на движок наддув не поставлю, пушку миллиметров до ста не расточу, радиостанции тоже не рожу, даже бойцов своих не обучу. Будь что будет, сколько раз в прошлой жизни представлял как стреляешь в немецкий танк, как бронебойный снаряд делает из него костер, чудо свершилось, но как-то уж больно иронично, не на Т-34, не на КВ, на старом самоваре с тонкой броней, слабым двигателем и хилой пушечкой придется в бой идти. Да, есть у высших сил чувство юмора!»
И вот свершилось, началось, и все прежние мысли и переживания сразу показались несерьезными и неважными, появилось чувство огромности этого короткого момента времени, разом отделившего жизни миллионов людей и его собственную от мирного прошлого. Подумав об этом, Андрей почувствовал, что волнение уходит, уступая место мрачной решимости, действительно, делай что должен и будь что будет!
Согласно плану сборным пунктом дивизии являлся район Поддубно, туда и направил свои машины Танасчишин, каких-то два десятка километров. Немцы увлеклись бомбардировкой пустых казарм и находящегося неподалеку аэродрома Куплин, поэтому танкисты добрались без особых проблем за пару часов, а вскоре подошел и 61-й полк, находившийся на стрельбах. Экипажам было приказано оставаться в машинах, высунувшись из башни Андрей увидел, как Танасчишин побежал куда-то вперед, наверняка на встречу с комдивом.
- Что там, командир? – поинтересовался снизу Трудный. – Долго стоять будем?
- Пока непонятно, похоже, Богданов появился.
- Это дело! – непонятно чему обрадовался мехвод. – Сейчас вперед, и вдарим на немца!
Лейтенант ничего не ответил, только вздохнул, он хорошо понимал, что произойдет дальше, даже не помня из прошлой жизни конкретных действий 30-й танковой дивизии. У противника количественный и качественный перевес на этом участке фронта, а также неплохо налаженное взаимодействие родов войск, чем РККА похвастаться, к величайшему сожалению, пока не может. Советская авиация в приграничных районах понесла огромные потери, со связью большие проблемы, у танков одна заправка и один боекомплект и Андрей сильно сомневался, что есть возможность быстро подвезти еще. Башнер, похоже, оптимизма Трудного тоже не разделял, но старался вида не показывать, проверил свое снарядное хозяйство, удовлетворенно кивнул:
- Полный порядок! А ты, Ваня, вместо того, чтобы победные планы строить, лучше бы уровень масла в двигателе проверил.
- Чего его постоянно проверять, - нахмурился мехвод. – Я перед выходом контролировал, норма. Движок у нас нормальный, да командир отлично настроил, не боись, куда надо доедем.
Прокопчук пожал плечами, мол, тебе виднее,
Через некоторое время забегали командиры батальонов, затем рот, к танку Воронцова подскочил Ломако, запрыгнул на броню, крикнул прямо в ухо:
- По лесным дорогам выдвигаемся на шоссе Пружаны-Жабинка в направлении Бреста!
Старший лейтенант ринулся дальше, а Андрей со злостью подумал, что ни у него, ни у его подчиненных нет карт, радиостанции тоже отсутствуют, если придется действовать в отрыве от основных сил, то это будет самая настоящая задница. Впрочем, пока об этом речи нет, а двигаясь в колонне потеряться сложно, другое дело, что атаки вражеской авиации гарантированы, а отбиваться нечем, Воронцов с тоской вспомнил стоявшие на российских танках крупнокалиберные «Утесы», да и ДШК сейчас бы вполне сгодился.
