Оказавшись на острове в спасительной бухте, Мецтли решила слегка расслабиться. Она отпустила матросов на сушу, а сама улеглась в каюте, в один из гамаков, и под удаленный рев урагана задремала, вспоминая римскую ночь. Воспоминания были приятными. Арес оказался мужчиной, хоть куда! Ничуть не уступающим Уицлопочтли, с которым ей также довелось провести жаркую ночь в начале их тройственного союза.
     Что же происходило в это время на суше? Три моряка отправилась на охоту. Кто-то пытался удить рыбу в лагуне, другие развели костер в предвкушении будущей добычи охотников. И никто не заметил, что стоянку окружили здоровенные обезьянолюди, каждый под два с половиной метра  в высоту. Они выскочили из леса, моряки не успели оказать сопротивления, как были крепко связаны веревками из лиан, сюда же, на берег, привели неудачливых охотников, которых спеленали сетями и отобрали у них копья.  Главный абориген, косая сажень в плечах, заросший и волосатый, мало походил на человека. Изъяснялся он знаками и короткими междометиями, которые, впрочем, его коллеги прекрасно понимали.
    -   Интересно, что с нами будет? - спросил мрачный Цванг. Он был единственный, кто успел отоварить палицей набросившегося на него обезьяночеловека. За что и заработал множество синяков. Как и остальных, его скрутили и бросили на пляжном песке. Дикари посовещались между собой, проверили крепость веревок, которыми были связаны пленники и направились к лодке. Их заинтересовал удивительный корабль, таких они еще не видели. Мохнатый здоровяк Ош, их вождь, сгорал от любопытства. Схваченных людей он собирался пустить на еду. На острове было не так много животных, кабаны, козы, да птицы, на этом все. Предстояло великое пиршество. Но еще больше обрадовался Ош, и его восемь подручных, когда, забравшись на борт, они обнаружили лошадей. Таких животных они не знали, но прекрасно поняли, что каждая лошадь, по здешним меркам, целая гора мяса. По приказу вождя, они тут же схватили одного конягу, убили ударом острого копья, захваченного у чужаков, и привезли на берег, рискуя перевернуть пирогу.
    -   Вот паразиты, лошадку убили! - расстроился Цванг.
    -  А где наша Мельта? Она должна быть в кубрике! - воскликнул Артль. При этом волосатый Ош грозно на него посмотрел и провел ладонью по горлу, показывая, чтобы тот замолчал. Иначе будет плохо.
    -   Они нас позже собираются сожрать, - догадался Саун, - когда съедят всех лошадей.
    -   Это настоящие демоны! - сказал Цванг. - Жаль, что с нами нет жрецов, Зунга и Тусая.
    -   Тут не жрецы нужны, а острые копья, - возразил Артль.
    -   У нас были копья, и куда делись? - задал риторический вопрос Цванг. Отвечать на него никто не стал. Мельта пока на свободе, но справится ли женщина, пусть даже великий шаман, со здоровыми мужиками, если морячки сплоховали? Этот вопрос задавал себе Цванг, переживая потерю коня и предчувствуя, что их долгое путешествие может скоро закончиться в желудках этих ужасных дикарей.  А те разделывали лошадь, жарили на костре мясо и грызли его полусырым. Вскоре от бедного коняги остались только обглоданные кости. Дикари собрались, было, прилечь поспать после сытной еды, однако Ош на них громко и недовольно рявкнул. Он взял троих подручных, которые вооружились железными палицами, отобранными у матросов, усадил их в лодку и вновь отправился на корабль. Вряд ли он стал бы убивать еще одну лошадь, дикари пока, что были сыты. Его вело любопытство. Никогда он не видел ничего подобного этому кораблю и оружию. Он с удовольствием размахивал палицей, представляя, как опустит ее на голову врага из племени с соседнего острова. Пусть теперь те поберегутся. Заостренные палки в качестве копий и дубинка из кривой коряги, не шли ни в какое сравнение с острыми копьями и палицами. Вождь обезьяньего племени был доволен. Мужчины и женщины, ожидающие их с детьми в пещере, тоже будут рады.
