Прошло не меньше пяти суток, наполненных досадными недоразумениями, неловкостями и обидными ошибками, прежде чем Дима смог с чистой совестью сказать: «да, в невесомости я обвыкся – хотя бы в первом приближении». Он больше не забывал пристёгивать спальный мешок к койке и не обнаруживал себя посреди ночи парящим под потолком каюты, причём в самой унизительной позе, вниз головой. Ежеутренние гигиенические процедуры стали не столь мучительными, как в первые дни, а о посещении уборной он теперь мог думать без дрожи, откладывая это физиологический процесс, пока хватало терпежа. А ещё  он научился принимать пищу, и больше не приходилось гоняться за упущенным гибким контейнером с борщом или солянкой по кают-компании под комментарии остальных – не всегда, надо сказать, доброжелательные, потому как, кому понравится, когда над головой со время еды болтается инженер Ветров, так и норовя заехать кому-нибудь из сотрапезников ногой, скажем, в ухо?
Еда, кстати, Диму удивила. Он-то полагал, что питаться придётся так, как он неоднократно видел в документальных фильмах про нелёгкую работу космонавтов – из тюбиков. Но красавица-кулинар Нина (Дима узнал её имя на второй день, когда был отправлен помогать по камбузу) не зря занимала своё место на станции – пища была свежеприготовленной, хотя и из подозрительных на вид ингредиентов, среди которых была масса каких-то почти твёрдых, полужидких и вязких ингредиентов, зато напрочь отсутствовали рассыпные продукты, вроде вермишели, муки и круп. В меню попадались даже такие неожиданные на орбите блюда, как блинчики с разнообразной начинкой – правда, пекли из готового теста, поставлявшегося с Земли в виде килограммовых замороженных брикетов. Их приходилось потом оттаивать в хитроумном устройстве под названием «микроволновая печь», а начинку, говяжий фарш, рыбная паста и малиновый джем,  выдавливали из здоровенных тюбиков, и Дима изрядно намучился, заворачивая эти тягучие субстанции в свежеприготовленные, с пылу, с жару, блины.
Хватало так же овощей и фруктов – по большей части свежих, только что доставленных с очередным грузовым контейнером. Но с ними требовалось обращаться аккуратно, особенно с помидорами, в чём Дима убедился на собственном горьком опыте – когда чересчур сильно сжал сочный овощ, и пришлось потом уворачиваться от его содержимого, разлетевшегося по всему камбузу. 
Чай и кофе здесь заваривали в толстостенных чашках из небьющегося закалённого стекла с плотно притёртой крышкой, и из этих же чашек потом пили – хотя, большинство обитателей станции предпочитали соки, которых тут было великое множество, в пластиковых полупрозрачных тубах со специальными «сосками». И особенно удивила его здешняя автоматическая посудомойка – немаленькое устройство, где очистка посуды производилась не водой, а струёй сжатого воздуха под давлением, в герметичном боксе, куда эту посуду следовало предварительно загрузить и расположить в особых зажимах…
На всё это, включая обязательные занятия по освоению оборудования – сварочных аппаратов нескольких типов и скафандра «Кондор-ОМ\С» - новейшая модификация хорошо знакомого Диме «Кондора-ОМ», предназначенного для орбитального монтажа, только специально приспособленного для сварочных работ в вакууме, на что и указывала буква «С». На шестой день руководитель группы будущих вакуум-сварщиков, инженер Павел Васильевич Папанцев принял  у них зачёт (будущие вакуум-сварщики немедленно окрестили его «Папандопуло» чему, надо сказать, способствовал облик инженера,  изрядно напоминавший известный персонаж из «Свадьбы в Малиновке»)- причём гонял немилосердно и по теории сварочного дела, и по матчасти. Ну а назавтра… назавтра, на седьмой день пребывания Димы Ветрова на орбите произошло то, чего он ждал с замиранием сердца – выход в космос.
На первый раз Папандопуло вывел своих подопечных, числом пять человек (все, как и Дима, будущие космические инженеры, осваивающие смежную рабочую специальность) за пределы стального панциря станции с пустыми руками – без инструментов, газовых горелок и ракетных поясов, предназначенных для полётов на короткие расстояния, непосредственно возле будущей рабочей площадки. Разумеется, все они были пристёгнуты фалами (Папандопуло, перед тем, как отдраить люк, тщательно проверил их крепления) и, разумеется, немедленно этими фалами перепутались, и пришлось, обливаясь потом и бормоча под нос нехорошие слова, высвобождаться из непрошенных объятий однокашников. Зато потом…

Отредактировано Ромей (11-05-2023 17:39:49)

