Добро пожаловать на литературный форум "В вихре времен"!

Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Для начинающих писателей, желающих показать свое произведение критикам и рецензентам, открыт раздел "Конкурс соискателей".
Если Вы хотите стать автором, а не только читателем, обязательно ознакомьтесь с Правилами.
Это поможет вам лучше понять происходящее на форуме и позволит не попадать на первых порах в неловкие ситуации.

В ВИХРЕ ВРЕМЕН

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Бориса Батыршина » "Этот большой мир"


"Этот большой мир"

Сообщений 1 страница 10 из 510

1

Как и было сказано - начинаю новый проект.

АННОТАЦИЯ
Он снова  в детстве. И, вроде, всё вокруг знакомо: и нехитрая биография обычного московского школьника, и молодые, весёлые родители, и город вокруг… То по чему он тосковал, глотая в одиночку коньяк на каждое 12-е апреля, поминая несбывшиеся мечты.
И что же? Всё сбылось, сойдя каким-то чудом с  целлулоидных плёнок любимых с детства «Москвы-Кассиопеи» и «Гостьи из будущего» - или это ностальгическая тоска сыграла с сознанием злую шутку, выдавая за реальность изрядно поблёкшие воспоминания золотой юности? Тогда ведь и  мороженое было не в пример вкуснее, и весенняя трава – зеленее, а уж одноклассницы-то все до одной представляли из себя чистейшие образцы чистейшей прелести…
Вопросы, вопросы… впрочем, к чему гадать, если есть шанс проверить? В покинутом им мире человечество собралось, было, шагнуть в Большой Космос, даже занесло для этого шага ногу – но вдруг словно передумало, свернуло на кривую тропку.
А как оно обернётся здесь? Не так уж долго нужно подождать, чтобы многое стало ясно…

https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t132924.png

+3

2

«…на свете нет ничего лучше,
чем знать в молодости то,
что осознано в зрелые годы.
Но, скажу тебе откровенно:
думаю, ты родился не в свое время...»
Роберт Хайнлайн.
«Тоннель в небо».
[/size]


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I

- Бритти, чего ты там откопала?
Собака подняла голову и нашла глазами хозяина – мол, чего надо, грызу себе, и грызу, имею право! В пасти у неё, и правда, был зажат немаленький сук – весь почерневший от влаги. А каким ещё быть, ежели его только-что извлекли из-под груды снега – слежавшегося, осевшего по-весеннему, покрытого сверху коркой неопрятного чёрного налёта? Да, апрель в этом году поздний, как и предупреждали метеорологи – на дворе уже двенадцатое число, а лужайки возле Дома Пионеров на Ленинских до сих пор кое-где покрыты снегом…
Почему «на Ленинских»? А я так привык. Конечно,  в разговоре с другими людьми, особенно теми, кто не слишком мне знаком, я говорю на современный манер - но и то приходится иногда повторяться. Вот и Дворец Пионеров таковым для меня навсегда и останется – хотя сейчас он носит другое название, какое-то там ГБПОУ «Воробьёвы горы». Ещё бы знать, как это расшифровывается…
Бритти, сообразив, что никто покушаться на её добычу не намерен, прижала сук лапой к снегу и принялась увлечённо отдирать от него полосы раскисшей от сырости коры.  Вообще-то, зря я её дёргаю: собакен в свои неполных полтора года исключительно вменяемый, а уж доброжелательностью не уступит Деду Морозу на новогоднюю ночь. Снегурочке, пожалуй, с учётом половой принадлежности…
К тому же сейчас середина дня, четырнадцать ноль-ноль, и детей на аллее, ведущей от монумента Мальчишу-Кибальчишу к главному входу во дворец практически нет – как нет и их родителей, вполне способных домотаться на тему «Тут дети гуляют, а у вас собака без намордника!..» Как будто при первом же взгляде на эту лохматую, вечно улыбающуюся морду не ясно, что самое худшее, что она может сделать что ребёнку, что взрослому – это облизать с ног до головы…
Золотистые ретриверы, или, как их ещё называют, голдены – они такие…
В-общем, мир вокруг меня …. Не то, чтобы прекрасен, но вполне приемлем. Голубенькое ситцевое небо, испятнанное облаками, плюс семь по Цельсию – достаточно комфортно для середины апреля. Лёгкий ветерок, дующий со стороны реки, неожиданно тёплый и практически не насыщен влагой…
А вот мне невесело. Не отзывается весна в душе – впрочем, это так всегда бывает со мной на двенадцатое апреля. Я и собаку-то из-за этого с собой взял – думал,  поскачет рядом, когда я присяду, как делаю это каждый год, на одну из скамеек аллеи, ткнётся мокрым носом – «чего это ты раскис, хозяин, пойдём, лучше палочку покидаешь!» Тогда я, натурально, потреплю ладонью лохматую башку и постараюсь отогнать от себя неизбежные депрессивные мысли, которые одолевают меня в этот день с завидной регулярностью уже многие годы.
Да, праздник, конечно. Для кого как, а для меня – самый горький в году. День несбывшихся детских надежд и юношеских мечтаний, день, когда я всегда вспоминаю себя четырнадцатилетнего, с  растрёпанными волосами, в расстёгнутой по-весеннему крутке, в окружении стайки таких же как я, весёлых, беззаботных мальчишек и девчонок. Мы торопимся к парадному крыльцу Дворца от эскалаторной галереи – там всегда собирались за четверть часа до начала занятий и дожидались  друг друга – чтобы потом бежать ко Дворцу наперегонки, размахивая сумками и портфелями. Это было… мама дорогая, сорок пять лет назад! Всё это время эскалаторная галерея сперва стояла пустыми бетонными коробками, изображая гигантскую пустотелую лестницу, а потом и вовсе развалилась, превратившись в неопрятные, исписанные граффити руины. Но сейчас она снова жива – восстановили, запустили, работает! Что ж, и на том спасибо…
А вот аллея за эти годы почти не изменилась. Сейчас она,  как и было сказано, пуста – и это вполне соответствует моим планам. Оглядываюсь по сторонам ещё раз – несколько воровато, поскольку намереваюсь злостно нарушать. Вытаскиваю из кармана маленькую плоскую фляжку, пристраиваю рядом с собой на скамейке. Достаю из кармана завёрнутый в полиэтилен кусочек шпика и горбушку бородинского. Эх, ведь собирался порезать, когда уходил из дома, да забыл… Ничего, не беда – на свет появляется складной нож-бабочка, вспыхивает на солнце хромированными половинками рукоятки – и вот я уже пластаю розовое, с мясными прожилками сальце на куске полиэтилена, пристроенном рядом с фляжкой. Детей в перспективе аллеи по-прежнему нет, а значит, моральная травма при виде стареющего мужчины, предающегося пороку в видимости детского учреждения, им не грозит. Да, нехорошо, сам знаю - ну так не мы такие, жизнь такая. Не дома же, в одиночку, давясь слезами при звуках песни из "Москвы-Кассиопеи"...

