Хроники Чёрного Отряда Революции

                Книга первая

               КОМАНДАНТЕ

                  Том первый

                      СМЕРТЬ

От заката до восхода
Трассера проводят нас
От Консервного завода,
до гостиницы «Кавказ».
БМП горят, но снова
Поднимаемся вперёд
И идёт, идёт пехота
От заката на восход,
И идёт, идёт пехота
От заката на восход…

                    Предисловие

Все персонажи и все события книги, абсолютно, реальны. По своей сути — это документальное повествование, только написанное в художественном стиле. В первой книге, из двух томов, вы познакомитесь с предводителем нашей революционной организации, ну а далее — мы приступим, непосредственно, к отрядной летописи. Остальные наши легендарные личности, будут представлены по ходу повествования, ну а кому-то ещё только предстоит стать легендой и обрести бессмертие. Приятного прочтения, дорогой друг.

           Глава 1 Звериное чутьё
6 сентября 1996 года

Сидя на командирском месте УАЗика, он нервничал и много курил. На душе было неспокойно. Его звериное чутьё подсказывало — где-то ждёт капкан. Да и как могло быть иначе — выжить в этом проклятом, то ли мире, то ли перемирии, было гораздо сложнее, чем во время активных боевых действий. Да что там… Даже тогда — в огненном аду новогоднего штурма было легче. В том смысле, что было понятнее и проще. А сейчас… А сейчас — город почти полностью контролировали «духи». А уж в этом поганом Заводском районе, всякого этого отребья развелось, как опарышей в тухлятине. И если раньше, все «духи» были врагами, то сейчас хрен их разбери, кто из них замирившийся, а кто непримиримый. Однако, пули можно было ждать и от тех, и от этих. А самим, первыми стрелять нельзя. Нельзя. Вот же гадство... А вот то, что пули засвистят — сомнений уже не было. И ещё хорошо, если только пули… Скорей бы проскочить и вырваться за города. Скорей бы.
Среди мелькавших развалин, вроде бы всё было спокойно, и парни на головном БТРе, вроде, ерундой не страдали, а, ощетинившись стволами, цепко впивались взглядами в сектора обстрела. Однако, чутьё подсказывало…

А именно благодаря этому звериному чутью, он — старший лейтенант Тимофеев и обзавёлся позывным — Зверь. Именно, благодаря этому самому звериному чутью, которое всегда предупреждало его об опасности, всегда подсказывало верный ход, казалось бы в совершенно безвыходной ситуации, он и смог выжить; и там — в северных провинциях Афганистана, и здесь — в этой ожесточённой и подлой войне. Именно там, в Афганистане он и получил прозвище — Зверь, позже ставшее его позывным в Чечне.

А сейчас колонна ГСН* ГУОШ** под командованием старшего лейтенанта Тимофеева, покинув базу находившуюся на площади «Минутка», направлялась в Заводской район. В состав колонны входили: пара УАЗов самой ГСН, и БТР-80 разведгруппы 63-го Ангарского полка. Всего в группе, включая Зверя, было 16 штыков. Все они были матёрые бойцы, и ворон ртом никто не ловили — парни понимали, что в любой момент это голубое небо, может показаться с овчинку, а там — либо инвалидность, либо завернут в фольгу. Тем более, что обстановка была хуже некуда… Генерал Лебедь хлестался в дёсна с Масхадовым. Яндарбиев проводил пресс-конференции. Плюс, сегодня у аборигенов был юбилей — 5 лет их независимости. И поэтому поводу, они намеревались провести всяческие массовые мероприятия у развалин дворца Дудаева. А самым поганым было то, что по поводу всяческих торжественных мероприятий, в город должен был завалиться сам эмир Хаттаб. Со всей своей кодлой. Предположительно, его отряды могли войти в Грозный, как через Октябрьский, так и через Заводской районы. А Хаттаб был одним из лидеров самых-самых непримиримых. И то, что он был из непримиримых — это ещё полбеды, но этот иорданец был одним из лучших полевых командиров ичкерийцев, к тому же — в его бригаде было, приблизительно, полторы тысячи штыков. Таким образом, сил для победоносной войны против частей эмира Хаттаба, у старшего лейтенанта Тимофеева было, явно, маловато.

