Моряки империи Габсбургов имели, конечно, дело с подводными лодками – по большей части, с британскими, поскольку итальянцы, их главные противники, к этому средству морской войны прибегали редко и без сколько-нибудь заметных успехов. Макаронники предпочитали набеговые действия лёгких сил, миноносцев и скоростных торпедных катеров – в результате одного из таких был потоплен в гавани Триеста систершип «Будапешта», броненосец береговой обороны «Вена». Что до немногих австро-венгерских субмарин - то их сковывали умелые действия британских дрифтеров, выставлявших в проливе Отранто минные и сетевые заграждения.  И уж конечно, ни контр-адмирал Миклош Хорти, ни офицеры его штаба, ни даже команды эсминцев передового дозора, в чьи обязанности как раз и входила борьба с подводной угрозой, неважно, реальной или гипотетической, и в мыслях не имели, что синелицые нелюди тоже могут нанести удар из-под воды. С чего бы? Они и на поверхности-то моря до сих пор не были замечены; загадочные плавучие острова первый признак того, что чужакам знаком этот вид боевых действий, а тут – субмарины! Пришельцы, кем бы они ни были – пришельцами с Марса или потомками допотопных цивилизаций – предпочитали войну в воздухе, и именно это держали в голове сигнальщики и комендоры австро-венгерской эскадры, обшаривая взглядами лазурную гладь Адриатики. И когда удар был нанесён именно из-под воды, команда «Будапешта» далеко не сразу сообразила, что происходит – а когда опомнилась, наконец, было уже поздно.
В оправдание австро-венгерских моряков можно сказать, что оружие их противником было применено невиданное, не имеющее ничего общего с тем, к чему готовились и они, и их коллеги из флотов других воюющих держав. Неожиданность как раз и сыграла роковую роль – когда на палубу броненосца из воды выхлестнулись огромные зелёно-коричневые суставчатые щупальца толщиной с телеграфный столб каждое, никто не знал, что надо делать. Шупальца были не гибкими, как у кальмаров или осьминогов, а как бы суставчатыми, составленными из отдельных секций; кончики густо усаженные острейшими, твёрдыми, как кремень, крючьями, были, конечно, бессильны против гарвеевской брони -  но они крушили  надстройки, калечили лёгкие орудия и пулемёты, предназначенные для борьбы с катерами и гидропланами, сносили шлюпки с кильблоков, сминали трубы вентиляторов, прожектора. И, конечно, сметали за борт людей - расчёты орудийных и дальномерных постов, ошеломлённых такой внезапностью, а пуще того -  невиданным доселе способом нападения.
Никто не понял толком, сколько чудовищных тварей набросилось на «Будапешт» – пять, может быть, семь? Ещё три атаковали один из передовых эсминцев; два попытались вцепиться в «Монарха»,  но тут им не повезло – нападающие слегка запоздали, и старший офицер броненосца, как раз находившийся на мостике,   шестым чувством угадал единственно верное в такой ситуации решение: скомандовал крутой поворот на четыре румба и увеличил до предела обороты на гребных валах. Броненосец едва не повалился на борт, леера захлестнуло водой, бурун вырос выше полубака – но страшные щупальца сорвались с брони, и обеих атакующих тварей занесло под бешено вращающиеся винты, где они и нашли свой конец. Это дорого обошлось и самому «Монарху» - один из двух винтов, столкнувшись с  хитиновым панцирем «кракена», потерял две лопасти, второй отделался одной погнутой, что немедленно вызвало сильнейшую вибрацию гребного вала и, как следствие, разрушение дейдвуда. Лишившийся хода ББР продолжал двигаться по инерции, но офицеры и расчёты орудийных плутонгов уже пришли в себя и начали действовать. В воду полетели подрывные заряды, орудия, опустив стволы до упора, открыли огонь в воду вокруг корабля – и расплывшиеся по поверхности пятна бурой пены, маслянистой жидкости вперемешку с каким-то клочьями, стали свидетельствами гибели по меньшей мере трёх плавучих гадин.