— Я предлагаю, — сказала Варя, — больше никогда друг другу о доме не напоминать... пусть эта глупость будет нам уроком.
— Согласен, — сказал Мишка Копаныгин. — Все эти воспоминания расслабляют волю, их необходимо отбросить.
— Как... отбросить? — спросила Катька насмешливо. — Забыть своих близких, родных? Всё что было там, на земле?
— Я не предлагаю забыть, — сказала Варька. — Просто не будем напоминать об этом друг другу.
— Варька права, — сказала Юлька. — Это так мучительно, когда начинаешь вспоминать...

Она права, Юлька Сорокина, член экипажа звездолёта «Заря» -  восьмиклассница в больших очках и с трогательными бантиками на висках. Это действительно мучительно. Но ведь и отбросить, забыть - это не в силах человеческих. даже если ты этого захочешь. даже если ты никуда не летишь, а просто приходишь на эту аллею раз в год, садишься на эту скамейку и... не можешь не вспоминать...
Готово дело - зверюга, улёгшись на брюхо, наслаждается подношением. Пора и мне – благо, три маленьких квадратных кусочка бородинского отрезаны, накрыты такими же сальными квадратиками на манер бутербродиков-канапе. Отворачиваю крышку фляжечки – зажатый в ладони нож мешается, но положить на скамейку нельзя,  сейчас он исполняет роль отсутствующей вилки. Подхватываю кончиком одну из канапешек  - и не успеваю поднести фляжку к губам, как что-то жгучее, острое, пульсирующее, пронзает грудь, как раз там, где сердце. Фляжка вываливается из внезапно сделавшихся ватными пальцев и я сползаю набок, успевая осознать, что – вот оно, всё, и Бритька, наверное, теперь пропадёт– куда ей, бестолочи ушастой, деться,  когда меня заберёт отсюда «скорая»… или машина несколько более грустного предназначения…
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t652102.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t491359.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t590582.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t761079.jpg

Отредактировано Ромей (26-02-2023 18:02:54)

+5

3

Ромей написал(а):

когда я всегда вспоминаю себя четырнадцатилетнего, с  растрёпанными волосами, в расстёгнутой по-весеннему крутке,

куртке...