     Вот и корабль. По свисающей к воде веревочной лестнице, четверо обезьянолюдей забрались на палубу. К лошадям Ош не пошел, там они уже были, следующее помещение было забито соломой и какими-то мешками. С этим он решил разобраться позже. Его привлекла лестница, ведущая вниз. Чудовищные создания спустились в каюту и остановились в изумлении. Та, что лежала в гамаке, не походила на их женщин, с обвисшими грудями и торчавшими изо рта клыками. Носы у местных дам были широкими и плоскими, в треть лица, а глазки маленькими и злыми. Но та, что лежала перед ними, заставила обезьянолюдей замереть. Хав, (коротышка, метр девяносто) протянул к спящей руку, собираясь забрать заинтересовавшее его зеркальце, но пальцы, пройдя сквозь него, схватили воздух.  В тот же момент Хав получил от вождя подзатыльник и отлетел к двери. Тихо ступая по деревянному полу, Ош приблизился к женщине и, подчиняясь древнему инстинкту, прижался губами к ее рту. Почувствовав на губах влагу, Мецтли открыла глаза но, в отличие от простой человеческой женщины, крик поднимать не стала. Сначала она решила, что ее пытается облизать большая собака но, увидев сподвижников Оша, мгновенно осознала, что, кроме удара в спину, ничего хорошего от незваных гостей ждать не приходится.  Она произнесла короткое заклинание, после которого вся четверка осыпалась прахом. Женщина покинула гамак и поднялась к лошадям, где не досчиталась одного коня. Заметив на полу следы крови, покачала головой.
     -   Вот ведь, досада! Ничего, привезем на этот раз не десять, а девять лошадок. А теперь пора освободить из плена моих моряков, не то, не приведи какой демон, слопают их чудища, как сожрали бедного коня.

Отредактировано VICTOR (21-08-2023 12:32:58)

Вождь снова окинул взглядом поле боя. К тому времени произошел третий каменный прилет. Цамбхат прикинул свои потери. Каждый раз каменный дождь забирал в страну вечной охоты несколько десятков человек. Потеря в сто пятьдесят воинов, конечно, плохой знак, но не смертельный. А со жрецами он поговорит позже. Если виноваты, их самих можно принести в жертву. По крайней мере, Великий Змей ему на это намекал.
      Лавина южного войска по-прежнему выглядела грозной.  Вождь в предвкушении сжал кулаки. Сейчас проклятым людям из заброшенного города  Тлацкан придет конец. До них осталось чуть больше сотни шагов. Но что это? С двух сторон, по краям колонны противника, вспухли дымные облака. Нечто стремительное мелькнуло в воздухе и врезалось в ряды воинов. Над полем сражения прокатились удары грома. Точно так же гремело и в прошлый раз, когда злые духи возле городской стены вырвались из под земли, убивая и калеча наступающее войско. Цамбхат не мог оторвать взгляда от происходившей в долине трагедии. После громовых разрядов его войско теряло десятки людей. Черные шары, ударяясь о землю, взбухали дымным облаком, сея вокруг себя гибель. До холма с военачальником снова донеслись раскатистые удары.
    -   Что это такое? - злобно воскликнул вождь, обернувшись к жрецам. - Я вас спрашиваю!
Однако те молчали, не зная, что сказать. Наконец, Слацтль, понимая, что им грозит, нашел в себе силы ответить: - Это не проделки духов!
    -   Тогда чьи же?
    -   Это сделали люди, - ответил жрец, - так же, как они сделали наконечники из твердого камня и мечи, которые перерубают самое прочное дерево.
    -   Разве люди могут такое сделать?
    -   К сожалению, эти смогли, - ответил жрец.
