Глава 1.8 (начало)
Уехать из расположения штаба фронта получилось только после обеда, пришлось дожидаться попутного транспорта, да и то предстояло добираться на перекладных, зато время было потрачено не зря, Андрей сделал целых три очень важных дела. Во-первых, получил новый комплект формы, Иванин лично распорядился, поглядев на своего подчиненного. Прежний Воронцов не сдал, оставил в качестве подменки, за полтора месяца боевых действий гимнастерка и шаровары не сказать что превратились в лохмотья, но если есть возможность выглядеть поприличнее, почему не воспользоваться, еще немного и натуральный Гаврош получится. Во-вторых, перед тем, как переодеться, Андрей посетил баню, самую настоящую, а не походный эрзац, большая удача в нынешней ситуации. В-третьих, написал письмо родителям, раньше было совсем не до того, да и отправить возможности не имелось. Все это много времени не заняло, так что пару часов даже посидел над заветной тетрадью, ожидая попутную машину, мыслей после Могилева много накопилось, хотя больше по развитию конструкции танков, чем по тактике. Нет, по действиям тактических групп идей хватало, но их требовалось привязать к нынешним реалиям, а тут еще думать и думать, чтобы не получился очередной мыльный пузырь – выглядит красиво, да толку нет. Андрей очередной раз похвалил себя за то, что с интересом читал про танки предвоенного периода и Второй мировой, в сети информации хватало, один Юрий Пашолок сколько всего интересного выложил.
До нового места службы «новоиспеченный» лейтенант добрался только 7 августа, это по карте рукой подать, а когда вражеская авиация по головам ходит, в прифронтовой полосе артиллерия от души долбит и потери в технике огромные, да и немецкая разведка по нашим тылам шустрит, целое путешествие получается. Зато было время подумать и разобраться с собственными чувствами по поводу неожиданного понижения и перемещения на другой участок фронта. Самое простое – обидеться, но Воронцов уже давно не вьюноша, который мыслит простыми категориями и различает только два цвета. Собственно, даже нынешний Андрей, теперь уже двадцатилетний, за маневрами у Могилева не заметивший как повзрослел еще на год, всегда был склонен не поддаваться эмоциям и думать головой. А в прошлой жизни прожиты двадцать семь лет, из которых десять отданы армии, плюс ответственность за подчиненных, участие в боевых действиях, все это стимулирует уже имеющиеся природные наклонности. В общем, банально обижаться Воронцов не стал, тем более, маршал настолько явно играл на публику, распекая за отход от Могилева, что молодой человек опасался, как бы Булганин его не раскусил. Обошлось, Семен Константинович, конечно, не актер, но и ЧВС фронта не Станиславский, «не верю!» не кричал. Мехлис сейчас зампредседателя СНК, как и Булганин, кстати, и замнаркома обороны, бодаться с ними ради какого-то капитана и командира бригады, пусть и успешного, маршалу явно нет смысла, так он и не стал. К тому же сам Тимошенко великими успехами на фронте не блещет, у других дела не лучше, поэтому и претензий особых пока нет, хотя, насколько Андрей помнил из прошлой жизни, на него в середине июля кто-то батон крошил по поводу участия в очередном антисоветском заговоре. В довесок, всего две недели назад маршала сместили с наркомов обороны и ликвидировали Ставку Главного Командования с ним во главе. Тем не менее, переместил, не отдал на съедение, а вот с Бакуниным и другими генералами еще неизвестно как дело обернется, так что грех на Семена Константиновича обижаться, если хоть немного подумать. И, как оказалось, представление к ордену Красного Знамени никто не отзывал, это Иванин по секрету поделился. В общем, нечего сопли по броне размазывать, глядишь, если не еще одна бригада, так батальонная тактическая группа на Западном фронте появится, главное на шаблон не вестись. Впрочем, насколько Андрей помнил, там Рокоссовский командует, он сторонник подвижной обороны, гробить подчиненных и намертво стоять без маневра не станет. Опять же из прошлой жизни Воронцов вспомнил, что его тогдашние современники указывали не только на проблемы со связью, тут объективно, если у тебя нет радиостанций, так будь ты хоть семи пядей во лбу, ситуацию не изменишь, а вот непонятное пренебрежение разведкой объяснить трудно. Причем на это указывали в своих отчетах немцы, заодно прошлись и по малоэффективному использованию артиллерии, стрельбе по площадям с минимальной корректировкой, а чаще вовсе без нее, что сказывалось на результате.
