- Ветров! Просыпайся, у нас ЧП!
Димка оторвал голову от подушки и кинулся к окошку. На дорожке, рядом с дачей стоял старший вожатый в сопровождении ещё двух, из первого и второго отрядов. Физиономии у всех троих были встревоженные и очень недовольные.
- Макарыч заметил то ли троих, то ли четверых ребят, спускающихся к морю. – сообщил старший. – И сразу дал знать дежурному, а он уж поднял меня. – Вы с Зосей проверьте, на месте ли ваши, а потом сразу же догоняй нас, пригодишься, если придётся обыскивать берег. Мы сейчас к Макарычу, за вёслами от яла - как бы они в грот сдуру не полезли…
Макарычем звали сторожа, обитавшего в домике на половине спуска в море. В пристроенной к его обиталищу подсобке хранились вёсла, канаты, спасательные круги, багры, анкерки, для воды,  рукоятками  съёмных рулей ялов, и прочие предметы, необходимые «шлюпочного снабжения», необходимые для водных прогулок.
Димка хотел, было, сказать, что Зоси на месте нет – она, как исчезла часа через полтора после отбоя на пару с вожатым седьмого отряда, высоким, блондинистым сибиряком, так больше и не появлялась. Но – вовремя прикусил язык: зачем без особой нужды выдавать напарницу? Если, не дай бог, кто-то из шестого отряда действительно отправился за приключениями – вожатую, проспавшую такое прискорбное происшествие, ожидают крупные неприятности. В  особенности, если вспомнить, что Зося, в отличие от него самого, и дальше собирается ездить сюда, а с подобным тёмным пятном в послужном списке об этом можно будет забыть.
- Сейчас, я быстро. – отозвался Димка. Быстро натянул спортивный костюм, кеды и прошёлся по спальням. Так и есть: в угловой не  хватает сразу троих, а в соседней ещё двоих. Кажется – Монахов, Середа и один из американцев, остальных в сумраке он определить не сумел. Теперь перед Димкой стоял вопрос – сообщать старшему вожатому о том, что «самовольщики» из шестого отряда, или повременить? С одной стороны, дисциплина однозначно требует сообщать, а с другой… ну не хотелось ему этого делать, хоть ты тресни! И дело даже не в том, что ему совсем не хотелось выдавать на суд и расправу сына своего непосредственного начальника, с которым ему ещё работать и работать – нет, Дмитрий Геннадьевич, ясно дал понять, что как раз не ждёт к тому какого-то особого отношения и обиды не затаит. Дело в том, что Димке нравились эти ребята – и Монахов, не по годам рассудительный, слегка ироничный и на удивление много всего знающий и умеющий. И Витя Середа, которого никто в отряде не воспринимал иначе, как капитана «Зари» из фильма. И даже шебутной, порой чересчур резкий Юрка-Кащей, чаще других попадавший во всякие истории. К тому же, все трое состояли в одной группе, готовящей проект Монахова к общелагерной защите - и проект этот, по мнению Димы, имел все шансы обойти конкурентов. И если ребята сейчас спалятся, то защита неизбежно сорвётся, а этого Диме совсем не хотелось. Что касается американцев, то по их поводу вожатый беспокоился меньше – вряд ли разгромные характеристики, полученные в советском пионерлагере хоть что-нибудь  значат в средних школах штатов Канзас и Нью-Йорк.
Из Артека же никого из пятерых нарушителей дисциплины не выгонят – поздно-с, до конца смены два дня, и пока проведёшь все решения через совет дружины, пока утвердишь их у директора лагеря, пока оформишь все бумаги -  «штрафники» разъедутся по домам естественным,  так сказать, порядком.
Значит – постараться всё скрыть? Что ж, пятеро нарушителей дисциплины приняли обычные в подобной ситуации меры предосторожности – в каждую из кроватей под простыню пристроен валик из одеяла, так что при беглом взгляде подмены можно и не заметить. Да, пожалуй, так будет лучше всего: сделал вид, что второпях (сказали же – «сразу же догоняй!») он ничего не заметил, а там… там видно будет. Если ему повезёт, и удастся обнаружить отчаянную пятёрку самому, тогда можно будет попробовать незаметно вернуть их в спальни, а наказать как-нибудь келейно.