    Военному вождю пришлось наблюдать битву, а точнее, избиение, до конца. Орудийные стволы с двух сторон продолжали выбрасывать ядра, в основном, обычные, чугунные (из хрупкого камня) и взрывающиеся, убивающие все живое в радиусе нескольких десятков метров. Тем не менее, войско южан держалось, впереди, словно знамя победы, шагал высокий воин в красном плаще и блестящем шлеме, украшенном птичьими перьями. И снова, в который раз, грохнуло с двух сторон, Цамбхат с ужасом увидел, что доброй половины его войска уже нет, воины остались лежать на этом проклятом поле. Когда, наконец, противники сошлись вплотную, у наступающих осталось меньше тысячи человек. Тем не менее, их было в два раза больше защитников города. Шантль, увидев перед собой врага, словно обезумел. Он легко крутил здоровенной дубиной, словно не чувствуя ее веса. Враги разлетались от него, словно побитые птицы. Но не везде были такие успехи. Все же, оружие оборонявшихся было сделано из железа. Копья наносили смертельные раны, мечи легко перерубали деревянные дубинки.
      Первое время трудно было понять, чья возьмет. Шум боя, дикие крики южан "Май-ха!" и крики защитников: «Тлацкан»! Сливались в один непрерывный гул.
      Цамбхат, оба жреца и с ними несколько младших военачальников напряженно следили с холма за ходом битвы. Первым понял, что они проиграли, военачальник. Остатки его воинства постыдно бежали, хотя количественно все еще превосходили противника. Только Шантль, второй военный вождь, в красном плаще, с огромной дубиной в руках, неустанно бил врагов. Он крушил их без устали, словно злой демон. Земля вокруг него была покрыта трупами. Огромная дубина ломала руки, головы, железные щиты отлетали вместе с теми, кого защищали. Неизвестно, скольких бы врагов он еще упокоил, если бы ему в шею не попала стрела. Некоторое время он держался на ногах, вокруг столпились противники, которые его уже не трогали. Вождь в красном плаще заслужил уважение. Вот он упал, успев прохрипеть: "Все равно мы победим". Вечером горожанам предстояло  с немалыми почестями его похоронить.
     -   Видишь тех людей на холме? - обратился Зунг к Тусаю. - Это их главный вождь с помощниками.
     -   Вижу, - ответил Тусай, - за ним два шамана в черном, в руках у них шаманские посохи, а тот, что справа, держит бубен.
     -   Приведите их сюда, - сказал Зунг.
    -    Принесем в жертву?
     -   Ануш хотел с ними поговорить.
     -   Какой смысл говорить, - пожал плечами Тусай, однако обратился к десятнику Убалю, который стоял рядом и также с интересом смотрел на холм.
     -   Убаль, возьми свой десяток и приведи людей с холма.
     Тот кивнул и отправился выполнять приказ.
     -   Остатки чужих сбежали в лес, - сказал Тусай, - как бы они не добрались до города.
      -  Потому и нужны переговоры, - ответил Зунг, - а сейчас займемся ранеными и окажем им помощь.
      - И похороним погибших, - добавил Тусай. Работы предстояло много, они немедленно занялись делом.  В это время далеко в заливе, на горизонте, появился маленький силуэт кораблика под квадратным парусом.

С этим Ануш был полностью согласен. Один только летающий шар, или матерчатый мешок, называй, как угодно, произвел на него незабываемое впечатление. Как знать, какие еще чудеса имеются у злобных жрецов?
     -  Надо подумать, - сказал Ануш, - очень уж момент подходящий. Мы могли бы обмениваться в долине товарами одновременно с южанами и людьми из Тлаука. Правда, чтобы добраться до места, придется пересечь Большую реку. Но ее можно перейти, в верховьях берега не такие крутые и есть брод.   
    -  Будем думать, - согласился Тусай, хотя было заметно, идея контактов со страшными жрецами Тлаука его не вдохновляла.
    -   Пошлем несколько воинов с подарками жрецам и образцами товаров, -  сказал Зунг,  - или попросим Мельту. Вряд ли ее посмеют тронуть.