«Будапешту» и эсминцу №61 тем временем пришлось солоно. После первой атаки щупальцами последовала вторая – из воды возле борта высунулись хитиновые конические рыла, покрытые зелёно-бурой чешуёй – и извергли на палубу струи огненного студня, такого же, каким воздушные армады нелюдей поливали города. Пожар вспыхнул сразу во многих местах – горело деревянное покрытие палуб, канаты, шлюпки, вспыхивало масло в палубных механизмах и толстый слой краски, которой на боевом корабле было покрыто всё, от надстроек до шлюпочных лебёдок. То же самое происходило и на эсминце – только там огонь почти сразу добрался до боевых частей торпед в трубах торпедных аппаратов, и серия взрывов разломала несчастный кораблик на части, прикончив, заодно, и атаковавших его тварей.
К чести команды броненосца надо сказать, что они пытались бороться с пожарами. Но когда аварийные партии выскочили на залитую липким огнём палубу, навстречу им кинулись синелицые чудаки – затянутые в облегающие чёрные костюмы, с изогнутыми полупрозрачными клинками в руках. такого абордажа не ждал никто – не прошло и пяти минут, как волна атакующих захлестнула мостик, орудийные башни, прорвалась в подпалубные помещения. Контр-адмирал Миклош Хорти захлебнулся кровью из перехваченного кривым ножом горла после того, как расстрелял по нелюдям всю обойму своего «Штайра» Об этом рассказал единственный выживший с «Будапешта», сигнальщик-боцманмат. Он отбивался от абордажников багром на крыле мостика, и совсем уже приготовился погибать – когда взрыв бомбовых погребов носовой башни переломил броненосец пополам.
Теперь уж не узнать, добрался ли туда жидкий огонь пришельцев, или запертые в подбашенном отделении моряки решили забрать вместе с собой в преисподнюю хоть сколько-нибудь синелицых. Сигнальщика выловил из воды эсминец №32, подошедший к месту гибели флагмана через четверть часа, когда стало ясно, что нападающие покинули поле боя. После чего храбрый кораблик взял искалеченного броненосного собрата на буксир и на скорости в пять узлов поволок в сторону Триеста. Двадцатипятилетнему корвет-капитеню, венгру и доброму католику, оставалось только молиться, чтобы корабли успели уйти под защиту крепостных и береговых батарей до того, как туда подойдут плавучие острова нелюдей – или же их насекомоподобные летательные аппараты предпримут попытку закончить дело, начатое подводными тварями.
Тем временем в радиорубке эсминца №32 обермаат-радиотелеграфист лихорадочно выстукивал ключом предупреждение о боевых подводных тварях, а заодно и о движущихся к Триесту плавучих островах нелюдей. Работал он клером, открытым текстом, без шифрования (до сих пор противник не был замечены в эфире), и когда радиопередачу приняли на британском дредноуте «Айрон Дьюк» - он в сопровождении броненосца «Британия», броненосного крейсера «Бервик»  и пяти эсминцев занимал позицию в восьмидесяти милях к осту от порта Римини – то текст прочли сразу, без неизбежной задержки на дешифровку.  Ознакомившись с радиограммой, командующий соединением, вице-адмирал де Робек распорядился  ходом двигаться к осту, на выручку вчерашним противникам. Сообщение о новой, неведомой подводной угрозе британских моряков не испугало – они, в отличие от своих австро-венгерских коллег поднаторели в борьбе с кайзеровскими субмаринами, а потому экипажи эсминцев, развернувшихся впереди линейного ордера пятимильной подковой, точно знали, что им следует делать при встрече с врагом. Глубинные бомбы на направляющих, готовые к сбросу, особые «ныряющие» снаряды забиты в казённики орудий, гидроакустики (новая профессия в Королевском Флоте!) прижимают к ушам латунные раструбы, старательно вслушиваясь в симфонию морских глубин. И если загадочные враги (английские моряки уже успели окрестить их «кракенами») рассчитывает и в этот раз застигнуть боевые корабли землян врасплох – их ожидает весьма крупное разочарование. Ну а если они не решатся на атаку, и эскадре удастся перехватить неприятеля на подходах к австро-венгерской военно морской базе – что ж, тогда в игру вступят главные калибры. Пятнадцать дюймов «Айрон Дьюка» и двенадцать  «Британии» - вместе с орудиями вспомогательных калибров, шестидюймовками «Бервика» и пушками эсминцев они обрушат на загадочные плавучие острова, чем бы они ни оказались на самом деле, шквал стали, чугуна и огня. Синелицым понравится.   