Но для этого, прикинул Дима, сбегая с крыльца дачи, их предстоит сначала отыскать – причём раньше, чем это сделает старший вожатый со своей свитой. Если они просто решили прогуляться к морю – тогда шансы есть, ребята могут отсидеться в кустах. Но если они, и правда, решили забраться в Пушкинский грот – тогда дело действительно дрянь, и на благополучный исход рассчитывать не приходится.

- Ну что, твои все на месте?
- Вроде, да. – соврал Дима. – Я будить не стал, заглянул – лежат по койкам, сопят. Ну, и бегом за вами, как просили…. А у вас тут что? 
- Да вот, мать их… - старший вожатый не сдержал нецензурной тирады, что вообще-то по суровым артековским меркам считалось чуть ли не смертным грехом. – Одну лодку увели, поганцы, ту, что поменьше – и ведь исхитрились как-то цепь отомкнуть!
- А эти? – Димка кивнул на ялы, сиротливо стоящие на слипах.
- Напихали в замочные скважины какой-то пакости, теперь ключ не влезает. – сообщил вожатый второго отряда. – находчивые, поганцы…
«Монахов! – ухмыльнулся про себя Дима. – непременно его работа, другим нипочём не додуматься…»
- Я им устрою находчивость. - зловеще посулил старший вожатый. – Они у меня… Саня, бегом к Макарычу, у него должна быть монтировка. Своротим цепь и в два счёта догоним этих… умников.
Дима наклонился и осмотрел замки. В замочную скважину было от души напихана какая-то масса. Глина? Песок? Пожалуй, песок, смешанный с пластилином, определил он, подсветив пострадавший замок фонариком, позаимствованным у старшего вожатого. Что ж, он прав – теперь, пока не удалишь каким-то образом эту мерзость, о ключе можно забыть.
- Пал Палыч! – подал голос Саня. К старшему, единственному из вожатых лагеря, было принято обращаться по имени-отчеству. – Пока до Макарыча добегу, пока вернусь… Может, эту штуку вставить в звенья цепи и попробовать провернуть, как рычагом?
И он взвесил на ладони стальной стержень, загнутый на конце – рукоятка от руля, массивное перо которого, набранное из досок, лежало тут же, под бортом яла.
- Если цепь порвёшь – ладно, ничего. - отозвался вожатый из второго отряда по имени Толик. – А если болт с кольцом вырвешь из балки? Порча казённого имущества получается!
- Макарыч исправит, он по этому делу спец. – отмахнулся старший. - И вообще, беру ответственность на себя. Давайте, вставляйте, крути – и поскорее, пока эти придурки там не потонули!
Димка понял, что у него на то, чтобы попытаться отвести от подопечных (а заодно и от себя с Зосей, которая ни о чём до сих пор не подозревает, поскольку занята любовными утехами с блондином из седьмого) осталось минут пять от силы – пока эти трое не вырвут с мясом рымболт и не дотащат ял до воды. Весел у мальчишек, скорее всего, нет, они хранились у Макарыча, и добыть их они никак не могли при всей своей находчивости. Значит – грести будут чем попало, скорее всего, ладошками, а таким образом от шлюпки с двумя парами вёсел и здоровенными, кровь с молоком, гребцами, не уйти.
- Пал Палыч, может, пока вы тут с цепью разбираетесь, я доберусь до грота по воде? – предложил он. – Возьму их за жабры, а то, в самом деле, попытаются удрать, бед натворят…
Старший критически оглядел вспененные волны, которые предстояло преодолеть, чтобы добраться до ближайшего входа в грот.
- Нет, нельзя. – вынес он вердикт.  – Прибой слишком сильный, переломаешь ноги на подводных камнях, вытаскивай тебя потом...
На это у  Димки был готов ответ – давно, ещё с тех пор, как он впервые осмотрел Пушкинский грот.
- А я поверху, траверсом, по скале. Там есть удобная полочка на высоте трёх метров – до самого входа доберусь, а дальше, по спокойной воде можно и вплавь. Я же альпинист, разрядник по скалолазанию, мне это раз плюнуть!
Старший посмотрел на него недоверчиво.
- Вообще-то не положено, но раз уж у нас дети в опасности… Разрядник, говоришь, скалолаз?
Димка кивнул.
- Хорошо, пробуй, только осторожнее. Не хватало нам ещё покалеченного вожатого перед самым концом смены!
За спиной пронзительно заскрежетал металл – цепь никак не поддавалась совместным усилиям двух человек. Димка кивнул и трусцой припустил к скале.
Теперь главное – не терять ни секунды.