0

4

…мокрый, холодный нос ткнулся мне в ухо, шершавый язык проехался по щеке и мазнул по губам.
- Тьфу… Бритька, бестолочь, прекрати!
Повизгивание в ответ – не радостно-нетерпеливое, имеющее целью разбудить разоспавшегося под утро хозяина и потребовать немедленно, прямо сейчас отправляться на прогулку. Нет, на этот раз звуки тревожные, а пожалуй, что и испуганные. Я продрал глаза.
…Какое ещё утро? Я сижу – точнее полулежу, завалившись на бок, на скамейке, и встревоженная собака крутится передо мной, встаёт передними лапами на скамейку, пытается облизать лицо.
- Ну всё, всё, отбой тревоги, не бойся, зверёк…
Так, по ходу – пронесло. А кольнуло-то солидно, как бы не намёк на инфаркт. А это не шутки – до дома отсюда минут сорок неторопливого хода, но это как-нибудь в другой раз. Сейчас куда разумнее будет вызвать «Яндекс-Такси» и пусть доставят нас домой, на родную мою улицу Крупской, дом восемь корпус два. А уж там – прикинем, что делать, вызывать  «скорую», оставив Бритьку на попечение соседей (к радости их восьмилетнего отпрыска, который в ней души не чает) или само рассосётся?
Встревоженное повизгивание сменилось громким лаем – собака уселась передо мной и принялась гавкать. И это то странно: голдены вообще молчуны, а уж моё ушастое счастье не всякий месяц позволит себе гавкнуть хотя бы раз – разве что, увидит усевшегося на балконные перила голубя и выразит своё по этому поводу неудовольствие.
.. я ей что, голубь?..
- Умолкни, Бритька, а то по загривку!..
Так, смартфон-то где? Привычно запускаю руку в боковой карман куртки… чёрт, раскрытый нож цепляется, мешает. Сложить, и пусть полежит тут, рядом, на скамеечке… кстати, а фляжка где? Я же, вроде бы, её уронил, когда сердце прихватило, должна лежать под ногами! Случайно задел ботинком, залетела под скамейку? Ладно, это потом, а сейчас звонить, звонить, пока не повторилась эта пакость!
Так… моего старенького «Хонора» в кармане не оказалось. И во втором тоже, и вообще – содержимое карманов вызывает у меня оторопь. А как иначе, если на ладони – смятая бледно-жёлтая бумажка, в которой я после секундного колебания опознаю рублёвую купюру советских времён, три монеток из тёмно-жёлтого металла – две побольше, с отчеканенными «5 копеек» и одна маленькая, совсем чешуйка, копеечная. Невеликую коллекцию дополняет замызганный носовой платок и конфета в пёстрой бумажке с надписью «Кара-Кумы».
А смартфона, что характерно, нет. Может, меня тупо обнесли? А что – увидели, что лежит пожилой дядька на скамейке, пошарили по карманам, прибрали к рукам смартфон а в порядке моральной компенсации напихали туда вот этого, с позволения, ретро? Да нет, вздор:  Бритька - вот она, и при всем её видимом добродушии шарить вот так, внаглую, по карманам собаковладельца вряд ли кто-нибудь решится. Я бы на их месте точно не решился…
И только тут до меня дошло , что рука эта не моя – во всяком случае, правая, которая сжимает сейчас горсть советской меди. И рукав, из которого она высовывается – тоже не совсем мой.
Я разжал руку, мелочь посыпалась на землю, и Бритька немедленно ткнулась в неё носом и принялась обнюхивать. Но мне было не до монеток - вместо немаленькой волосатой лапищи, украшенной на тыльной стороне парочкой шрамов и большим бугристым пятном, следом старого ожога, глазам моим предстала розовая, как бы не детская кожа. Да, точно – вот и ногти обгрызены, помнится, в школе любил я это дело, за что постоянно попадало от родителей. И ещё – на внутренней стороне запястья почти стёртые, но всё же вполне различимые строки, сделанные чернильной ручкой. Какие-то математические формулы – помнится, в школе мы частенько прибегали к подобному методу?
…Но это ж когда было? И… что вообще происходит, а?..
Звонкий, тревожный, с повизгиванием, лай был мне ответом.
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t298003.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t66047.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t261174.jpg