Из-за сильного волнения, дорога казалась бесконечно длинной и долгой. Проехали то, совсем ничего (по иркутским меркам — рукой подать, ну примерно — как от Дацана до Иннокентьевского моста), а казалось, что ехали пол дня. Хотелось, поскорее вырваться за город — сейчас там было гораздо безопаснее. Кто бы ещё месяц назад мог подумать, что подобное вообще возможно… Ведь совсем недавно в самом городе находились десятки «контролей», 5 комендатур, 34-я и 101-я бригады Внутренних Войск, СОБРы, ОМОНы, да кого только не было… Обстрелы, конечно же были, но это по ночам. Днём, как правило, было более-менее спокойно, всё-таки после ожесточённых мартовских боёв, город более-менее взяли под контроль. Ну как под контроль — без лютых обстрелов, и боестолкновений. Редко, когда заводился какой-нибудь снайпер. Бывало, что какой-нибудь придурок даст очередь из развалин, а потом ныкается по подвалам с мокрыми штанами. В общем, ничего серьёзного. А вот за городом… А вот за городом было по-настоящему опасно: фугасы на дорогах, засады, в зелёнке — всевозможные мины и снайпера.
А сейчас, после кровавого августа, всё было по-другому. Сейчас все «духи», макаками скакали по всем городам свободной Ичкерии, бегали кругами, махали флагами и палили из всех стволов — демонстрируя собственную крутизну. А сегодня ещё и их День Независимости, а значит — по всей Ичкерии режут индейских барашков, и носятся с портретами Дудаева и Лебедя.
Хорошо ещё, что хоть ехать в сторону противоположную от Цоци-Юрта, где сегодня самая главная «духовская» туса. Где торчат пики с зелёными знамёнами, на кладбище шахидов.
Посреди всей этой, густо замешанной на крови, театрализованной вакханалии, возникала простая человеческая мысль — а как потом возвращаться на площадь «Минутка», там где, под эгидой ФСБ, их база, и там где раньше был один из «контролей» земляков из Иркутского ОМОНа. И не просто земляков, а бывших сослуживцев — он ведь сам когда-то был в отряде, и не только он… Чиркнувший сзади зажигалкой Штрих, тоже вместе с ним служил в ОМОНе.
Владимир Владимирович Тимофеев тогда изволили дослужиться до командира взвода, а Димка Зуев (он же Штрих) был у него командиром отделения. Прапорщик Коля Кожевников (Рыжий), тоже пришёл в дивизию из ОМОНа, только из другого взвода. Так что, иркутские милиционеры особого назначения были давно им знакомы. А уж за время этой войны, и вэвэшники Зверя и иркутские омоновцы стали, практически, одной семьёй. Вот только где сейчас эти земляки… Обстановка менялась чуть ли не каждый час — «духам» сдавали всё новые и новые позиции. Так что, вполне может быть, что уже и не судьба — встретить земляков…
  Были ещё земляки из Бурятии, из Улан-Удэнского ОМОНа, но они сейчас были далеко, за Гудермесом, в посёлке Новогрозненский, где они забазировались и ощетинились двумя блокпостами. Эх, жалко далеко ребята, а так — на них всегда можно было положиться. Их командира, Зверь знал ещё до войны. Он тогда ещё сам служил в ОМОНе, и их, во время беспорядков в Тункинской долине, кинули на усиление бурятских коллег. В Слюдянке, где разрабатывался план совместной операции, он и познакомился с улан-удинцами и их командиром — Вячеславом Мархаевым. Впечатление от такого знакомства было неизгладимое — глядя на гиганта Славу сразу же приходило полное понимание того, за счёт чего побеждал Чингисхан. Все россказни о бесчисленных ордах — это сказки побеждённых — у которых от страха глаза велики. Да полсотни таких богатуров, как Слава Мархаев, могли запросто разогнать любое войско. В Чечне богатуры из мархаевского тумена воевали геройски, их операции носили молниеносный характер, а об их железную стойкость в обороне разбивались все атаки боевиков. Вот только, каково им сейчас? Чичи поди опять Гудермес заняли, а значит буряты снова в окружении, как тогда в 95-м… А может успели выйти? Хрен сейчас, что разберёшь…
Да и вообще, сейчас всем «федералам» не сахар — кругом «духи», полный бардак и дурдом напополам с предательством. То обстрелы, то оперативно-тактический климакс у командования, то откровенная измена сидящих в Кремле чиновников (неизвестно на службе каких государств находящихся). А ещё эти дырявые, совместные комендатуры?! А это как?! Вот где, действительно, полнейшая задница для ребят…