    Ануш внутренне усмехнулся. Мельту, конечно, никто не тронет, а если тронет, горько пожалеет. Однако обращаться к ней по пустякам, а потеря нескольких посланцев выглядела в глазах богов пустяком, ему не хотелось. Иначе подвернется по-настоящему серьезное дело, а она возьмет и откажет, мол, надоели, сами справитесь. Видимо, наиболее правильным решением будет отправить в Тлаук нескольких воинов. Пусть жрецы оценят качество изделий из Тлацкана. Если послов убьют и в ответ пришлют тысячное войско, будем сражаться. Не впервой.
     Ануш знал, что городу Тлаук предстояло погибнуть от нашествия южных завоевателей. Знали об этом и его жрецы, не догадывались только о том, что гибель была отсрочена благодаря победе защитников Тлацкана. Но что будет дальше? Ведь завоеватели могут вернуться.

Глава 19
   
    Ахсантль, Верховный владыка города Тлаук и прилегающих земель с деревнями и населяющими их людьми, с раннего утра пребывал в раздражении. Его разбудили женщины своими громкими, визгливыми голосами. Две новые рабыни хотели одновременно подать ему завтрак. Ни одна не желала уступить своей товарке это важное дело. В результате тон их голосов поднялся до визга.
    -   Кто еще завизжит, велю казнить! - произнес он. Голосистые рабыни тут же замолчали. Не далее, как неделю назад казнили мальчика-раба, за то, что тот задумался и не упал на колени перед Верховным правителем. Его даже не стали приносить в жертву, ибо ждать полнолуния и нужного расположения звезд пришлось бы еще несколько дней. А Владыка не привык откладывать свои решения. Новый мальчик оказался более шустрым, не отвлекался и не задумывался, когда надо было пасть ниц перед Ахсантлем.
     Рабыни сервировали столик для завтрака, после чего откланялись и поспешили исчезнуть. Не осталось никого, на ком можно было сорвать плохое настроение. Явился новый раб. Мальчишка упал на колени и доложил о визите Шлугля, главного жреца храма.
     Владыка нахмурился. Какую важную новость в эдакую рань собирается преподнести ему этот, высохший от старости, ядовитый змей? Того и гляди, укусит, власть в городе в его руках, самой малой частью он не готов делиться ни с кем, даже с Верховным владыкой. Любые указания и приказы, а также решения о принародных жертвоприношениях должны быть утверждены Шлуглем.
    -   Пусть войдет! - сказал Ахсантль, понимая, что от прилипчивого жреца не отделаться. Со стариком приходилось считаться и терпеть его выходки. Ахсантль как-то пытался ему возразить, в ответ жрец напустил в помещение туман и показал владыке живые картины гибели города. Мол, не будет жертвоприношений, не станет и Тлаука. Сама память о нем сотрется через несколько поколений. Как раз об этом и собирался поговорить с ним Ахсантль. Судя по живым картинкам, город уже должны были взять южные захватчики. Но что-то их до сих пор не видно и не слышно. Может быть, главный жрец храма ошибся? Владыке было интересно, что тот на это ответит.
    Мальчик убежал, в покои вошел жрец, в черном плаще, с каменным выражением на морщинистом лице, в руках резной жреческий посох.
    -   Приветствую тебя, Владыка, как прошла ночь, послали тебе боги здоровый сон, и не потревожили ли его демоны?
    -   С этим у меня все в порядке, - ответил Ахсантль и указал на столик с яствами, - приглашаю разделить со мной скромный завтрак.
     Жрец не стал отказываться. Владыка разлил поску по чашам.
    -   Возблагодарим богов за их дары, - возгласил жрец, уполовинив свою дозу.
    -   Я вижу, что служитель храма явился не только для того, чтобы разделить со мной трапезу, - сказал Ахсантль, вопросительно глядя на гостя.
   -   Владыка совершенно прав, - ответил тот, заедая вино сладкими фруктами, - что тебе известно о брошенном городе Тлацкан?
    -    Что с ним не так?
    -  Сегодня утром, едва взошло солнце, оттуда явились пять воинов с подарками и предложением мира и торговли.
    -   Постой, постой, - прервал его владыка, - город мертв, жители давно погибли от злой болезни. Или к нам явились их тени?