+6

5

Быстрый  осмотр себя, любимого. Собака, встревоженная хозяйским непонятным поведением, всё порывалась, встать на колени передними лапами, лизнуть -  да так настойчиво, что пришлось строго на неё прикрикнуть. Впрочем, процессу она особенно не помешала – да и как помешаешь, если основные моменты стали понятны в первые же секунды, причём с очевидностью неумолимой и неотвратимой?..
Итак, это я, моё собственное тело, тут сомнений быть не может. Как и в том, что телу этому сейчас четырнадцать лет, ни годом больше, и ни годом меньше. Откуда это следует, спросите? Да вот из тёмно-синей корочки, нашедшейся в наружном кармане школьного пиджака, из первого моего удостоверения, которым я, помнится, ужасно гордился…  Ну да, оно самое и есть: золочёный силуэт первого спутника на обложке, а внутри – «Кружок юных космонавтов при Московском Центральном Дворце пионеров и школьников, печать, имя-фамилия (Монахов Алексей, это я самый и есть), учащийся школы номер семь города Москва. И – дата. Нет, не рождения, а выдачи документа – девятое октября 1974 года. Как сейчас помню – торжественное занятие кружка юных космонавтов, состоявшееся в малом зале Дворца (того, что в левом крыле главного корпуса, позади купола планетария) где нам в торжественной обстановке вручают эти вот самые корочки… Дело было в прошлом календарном (и, соответственно, в текущем учебном) году, так что подсчёты провести несложно.
Да чёрт с ними, с корочками – со мной-то самим что? То, что я вдруг, одномоментно, сбросил аж сорок восемь лет, конечно, вдохновляет – по крайней мере, никакой инфаркт мне пока не грозит. Но… где это видано, кроме попаданческих книжек, которые я нет-нет да почитываю на досуге?  Ничего глупее быть не может: Главный герой очнулся в собственном юном теле и начал уговаривать себя, что это никакое не попаданство, а галлюцинация или происки недобитых друзей, устроивших розыгрыш с применением сильнодействующих препаратов. А потом, при виде давно забытых реалий (тетрадка, извлечённая  из портфеля? Календарик в кармане? Свежая пресса на газетном стенде?) постепенно, шаг за шагом, убеждается, что попал – и испытывает по этому поводу сильнейший шок…
Только вот шок я уже испытал – когда ледяное жало кольнуло в сердце, оставив на прощание с бренным миром минуты полторы. Да убеждаться ни в чём не надо, всё ясней ясного – руки подростка, одежда, корочки с золочёным спутником, одежда, в конце концов. Зеркала, правда, нет – но я почему-то не сомневаюсь, что в нём увижу…
Так вот, об одежде. Всё до боли знакомо – куртка, ботинки на шнурках, школьная форма… стоп, отставить! От неё в наличии только брюки из плотной тёмно-синей ткани, а вот «верх» неуставной. То ест, как раз-таки уставной, тот, что полагается ребятам и девчонкам/, занимающимся в упомянутом уже кружке юных космонавтов: офицерская зелёная рубашка х\б, буро-зелёный офицерский же галстук, носимый вместо пионерского, красного. А если засунуть ладонь под распахнутую по случаю тёплой апрельской погоды куртку, то можно нащупать на плечах и погоны, прапорщицкие, гладкие, без просветов и звёздочек, зато с приклеенной наискось голубой полоской и позолоченными «крылышками» техсостава ВВС  с радиальным пятицилиндровым движком и рубиновой звёздочкой в центре пропеллера. «Юные лётчики», занимавшиеся по соседству с нами, носили на погонах «гладкие» крылышки лётного состава, причём и те и другие чрезвычайно гордились своим аксессуарами…
Стоп, это всё потом. А сейчас важно вот что: если я в этой форме, то, значит, после школы успел зайти домой и переодеться перед походом во Дворец. Я нередко так делал – занятия начинались, помнится, часов в шесть, и я шёл на Ленинские пешком, или проезжал несколько остановок на троллейбусе – после чего перекусывал в дворцовском буфете, и дожидался однокашников по кружку вот здесь, на аллее. Причём, иногда приходил существенно раньше, часа, скажем в четыре – как, вероятно, случилось это и сейчас, поскольку на небе пока ни намёка на сумерки, а темнеет в апреле сравнительно рано…
Так, если мои соображения верны – то и в сумке должны быть не школьные учебники, а несколько иное содержимое. Проверить это несложно – потянуть за металлический язычок, застёжка-молния» разойдётся, открывая моему взору содержимое. Сумка у меня тёмно-синяя, не слишком большая, с контуром мотоцикла и надписью «Мотоспорт». Такие в середине семидесятых стремительно вытеснили школьные портфели – они, и сумки с рисунком «жигуля-тройки и надписями латиницей «Лада-Автоэкспорт». Дефицит, однако был, не всякому доставалась – мне вот, к примеру пришлось обходиться менее вместительным «мотовариантом».
И что же у нас там внутри? Так… две общие тетрадки для занятий в кружке… журнал «Техника-Молодёжи» - мартовский номер 1975 года, ага…  а это что?
Две книги, обложку одной из которых я узнал с первого взгляда. У меня такая была в школе, и уцелела во всех переездах и перетрясках домашней библиотеки, что случались с 1975-го по 2023-й годы.  – довольно старое, шестьдесят пятого года издание Фрэнсиса Карсака «Робинзоны космоса» - издательства «Мысль», в бумажной потрёпанной суперобложке с изображениями, похожих одновременно на наскальные рисунки и на творения художников-абстракционистов – две угловатые, ломаные фигуры кентавров, один с луком, другой с копьём в поднятой руке…
А вот со второй случилась заминка. Хайнлайн, сборник «Тоннель в небо» и несколько рассказов. Маленький пухлый томик в бумажной обложке – позже такие станут называть «покетбуки» - серии «зарубежная фантастика» издательства «Мир»,.
Совсем свежая, выходит… и это меня слегка озадачило. Дело в том, что я довольно долго собирал эту серию, приобрёл почти все издания, хорошо знал её историю – но вот этой конкретной книги, хоть убейте,  в руках не держал! Семьдесят пятый год, как гласила надпись на обложке -  ну да, конечно, годом раньше,  в семьдесят четвёртом  издательство сменило дизайн серии на тот, что продержался до самого её закрытия в девяносто девятом. Но ведь, если память мне не изменяет, в семьдесят пятом было два выпуска: роман «Мутант-59» выпуск, сборник «Человек-компьютер», с главным произведением в виде известного романа Майкла Крайтона. Но чтобы Хайнлайн, да ещё и «Тоннель в небо»? Нет, решительно не припоминаю…
Холодный нос снова ткнулся – на этот раз в руки.
- Тебе чего, зверь?
Собака виляла хвостом и глядела на меня снизу вверх, время от времени скашивая глаз с намёком на что-то, лежащее слева от меня, на скамейке. Я посмотрел – ну конечно, ножик с насаженной на его кончик «канапешкой» из сала и бородинского хлеба. Нелёгкое испытание, понимаю – такая вкусняшка, а хозяин зажал, и занят какой-то ерундой, вместо того, чтобы покормить маленькую собаченьку!
- Ну сейчас-сейчас, потерпи…
Ладно,  Бог с ним, с Хайнлайном, может, и вправду, запамятовал… Я потянулся к ножу, взял – узкий кончик лезвия проткнул крошечный бутербродик насквозь и высовывался на пару миллиметров из розоватого сала – и тут меня словно громом ударило.
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t155769.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t453412.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t126763.png
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t307611.jpg

