- В общем, пока Травкина отсиживалась в каюте – а действовала она, надо сказать, исключительно грамотно! – в кают-компании разыгралась настоящая драма…
Психолог, немолодой мужчина с большими роговыми очками на носу, голой, блестящей, как биллиардный шар, головой и в нежно-лиловом халате с эмблемой Проекта, щёлкнул кнопкой видеомагнитофона. На экране возникли двое – парень и девушка. Чуть приглядевшись, я узнал в них Марка Лероя и Владу Штарёву.
- Так уж вышло, - продолжал психолог, - что в момент начала учений эти двое оказались в кают-компании и, следовательно, именно им пришлось принимать решение об изоляции повреждённых частей «Астры». Поначалу ребята действовали по инструкции – выслушали доклады от Кащеева, Середы и француза, которые же заперлись каждый в своей каюте и даже успели облачиться в гермокостюмы. Оставалась одна Травкина, рапортов от которой не поступало. То есть мы-то знали, где она и чем занимается, но находящиеся в кают-компании этой информации не имели. И когда истекли три минуты, отведённые инструкцией на ожидание, Лерой собрался запечатывать гермозаслонку, но столкнулся с неожиданным сопротивлением напарницы. У Штарёвой случилась форменная истерика – сначала она категорически заявила, что не позволит Марку отсечь Травкину в аварийных отсеках, и если это понадобится, они будут дожидаться ещё три, пять минут - сколько потребуется той, чтобы добраться до безопасного места. Доводам напарника Штарёва не внимала, и даже когда он вполне резонно заявил, что это всё учения, и на самом деле Травкиной ничего не угрожает, она пропустила это мимо ушей. А когда Марк всё же сделал попытку выполнить инструкцию и задраить гермолюк, набросилась на него и, прежде чем парень успел понять, что происходит, расцарапала ему физиономию. К чести его следует отметить, что люк он всё же закрыл, и в дальнейшем не позволил Штарёвой к нему подойти.
- И вы за всем этим наблюдали? – спросил отец. В голосе его я угадал явное раздражение – то ли лысым докладчиком, то ли самим фактом происшествия.
- Да, согласно условиям учений. – подтвердил психолог. – Мы были готовы среагировать в любой момент, но сочли, что следует дать участникам довести дело до конца. Что до царапин…. – он поглядел на отца поверх оправы очков, то о них мы узнали только потом, когда стало ясно, что придётся всё-таки вмешаться.
- Из-за Штарёвой? – осведомился сидящий в углу, на кресле Евгений Петрович. Я покосился на нашего персонального И.О.О. – он, как всегда, доброжелательно улыбался, только пальцы нервно тискали тонкую пластиковую папку. Любопытно, что у него там… на этот раз?
- Это было решение главного врача «Астры». – психолог обозначил лёгкий поклон в сторону сидящей напротив его брюнетке лет тридцати, в таком же «фирменном» халате. на женщину, сидящую напротив него. – Может, лучше вы, Татьяна Викторовна?..
- Разумеется. – врачиха кивнула. – Я до последнего тянула с решением, но когда мне стало ясно, что девочка впала в тяжелейшую истерику и сама с трудом сможет выйти из этого состояния, я приняла решение о прекращении учений и эвакуации Штарёвой.
- Только её? – уточнил из своего кресла И.О.О. Папку он раскрыл и держал на коленях.
- Сначала – только её. - ответил за женщину докладчик. – Однако, для этого на борт «Астры» пришлось подняться двоим… мнэ-э-э… нашим сотрудникам…
Скажите уж проще – санитарам. Сказал И.О.О. – Надеюсь, обошлось без смирительной рубашки и уколов?
- Не понимаю вашей иронии. – сухо ответил психолог. – Да, Штарёва оказала сопротивление, и пришлось её… мнэ-э-э… обездвижить при помощи подручных средств.
- Зафиксировали кисти рук полотенцем. – вставила врачиха. – Связали, проще говоря.
- Так и было. – подтвердил лысый психолог.
Я живо представил, как двое здоровенных санитаров с волосатыми, толщиной в ляжку нормального человека, крутят красавицу Владу а та визжит и полосует их наманикюренными ноготками по физиономиям. Любопытно, а в невесомости они бы с ней справились?
- К сожалению, Марк Лерой к тому моменту совершенно перестал понимать, что происходит, и вместо того, чтобы помочь нашим сотрудникам справиться со Штарёвой, наоборот, попытался её отбить. – снова заговорила врачиха. - Ситуация, таким образом, окончательно вышла из-под контроля, а когда санитары всё же сумели урезонить обоих подростков – один из них сгоряча проговорился о сегодняшней аварии на орбите, в которой серьёзно пострадал Дмитрий Ветров, куратор группы.