     -   Не тени, великий, - ответил жрец, - город заселился. Теперь там живут беглецы из ближних деревень.
    -   Какая может быть торговля, если город стоит на моих землях? Жители из моих деревень, значит, город мой! Надо послать туда отряд стражи, чтобы навели порядок и назначили вождем одного из моих советников. Порядок и власть главное, что там должно быть!
    -   Я полностью с вами согласен, - ответил жрец, -  но не все так просто.
    -    Что смущает слугу богов? Или боги против установленных нами порядков?
    Жрец извлек из сумки на поясе несколько предметов и положил их на столик.
    -  Что это такое? - Владыка отстранился, словно перед ним оказались не изделия человеческих рук, а ядовитая змея.
     -   Это образцы товара, который горожане готовы выставить на торг. Кроме того, у них много зерен какао, а это та ценность, на которую можно менять все, что угодно. Воины города принесли подарок, нефритовые изображения богов и различных зверей. Они довольно тяжелые,  поэтому я оставил их в прихожей.
     -   Нефритовую резьбу я обязательно посмотрю, а сейчас хочу кое-о-чем спросить моего великого жреца.
    -      Я весь внимание, владыка.
    -   Недавно ты открыл мне недалекое будущее. Я увидел, что город захватили и уничтожили пришельцы с юга. А теперь вместо захватчиков к нам явились люди из ожившего города Тлацкана. Таких картин ты мне не показывал, или где-то ошибся?
     Шлугль ничем не выказал охвативший его гнев. Его, великого служителя богов, обвинили во лжи! Лицо его по-прежнему напоминало каменную морщинистую маску, голос остался ровным и бесстрастным.
     -  Значит, планы богов изменились, мой повелитель, - ответил он, - я уверен, захватчики придут, но позже. Мы с тобой еще посмотрим, что нам приготовили боги в недалеком будущем. Но сначала надо провести большой обряд жертвоприношения и эту ночь посвятить общению с духами. Только тогда можно будет получить ответ на вопрос о  дальнейшей судьбе города Тлаук.
    -  А что с летающим шаром, которым ты собирался напугать неприятеля? - задал вдруг вопрос владыка.
    -  Увы, помощник жреца Тусай улетел на нем вместе с жителем одной из деревень, - ответил жрец, - мы не знаем, что с ними стало.
    -  Теперь, пожалуй, можно посмотреть нефритовые поделки, - сказал Ахсантль, задержав взгляд на предметах, лежавших на столе, - а что ты скажешь по поводу этих вещей?
   -  Твердое вещество, не камень и не кость. Мы не знаем, что это такое, но оружие с такими наконечниками чрезвычайно опасно.  Кстати, как  поступим с посланцами? По нашим законам их надо отпустить, вручив ответные подарки.
    -   Вот как? - владыка на минуту задумался. -  Пожалуй, сделаем так....

Глава 20

      В городе Тлаук собиралось войско для захвата Тлацкана. Великий владыка Ахсантль поручил это важное дело военному вождю Кажалю и главному жрецу Шлуглю. Тот заботу перевалил на своего ученика Сунга. Тысячное войско не удалось собрать ни за один день, ни за два. А на третий день Великий владыка  почувствовал себя неважно и закрылся в своих покоях, изредка вызывая служанок, чтобы те приносили еду и питье. Дело было в том, что именно на третий день перед Владыкой материализовался огромный двухголовый кролик, в котором испуганный Ахсантль узнал почитателя вина бога Ометочтли. Две его головы своими длинными ушами и вытаращенными красными глазами, действительно напоминали кроличьи.
    -   Это ты прислал мне отравленную поску? - загремел гость басом. - Я только сегодня  пришел в себя. Зачем ты это сделал, несчастный, ведь знаешь, бога отравить до смерти  не получится? Отвечай!
     Владыка так перепугался, что не мог произнести ни звука. Он сполз под стол, на котором обычно принимал пищу, запивая ее соком или поской, и оттуда с ужасом взирал на разгневанного кролика, шерсть которого встала дыбом.