+5

6

…всё, что я только что лихорадочно осматривал – от покетбука до собственных башмаков, – всё родом отсюда, из 1975-го года от Рождества Христова. Иначе, строго говоря, и быть не может, ведь переносу-то подверглась только «универсальное жизненное начало, витальная сила, присутствующая в каждом живом существе», она же  «бессмертная субстанция, придающая целостность и непрерывность индивидуальному существованию» - проще говоря, душа, как учит нас Большая Советская Энциклопедия. Или личность, если кому-то так понятнее.
Но вся загвоздка в том, что упомянутый «субстрат всех сознательных и бессознательных психических процессов»– есть явление сугубо нематериальное, умозрительное, о чём БСЭ и сообщает в той же самой статье. А нож, лежащий сейчас в нескольких сантиметрах от полы моей куртки, как и нанизанная на его кончик закуска – вполне материальны, что ясно хотя бы из аппетитного аромата, от которого у Бритьки слюни из пасти свешиваются чуть ли не до земли. Я даже отодвинулся чуть в сторону, чтобы избежать искушения потыкать нож пальцем – а не развеется ли? Но тут же взял себя в руки, двумя пальцами(не без некоторого, надо сказать, трепета)  взялся за инструмент, снял канапешку и протянул собаке. За что немедленно был вознаграждён порцией слюней на ладони и довольным чавканьем. И – едва не повалился со скамейки, повторно испытав потрясение.
Нож ладно, нож -  карманная мелочь, ерунда хотя и ему тут быть, строго говоря, не положено. А вот эти двадцать пять килограммов шерсти, счастья и любви ко всему окружающему – их куда девать? Подумать только, прошло целых пять минут, в течение которых я хлопал себя по карманам, рассматривал кисти своих рук и копался в сумке – прежде, чем осознал, что вместе с моим «жиз¬нен¬ным на¬ча¬лом», хоть и универсальным, если верить авторам БСЭ, но всё же насквозь нечувствительным и нематериальным, в прошлое перенеслась вполне материальная и ощутимая собака породы «голден ретривер». И ещё какая материальная и ощутимая – схрумкала вкусняшку (тоже, между прочим, контрабандную) и теперь более, чем ощутимо тычется мне мордой в руки. Я вытер обслюнявленную ладонь о школьные брюки и задумался.
Да, друзья мои, а ведь это, как говорил товарищ Огурцов из «Карнавальной ночи», нетипично. Если, скажем, «попаданство» происходит в собственной бренной оболочке, то ноутбук под мышкой, смартфон в кармане – да хоть танковая дивизия за спиной» - тогда да, тогда это будет вполне типично. Но если клиент перемещается в виде упомянутого нематериального духовного субстрата – тогда извините, всё, на что он может рассчитывать, это содержимое собственной памяти… благоприобретённое, или дополненное теми, кто этот  гадский эксперимент затеял. И это тоже будет типично – а вот чтобы так… недаром говорят умные люди, что смешение жанров есть приём недопустимый.
Впрочем, похоже, на этот раз их никто не спросил.
Я ещё раз потрепал собаку по загривку, словно желая убедиться в её материальности и ощутимости – и встал. Никогда мне ещё не было так сложно решиться на то, чтобы просто взять и подняться со скамейки. Однако же – стою, и не просто стою, а прислушиваюсь к внутреннему состоянию организма. Впечатления, надо сказать, самые благоприятные – особенно на фоне того полу-болезненного состояния, к которому я начал привыкать за крайние несколько лет. Возраст, будь он неладен – зато теперь я чувствую себя, как космонавт перед стартом и готов хоть весь оставшийся световой день бегать в Бритькой наперегонки по здешним просторным лужайкам, невзирая на неопрятные, опадающие апрельские сугробы…
Нет, бегать мы сейчас не будем, хотя собака и заскакала вокруг, явно ощущая произошедшие со мной перемены. Тоже, кстати, интереснейший вопрос: это ведь себя можно обмануть, а собаку – никогда. Тем не менее, зверюга сразу и почти без колебаний (вот, скажем, чем был вызван её испуг в первые секунды «попаданства!) опознала во мне меня. И это несмотря на разительно изменившийся вид и наверняка ещё более разительно изменившимся запахом. Ведь не может же пахнуть одинаково и четырнадцатилетний пацан, и шестидесятилетний мужик, в которого он превратился почти полвека лет спустя?
Однако – вот он, факт, хвостатый и ушастый. Радостно прыгает вокруг, ни на миг не сомневаясь в том, что я – это я…
Я огляделся – аллея по-прежнему пуста, только маячат около входа во Дворец две фигурки. Взгляд на часы – так, семнадцать-двадцать, скоро уже появятся наши кружковцы и… нет, к этой встрече я сейчас не готов - а потому сегодняшнее занятие кружка юных космонавтов Московского Центрального дворца пионеров и школьников состоится без моего участия. Я свернул от здания влево, туда, где к лежащему в низинке большому пруду спускаются с горки две широкие лестницы, окаймляющие огромный, выложенный цветными камнями контур пятиконечной звезды. Свистнул собаке, что-то обнюхивающей на газоне, и быстро сбежал по ступенькам вниз. Кое-кто из наших кружковцев приходят не от эскалаторной галереи, а появляются с противоположной стороны, от остановки троллейбуса, идущего по Проспекту Вернадского – а мне сейчас вовсе не нужны встречи, неважно, случайные или нет.
Ох, думается, это лишь самая мелкая и незначительная из предстоящих мне проблем…
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t711927.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t873655.jpg