Полыхнуло так, что на пару секунду он ослеп – несмотря на светофильтр и плотно сжатые веки. А когда радужные круги на чёрном фоне исчезли, и Дима Ветров стал что-то видеть, было уже поздно – грузовой контейнер с большими латинскими буквами на боку уже отплывал от ртутно сияющего горизонта событий. Из прикрепленного к задней стенке маневрового блока вырывались прозрачные струйки – это срабатывали газовые рули, контейнер шёл на дистанционном управлении. Со стороны торчащей в стороне фермы причала к нему уже торопились две ослепительно-белые фигурки – швартовщики, пристёгнутые к своим «холодильникам» готовились вести прибывший груз к месту разгрузки.
Дима отвернулся – больше смотреть было нечего. Он только позавидовал двум ловким парням в «Кондорах», которые сейчас будут выполнять свою нужную, полезную работу. А ведь это, припомнил он, такие же «стажёры», как и члены их групппы – только, кажется, из Новосибирского академгородка, где находится филиал Проекта. Группа оттуда прибыла на орбиту на две недели раньше их, и уже приступила к настоящей работе – пока они тут видами космоса любуются…
Проблесковые маячки по контуру «батута снова запульсировали» в такт начавшемуся обратному отчёту. Но на этот раз Папандопуло обошёлся без грозных предупреждений, да они были и ни к чему – ослепительная вспышка сопровождала только инициацию «горизонта событий», дальнейшее, включая прибытие или отбытие «полезной нагрузки» происходило уже без световых эффектов.
На  этот раз готовилось именно отбытие. Небольшой космический корабль, тот самый «орбитальный самолёт», судя по отсутствию хвостового оперения, которое заменяли загнутые вверх кончики коротеньких стреловидных плоскостей – неторопливо развернулся в полукилометре над станцией и, плюясь маневровыми, совершил кувырок. Теперь его нос был нацелен точно на горизонт событий, и ритм перемигиваний огней по его контуру в очередной раз изменился – «космический батут» был готов принять посылку, отправляющуюся, надо полагать, на лунную орбиту.
Дима не знал, кому и зачем понадобилось гонять «космический самолёт», предназначенный, вообще-то для аэродинамической посадки на Землю, в прямо противоположном направлении, к спутнику нашей планеты. Он слышал что-то насчёт того, что на только-только начавшейся строиться «Звезде КЭЦ» какие-то проблемы со швартовкой – что ж, если это так, то решение вполне разумное, фирма «Боинг» разработала свой аппарат так, чтобы он мог не только состыковаться со станцией, но и совершать довольно длительные межорбитальные перелёты. А может, они вообще собираются садиться на поверхность Луны – для этого в корме корабля предусмотрены выдвижные опоры, а мощности маршевого двигателя вполне достаточно для последующего взлёта. Возвращаться к Земле они будут, ясное дело, уже через «батут» «Звезды КЭЦ» - разумеется, когда тот будет смонтирован. А пока крылатый корабль поработает лунным извозчиком    – собственного запаса топлива и резерва систем жизнеобеспечения не хватит для перелёта между орбитами Земли и её спутницы.
В наушниках «Кондора» не было слышно переговоров между диспетчерской станции и отбывающим кораблём – они велись на другой частоте. Но в какой то момент снова прозвучало предупреждение, женский голос начал обратный отчёт, «космический самолёт», повинуясь ему, неторопливо поплыл к сияющему зеркалу «горизонта событий». Дима наблюдал за происходящим с расстояния меньше полусотни метров от края «батута» - смотрел на него, как человек смотрит на гладь пруда, стоя на возвышающемся на пару метров бережке.  Потому он хорошо видел, как нос «Боинга» коснулся сверкающей поверхности, и стал неторопливо в ней тонуть – по линии соприкосновения вспыхнула нить, словно свитая из лилового света – вспыхнула и стала удлиняться, меняя свою форму, по мере того, как аппарат всё глубже погружался в горизонт событий. Вот раструб дюзы на корме выбросил струю газа и аппарат, повинуясь приобретённому импульсу, провалился в ртутное зеркало. Фиолетовая нить стянулась в точку и погасла, а вслед за ней с секундным интервалом погас и сам «горизонт событий». Наушники отозвались на это продолжительным всплеском помех, а когда они рассосались в околоземном эфире – Дима услышал голос Папандопуло, призывающий подопечных перестать считать мух и подтягиваться уже на фалах к станции.

Светофильтры есть, хоть и один вместо трёх. Опора тоже, правда хилая, в виде фала.
Вот оини и маются.
Что до азота в крови и дыхания чистым кислородом- подозреваю, здесь нашли какое-то иное решение, именно из-за того, что объём работ вне станции очень велик и тратить столько времени на подобные процедуры нет возможности.
Так что оставим за скобками в качестве фантдопущения.

Хотя...

Подготовка к первому выходу в пространство оказалась довольно-таки нудной. Дважды повторенный инструктаж, совмещённый с двухчасовым сидением  в барокамере, где они дышали чистым кислородом, чтобы вымыть из крови азот. Потом облачение в «Кондоры»  со взаимной проверкой всех систем, и в особенности – крепления страховочных фалов. Ещё один инструктаж, и вот они уже висят в шлюзовой камере, и круглая плита люка медленно распахивается наружу, в бархатную, усыпанную алмазными точками звёзд пустоту.

Ну, и...

- Внимание, стажёры! – закаркал в наушниках Папандопуло. – Ожидается прибытие посылки с Земли. Напоминаю, что при срабатывании «Батута» связь некоторое время будет невозможна, а потому – не паниковать,  висеть, где висите сейчас, руками-ногами не сучить и ждать, когда восстановится связь. Обычно на это уходит около трёх минут, но нам с вами торопиться некуда.
Дима вздрогнул. Ничего нового он, собственно, не услышал – то же самое инструктор повторил им не меньше трёх раз,, пока они сидели в барокамере. Но – одно дело там, за толстыми стальными стенами, в надёжном коконе обитаемой секции «Острова-1», и совсем другое – здесь, где от бесконечной пустоты его отделяет только слоёный из дюраля, пластика  и особой керамики панцирь «Кондора»…

Отредактировано Ромей (12-05-2023 12:33:44)