Отредактировано Ромей (16-07-2023 18:09:26)

***

Старая Земля, 
Лондон, Адмиралтейство
…апреля 1918 г.
Сэр Эрик Кэмпбелл Геддес  перебрал лежащие на столе бумаги. Совещание проходило в кабинете Первого Лорда Адмиралтейства, и мягкие резные стулья, окружающие монументальный, овальной формы стол, были почти все заняты. Члены Морского комитета, адмирал Джеллико, рядом с ним - Морской Лорд сэр Росслин Вемисс. На противоположном конце от хозяина кабинета сидел вице-адмирал сэр Джон де Робек, командующий  Второй эскадрой Королевского Флота в составе объединённых сил союзников на Средиземном море.
- Итак, джентльмены, - заговорил де Робек, - наша эскадра потерь не имела. Были две попытки нападения – «кракены», те самые, что разорвали в клочья австрияков. За ударами из-под воды последовали и воздушные атаки, которые вызвали несколько пожаров на кораблях, с которыми быстро удалось справиться. В свою очередь, плавучие острова нелюдей, застигнутые в десяти милях от берега, были накрыты огнём всех орудий эскадры, а так же береговыми батареями. Град тяжёлых «чемоданов» буквально разорвал их в клочья; шесть воздушных кораблей нелюдей из числа находившихся на островах, успели подняться и уже в воздухе были перехвачены самолётами австрияков. Результат -  уничтожены два воздушных корабля и шести, причём все атаковавшие их гидроистребители числом девять, были при этом потеряны.  Не меньше четырёх воздушных кораблей нелюдей были уничтожены при бомбардировке плавучих островов корабельными орудиями; так же там погибло неустановленное количество боевых махолётов. Останки плавучих островов были тщательно обследованы и сфотографированы.- вице-адмирал кивнул на рассыпанные по столу вперемешку с бумагами фотографии. – Один из «кусков», если так можно выразиться, отбуксирован к берегу присланными из Триеста портовыми буксирами, сейчас его изучают.
- Что-нибудь уже стало ясно? – негромко спросил Морской Лорд. – Что это за острова такие, откуда они вообще взялись? Насколько мне известно, в Адриатике, да и вообще, на Средиземноморье такого отродясь не было!
- И даже довольно много. – сказал  Геддес. – Простите, адмирал, но у меня тут самые свежие сообщения из Триеста…
Сэр Робек пожал плечами, соглашаясь с Первым Лордом Адмиралтейства. Сразу по окончании сражения он отправился в Лондон на итальянском многомоторном бомбардировщике, с двумя посадками для дозаправки, специально, чтобы принять участие в этом совещании – и, разумеется, немного отстал от текущих событий.
- Уже сейчас можно сказать, что плавучие острова - крайне любопытные образования. – продолжил Геддерс. - Отчасти они напоминают мангровые заросли, однако гораздо плотнее. Поверх спутанной подушки корней растений, из которых, собственно, состоят эти островки, имеется слой почвы, нанесённый искусственным или естественным путём. Кроме того, среди корней обнаружено множество огромных емкостей, по-видимому, природного происхождения. Ёмкости наполнены газом незнакомого нашей науке состава. Пока ясно лишь, что газ этот негорюч, заметно тяжелее воздуха и вырабатывается, по видимому, колониями бактерий, обитающих внутри «пузырей», на их стенках в виде скоплений слизи. он придаёт плавучим островкам способность держаться на воде. Но самое интересное – в найденных обломках воздушных кораблей нелюдей, которые мы нашли на разбитых островах и подняли из воды, обнаружены точно такие же ёмкости – и с точно такими же колониями бактерий и следами газа внутри. Возможно, они выполняли ту же роль, что баллоны с водородом на наших дирижаблях? 