Он даже представить не мог себя на их месте. Да как это возможно — служить вместе со смертельным врагом?! Совместно!? Он бы так не смог. Нет, точно бы не смог. Он, как человек образованный, культурный и воспитанный — уважал местные обычаи. Именно поэтому, он бы, согласно с местными традициями, просто отрезал бы голову ближайшему воину Аллаха, и вся любовь. И это ещё в лучшем случае. А вообще, его могло бы и клинануть, и вот тогда… Тогда бы новый виток войны вспыхнул с такой яростью, что уже никакие Лебеди, и прочие кремлёвские персонажи, не смогли бы загасить это пламя, и война закончилась бы только полной победой одной из сторон. А учитывая, что в военном аспекте, победить могла только одна сторона, то нынешние затушители войны сделали совершенно правильно, что не включили страшного лейтенанта Тимофеева в состав совместной комендатуры, а подчинили непосредственно Шкету — в миру известному, как — генерал-майор Карманов.
Шкет — было прозвище командира 91-й дивизии Внутренних Войск, которое он схлопотал благодаря своему могучему полутораметровому росту. Однако, Александр Иванович не только не обижался на такое погоняло, но даже наоборот — лихой комдив носил его с гордостью и даже сделал своим позывным. Вообще, генерал Карманов был колоритнейшей личностью не только во Внутренних Войсках, но во всех силовых структурах России. Помните геройского генерала-фронтовика из фильма «ДМБ», гениально сыгранного Владимиром Яковлевичем Шаинским? Так он — копия Карманов, как по внешности, так и по сути. Кстати, благодаря его колоритной внешности, повадкам, особому лексикону и татуированным пальцам обеих рук — в Объединённой Группировке ходили слухи о том, что сибирские вэвэшники сдают экзамены на право ношения не краповых беретов, а куполов на спине. При всём при этом, Александр Иванович был ещё и человеком уникальнейшей биографии — он умудрился пройти абсолютно все ступени воинской службы: срочная служба, сверхсрочная служба, прапорщик, и только потом офицерские погоны. А поскольку все эти ступени он испытал на собственной шкуре, то в плане службы обмануть его было, категорически, невозможно. Карманов знал всё: все виды загасов и отмазок, все нычки, все слабые места в службе и хозяйственной части, все сильные и слабые места в боевой подготовке. Обедать товарищ генерал предпочитал, исключительно, в солдатской столовой. Именно в солдатской столовой, а не в офицерской. Конечно же, по прибытию Карманова в дивизию, ушлые повара пытались припасать для него «генеральскую» пайку — не прокатило. Потом пытались «зачерпнуть со дна погуще». Но, как уже было сказано выше — Карманов прошёл все стадии службы и знал её всю досконально. Именно поэтому, впарить фуфло Шкету было не реально. Благодаря таким его качествам, в те трудные для армии 90-е годы, солдаты Иркутской дивизии ВВ совсем не голодали, что по тем временам, было огромным плюсом. Таким образом, Карманов выделялся из подавляющего большинства генералов тем, что он не просто командовал своим соединением — он был с ним одним целым, одним единым организмом. И Александр Иванович, естественно, был мозгом этого организма. Мозгом, который вполне физически, словно собственные конечности и органы, ощущал полки, отдельные части и службы своей дивизии. При этом, генерал Карманов обладал ещё и особым чутьём. Нет, это не было тимофеевским предчувствим опасности, это было ощущением оперативной обстановки данное ему в осознание. Александр Иванович, реально, даже не имея информации, каким-то шестым чувством ощущал эту самую оперативную обстановку. Он чувствовал противника, понимал ход его мыслей и, практически, безошибочно угадывал его действия. Справедливости ради стоит сказать, что своими успешными действиями 8-й Армейский Корпус генерал-лейтенанта Рохлина в операциях: «Лом» и «Возмездие», во многом был обязан именно этому чутью Карманова. Части Шкета взаимодействовали с войсками группы «Северо-восток», «Север» и оба генерала порой люто спорили друг с другом. Лев Яковлевич имел богатый боевой опыт войны в Афганистане, и планировал свои действия исходя из своих практических знаний и данных разведки, Александр Иванович же, аппелиповал своими ощущениями. Между двумя генералами искрило так, что порой казалось — вот-вот вспыхнет. Однако, несмотря ни на что, Рохлин отдавал должное интуиции Карманова и их тандем оказался вполне успешен.