- …к сожалению, всё происходящее в кают-компании могли слышать по внутренней трансляции остальные члены группы. – заговорил лысый. - В таких условиях нам пришлось принять непростое решение о приостановке эксперимента. Сейчас с каждым из них работают психологи.
- Ясно. – И.О.О. захлопнул папку и встал Я тоже вскочил со своего стула. – Итак, вынужден с прискорбием констатировать, что эксперимент, по сути, сорван. Позже, Игорь, Леонидович, всё позже…. – он поднял ладонь в предостерегающем жесте. – завтра с утра проведём детальный разбор, там и выскажетесь…
Лысый психолог, явно собравшийся возразить, захлопнул рот и сел. Физиономия его выражала явное несогласие с начальством.
- А что Штарёва? – спросил отец.
- Спит после ударной дозы успокоительных. – отозвалась Татьяна Викторовна. Ещё предстоит разобраться, чем вызвана столь бурная её реакция – насколько нам известно, её отношения с Лидой Травкиной были в последнее время, мягко говоря, натянутыми.
«Да из-за кота они ссорились! – чуть не крикнул я. - Обе, и наша «Юлька Сорокина», и Влада, оказались заядлыми кошатницами, и всячески старались удерживать мистера Томаса возле себя. На что кот реагировал с редкой невозмутимостью, предпочитая получать порции обнимашек и вкусностей от обеих. Стоп, а может, Влада вовсе не из-за Лиды устроила истерику, а из-за мистера Томаса? А что, с неё станется…
Но, разумеется, я оставил это озарение при себе. Сами разберутся, вон, какие все тут учёные, в очках…
Видимо, И.О.О. заметил моё колебание.
- У вас есть что добавить, юноша?
Я отрицательно мотнул головой.
Тогда все свободны. А вас… - он посмотрел на меня долгим взглядом. - А вас, Монахов, я попросил бы задержаться. Буквально на минутку, я хотел бы вам кое-что сказать… тет-а-тет. Простите, Геннадий Борисович… а вы, юноша, присаживайтесь.
- Ничего-ничего, я в коридоре подожду… – отец кивнул и вышел, оставив меня на растерзание. Я сел.
..Ну, папочка, я тебе это ещё припомню…
- Могу вас поздравить, Алексей. – И.О.О. смотрел на меня как энтомолог на редкий экземпляр жужелицы или медведки, ещё не насаженный на булавку. - Вы один создаёте отделу психологии нашего Проекта больше проблем, чем все остальные, вместе взятые. Как вам это удаётся?
- Ну... – я пожал плечами. – А в чём, собственно, проблемы? Вроде, у нас в «ботаническом саду» никаких конфликтов не было, всё тихо-мирно…
- Конфликты что, конфликты – это ерунда. Нашим психологам только дай поразбираться в чужих ссорах, покопаться в нижнем белье да повытаскивать скелеты из шкафов – уж извините, что так нелицеприятно высказываюсь, наболело, право же…. Но с вами, Алексей, беда другая: мои… хм… коллеги попросту ничего не понимают. Смотрите, что пишут…
Он порылся в давешней папочке и извлёк несколько скрепленных вместе листков.
- Вот, это место: «…после тщательного анализа поведения объекта… каждому из вас присвоен псевдоним, это для удобства, - сделан вывод, что такое поведение нехарактерно для пятнадцатилетнего подростка, а, скорее, для немолодого мужчины, возрастом от пятидесяти пяти до шестидесяти лет. На это указывает манера речи, построение фраз, а так же то, как он принимает решения.
Листки вернулись обратно в папку.
- Тут ещё много чего написано интересного. Не желаете, юноша, как-то прокомментировать? И имейте в виду, это мнение не только психологов. Ваш бывший вожатый, Дмитрий Ветров, дай бог ему здоровья, подтверждает эти выводы.
Удержаться я не мог.
- Вы что, верите в бога? – не удержался я.
- Оставим в покое мои суеверия. Ветров утверждает, что вы и в Артеке вели себя не по годам уверенно и рассудительно. Вот, пожалуйста…
Он перебрал листки.
- «Порой мне казалось, что этот парень старше меня, причём как минимум, раза в два». Что, с учётом его возраста, как раз и даёт интервал, указанный нашими психологами – пятьдесят – шестьдесят лет. Что вы на это скажете?
- А как с тем, что меня в итоге выставили из финала конкурса фантпроектов? Вылазка в Пушкинский грот – не слишком взрослый поступок, не находите?