Отредактировано Ромей (27-02-2023 17:33:33)

+5

7

Ромей написал(а):

три монеток

монетки

0

8

II

Первая из этих проблем оказалась довольно мелкой, и, тем не менее, решать её требовалось – и срочно. Не успели мы удалиться от здания Дворца на достаточное расстояние,  как нас окликнули – причём весьма недоброжелательным тоном.
- Мальчик, это твоя собака?
Женщине было на вид лет около сорока – типичная даже не «училка», а «завучиха». Невысокая, плотненькая, невыразительное лицо с густыми бровями и бесцветными тонкими губами, так же русые жидкие волосы, собранные на затылке в пучок, дополняли очки в пластиковой оправе – такой же блёклой, как   «деловой» костюм, состоящий  из юбки и то ли жакета, то ли пиджака невнятно-бурого цвета. Ни дать ни взять, Людмила Прокофьевна из «Служебного романа», причём задолго до того, как оный роман вошёл в фазу бурного развития. Пальто в клеточку с воротником из искусственного меха было накинуто на плечи – женщина явно торопилась из одного корпуса дворца в другой. К гадалке не ходи – какая-нибудь педагог-методист, а  то и просто административный работник ниже среднего уровня. Спешащие в сторону главного корпуса стайки местной школоты (время, когда стартуют занятия большинства кружков и секций уже наступило) поглядывали на неё с опаской.
…школота, значит?.. Ты это брось, дядя, с убогим интернет-сленгом надо прекращать, и чем скорее, тем лучше. Тем более, что ровесники неспроста так косятся на «Людмилу Прокофьевну» - наверняка «завучиха» (а может, главный методист, кто их разберёт?) способна доставить определённые неприятности. А мне тут ещё жить… ну, или хотя бы, дальше посещать Дворец…
С этой мыслью торопливо запахиваю куртку (не хватало ещё, чтобы дамочка разглядела выдающую меня с головой униформу кружка юных космонавтов) и отвечаю, стараясь, чтобы это звучало максимально почтительно:
- Да, моя. Но вы не бойтесь, она очень добрая и детей любит!
В ответ раздражённое фырканье. «Людмила Прокофьевна» поджимает губы, из-за чего они превращаются совсем уж в ниточку.
- Меня не интересует, добрая или нет! На территории, примыкающей к детскому учреждению, выгул собак категорически запрещён, повсюду таблички расставлены для особо одарённых! К тому же, она у вас бегает без поводка и намордника - а это уж совсем ни в какие ворота! А если покусает какого-нибудь ребёнка?
- Говорю же, она добрая, порода такая… - делаю я безнадёжную попытку.
- Ещё и грубишь старшим?  - очки ходят ходуном на остреньком носу. От злости, что ли?... -  Мне что, милицию вызвать, чтобы они объяснили тебе правила выгула собак?
- Язык чесался ответить, что в примыкающем к дворцу парке здешние жители спокон веку выгуливали своих хвостатых и четверолапых питомцев, даже собачья площадка имеется – с горками, барьерами и прочими брёвнами – но я вовремя сообразил, что относится это, пожалуй, к куда более поздним временам, когда порядка стало не в пример меньше. Или.. не относится? В любом случае, спорить сейчас не время, «заучиха» настроена серьёзно, а на звуки её голоса (весьма противного и пронзительного) уже торопится от главного корпуса ещё одна достойная представительница педагогического племени.
- Извините, тётенька, больше не повторится! – бодро отчеканиваю я, с удовольствием видя, как краснеет от негодования её лицо при слове «тётенька». Хватаю Бритьку за ошейник и чуть ли не бегом направляюсь к дальней ограде парка, той, что тянется вдоль улицы Анучина. Или, здесь она всё ещё именуется «Проектируемый проезд номер сколько-то там?...» да какая, в сущности, разница…
«Людмила Прокофьевна» оказалась права: табличка перечёркнутым с силуэтом собаки и грозным «Выгул собак запрещён!» я обнаружил прямо возле калитки. И, кстати, проблема поводка тоже не была праздной – пойдём мы домой пешком, или поедем на троллейбусе – так или иначе, он понадобится. Мой-то остался в двадцать первом веке, а волочь ни в чём не повинного зверя всю дорогу за ошейник – удовольствие ещё то, причём для нас обоих. Поэтому я сначала ощупал пояс и, убедившись, что ремня в брюках нет – разжал, пыхтя от усилий, металлическое кольцо, которым к петле сумки ремешок, снял и пропустил в него ошейник. Не бог весть, как удобно, да и сумку придётся тащить под мышкой – но это ничего, можно потерпеть. Вот если бы и прочие проблемы разрешились с такой же лёгкостью…
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t998129.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t306323.png