Минут через десять колонна снова двинулась на запад, но, как и предполагал Андрей, немецкие самолеты быстро их обнаружили, скрыть белым днем перемещение такого количества бронированных машин нереально. В прошлой жизни Воронцов читал, что атаки танков с воздуха в начале войны оказались не особенно эффективными, но Т-26 имели очень тонкую броню, поэтому тяжелые осколки ее успешно пробивали даже если бомба взрывалась поблизости, к тому же старички не отличались быстроходностью и маневренностью. Взвод Андрея двигался ближе к середине колонны своего батальона, немцы же старались наносить удары по задним машинам, поэтому когда полк подошел к селу Пелище, потерь у него не оказалось, чего нельзя сказать про другие подразделения. Для Т-26 в середине 30-х разработали турель П-40, на которую крепился обычный ДТ, к тому же по штату он полагался всего лишь каждой пятой машине, защита слабенькая, но лучше чем ничего. Несколько танков батальона зенитные пулеметы получили, хотя у Андрея во взводе ни одного такого не оказалось. Стрельба по самолетам велась азартно, но, как и предполагал молодой человек, не очень эффективно, впрочем, одного, говорят, все-таки сбили, по крайней мере, лежащий на ветвях больших деревьев Ме-109 он видел своими глазами. Воронцов несколько раз видел черную эмку командира дивизии, она сновала вперед-назад, то обгоняя неспешно движущиеся танки, то устремляясь в конец колонны, с чем связано это мельтешение, лейтенант не знал, но думал об этом как-то отстраненно.
Во время движения в Т-26 да без переговорного устройства особо не пообщаешься, поэтому ехали молча, лишь время от времени башнер или мехвод бросали на командира весьма красноречивые взгляды, но Воронцов старался держаться спокойно, ободряюще улыбался и кивал головой. Сказать, что страха нет совсем Андрей бы не смог, но это было не липкое, мешающее нормально думать и парализующее волю чувство, а какое-то отстраненное, словно все происходило не с ним или во сне. Чуть позже пришло понимание, война идет уже несколько часов, он находится недалеко от границы, от легендарной Брестской крепости, но до сих пор не уничтожил ни одного врага! Это представлялось ему неправильным, с этим хотелось что-то сделать, побыстрее исправить, поэтому несколько благодушное настроение некоторых сослуживцев казалось диким. Затем лейтенант понял, что они просто еще не прониклись огромностью нависшей над страной и народом опасности, до современной молодежи, воспитанной на идее бить врага малой кровью и на чужой территории, до всего этого следовало еще дойти своим умом, прочувствовать на себе. А еще Андрей вдруг подумал, что не знает почти никого из своего полка, те несколько дней, проведенных в части, оказались целиком отданы работе с техникой. Командиров взводов первого батальона он видел всего один раз, да и с ротными перебросился буквально парой слов, включая Ломако, а теперь вместе со всеми этими людьми ему предстояло идти в бой.
Когда на одной из развилок Варшавского шоссе колонна снова остановилась и экипажи выбрались из машин, один из лейтенантов, вроде из второго батальона, вслушиваясь в гул раздававшейся на западе артиллерийской канонады, вдруг уверенно произнес:
- Долго этот конфликт не продлится, немецкие рабочие в нас стрелять не станут, в Германии вообще скоро может революция произойти.
- Не в Германии, а в Третьем Рейхе! – со злостью ответил Андрей. – Ты совсем дурак и ничего не понимаешь? Рабочие, про которых ты говоришь, пришли сюда с оружием в руках, на нашу землю, причем сами сделали это оружие! Вражеские солдаты должны быть уничтожены, все до единого, исключение только для тех, кто сдался в плен. Увидел немца – убей, только так, и некогда ждать, пока вы от своих розовых соплей отмоетесь, воевать надо! Конфликт! Какой нахрен конфликт, это война!
Все с удивлением и даже некоторым страхом смотрели на разошедшегося товарища, как вдруг сзади кто-то громко произнес:
- А вот это правильно!
Полковник Богданов подошел поближе и еще раз повторил:
- Правильно говорите, товарищ лейтенант. Враг решил напасть на нашу страну, поэтому жалеть его нельзя, как и ждать, что в Германии революция начнется.
Командир дивизии посмотрел на Андрея и спросил:
- Это вы были дежурным по полку и вывели его в район рассредоточения до налета вражеской авиации?