Он покачал головой.
- Я тоже так сказал.
- И что вам ответили?
- Что вы, Алексей, сочли возможность заработать дополнительный авторитет в глазах своих друзей достаточным основанием для риска.
- А отец… он в курсе?
- Мы решили пока не тревожить Геннадия Борисовича. У него и без того забот хватает, особенно после недавнего прискорбного происшествия.
Я кивнул. Что верно, то верно: случившаяся с Димой беда наверняка добавит отцу седых волос…
- Так я жду… - напомнил И.О.О., когда пауза затянулась. - Что скажете?
- Хм… версия, что я пришелец с другой планеты, вселившийся в тело настоящего Алёши Монахова, подойдёт?
- А если без шутовства? – он поморщился, словно откусил лимон.
- Каков вопрос, таков ответ, Уж извините Спросите что-нибудь повразумительнее, тогда я подумаю.
- Вы сейчас подтверждаете то, что здесь написано. – И.О.О. постучал согнутым пальцам по листкам. – И, похоже, не понимаете, чем это угрожает лично вам.
Я демонстративно вздёрнул бровь.
- А чем мне это может угрожать? Я что, провинился? Если да – то, может, объясните, в чём именно?
- Ещё как провинились, юноша. Окончательное заключение об участии в космической программе дают именно психологи Проекта. А они очень не любят того, чего не могут понять.
- Я хмыкнул.
- То есть, ваши коллеги дадут мне от ворот поворот только потому, что не могут разобраться в моём поведении?
- Если коротко, без экивоков – то именно так.
Я снова хмыкнул, на этот раз озадачено. Шутить-то можно сколько угодно, но И.О.О. похоже, говорит серьёзно…
- Может, это и ошибка… - я заговорил, тщательно выбирая слова, - но мы, я сам и мои друзья, полагали, что решение принимаете как раз вы, и никто другой. Мы были неправы?
- Лесть – не самый лучший метод в серьёзном разговоре, Алексей. – наставительно произнёс мой собеседник. – Хотя – в чём-то вы пожалуй, правы. Принимать окончательное решение о вашем участии в проекте буду именно я.
- И?..
И.О.О. встал. Я торопливо поднялся вслед за ним.
- Вам, несомненно, известно, что такое «точка Лагранжа». - заговорил он. – Однако, я позволю себе напомнить: это такая точка в системе из двух тех, которая остаётся неподвижной относительно обоих. Такой точкой в определённом смысле, являетесь и вы, Алексей – причём двумя этими тяготеющими телами являются наш Проект во всей своей полноте, а второй – группа ваших друзей, и артековские, и здешние, московские. Кстати, и масштаб подходящий – если сравнивать, скажем, массы Солнца и нашей маленькой планеты…
Он замолк. Я тоже молчал – скорее, от неожиданности.
- Так вот, вы уже скоро год, как упорно держитесь на периферии этой системы – но в отличие от реальной «третьей точки Лагранжа» вы, в свою очередь оказываете влияние на её составные части.
Он снова сделал паузу.
– Я наблюдаю за вами всё это время и, признаться, так ничего и не понял – хотя не скрою, вы интересны мне до чрезвычайности. Но, в отличие от наших психологов перестраховываться не собираюсь.
И подал мне руку. Я протянул свою в ответ. Ладонь И.О.О. оказалась сухой и неожиданно горячей, словно у него была температура. Но жар этот удивительным образом не производил болезненного впечатления.
- Вы допущены. Шут с вами, готовьтесь, летите, вместе со своими друзьями и собакой, раз уж ни они, ни вы друг без друга не можете обойтись. Покоряйте пространство хоть до самой Альфы Кассиопеи. Но учтите, я буду за вами следить очень, очень внимательно!
…Вот тебе раз! Насчёт Альфы Кассиопеи – это что, оговорка? Если да – то, как говорили в иные времена, «по Фрейду» Интересно, а он догадывается, как мы его называем между собой? Готов спорить – не просто догадывается, а знает наверняка…
«…Это что же, выходит, кирдык, спалился? – гадал я, спускаясь вслед за отцом по лестнице в холл. – Да, вот так и сыплются попаданцы – на мелких, но постепенно накапливающихся несоответствиях в поведении…» А если серьёзно – то больше всего, я сейчас жалел о том, что мне в здешних магазинах не отпустят даже пива. Хотя пиво не поможет, нужны более крепкие субстанции – лучше всего, конечно, коньяк. А где его взять, когда в глазах любого работника торговли мне всего-то пятнадцать лет от роду?..
Отредактировано Ромей (17-05-2023 22:42:52)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