+5

9

Выбравшись с территории Дворца, мы быстрым шагом направились в сторону Университетского проспекта. На ходу я озирался по сторонам – вроде, и дома знакомые, и улица та же, а нет, не то. Прежде всего – разрослись деревья, насаженные на месте тех, что были вырублены подчистую во время масштабного строительства начала шестидесятых. В моё время вдоль улицы высились липы, а во дворах стояли плечом к плечу, как солдаты на карауле тополя, каждое лето изводящие обитателей метелями, буранами, снегопадами пуха. А сейчас – торчат какие-то прутики, почерневшие, по случаю наступающей весны, и ничего, кроме жалости, не вызывающие…
За этими рассуждениями мы добрались до Университетского проспекта. Здесь с растительностью было получше, и даже следы благоустройства имели место – в виде разбитых газонов, асфальтированных дорожек со скамейками, на одну из которых я и уселся. Нет, ни о какой усталости речи не было – просто требовалось привести в порядок раздёрганные мысли, и бульвар, где в это время почти не было ни мамочек с колясками, ни собачников со своими питомцами, ни праздношатающейся вполне для этой цели подходил. Мелькали кое-где группки школьников – уроки уже закончились даже в старших классах, и теперь мои ровесники с упоением предавались отдыху. Им-то хорошо, с неожиданной завистью подумал я, а у меня впереди – целый ворох нерешённых впросов, куда как похитрее заданных на дом примеров по алгебре или упражнений по русскому языку.  Например – как объяснить родителям появление в доме этого ушастого счастья – да так, чтобы вернувшись из школы, не узнать, что собаку отдали кому-нибудь из знакомых. Вот она, сидит рядом и преданно на меня взирает. Надо полагать – имея в виду шоколадную конфету в кармане куртки. Ну держи половинку, разделим по-братски! Конечно, сладости собакам не слишком полезны, но по такому случаю можно сделать исключение…
Ладно, это не сейчас, а только через несколько часов – родители наверняка на работе, и вернутся не раньше часов восьми вечера, время на подготовку у меня есть. Вот только – на подготовку к чему? Прошлая жизнь осталась позади, и с этим следует смириться. Нет, остаётся, конечно, надежда, что завтра утром я проснусь в собственной холостяцкой постели и пойму, что это всё был дурной глюк, но… я бы не рассчитывал. А значит, надо как-то жить дальше, и для этого следует произвести ревизию активов. С материальными, вроде, всё ясно – вместе со мной перенёсся только складной нож и собака, а вот как у нас с активами духовными и интеллектуальными? За неимением заполненного информацией ноутбука или смартфона именно они приобретают теперь решающее значение – во всяком случае, должны приобрести, согласно законам попаданческого жанра.
Что же у меня в загашнике? Один из московских технических вузов, из которого я вынес общий набор инженерных знаний и стойкую неприязнь к точным наукам. Студенческие увлечения – КСП, горный, потом водный туризм. Фантастика, разумеется – хотя, это началось куда раньше, примерно… да, именно в седьмом классе, и осталось со мной на всю жизнь. Потом – армия, лейтенантские погоны на два года, и свобода – ровно за полгода до ввода войск в Афганистан. Ну а дальше… дальше, чего только не было! Работа на Северах, водителем в геологической партии (к своей прямой специальности инженера-теплоэнергетика я так и не вернулся), два года в тайге, в поисках приключений, потом ещё три – палубным механиком на сейнере, на Камчатке… К тому моменту, как грянула перестройка я успел накопить довольно приличный багаж и решил сдуру, что – вот оно, пришло наше время! И с треском обломился, сунувшись в зарождающийся книгоиздательский бизнес. То есть, поначалу-то всё шло неплохо, даже хорошо: мы издавали чудовищные переводы западной фантастики на скверной бумаге, в  ярких аляповатых обложках, и сами же распродавали тиражи на книжном рынке «Динамо» и позже, когда это средоточие культуры и коммерции откочевало на «Олимпийский».
Лафа закончилась в начале девяностых. гендиректор издательства и мой партнёр Лёша Волков (с ним мы несколько лет подряд проводили по два летних месяца на Белом море, под парусами)  вдруг решил, что пора заняться высоким, сделав ставку на действительно качественно изданные и оформленные книги – сказки, мифологию, современную российскую фантастику. И не угадал: рынок по-прежнему требовал жвачки, развлекательной макулатуры, благо наплевательское отношение к авторским правам позволяло тогда издавать что угодно и какими угодно тиражами - если сумеешь, продать, разумеется. Издательство прогорело, и у меня не хватило ума вовремя убраться с тонущего корабля. Родители, погибшие в авиакатастрофе ещё в девяносто втором, оставили мне квартиру на улице Крупской, и у меня хватило в своё время ума не пустить драгоценную недвижимость в оборот, в безнадёжной попытке спасти загибающееся издательство.
В результате – развод (к тому времени я успел жениться), возвращение на Севера, на этот раз не с геологами, а с совсем другой, полукриминальной (а порой, вовсе даже и не полу…) публикой. Короче, году, эдак, в девяносто седьмом я обнаружил себя редактором небольшого журнальчика в Москве; Лёха Волков к тому времени успел побывать в политике, отметиться на защите Белого Дома (не припомню сейчас, какой по счёту), спиться и окончательно и бесповоротно оставить книгоиздательство. Я уклонился от его навязчивых предложений вступить в какую-то партию и занялся тем, к чему у меня лежала душа – фантастикой и только нарождающейся тогда индустрией компьютерных игр. Сменил множество изданий и издательств, попробовал силы на телевидении, побывал, правда недолго, в шкуре военного корреспондента в Чечне и паре других горячих точек, за границами бывшего СССР. Пробовал писать сам, и не без некоторого успеха, издав то ли три, то ли четыре бодрых фантастических романа, освоил на приличном уровне английский и худо-бедно немецкий языки, сумел за всеми жизненными перипетиями сохранить верность парусному морскому туризму, и даже перешёл на новый уровень, приобщившись к ретро-судостроению. Дважды едва не женился, но всякий раз одумывался в самый последний момент – и  так почти четверть века, пока, в итоге, я не оказался на скамейке, возле Дворца Пионеров на Воробьёвых горах, в возрасте шестидесяти трёх лет, с впечатляющим букетом хронических болячек, и в компании годовалого голден-ретривера по кличке Бритти. Единственного, по-видимому, существа на всём белом свете, которому я нужен по-настоящему.

