Кроме меня, гостей было семеро. Две девочки были мне незнакомы  - судя по некоторым обмолвкам,  они были из спортивной секции, где занималась Лена. Ещё одна изз параллельного класса «А» - я встречал её в школе и запомнил, благодаря ярко-рыжей шевелюре и множеству, ещё больше, чем у поганца Кулябьева, крупных веснушек. Остальные четверо были из нашего класса – две девчонки, Татьяна Воронина, невысокая смешливая толстушка с иссиня-чёрными волосами, которые она заплетала в толстенную косу, и Оля Молодых, составлявшая, во всяком случае, внешне, полную её противоположность. Высокая, худая, в свои четырнадцать лишённая даже намёка на женственные округлости, с лицом того типа, который нередко называют «лошадиным, она была первой отличницей во всех четырёх восьмых классах – и, несмотря на это, оказалась довольно приятной собеседницей, живой и остроумной. За столом мы перекинулись с Олей несколькими фразами (она сидела по правую руку от меня) по поводу моего сочинения по «Мёртвым душам»,  куски из которого русичка решилась-таки прочитать на сегодняшней литературе. Из этой недолгой беседы я с удивлением узнал, что Оля обожает американскую литературу, кроме О'Генри, проглотила всего Фолкнера, обожает Хемингуэя и – дело, невиданное для девочки её возраста! – даже читала Мелвилла, его «Моби Дика», На эту тему я мог говорить бесконечно, но тут вмешалась именинница – сдаётся мне, что Лену вовсе не обрадовало внимание, которое я уделяю её подруге...
Кроме этого цветника на торжестве присутствовали двое парней из нашего класса. Одного я, как ни старался, так и не вспомнил – видимо,  в моём прошлом он не перешёл в девятый класс, и за оставшиеся от четвёртой четверти полтора месяца ни его имя, ни внешность попросту не отложились в моей памяти. Второй же… тут дело было совсем, совсем другое.
Андрей Поляков, с которым мы (опять же в том, предыдущем варианте) дружили весь девятый и десятый классы  и за которым я едва не пошёл в МГРИ , поддавшись на романтику походов, альпинистских баек и песен Визбора под гитару. Ими нас в изрядном количестве потчевал Андрюхин отец, матёрый геолог, альпинист с двадцатилетним стажем, владелец неофициального, но чрезвычайно почётного в этих кругах титула «Снежный барс», присваивавшегося за покорение всех четырёх семитысячников Советского Союза - пика Коммунизма, пика Победы, пика Ленина и пика Корженевской. Дмитрий Сергеевич Поляков погиб при восхождении на какую-то из кавказских вершин, когда Андрюха учился на третьем курсе. Помнится, тогда он психанул, напился, угодил после пьяной потасовки с членовредительством в милицию и неожиданно для всех получил полтора года колонии. Больше я его не видел и понятия не имел, как сложилась его дальнейшая жизнь – хотя поначалу и писал ему, и даже пытался наводить справки, когда срок отсидки истёк. Бесполезно – его мать к тому времени уехала из Москвы к родственникам куда-то в Казахстан, у прежних наших знакомых Андрей не объявлялся, а посланные в колонию письма так и остались без ответа.
Здесь я ещё не успел с ним сблизиться – и в школе, после первого порыва подбежать и обнять, старался держать дистанцию. Может, и зря – друг он был, каких поискать, и если бы не то дурацкое происшествие, может мы бы на всю жизнь сохранили школьную дружбу, некоторым удаётся… А вот сейчас у меня не было ни малейшего желания идти с ним на сближение – как, впрочем, и с другими одноклассниками. Ленка и прочие представительницы прекрасной половины нашего коллектива – это ладно, тут ситуацию в изрядной степени определяют подростковые гормоны, от которых никуда не деться. Но о чём, скажете на милость, я буду говорить с парнями-ровесниками? Как ни крути, а ведь я старше их… страшно подумать во сколько раз, знаю о многих такое, о чём они и сами не догадываются… и хорошо, что не догадываются, уж больно непростые были времена, когда приобреталось это знание… Ну, сами посудите: о чём говорить шестидесятилетнему мужику видевшему и испытавшему в этой жизни всё - и четырнадцатилетним соплякам, только-только перешагнувшим порог пубертатного периода? Откуда взяться у них общим интересам, которые могли бы наладить какое-никакое общение?
Правильный ответ – ниоткуда. Вот и оставалось мне сидеть в углу, чесать за ухом перебравшуюся поближе к хозяину Бритьку,  да ностальгировать по безвозвратно, как выяснилось, ушедшей юности…

- До сих пор отбор в отряд космонавтов был куда более строгим, -  объяснял Геннадий Борисович. Они беседовали, неторопливо прогуливаясь вдоль пыльного бульвара, протянувшегося по проспекту Гагарина, главной улице города. Туда брали в первую очередь военных летчиков или авиаинженеров, а гражданские, вроде Пацаева или того же Анохина, если и попадали в отряд космонавтов, то лишь из профильных КБ и НИИ, как специалисты по тем или иным областям космической техники. Но теперь, со стартом программы «Космический батут» всё меняется, и прежде всего – резко возрастает число тех, кому предстоит работать в космосе, причём подолгу. И это, заметь, относится не только к орбитальным станциям, количество и размеры которых в ближайшее время вырастут скачкообразно – нет, им предстоит осваивать и Луну, став обитателями первого лунного города, который будет заложен уже в этом году.