- Да, я не сомневался, что немцы знают расположение военного городка и нанесут удар.
Будущий маршал бронетанковых войск кивнул, еще раз глянул на Воронцова и хотел что-то сказать, но подъехал мотоцикл, из бокового прицепа выскочил танкист в темно-синем комбинезоне и доложил об обнаружении противника. Полковник повернулся к Андрею:
- Впереди развилка, ваш взвод остается в засаде, задача – не допустить прорыва противника в наш тыл. Вы продемонстрировали способность анализировать ситуацию и принимать правильные решения, я на вас надеюсь!
Все вокруг пришло в движение и вскоре четыре Т-26 третьего взвода первой роты первого батальона 60-го танкового полка остались одни, только гул двигателей был слышен некоторое время, затем стал затихать и он, зато отчетливо слышалась стрельба, где-то впереди, на западе, шел бой. Экипажи проводили машины своих товарищей взглядами и все как один повернулись к Воронцову, лейтенант прекрасно понимал, о чем они сейчас думают. Теперь от него зависит не только выполнение боевой задачи, но и то, сумеют ли они остаться в живых, ведь дивизия еще не доехала до врага, а уже понесла первые потери, что же будет дальше?
- Выдвигаемся к развилке, по машинам!
Определенный приказом комдива рубеж обороны находился метрах в четырехстах, но, когда взвод добрался до него, то Воронцову категорически не понравился, укрыть здесь технику не представлялось возможным. Покрутив головой, изучив местность в бинокль и немного подумав, он указал командирам танков на плотные заросли кустарника и лес между дорогами:
- Выдвигаемся по шоссе до одиночной березы, съезжаем в сторону леса и там маскируем машины. При появлении противника по любому из направлений пропускаем до развилки и бьем в борт и корму, я и экипаж сержанта Новикова работаем по передним танкам, остальные по задним, затем переносим огонь в сторону середины колонны. Вопросы есть?
Вопросов не возникло, на лицах танкистов была написана мрачная решимость, Андрею понравилось, что никто не паниковал, не суетился, не искал поддержки у товарищей.
«Да, такие не побегут и не сдадутся, не бросят оружие, - подумал капитан. – Эх, сколько же ошибок еще будет сделано, прежде чем мы воевать научимся, сколько людей за этот опыт жизнью заплатит, и каких людей!»
В прошлой жизни подразделения, которыми командовал Андрей Воронцов, в больших боях не участвовали, подчиненных и друзей он не терял, даже в Сирии ранения случались, но от двухсотых Бог миловал. Вспомнив про Ближний Восток, молодой человек пожалел, что сейчас с ним нет того старенького Т-62М, а уж если бы имелся любой из современных российских танков, то можно было бы славно отгеноцидить горячих тевтонских хлопцев. Поставил бы Т-72Б3, Т-80БВМ или Т-90М после развилки, прямые участки дороги длинные, одним подкалиберным снарядом можно насквозь сразу несколько «троек» или «четверок» противника насквозь накернить, лейтенант даже зажмурился на мгновение, когда представил это упоительное зрелище.
Между тем головной танк достиг съезда с шоссе, поэтому Андрею пришлось оставить мечты и вернуться в реальность. Место засады действительно оказалось удачным, машины неплохо замаскированы, с дорог не видно, небольшой бугор позволяет укрыть их почти по башню, что с учетом тонкой брони повышает шансы выжить в бою или, по крайней мере, продержаться подольше. Воронцов наметил даже запасную позицию для каждого танка и показал мехводам и командирам машин:
- Когда противник вас обнаружит и начнет пристреливаться, уходите, только следите за соседями, сразу все маневрировать не бросайтесь. Связи у нас нет, поэтому оценивайте обстановку самостоятельно, вспоминайте, чему я вас учил, не теряйтесь.

Игорь К.

В современном сленге есть более подходящее "продуплить"   Спасибо, подумаю, чем заменить.