https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t197199.png
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t639230.png

Отредактировано Ромей (28-02-2023 11:18:06)

+6

10

Стоп… да стоп же! Я что, собираюсь и  в новом, молодом теле предаваться старой депрессии, которая, надо полагать, и довела меня в 2023-мм году до той раздирающей боли в груди, которая известно чем кончается? Нет уж, как говорил Джиграханян в роли «Горбуна» в известном фильме: «Гони её прочь, тугу-печаль…» В моём случае совет самый подходящий, тем более, что персональный генератор оптимизма – тут, в двух шагах, преданно на меня взирает и виляет хвостом. А то, что по оставшемуся в двадцать первом веке жалеть не приходится – ну так это дополнительный бонус, верно? Куда хуже, если бы там осталась любимая жена, дети и всё остальное – то, что накрепко держит любого нормального человека не давая ему времени изводить себя пустопорожней ностальгией.
Народу на бульваре тем временем прибавилось. Мимо моей скамейки уже несколько раз продефилировали собачники, ведущие на поводках разнопородное зверьё – я насчитал двух восточноевропейских овчарок, боксёра, болонку и сразу три колли – жертв популярности прошедшего в начале семидесятых зарубежного телесериала «Лэсси». А вот время бешеной популярности эрделей ещё не наступило – это случится только через четыре года, когда выйдет на экраны «Приключения Электроника».
Но эрдели-эрделями, а пока нас облаивали, на нас удивлённо косились, смотрели во все глаза, даже порывались заговорить - и заговорили бы, если бы я всякий раз не отворачивался и делал вид, что высматриваю в перспективе бульвара что-то чрезвычайно важное. Предметом внимания была, разумеется, Бритька, и это тоже обещает стать проблемой, поскольку голден-ретриверы здесь проходят по разряду невидали. Этих весьма приметных собак с волнистой золотисто-палевой шерстью и столь же золотым характером  в Союзе нет от слова «совсем» - помнится, я читал, что первых привезли только в восемьдесят девятом году. Так что надо срочно придумывать, что отвечать на неизбежные вопросы – собаковладельцы народ въедливый, любопытный и любят поговорить о своих хвостатых и ушастых питомцах…
Пропустив очередного собачника (средних лет дядька с рыжим боксёром на поводке) я вскочил и чуть ли не бегом направился в сторону метро Университет. Справа, на месте парка40-летия ВЛКСМ пыхтела, лязгала и ворочалась за дощатым забором большая стройка – там только-только начали возводить здание детского музыкального театра, и провозятся с ним ещё верных года четыре. А впереди уже маячил рубчатый купол нового Цирка,  и мы, перейдя Ломоносовский проспект на светофоре, углубились во дворы  сталинских, построенных в форме каре восьмиэтажек. Навстречу то и дело попадались группы ребят и девчонок, многие – в школьной форме. Сегодня, если верить дате на газете «Труд», висящей на стенде, мимо которого мы только что прошли, пятница, одиннадцатое апреля (забавно, а там было 12-е, стало быть я «попал» с суточным опережением календаря!) и, значит, встреча с моими одноклассниками откладывается по меньшей мере до понедельника…
Стоп, какой ещё понедельник? Забыл, что ли – здесь в школах шестидневка, а значит, завтра с утра придётся быть за партой как штык! – и это при том, что я сейчас даже под страхом высшей меры не вспомню, где сидел на протяжении третьей четверти седьмого класса! И таких вопросов без ответов завтра будет ох, как много…
Впрочем – до завтра надо ещё дожить, подумал я входя во двор дома, в котором в прошлой своей жизни прожил никак не меньше сорока лет – правда, с перерывами. Задержался на минутку, чтобы дать Бритьке сделать свои дела, сделал вид, что не заметил удивлённого взгляда гражданок, устроившихся на скамейке, и подошёл к двери своего родного третьего подъезда. Я ведь и номера домофона не помню, мелькнула мысль, придётся ждать, когда кто-нибудь откроет дверь…
…Да что я, совсем ум потерял? Какой, нахрен, домофон в семьдесят пятом году? Да здесь и слова такого не слышали, как не знают и о железных дверях парадных – их заменяют обычные, набранные из дощечек, с узким мутным стеклом в половину высоты створки.
Что ж, одной проблемой меньше. Я взялся да длинную вертикально расположенную деревянную ручку и, чуть помедлив, потянул дверь на себя.
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t653695.jpg
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t63580.png
https://forumupload.ru/uploads/0000/0a/bc/10781/t56695.png

Отредактировано Ромей (28-02-2023 13:03:40)

+5


Вы здесь » В ВИХРЕ ВРЕМЕН » Произведения Бориса Батыршина » "Этот большой мир"