- Прошу прощения, сэр, но вы кажется, сказали, что газ этот тяжелее воздуха? – на лице адмирала Джеллико ясно читалось недоумение. – Как же тогда он может создавать подъёмную силу? Воля ваша, но тут что-то не сходится…
- Вы правы, сэр Джон. С этим вопросом пока нет ясности. Учёные работают, а, кроме того, я распорядился погрузить часть обломков на быстроходный крейсер и отправить сюда, в Лондон. Полагаю, наши  специалисты справятся с этой задачей лучше, чем автрияки.
- Надо бы подключить немцев. – заметил де Робек. – У них лучшие химики в мире.
Первый Лорд Адмиралтейства поморщился. Не хотелось делиться потенциальными военными секретами с недавними врагами, но вице-адмирал прав – химики в Германии действительно непревзойдённые. Недаром это они наладили массовое производство боевых отравляющих газов, придумали иприт, фосген и ещё много всякой ядовитой дряни…
Де Робек тем временем продолжил
- К сожалению, ни одного из  нелюдей  удалось взять живыми. – подошедшие эсминцы выловили из воды лишь несколько сотен трупов да изуродованные осколками и взрывной волной боевые махолёты обоих известных нам типов, и «меганевры», и «драконы».
Всего плавучих островов в этой атакующей волне было четыре. Три были уничтожены в морском бою; четвёртый же, получив множество попаданий, сбился с курса и свернул к северо-востоку. Ошмётки плавучего острова прибило к берегу возле замка Мирамаре; нелюди предприняли попытку высадить десант, но были остановлены частями гарнизона, увязли на боях на полосе берега шириной в несколько сот метров, где и были накрыты тяжёлой крепостной артиллерией и главным калибром подошедшего «Айрон Дьюка». Сейчас австрияки совместно с нашими морскими пехотинцами добивают остатки высадившихся нелюдей, и есть надежда, что, наконец, удастся захватить пленных.
Присутствующие согласно наклонили головы. Ситуация действительно складывалась нетерпимая: Нашествие продолжается уже второй месяц, крупнейшие державы ведут с пришельцами яростные бои – и  сих пор нет ни единого пленника! А ведь сведения, полученные от живых синелицых, могут оказаться решающими для исхода этой новой Войны Миров, как уже успели прозвать происходящее ушлые британские газетчики.

Он успел. Налёт к этому моменту   закончился – сирены умолкли, пушки больше не стреляли, и даже крылья нелюдей не визжали над головами. Люди по одному, по двое уже покидали бомбоубежище. Джон внезапно ощутил невероятную усталость – ноги сделались ватными, не держали, и он, оглядевшись по сторонам, обнаружил разбитый, опрокинутый газетный ларёк, и присел на один из перевёрнутых ящиков. Сразу стало легче  - он откинулся, прислонившись к кирпичной стене дома, и замер, наслаждаясь тишиной -  огромной, всеобъемлющей после какофонии, терзавшей его слух всего несколько минут назад.
Джон закрыл глаза, и мир сразу сузился до размеров тесной комнаты, наполненной звуками – торопливыми шагами людей, выбирающихся из бомбоубежища, негромкими разговорами, шуршанием газетных страниц, которые силой взрыва разметало по постовой. Выждав немного, он приподнял веки, да, так и есть, газеты устилают брусчатку чёрно-белым шелестящим под ногами ковром.   Рядом с солидными «Таймс», «Дейли Ньюс» и «Морннинг Кроникл» валяются желтоватые однопенсовые листки «Дейли Телеграф» и ««Пэл-мэл гэзет» с её колонками о спорте, слухах и разного рода сплетнях, с лихвой компенсирующих полное отсутствие политики, а так же журналы с литографиями на обложках, вроде  «Иллюстрейтед Лондон Ньюс», «Пенни-мэгэзин». А вот из-под россыпи «Лондонского Филателиста» вперемешку с ультраконсервативным «Блэквудз мэгэзин». выглядывает уголок  любимого лондонцами «Панча» - его-то вместе с утренним номером «Таймс» и подвернувшимся листком «Дэйли Телеграф» Джон и подгрёб носком ботинка, радуясь про себя, что сэкономит таким образом несколько шиллингов – отнюдь не лишних в при нынешней-то тяжёлой жизни, которая, увы, не обещает в будущем даже крошечных просветов…

«Дэйли Телеграф»,
…апреля 1918 г.