- А подолгу – это примерно сколько? – осведомился Димка. Вот и «вербовщик обмолвился, что новому поколению покорителей космоса придётся работать там не месяцы, а годы. – Я читал, что постоянное пребывание в невесомости плохо влияет на человеческий организм…
- Так и есть. – кивнул инженер. - Но ведь ты наверняка слышал о проектах внеземных станций, где будет создаваться искусственная гравитация?
- Такие вращающиеся бублики, где тяготение создаётся центробежной силой? Слышал, конечно, про них многие фантасты писали. А у Соколова и Леонова даже картина есть – «На орбитальной станции», такая штука изображена.
- Да, всё верно. – подтвердил Димкин собеседник. - Впервые идею подобного способа создания искусственного тяготения предложил ещё Циолковский, в своей повести «Вне земли». Пока на практике идею не проверяли, но разработок было множество – и вот теперь пришло время проверить их на деле, причём сразу в довольно серьёзных масштабах. Недавно наш Институт Космических исследований совместно с американским Стэнфордским университетом закончили разработку проекта «Остров-1» - огромное орбитальное сооружение в виде тора диаметром примерно в полкилометра, способное вместить до пятисот человек, которые будут там постоянно жить и работать. Это сооружение будет вращаться вокруг своей оси со скоростью, позволяющую создать искусственную гравитацию примерно равную земной – за счёт центробежной силы.
- И нам… в смысле, тем, кого вы сейчас набираете, предстоит там работать? – восхитился Димка. – Но ведь такую станцию наверняка придётся строить очень долго, одних ракетных запусков сколько потребуется!
- Это ты верно заметил. – с готовностью подтвердил инженер.  – Одних только металлоконструкций в космос придётся вывести не одну тысячу тонн. Но ты забываешь о нашем «космическом батуте». Традиционными методами, с помощью ракет-носителей, даже сверхтяжёлого класса, вроде американских «Сатурнов» или нашей Н-1 и Н-2 такая задача не решается и за десять лет – да что там, вообще не решается, если принять во внимание затраты на одни только запуски! Но наш чудо-бублик позволит справиться с проблемой гораздо быстрее и с куда меньшими затратами. Вам во время экскурсии показывали новый стартовый комплекс, тот, что ещё только строится?
- Нет… - Димка помотал головой. – То сеть сказали, что он будет, и даже на карте показали где, но возить туда – не возили.
- ничего, ещё успеешь посмотреть. Видишь ли, тот комплекс, что вы осматривали, с которого производились недавние запуски – это, по сути, опытный образец, времянка, вчерашний день. Новый «космический батут», что возводится в десятке километров от старого, в степи, рассчитан на гораздо более серьёзные задачи. Диаметр «горизонта событий» - пятьдесят два метра, масса выводимых объектов – до двухсот тонн, да и сам старт с поверхности Земли будет осуществляться без ракетных ускорителей «по минометному", при помощи пороховых зарядов. Звучит диковато для человека неподготовленного, но можешь мне поверить – методика эта отработана на тяжёлых межконтинентальных ракетах, а те весят  более двухсот десяти тонн и в длину имеют три с половиной десятка метров. Но, самое главное – новый «космический батут» будет забрасывать грузы не на низкую орбиту, а сразу на геостационарную, где не придётся набирать первую космическую скорость – а значит, ракетные двигатели, даже маневровые, контейнеру с грузом не понадобятся! Его примут малые корабли, так называемые «космические буксиры» - их сейчас ускоренными темпами разрабатывает одно из наших космических КБ совместно с французскими конструкторами. Удивительные, надо сказать, получаются малыши – сфера из закалённого толстенного стекла, играющая роль кабины, небольшой отсек с движками и запасом топлива – и огромные дистанционно управляемые клешни-манипуляторы, с помощью которых можно будет захватывать и буксировать разные предметы. А ещё они проектируют такие же буксиры, но поменьше – в них космонавт будет находиться не в кабине, а снаружи, в скафандре, пристёгнутым к специальному сидению. Я тебе потом покажу эскизы – фантастика, да и только!
Слов не было – перед Димкиным мысленным взором уже мелькали огненные языки, вырывающиеся из маневровых дюз «космического буксира», поворачивался на фоне далёкой  - тридцать шесть тысяч километров, это вам не жук чихнул! – Земли гигантский недостроенный тор космической станции  и лиловые искры сварочных аппаратов на его поверхности... И он сам, конечно – в кресле-ложементе, с прозрачным шлемом скафандра на голове, и с руками, лежащими на рычагах управления стальными клешнями-захватами, тянущимися к рифлёной поверхности контейнера, только что заброшенного с Земли новым «космическим батутом»…
- Ну как, интересно? – спросил Геннадий Борисович.
Димка сумел лишь кивнуть в ответ, ослеплённый этой великолепной перспективой.
- То-то, братец ты мой… - инженер остановился и оглянулся. – Слушай, а не заглянуть ли нам в кафе-мороженое? Посидим, побеседуем – я ведь тебе и половины того, что нужно не рассказал. К примеру: вот догадайся, зачем ещё нужна тороидальная, кольцеобразная то есть, конструкция будущей космической станции?

У нас - не было.
Но это альтернативная реальность, не забыли?
Здесь она есть, а вот "Протона" и правда, нет. И, видимо, не будет