      - Вот тебе наказание: в течение года после выпитого вина, даже самого  качественного, три дня не вылезешь из отхожего места. А с этим негодным жрецом Шлуглем, у меня отдельный разговор. Будет мне жертвы приносить весь год, иначе поступлю, как с тобой. Совсем смертные от рук отбились!
       Жрец сидел в каморке возле запретного зала и размышлял, как поступить с неожиданно воскресшим городом Тлацкан. Во-первых, необходимо выяснить, каким образом получаются твердые наконечники копий и острые мечи, с легкостью перерубающие деревянные булавы, а также слабую защиту из плетеных щитов. Во-вторых, следует забрать под свою руку производство нефритовых поделок, это принесет  неплохую прибыль. Наконец, третье, и самое важное, универсальные деньги в виде зерен какао. Их можно сравнить с открытием месторождения желтого металла и драгоценных камней для изготовления украшений, которые так любят женщины. Жрец Шлугль мысленно потирал руки. Конечно, владыка Ахсантль получит свою долю, пятую часть, нет, это слишком много, хватит с него десятины. Заодно придется малость отсыпать ученику Сунгу, благо, тот делает успехи в древнем языке жрецов. И иногда может заменять его во время больших камланий.
       Жрец так увлекся своими мечтами, что не заметил появления неожиданного визитера, в котором сразу узнал бога пьянства. Две кроличьи головы злобно уставились на него четырьмя раскосыми красными глазами. Поговаривали, что в зависимости от количества выпитого, количество голов могло увеличиться до четырехсот.
     -   В благодарность за твой подарок три дня посидишь в отхожем месте, - прорычал бог, - думаешь, со мной можно шутки шутить? Шути со своими слугами и рабами! За три дня, надеюсь, поумнеешь, потом год не сможешь смотреть на выпивку!
      С этими словами двухголовый кролик исчез.
      По причине болезни главного жреца и самого владыки, выход войска пришлось отложить на три дня. Наконец, военный вождь Кажаль, в сопровождении побледневшего и исхудавшего жреца, вывел тысячу из города. Кроме оружия, воины прихватили походные вигвамы и минимальный запас пищи. Дорога в одну сторону должна была занять три дня. Предстояло добраться до истока реки и переправиться через брод. Питание и отдых военный вождь надеялся найти уже в городе. Порученное дело не казалось сложным. Что мог противопоставить войску едва оживший город, не так давно населенный змеями и птицами? Скорее всего, там даже стен нет. Кажаль в молодые годы бывал возле Тлацкана. Уже в то время мертвый город производил тягостное впечатление. Главное до него добраться, дальнейшее зависит от умения и храбрости воинов. Перед отправлением Шлугль показал вояке наконечник копья из странного черного камня.
     -    Откуда у тебя такой хрупкий наконечник? - нахмурился Кажаль, материал был ему незнаком, однако на первый взгляд выглядел, крайне непрочным.
      -  Хрупкий? - усмехнулся жрец. - В таком случае, попробуй его сломать.
       Кажаль взял наконечник в свои ручищи, а силой он не уступал гарту (медведю) и попытался переломить. Будь это обсидиан, кость или дерево, из одного наконечника получились бы два, но этот, как, ни странно, сломать не удалось. Все же, огромным усилием Кажаль его слегка согнул.
     -     Где их делают?
      -    Там, куда мы с тобой направляемся, - ответил жрец.
     -    Неужели в Тлацкане? - удивился  Кажаль. - Скорее всего, они наткнулись на  склад  древних мастеров, - предположил он.
     -   Вряд ли, - скривился жрец, - нам предложили торговлю, в том числе такими наконечниками. Стали бы они торговать, если в их распоряжении имелось ограниченное количество?  Даже тысячу штук умный веначальник оставит себе и никогда не пустит на продажу.  Значит, что?
     -   Жители каким-то образом узнали секрет выделки этого твердого камня.