«Лондонские доки в огне!
Вчера ночью нелюди нанесли очередной удар по столице. Доблестные пилоты Королевского Воздушного корпуса сбили большую часть атакующих аппаратов, потеряв при этом только два истребителя. Наш корреспондент находился во время налёта в доках Суррея, на которые пришёлся основной удар,  и стал свидетелем страшного пожара, охватившего обширные склады лесоматериалов, которыми изобилует этот район. Несмотря на героические действия пожарных, порибло не менее ста пятидесяти человек; число это, увы, лишь предварительное  и, несомненно, будет расти. Материальный ущерб, нанесённый пожарами, по самым скромным оценкам составляет…»

«Панч»,
…апреля 1918 г.
«…предлагаем вниманию наших читателей серию литографий, в основе которых -  фотоснимки, сделанные нашим гамбургским корреспондентом корветтен-капитаном в отставке Паулем Парвитцем. Будучи репортёром нескольких крупных германских изданий, он, едва получив известие о захвате нелюдями шведского острова Готланд, отправился в порт Киль, где базируется соединение Кайзерлихмарине, действовавшее в прошлом году против русского флота на Балтике и в Финском заливе, и вместе с эскадрой, состоящей из двух дредноутов, броненосного крейсера и пяти миноносцев, вышел в море. Эскадра сопровождает транспорты с войсками, которым предстоит, действуя совместно с военными и морскими силами королевства Швеция, вернуть Готланд и соседний с ним остров Форё своим законным владельцам, людям. Мы все с нетерпением ждём результатов этой экспедиции, поскольку от её успеха или, наоборот, провала зависит, расширят ли нелюди область своих военных операций на Балтике.
От немногих счастливчиков, сумевших покинуть Готланд после его захвата стало известно, что мирное население островов подвергается ужасающему насилию со стороны, счёт жертв идёт на тысячи (напомним, всё население Готланда до войны насчитывало менее 30-ти тысяч человек), причём многие пропадают без следа – скорее всего, их похищают нелюди для каких-то своих, несомненно, зловещих целей. Невольно приходят на ум зловещие пророчества писателя Герберта Уэллса в его романе «Война Миров» - неужели, как и в книге, мы лишь пища для пришельцев?
Беженцы сообщили так же, что в небе над Готландом замечены гигантские летающие объекты, в десятки раз крупнее самого крупного цеппелина. Наш корреспондент обратился за разъяснениями к одному из флаг-офицеров командующего эскадрой адмирала фон Хиппера - того самого, что возглавлял авангард флота открытого моря в Ютландском сражении при Скагерраке. Увы, ответа наш корреспондент не получил,  и теперь остаётся только гадать, что это было - мираж или новое оружие нелюдей?

«Таймс»
…апреля 1918 г.
«Срочное сообщение из России: похоже, нелюди высадились в Петрограде! В городе идут ожесточённые уличные бои, подробности неизвестны. Неужели большевиков постигла наконец Кара Божья в лице синекожих чужаков? Право же, этому можно было бы только порадоваться… если бы точно такая же опасность не нависала сейчас над всеми остальными европейскими столицами, не исключая, увы, и столицы Британской Империи...