Штаб 101-й танковой дивизии располагался в лесу недалеко от деревни Вышегор, что километрах в шести восточнее Ярцево, в лесу между Минским шоссе и железной дорогой. Добирался туда Андрей из Дорогобужа на попутной полуторке, в день приезда Воронцова к месту назначения пошел дождь, но его это не сильно расстроило, поскольку вражеская авиация снизила, наконец, активность, да и лило не так уж сильно и не постоянно. От городка на север шла довольно широкая и неплохо накатанная дорога, но водитель свернул с нее, пояснив:
- Эта рядом с Днепром идет, она похуже, по ней меньше ездят, зато и немцы тут почти не летают.
Шофер, ефрейтор лет тридцати, оказался разговорчивым малым, от него танкист узнал, что пару дней назад войска отвели на восточный берег реки Вопь и сейчас крепят там оборону. Тогда же стали готовить противохимические средства, немцы, вроде как, собирались применить какие-то отравляющие вещества, но ничего так и не случилось, то ли тревога ложная, то ли у противника что-то не получилось. С отходом на восточный берег реки немцы активность снизили, работают, в основном, артиллерией, но 5 августа около полудня над Ярцево большая группа вражеских истребителей атаковала наши бомбардировщики, бой случился серьезный, ефрейтор лично его наблюдал.
Десятка через два километров пришлось остановиться для проверки документов, шкафообразный младший лейтенант так долго их изучал, что Андрей заподозрил в нем малограмотного и читающего по слогам. Наконец тот перестал хмуриться и шевелить губами и вернул бумаги, пять бойцов, окруживших полуторку, опустили винтовки, но из кустов выбрались два политработника, политрук и старший политрук, пряча оружие в кобуры. Мамлей, заглянувший в кузов и видевший, что свободного места там достаточно, кивнул на них:
- Попутчиков возьмите, им тоже в Ярцево надо.
Вещей у политработников с собой оказалось немного, только два небольших вещмешка, они забросили их в кузов, кивнули младшему лейтенанту, но, прежде чем запрыгнуть следом, старший спросил:
- А вы, товарищ лейтенант, когда сюда ехали, мотоциклистов не видели?
- Нет, никого вообще не встретили от самого Дорогобужа.
Старший политрук по званию выше лейтенанта, но уступать ему место в кабине Андрей не спешил, попутчики были в плащ-палатках, а у него имелась только трофейная Zeltbahn 31, вытаскивать ее не хотелось, да и вопросы начнут задавать. Дождь то накрапывал, то прекращался, политработники, видимо, оценили отсутствие у Воронцова защиты от него и полезли в кузов.
Оглянувшись на них, водитель тихонько сказал:
- Наверняка особисты это, вы аккуратней с ними, товарищ лейтенант.
Андрей сначала удивился, но потом подумал, что ефрейтор может быть прав, сотрудники особых отделов ходили в форме политсостава, а эти двое подтянутые, спортивные, даже взгляды какие-то особые, колючие что ли, хотя это уже за уши притянуто. Водитель немного помолчал, потом снова принялся рассказывать как выходили на новый рубеж, перебирались через Вопь, как он колесил по местным дорогам и теперь знает здесь каждую ямку, как работал до войны в автохозяйстве в Калуге, под его бубнеж Воронцов чуть не задремал.