    При мысли о Шкете на душе у Зверя стало теплее, и в памяти всплыло одно из совещаний, там дома, в Иркутске, в штабе дивизии на улице Баррикад.

                           * * *

Генерал-майор Карманов, с грозным видом, сверлил взглядом собравшихся в его кабинете офицеров. Внезапно, Александр Иванович повёл носом и прямо по-собачьи начал нюхать воздух. Раскачиваясь с пятки на носок, товарищ генерал плавными движениями правой руки нагонял на себя воздух и тщательно его прогонял через свою среднелицевую двухсопловую обонятельную установку. Вдоволь наобонявшись, комдив впился глазами в начальника оперативного отдела полковника Шаталова, и выдал в эфир:

— А чем это у нас здесь, так интересно пахнет? Я даже не побоюсь это слова — нестерпимо воняет, а? А это случайно не рвущиеся наружу пары распада продуктов вашего вчерашнего интересного времяпрепровождения, а, господин полковник Шаталов?

Полковник Шаталов (возвышавшийся над комдивом, как сынок-переросток над маленьким папой), как настоящий советский командир, тоже был мастером разговорного жанра, и за словом в карман не лез. Поэтому, он парировал сразу — рубанул, как отрезал:

— Господа все в Париже, — начоперод в точно воспроизвёл интонацию актёра Толоконникова игравшего Шарикова в «Собачьем сердце».

— Товарисч полковник Шаталов, извольте, батенька, выйти вон. За дверь. На пять минут, — комдив картинно указал на дверь начопероду, а затем обратился к адъютанту, — а вы, старший лейтенант, — откройте окно — иначе, вверенный мне Родиной, цвет офицерства нашей героической 91-й дивизии погибнет — получив отравление угарным газом.

Старший лейтенант Тимофеев, с огромным трудом сдерживая смех бросился выполнять боевой приказ. И когда старая деревянная створка, со старческим скрипом, наконец-то отворилась, и в кабинет комдива хлынул поток свежего воздуха, генерал Карманов выдал следующую тираду в адрес своего адъютанта:

— Спасибо вам большое, голубчик! Вы спасли штаб дивизии от неминуемой гибели! С вашего позволения, я сейчас же надиктую текст заметки в «Красную Звезду», «Комсомольскую правду», «Юманите», «Ди Дойче Цайтунг», «Руде Право» и «СПИД-Инфо». Всё прогрессивное человечество должно узнать о бессмертном подвиге нашего скромнейшего офицера — старшего лейтенанта Тимофеева, — вдоволь насладившись своим остроумием, Карманов взглянул на дверь, и над стенами кабинета загрохотало, — эй вы там, за дверью! Товарисч полковник Шаталов, будьте любезны вернуться — после вас уже проветрилось.