Впрочем, следует упомянуть, что коммодор N, во время войны состоявшей в нашей военно-морской миссии в русской столице и заставший там грозовые революционные дни, полагает, что речь идёт не о вторжении нелюдей, а о новом витке междоусобной смуты. Что ж время покажет; а пока связь с Петроградом практически отсутствует, и мы можем только ждать  - ждать, и строить предположения одно фантастичнее другого…»

- Патроны на исходе, товарищ Павел. – сообщил рабочий. Мезенцев не мог припомнить его имя, но видел, что действовал тот храбро, хотя и неумело, увлекая своим примером и не столь  храбрых своих товарищей.  Это стоило немалой крови – группа, кинувшаяся вслед за ним в штыки, попала в засаду. Затаившиеся в подворотне нелюди пропустили храбрецов дальше по проспекту и ударили с тыла – без выстрелов, с кривыми ножами, который – Мезенцев сам видел! – способны были рассечь подставленный под удар ствол трёхлинейки, а грудную клетку вспарывали снизу доверху, как кинжал-бебут вспарывает мешок с овсом. В оправдание горе-командира, заведшего отряд в засаду, можно сказать лишь то, что сражался он отчаянно, сам застрелил из нагана трёх чужаков, и получив в рукопашной схватке несколько мелких, но болезненных порезов.
- Так я и говорю, патронов почти нет. – повторил рабочий и поправил, болтающуюся на груди  противогазную маску с жестяной коробкой на рыле. - Осталось, хорошо, если по обойме на винтовку, у многих и того нет!
Был он бледен, глаза глубоко запали в чёрные, на нездорово-бледном лице глазницы, что, несомненно стало результатом потери крови. Сёстры милосердия, приписанные к дружине, перевязали раны, но они никак не переставали кровоточить, хотя прошло уже много времени. Впрочем, как успел заметить лейтенант, то же самое происходило со всеми ранами, нанесёнными клинками нелюдей.
- А что с пулемётами? – спросил «товарищ Павел». – Боеприпас ещё имеется?
- К «Люське» осталось полдиска. – сообщил кряжистый солдат в шинели и мятой папахе, возглавлявшей в дружине пулемётную команду. – К «Кольту» полная лента, только он, дерьмо мириканское, заклинил, чинить надо.
Английский ручной пулемёт системы Льюиса, именуемый в попросту  «Люськой», солдат держал на плече. «И не лень ему… - отстранённо подумал Мезенцев. – Поставил бы на мостовую, пуд ведь без малого…»
- А у тебя как, флотский? – товарищ Павел повернулся к лейтенанту. – Снаряды есть ещё?
- Четыре штуки. Три шрапнели и граната. Если полезут снова – то это на десять минут боя. Если повезёт.
«Товарищ Павел» поскрёб затылок.
- А шрапнелями по паукам бить можно?
- Отчего ж нет? – Мезенцев пожал плечами. – Поставить дистанционную трубку на удар, и стреляй, не хочу! Я, правда, собирался ими по пехоте, как картечами, но если припрёт…
- Четыре снаряда это хорошо. – глубокомысленно заметил храбрый рабочий. – Только всё одно мало. Воля твоя, товарищ Павел, а надо ехать, просить боеприпасу.
- На набережной, возле Николаевского моста баржа причалена, с неё раздают патроны и снаряды в ящиках. – сказал начальник. – Можно, конечно, послать человек пять, только много ли они унесут? Да и пока обернутся, нас тут заживо сожрут…
- Синерожие людей не едят. – буркнул рабочий.
- А тебе почём знать? Вот попадёшь к ним – тогда и выяснишь, а сейчас не болтай!
Жуткие слухи о том, что единственной целью нелюдей был захват пленных ради употребления в пищу ходили по Петрограду с того самого дня, как газеты сообщили о начале нашествия. Но тут имелись варианты – кое-кто, видимо, из числа читавших книги английского писателя Уэллса, уверял, что человеческое мясо чужаков не привлекает, а вот кровь они очень даже приветствуют и всех пленников высасывают досуха.