     -  Они называют его "цвяк", - сказал жрец, - и подозреваю, без вмешательства богов здесь не обошлось.
     Кажаль почувствовал западню. Он готов сражаться хоть со ста тысячами воинов, южан или с какого-нибудь другого материка. Даже с монстрами, поговаривали, на дальних островах водятся обезьянолюди, в два человеческих роста, безумно сильные людоеды. С ними он также, не задумываясь, вступил бы в схватку. Но только не с богами. Если город ожил благодаря вмешательству кого-то из богов, ему, Кажалю, придется, либо уйти, либо встать на сторону горожан. Потому что, в противном случае это будет означать, что он выступит против бога. Ни с одним богом, даже самым слабым, таким, как бог маиса Сентеотль, ни одному человеку не справиться. Он отступит, даже если владыкой это будет расценено, как измена.
    Дорога заняла три дня. Двигались без спешки. Ночевали во временных, облегченных для походов, вигвамах, питались сушеным мясом и фруктами. Через брод переправились на другую сторону Большой реки. На третий день, выйдя на опушку, военный вождь увидел город, который его немало поразил. Стена была приведена в порядок, небольшие ворота странным образом укреплены изнутри, Кажаль признал в поперечинах укреплений такой же материал, из какого были изготовлены наконечники. Ясно, что ворота просто так не взломать. Словно в память о предыдущем штурме, возле стены лежало идеально подходящее для этой цели бревно. Казалось, бери его, тащи к воротам и бей, что есть сил.
     Но не только дополнительный крепеж ворот обеспокоил заслуженного вояку. С двух сторон стены были возведены небольшие башенки, из которых торчали странные короткие и толстые, блестевшие на солнце, трубки. Наверняка, не просто так это было сделано! Хотя объяснить присутствие их на башенках воин не мог. В древнем Риме в это время уже применялась бронза, в небольших количествах, к примеру, в качестве защитных нашивок на куртках. Квинту Луцию Ануш в подробностях рассказал, что это за трубки и их назначение. Римлянин поначалу не поверил. Взвесил в руке тяжелое чугунное ядро и сказал, что только боги или демоны могут забросить его на дальнее расстояние. Пришлось артиллеристам устроить показательные занятия, заодно пристреляться к опушке. Только после того, как орудие со страшным грохотом извергло из себя дымное облако, а ядро ударило в деревянный шит в сотне шагов от стены, пробив его насквозь, римлянин впечатлился силой пороха. (Злой земли "буф"). Кажалю назначение бронзовых толстостенных труб показалось бесполезным, разве что сбросить их на головы воинов, идущих на приступ? Тем не менее, опытный воин был человеком более осторожным, нежели Шантль, второй военный вождь южан, после Цамбхата. На стене он увидел  два десятка воинов со щитами из непонятного крепкого камня и с копьями, наконечники которых также были изготовлены не из кости. Он не имел понятия, сколько воинов может выставить город в ответ на приступ. По его мнению, для успешного отражения атаки достаточно было пяти или, что еще лучше, шести сотен человек. Было ли в городе столько  воинов?
     Кажаль с неудовольствием покосился на Шлугля, с выражением брезгливого превосходства глядевшего на город. Раньше, как помнил воин, некоторые дома были разрушены, а территория сильно заросла кустами и деревьями, теперь там царил полный порядок. Все дома были целые, растительности на территории не наблюдалось. Впрочем, это волновало только Кажаля. Жрец скривился, он явно презирал здешних жителей, считая их уже своими слугами и кандидатами на жертвоприношение.   
     -    Безбожники, - процедил жрец, - как их Уицлопочтли не покарал.
     -  Насколько известно, в городе находится храм Мешикатцля, - сказал вождь, вспоминая свой давний визит в эти места, - а этот бог давно покинул наш мир.
     -   Даже ушедшие боги незримо присутствуют в своих храмах, - не сказал, а словно бы  прошипел жрец и обратился к вождю, - когда начнем приступ?
     Жрец не понимал того, что понял вождь. Попытка забраться на стены будет самоубийственна.