                             * * *

Из приятных воспоминаний, его вырвало дежурное ругательство Штриха, подпрыгнувшего на очередной колдобине. Вот же тоже, замечательная кандидатура для совместной комендатуры. Зверь хмыкнул под нос, представляя себе подобную картину… Он неоднократно наблюдал, как Димка общается с «чехами». Подобное зрелище производило впечатление… Особенно для «духов». Нет, он не орал, не бил (разве, что только при захвате пациента), не брызгал слюной. Он говорил совершенно спокойно. Вкрадчиво. И даже без единого мата. Но в этой его спокойной интонации, и во взгляде, было что-то такое, от чего клиентов начинал бить озноб, так как Штриховские «собеседники» ощущали вполне физически, какой-то жуткий, замогильный холод, проникающий в их сознание. Практически все чичи, кому посчастливилось пообщаться со Штрихом, непроизвольно опорожняли кишечник и мочевой пузырь, ползали в ногах, клялись Аллахом и мамой, что их шайтан попутал, и что они больше никогда не будут.
Вообще, младший лейтенант Зуев был в группе, фигурой особой, и дело не в том, что он был другом и сослуживцем Тимофеева ещё по ОМОНу — дело в том, что он был незаменим, как боец, ну и плюс, он с первого же дня этой войны взял на себя миссию телохранителя командира. Вообще, все ребята в группе были отличными бойцами — ставшими на этой войне настоящими профессионалами. Сам Зверь начинал эту войну уже матёрым волкодавом. А вот его бойцам приходилось постигать эту кровавую науку с нуля. Вот тогда-то, в самом начале компании, Штрих и проявил себя. Глядя на него, складывалось впечатление, что он вообще воевал всю жизнь. В самой тяжёлой обстановке, под самым лютым обстрелом, он сохранял полное самообладание, и его ледяное спокойствие успокаивающе действовало на остальных бойцов. Воевал он максимально эффективно, словно боевая машина, а не человек, а стрелял так, что Клинт Иствуд обзавидовался бы. И при этом казалось, что он всегда контролирует ситуацию, даже тогда, когда инициативой владел противник. Хотя, почему казалось — Штрих действительно великолепно читал картину боя, и чувствовал себя в ней, как рыба в воде.
Тимофеев вновь хмыкнул. Да уж, насобачился Димон в своих халуайских морских пехотах… Не зря о них легеды ходят, совсем не зря. Таким образом, во всей этой поганой нервозности, вызванной предчувствием беды, был один немного успокаивающий фактор — это сидящий за спиной Штрих. Раз этот балбес рядом — значит выкарабкаемся.

  А вот что было бы, если бы их обоих назначили в совместную комендатуру… А было бы следующее — воины свободной Ичкерии (те кто остался бы в живых) приняли бы православие, сделали бы тату Сталина на левой груди, пели бы «Калинку-малинку», и плясали бы «комаринского» — причём пели и плясали бы ничуть не хуже, чем Дважды Краснознамённый ордена Красной Звёзды Ансамбль песни и пляски имени Александрова.

Ну а пока, главной целью было — вырваться из проклятого Грозного. Внезапно накатило — ОПАСНОСТЬ! Сердце сдавил ледяной холод. «Когда, где, откуда?» — вспыхнуло в мозгу. Вроде все спокойно — движения в руинах не заметно. Разведчики на «броне» шарят глазами по оконным проёмам разбитых домов. Он выплюнул сигарету и выискивал взглядом место, наиболее удобное для атаки на колонну.
  Пока БТР с эмблемой тигра*** на броне вписывался в поворот, Тимофеевский УАЗ сблизился с ним почти на метр. Близко! Слишком близко! Вот оно! ЗАСАДА!

Однако, отдать команду старший лейтенант Тимофеев не успел. Не успел даже сматериться. Выстрел из гранатомёта впился в левую часть кормы ангарского бронетранспортера.

*ГСН — группа спецспециально назначения.
**ГУОШ — главное управление оперативного штаба.
***Тигр — эмлема Восточного округа Внутренних Войск.

Отредактировано Евлампий Агафонов (21-12-2021 08:53:02)