- В соседней подворотне стоит грузовик. – сообщил пулемётчик. – При нём господин учёного вида, в котелке. Шофёр евойный, как пальба началась, машину в подворотню загнал, а сам дёру дал, вот он там и дожидается. Говорит – в кузове что-то шибко важное, по научной части. Я велел всё повыкидывать, а грузовик для дружины конфик… косиф…
- Кон-фис-ковать. – раздельно произнёс «товарищ Павел». – Правильно мыслишь, машина нам пригодится.
Вот и я говорю – нужно нам, не для забавы! А он не даёт, лярва…. -  пулемётчик пустил сквозь зубы длинный матерный период.  - Орёт, ругается,   Митяю, моему второму номеру в ухо дал. Одно слово – тилигент!
- И что Митяй? – заинтересованно спросил Мезенцев.
- Так эта… обругал его по матери, и ушёл. Не бить же, пришибёшь ещё насмерть…
Ответ пулемётчика лейтенанта удивил. К весне восемнадцатого года жители бывшей столицы Российской Империи, включая законченных романтиков и оторванных от реальности идеалистов,  лишились последних иллюзий относительно неприкосновенности личности и ценности человеческой жизни. Тем не менее, стоило случиться Нашествию – и даже самые отпетые бунтари забывали о прежней вражде и припомнили, что человек человеку может быть не только волком, а так же классовым или идейным врагом. Особенно быстро этот процесс шёл там, где с нелюдями приходилось сражаться так, как сейчас делала это одиннадцатая боевая дружина, в которую записался сегодня утром лейтенант Мезенцев – грудь в грудь, на улицах родного города, который уже третий лень корёжило от пушечной канонады, огненных дождей с небес и паукообразных гадин, плюющихся жгучей кислотой, которая человека растворяет заживо, а броню «Остина» проедает за считанные минуты, стоит только едкой дряни попасть на клёпаные бока машины…
- Вот что. – вынес решение «товарищ Павел». Разведчики докладывают, новых атака ждать скоро не надо, Литейный до угла Колокольной и Невский до самого Николаевского вокзала от синерожих чертей свободны…
Разведчиками при дружине состояли трое пацанов –гимназист и двое сыновей мастеровых. Выросшие на этих улицах, знающие каждую подворотню, каждый проходной двор, каждую лестницу, ведущую на чердак, они оказались чрезвычайно полезны в разгоревшихся уличных баталиях.
- Значит, Литейный и Невский свободны… - продолжал начальник отряда. – Полчаса у нас есть, а то и поболе. Вот что, флотский, бери сейчас грузовик и поезжай за боеприпасом. Бумагу я тебе выпишу, печать пришлёпну - всё по форме, как положено. Водить-то машину умеешь?
Мезенцев кивнул.
- Вот и хорошо. Возьми двух бойцов с винтовками, заодно грузить помогут. Противогазы не забудьте, а то мало ли что…
Напоминание было не лишним. Нелюди заливали целые кварталы города ядовитым газом и ещё какой-то едкой дрянью, растворяющей человека заживо не хуже чем паучья кислота. Против неё противогазы были бесполезны – Мезенцев сам в этом убедился, когда стаскивал ошмётки резины с очищенных от плоти лицевых костей несчастного, попавшего под эту напасть.
- Я поеду. – вызвался пулемётчик.
- А кто «Кольт» будет чинить? – сощурился «товарищ Павел». – Митяй что ли, твой, с битой рожей? Ты вот что, мил человек,  «Люську» флотскому отдай, пусть и правда, с собой возьмут. Мало ли что?
- Слушаюсь. – лейтенант едва не вытянулся по стойки «смирно», но потом вспомнил, с кем разговаривает. – В смысле – ясно, сделаю.
Он повернулся на каблуках и пошагал к подворотне, из которой – он только что это заметил, - высовывался тупой радиатор итальянского грузовика «Фиат».
- И с этим буйным ты того… полегче.  – в спину ему сказал «товарищ Павел». – Учёный всё же,  с ними  деликатное обращение требуется. Хотя, ты и сам знаешь, сам, небось, из этих, из образованных?